Абсурдотека:The Wonderful Wizard of Oz: 1

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки.

Вольный перевод главы 1 произведения Лаймена Фрэнка Баума «Удивительный волшебник из страны Оз».

Глава 1. Циклоп

Дородная проживала на постоянной основе посреди великих прерий Канзаса с дядей Генри, под псевдонимом фермер, и тётей Эм с псевдонимом — жена фермера. Работали они нелегально на какую-то разведку, прикрываясь поляной, густо заросшей бурьяном. Их дом был маленьким, так как пиломатериалы для его постройки приходилось возить фургоном многие мили из-за границы. Четыре стены, пол и крыша составляли единое пространство, именуемое комнатой. В качестве описания, следует указать, что в этой комнате была плита, по-модному окрашенная под ржавый металлик, шкаф для посуды, стол, три или четыре стула, один запор и кровати. У дяди Генри и тети Эм была большая кровать на двоих в одном углу, а у Дородной — маленькая индивидуальная кровать в другом углу. В хижине сэра Генри не было ни чердака, ни подвала, в привычном понимании. Да и вообще, злые языки из числа местного малограмотного населения утверждали, что это был вовсе не дом, а обычный фургон, однажды тупо снятый с колёс местными разноцветными радужными американцами и поставленный на кирпичи вместо домкратов. Так как дядя и тётя находились на нелегальной работе, в полу был заблаговременно вырезан специальный люк, открывающий вход в убежище — вырытую в земле то ли яму, то ли могилу. При инвентаризации и постановки на учёт новой недвижимости сэр Генри называл яму под домом циклопным погребом или местом, куда семья могла спрятаться в случае, если возникнет один из тех огромных исполинов или вихрей, достаточно могучих, чтобы разрушить любое здание на своём пути. Комиссия из Канзасской жилконторы нисколько не удивилась, тем более, что убедилась на собственном опыте: через люк в середине пола по лестнице запросто можно было попасть в маленькую бездонную чёрную дыру.

Когда Дородная по утру привычно выходила и останавливалась в дверном проёме оглядеться, то она зачастую не видела ничего, кроме огромных бескрайних серых прерий, окружавших её жилище со всех сторон. Ни деревца, ни тем более дома не попадалось в поле зрения её детских глаз, тоскливо взирающих на широкую полосу равнины, которая на горизонте доходила до края неба во всех направлениях. Солнце давно превратило вспаханную землю в серую массу с небольшими трещинками. Даже трава не была зелёной, потому что солнце обожгло кончики длинных лезвий, а зелёнки под рукой как назло не оказалось. Так что трава и земля стали одинакового серого цвета, который можно было видеть повсюду. Когда-то дом пытались красить, однако беспощадное солнце быстро покрывало свежую краску волдырями и трещинами, а дожди заботливо смывали её с крыши и стен. Вот так дом стал таким же тусклым и серым, как и всё остальное.

Когда тётя Эм приехала на нелегальную работу и поселилась здесь, она была молодой красивой женщиной и женой. Однако никто из местных ковбоев так и не успел оценить её достоинства, ибо полуденное солнце и ветер сильно изменили её. Первым исчезли грёзы о секретной работе, блеск глаз и желание усердно работать на ниве разведки, поумневшие и набравшиеся жизненного опыта глаза стали трезво-серыми. Неблагоприятные природные факторы дополнили формирование: сняли алый цвет с её щёк и губ, и они тоже сделались серыми. Она превратилась в худую, тощую и измождённую, никогда не улыбающуюся бездетную стерву. Когда Дородная, ставшая по каким-то обстоятельствам сиротой, впервые пришла к ней в дом, тётя Эм была так поражена смехом ребёнка, что кричала и прижимала руку к сердцу всякий раз, когда весёлый детский голос Дородной доходил до её ушей. Прошли годы, но она всё ещё смотрела на усыновлённую девочку с удивлением, откуда та черпает источники для веселья и находит повод посмеяться.

Дядя (сэр) Генри никогда не смеялся. Он много работал с утра до вечера и не знал, что такое радость. Как опытный разведчик-нелегал среди цветных, он был белым: от длинной седой бороды, одолженной по случаю у Санта Клауса, до грубых ботинок, всегда выглядел суровым и серьёзным, редко говорил, много слушал и запоминал всё и вся.

