Абсурдотека:Шершень в парике
|
| Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. |
«The Wasp in a Wig» — это исключëнный Льюисом Кэрроллом по просьбе своего иллюстратора эпизод из сказки «Алиса в Зазеркалье», который с 1870 года считался утраченным, пока в 1974 году случайно не был открыт заново на аукционе Sotheby’s, где покупатель гранок любезно разрешил скопировать текст.
Что касается перевода, то в оригинале «оса» у Кэрролла — существо мужского рода; поэтому самый близкий аналог в русском языке — «шершень», вариант «шмель» подходит меньше, поскольку плохое настроение осы в природе более присуще родственному ей шершню, чем добродушному увальню шмелю.
Шершень в парике (текст)[править]
Алиса уже собиралась перепрыгнуть через ручеëк, но в ту же секунду услышала протяжный вздох, который, казалось, исходил из чащи леса позади неë
«Там кто-то ужасно несчастный», — подумала она, тревожно оглядываясь назад, чтобы высмотреть, в чëм там дело. Нечто похожее на дряхлого старичка (лицом напоминающее большую осу) сидело на земле, прислонившись к дереву, съëжившись, и дрожа, как будто стоял жуткий холод.
«Я не думаю, что смогу быть ему полезна, — была первая дума Алисы, когда она повернулась в пол-оборота вместо того чтобы перепрыгнуть через ручей, — поэтому только поинтересуюсь, в чëм дело», — додумала она, стоя на самой кромке берега. «Ведь если я отсюда выпрыгну, то берег переменится, и я уже не смогу ничем помочь».
Так что она отправилась назад довольно неохотно, ей очень хотелось вместо этого отправиться вперëд выбиваться в королевы.
— О, мои старые кости, мои старые кости! — ворчал Шершень, когда Алиса подошла вплотную.
«Я думаю, это ревматизм», — не подумав решила Алиса, наклонилась поближе и очень ласково спросила:
— Надеюсь, вам не очень больно?
Шершень только пожал плечами и отвернулся. «Боже мой!» чертыхнулся он про себя.
— Могу я что-нибудь сделать для вас? — продолжила Алиса. — Вы случайно не замëрзли?
— Что ты пристала?! — раздражëнно шикнул Шершень, — Беспокойство, одно беспокойство! Никогда не встречал столь несносного ребëнка!
Алиса немного обиделась на этот ответ и чуть было не ушла, но рассудила в уме: «Может быть, он от боли так сердится?» Поэтому совершила другую попытку завести разговор.
— Если позволите, я помогу вам пересесть, чтобы не выхолаживал ветер?
Шершень взял девочку под руку и позволил помочь себе обогнуть ствол дерева, но, когда снова уселся, то заворчал по-прежнему:
— Беспокойство, одно беспокойство! Когда ты оставишь моë бренное тело в покое?
— Хотите, я вам немного почитаю? — продолжала Алиса, подняв газету, лежавшую у его ног.
— Можно и почитать, если хочешь, — угрюмо согласился Шершень — насколько я вижу, никто тебе в том не помешает.
Итак, Алиса села рядом, разложила газету на коленях и начала:
«Последние новости. Исследовательская группа совершила ещë одну экспедицию в Кладовую и нашла пять новых кусков белого сахара, больших и в прекрасном состоянии. Возвращаясь…»
— А как же коричневый сахар? — прервал Шершень.
Алиса поспешно прошлась взглядом по бумаге и опровергла:
— Тут ничего не сказано о коричневом сахаре.
— Никакого коричневого сахара! — проворчал Шершень, — вот тебе и исследовательская группа!
«Возвращаясь, — продолжала читать Алиса, — они нашли озеро патоки. Берега озера были бело-голубыми и казались фарфоровыми. Пробуя патоку, они попали в беду: двоих из их группы поглотило…»
— Что-что? — спросил Шершень очень сердитым голосом.
— По-гло-ти-ло, — повторила Алиса, разделяя слово на слоги.
— Такого слова в языке нет! — отрубил Шершень.
— Но оно есть в газете, — слегка робея сказала Алиса.
— Давай на этом и остановимся! — воскликнул Шершень, раздражëнно отворачиваясь.
Алиса отложила газету.
— Боюсь, вам нездоровится, — подытожила она успокаивающим тоном. — Я могу для вас что-нибудь сделать?
— Всë дело в парике, — произнëс Шершень гораздо мягче.
— Дело в парике? — повторила Алиса, обрадованная тем, что собеседник приходит в себя.
— Ты бы тоже сердилась, если бы у тебя был такой парик, как у меня, — продолжал Шершень — Каждый раз про него шутят. Постоянно беспокоят. И тогда я злюсь. И замерзаю. И залезаю под дерево. И достаю жëлтый платочек. Которым подвязываю щëку — вот как сейчас.
Алиса посмотрела на него с сожалением:
— Подвязывание щеки очень хорошо помогает при зубной боли,— сказала она.
— И выручает от тщеславия, — добавил Шершень.
— Это тоже заболевание рта? — последнее слово Алиса не вполне расслышала
Шершень на секунду задумался.
— Да нет же, это когда голову держишь вот так, не сгибая шеи.
— А, так вы имеете ввиду гордость! — догадалась Алиса.
Шершень фыркнул:
— Это новомодное имя. В моë время гордость называли тщеславием.
— Тщеславие вовсе не болезнь, — заметила девочка.
— Однако хворь всë же гадкая, — возразил Шершень. — Поймёшь, когда заболеешь. Если подхватишь тщеславную заразу, то попробуй обвязать щеку жëлтым платочком. Он исцелит тебя во мгновение ока!
В процессе разговора Шершень развязал платочек, и Алиса с большим удивлением посмотрела на его парик. Он был таким же ярко-жëлтым, как платок, но весь спутался и свалялся, как пучок водорослей.
— Вы могли бы содержать свой парик в порядке, — заметила девочка, — меня аж жалость берëт.
— Неужели ты пчела? — поразился Шершень, вглядываясь в неë с возросшим интересом. — И берëшь с собой жало? А мëд у тебя имеется?
— Это не так, — поспешно объяснила Алиса. — нет у меня никакого жала, зато есть расчëска для волос, но, знаете, ваш парик такой жëсткий.
— Я расскажу тебе, как стал носить парик, — решил Шершень. — Знаешь, когда я был молод, мои локоны развевались…
Алисе пришла в голову любопытная мысль. Почти каждый встреченный ей по пути, декламировал стихи, и она подумала, а не знает ли какой-нибудь стишок Шершень. — Не могли бы вы рассказать историю в рифму? — попросила она вежливо.
— К этому я не привык, — удивился Шершень, — но попробую; погоди-ка чуть-чуть.
Он помолчал несколько мгновений, а потом зачитал:
Когда я был ещë дитя, то локоны имел,
Так раскудрявились они, что песенки я пел.
Но посоветовали мне: «Ты должен быть побрит,
И на макушке головы носить цветной парик».
Прислушался к совету я, последовал ему,
Но все советчики в ответ сказали дружно: «фу!»
Мол, выгляжу ужасно так, что хоть ворон пугать —
Не это пугало они желали увидать.
Сказали также мне в лицо: «не по тебе парик:
Летами ты, конечно, юн, а с виду как старик».
И я остался в дураках куда ни посмотри,
Ведь локоны мои уже назад не отросли.
Потом и вовсе седина с годами привилась,
Редели волосы мои, ветрами уносясь.
Смеялись путники когда парик я надевал:
«Как можешь ты на голове носить такую дрянь?»
При появлении моëм традиция пошла
Свистеть и громко голосить: «лохматая свинья».
Всë оттого что я теперь медлительный старик,
И всем бросается в глаза шафрановый парик.
— Мне вас очень жаль, — сердечно сказала Алиса, — и я думаю, что сиди парик немного лучше, вас бы не дразнили так сильно.
— А вот на тебе парик очень хорошо сидит, — пробормотал Шершень, глядя на нее с явным восхищением, — форма твоей головы идеальна. У тебя, правда, челюсти неправильной формы — я думаю, ты не умеешь хорошо кусаться?
Алису разобрал смех, который она, как сумела, обратила в кашель. Наконец ей удалось справиться с весельем и серьëзно заверить:
— Я могу укусить всë, что захочу.
— Только не с такой крошечной пастью, — настаивал Шершень. — При потасовке разве смогла бы ты ухватить соперника за шкирку?
— Боюсь, что нет, — признала Алиса.
— Оттого что у тебя слишком короткие челюсти, — продолжал Шершень, — пусть даже макушка красивая и круглая. Говоря это, он стянул свой парик и протянул к Алисе коготок, как будто хотел снять парик и с неë. Но Алиса отодвинулась подальше, сделав вид что не поняла намëка. Поэтому Шершень продолжил свою критику.
— Затем твои глаза — они, без сомнения, слишком выпучены. Да и одного бы хватило вместо двух, всë равно они находятся рядом друг от друга…
Алисе не нравилось, когда ей делали так много личных замечаний, а поскольку Шершень совсем оправился, став чересчур разговорчивым, она подумала, что может с чистой совестью с ним расстаться.
— Думаю, мне пора идти, — сказала она. — До свидания.
— Скатертью дорога и благодарю, — попрощался Шершень, и Алиса вновь спустилась с холма, весьма довольная тем, что смогла уделить немного времени ради комфорта одного бедолаги.