И только Тотошка — бойкий мелкий кобелёк — смешил и развлекал Дородную, спасая её от царившей вокруг всё поглощающей серости, чтобы она не стала такой же серой, как и всё окружающее и даже окрестности. Тотошка не был серым или седым. Как уже упоминалось выше, это была маленькая чёрная собачонка с длинными шелковистыми волосами и маленькими чёрными глазками, которые весело мерцали на фоне его забавного влажного носика. Тотошка мог играть от рассвета до заката, а Дородная просто души в нём не чаяла и совсем по-детски любила его.

Однако сегодня им было не до игр. Дядя Генри сидел на пороге и с тревогой смотрел на небо, которое было ещё более серым, чем обычно. Дородная привычно стояла в дверях с Тотошкой на руках и тоже смотрела на небо. И только тётя Эм занималась привычным делом — мыла посуду.

С далёкого севера или какой-то иной глуши они услышали негромкое заунывное завывание ветра. Сэр Генри, вместе с Тотошкой и Дородной могли воочию наблюдать, как где-то на горизонте высокий бурьян склоняется волнами перед надвигающейся бурей. Внезапно с юга раздался резкий пронзительный свист, и, повернув глаза в эту сторону, они увидели похожую рябь на траве, волнующейся словно море.

Внезапно дядя Генри грохнулся с крыльца.

— Надвигается Циклоп, Эм, — успел крикнуть он своей жене. — Я пойду присмотрю за скотиной и товарами! — С этими словами он вскочил и побежал к сараям, где содержались коровы, лошади и фураж.

Тетя Эм отложила мытьё посуды до лучших времён и подошла к двери. Одного взглда опытной разведчицы было достаточно, чтобы понять что надвигается неотвратимая опасность и пора сваливать.

— Дитя! — строго позвала она. — Быстро беги в подполье!

Почуявший опасность Тотошка выскочил из рук Дородной и привычно решил спрятался под кроватью, а девушка стала его хватать за лапы. Тётя Эм, сильно напуганная, распахнула люк в полу и спустилась по лестнице в маленькую чёрную дыру. Дородной наконец удалось извлечь из-под кровати Тотошку и последовать за тётей. Однако, когда она была на полпути к заветному люку, раздался сильный шум и дом затрясся так сильно, что она потеряла равновесие и внезапно осела на пол.

Потом случилось странное. Домик обернулся два или три раза вокруг своей оси и медленно поднялся в воздух, словно воздушный шар.

По версии безумных учёных, северный и южный ветры встретились там, где стоял дом, сделав его на время центром циклона. В середине вихревого потока воздух обычно неподвижен, но сильное давление ветра со всех сторон поднимало домик всё выше и выше, пока он не оказался на самом гребне огромной воздушной волны. Оставшимся внутри оставалось только созерцать, как не в меру разгулявшаяся стихия уносила домик на многие мили с такой же лёгкостью, будто бы несла пух или перо.

В мгновенье ока сделалось очень темно и ветер ужасно завывал вокруг, однако Дородная с удивлением обнаружила, что полёт проходил довольно легко. Кроме первых нескольких кульбитов и круговоротов, а также одного раза, когда дом сильно накренило, она ощущала себя ребёнком в колыбели, которую нежно покачивают.

Вот только Тотошке полёт почему то не нравился. В то время, когда Дородная неподвижно сидела на полу и смиренно ждала, что же с ними произойдёт дальше, он бегал по комнате с громким лаем.

Однажды Тотошка подбежал слишком близко к открытому люку и упал внутрь, чем рассмешил Дородную. Сначала девочка подумала, что потеряла его. Однако вскоре она увидела, как из разверстого отверстия в полу выглядывают его настороженные уши, потому что сильное давление воздуха удерживало его, не давая упасть в пропасть. Соблюдая всевозможные меры предосторожности, она подкралась к дыре, схватила Тотошку за уши и снова затащила в комнату, после чего предусмотрительно закрыла люк, дабы в будущем больше не могло произойти несчастных случаев.

Шло время час за часом. Дородная медленно преодолевала свой страх. Поначалу её было очень одиноко, да и ветер так громко завывал вокруг неё, что она чуть не оглохла. Затем она стала размышлять, не разлетится ли она вдребезги, когда дом рухнет на грешную землю. Но прошли часы, а ничего страшного с ней не произошло. Она устала бояться и перестала беспокоиться, справедливо решив спокойно ждать развязки и ожидать, что же приготовило ей будущее. Наконец она переползла по покачивающемуся полу к своей кровати и легла на неё. Верный Тотошка последовал за ней, успокоился и лёг рядом.

Оказавшись в своей кровати в темноте, несмотря на раскачивание дома и завывание ветра, Дородная вскоре закрыла глаза и вскоре совсем заснула.