Герой Советского Союза Иван Добробабин

Как министр культуры-мультуры ответственно заявляю, что всякий, кто сомневается в подвиге Ивана Добробабина, будет отлучён от Церкви и попадёт в ад за очернение советских святых.

~ Мединский про чересчур любопытных историков.

Памятник Ивану Добробабину в городе Добробабинске (бывшем селе Малые Бурьяны)

Герой Советского Союза Иван Добробабин — героический красноармеец, в бою у станции Подрезково голыми руками истребивший свыше 500 немецких танков, после чего скончавшийся от ран. Посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. После этого попал в плен, служил полицаем в Бобруйске и в 1948 г. осужден на 15 лет лагерей. Подвиг Ивана Добробабина под станцией Подрезково были правдиво описан и воспет корреспондентом газеты «Правда» Агапием Брешицким. Остальные его подвиги были описаны следователем по особо важным делам Львом Шейманом.

Детство

Ваня Добробабин родился в семье простого кулака Евстафия Добробабина и неграмотной подкулачницы Матрёны Добробабиной. Несмотря на такое социальное происхождение, с юных лет он рос сознательным пионером-ленинцем, а его любимой книжкой с тех пор, как он научился читать, были «Вопросы ленинизма» товарища Сталина. За что его нередко драла за вихры мать и порол вожжами отец. Он был честным и смелым, никогда не пил, не курил и не ругался матом. В 1933 году пионер Ваня разоблачил отца, прятавшего хлеб, и мать, с вредительскими целями воровавшую колоски на колхозном поле. За это Ваня получил путевку в Артек, а родители-кулаки — путевку совсем в другой лагерь. В какой — источник (А. Ю. Брешицкий. Детство Вани Добробабина, М., Детгиз, 1951) — к сожалению не указывает.

Служба в РККА

После возвращения из «Артека», Ваня был призван в ряды РККА. В РККА он зарекомендовал себя как политически грамотный и моральной устойчивый боец. Был награжден значком «Отличник боевой и политической подготовки», медалью «За освобождение Западной Белоруссии от поляков и товаров широкого потребления» и памятной медалью «Участнику Парада Победы/Der Teilnehmer vom der Siegesparade. 21.09.1939».

Подвиг

Иван Добробабин в 1941 г. Памятник у станции Подрезково в натуральную величину героя

После вероломного нападения немецко-фашистской Германии на мирный Советский Союз, Иван Добробабин сражался в рядах N-ского полка N-ской дивизии N-ской армии N-ского фронта, державшего оборону у станции Подрезково (ныне в черте Москвы), куда под мудрым руководством гениального Сталина временно отступила непобедимая Красная Армия. Против роты, в которой служил Иван Добробабин, двинулись 1000 немецких танков «Тигр». Бойцы роты, которых оставалось всего лишь 15 человек, уничтожили 500 «тигров», но при этом погибли все, кроме Ивана Добробабина и политрука Петрова. Но и Петрова настигла фашистская пуля. Умирая, он напутствовал красноармейца: «Ты остаешься один — бей же фрицев, Ваня, как настоящий комсомолец, настоящий большевик! Помни, как учит нас товарищ Сталин: наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!» Вдохновленный этими словами, Добробабин схватил противотанковое ружье и с первого же выстрела прошил насквозь три танка. После этого он продолжал стрелять из всех видов оружия, пока у него не кончился боезапас. Тогда Иван Добробабин с винтовкой наперевес выскочил из окопа и стал колоть танки штыком и бить прикладом, пока немецко-фашистские танкисты в ужасе не обратились в бегство. Наподдав сапогом под жопу последнему удирающему «Тигру», израненный герой прошептал: «Да здравствует товарищ Ста…» — и умер.

Память о подвиге Ивана Добробабина

Вскоре после этого о подвиге Ивана Добробабина узнала вся страна. Но сначала о нем узнал знаменитый фронтовой журналист Агапий Брешицкий. По его словам, о подвиге героя ему рассказал раненый красноармеец в госпитале, и рассказав, немедленно умер. На основании этого рассказа, Брешицкий написал статью «Подвиг Ивана Добробабина», опубликованную в «Правде» 30 ноября 1941 года. 15 декабря в той же газете был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении рядовому Добробабину звания Героя Советского Союза (посмертно). С тех пор имя Ивана Добробабина стало глубоко чтимым в советском народе. Именем Добробабина были названы: 524 колхоза и совхоза; 197 улиц, 18 переулков и 2 тупика; 3 теплохода, 1 атомный ракетный крейсер и 1 подводная лодка; 1865 пионерских дружин, 678 школ и 925 библиотек. Ивану Добробабину и его подвигу были посвящены 875 наименований книг для всех возрастов, вышедших общим тиражом 16.567.000 экземпляров; 5 кинофильмов; 2 диафильма; 1 мультфильм; 5 пьес; 4 радиопьесы; 2 оперы, 1 балет, 23 песни, 265 стихотворений, 17 поэм, 1 симфония и 2 кантаты. Герою поставлено 1685 памятников и 2987 бюстов.

Следует также отметить, что в период 1942—1953 гг. было осуждено 2537 советских граждан по статье 58-10 (контрреволюционная пропаганда и агитация) за то, что задавали вопрос: «если Добробабин погиб и все его товарищи погибли, то откуда же „Правда“ узнала о его подвиге?»

Арест и суд

Иван Добробабин в 1943 г. Фото из материалов уголовного дела

1 июня 1947 года в городе Чухломе был арестован гражданин Добробабин Иван Евстафиевич, 1920 г.р., русский, беспартийный, ранее не судимый, по обвинению в том, что он, Добробабин, в 1941 году под Москвой добровольно сдался в плен немецко-фашистским захватчикам и в период 1943—1944 годов служил в полиции в городе Бобруйске, проявляя особую жестокость к коммунистам и беспартийным советским людям. При аресте, у гражданина Добробабина была изъята книга: «Агапий Брешицкий. Бессмертный подвиг Ивана Добробабина. Сталино, типография имени Сталина, 1946, тираж 500.000 экз., цена 1 руб. 25 коп.». На допросе обвиняемый заявил, что он действительно является рядовым N-ского полка N-ской дивизии N-ской армии N-ского фронта Добробабиным Иваном Евстафьевичем, про которого написана вышепоименованная книга. За измену Родине, преступления против советских людей и пособничество немецко-фашистским оккупантам Иван Добробабин постановлением Военной Коллегией Верховного Суда СССР от 3 января 1948 года был лишен всех наград и приговорен к 15 годами исправительно-трудовых лагерей.

Персональное дело Брешицкого

Разоблачение изменника Родины, Героя Советского Союза Ивана Добробабина заставило компетентные органы заняться расследованием вопроса о происхождении материалов Брешицкого. Вызванный на допрос, он чистосердечно показал: «Где-то в конце ноября 1941 года меня вызвал к себе главный редактор „Правды“ товарищ Поспелов и сказал, что, поскольку дела на фронте обстоят хреново, нужно срочно добыть материал о каком-нибудь героическом подвиге. Во исполнение редакционного задания, я поехал в ближайший полевой госпиталь (адреса не помню) и стал там спрашивать раненых бойцов, не знают ли они о каком-нибудь героическом подвиге? На что один раненый боец мне ответил: „как же, знаю! У нас в роте Ванька Добробабин 500 танков как нефиг нафиг передавил!“ Имени бойца не знаю, что с ним сталось дальше — не знаю, что он умер — написал предположительно, так как не имел доказательств, что он жив. После этого я собрался ехать на передовую в часть, где служит Добробабин, и узнать обстоятельства его подвига из первых рук; но поскольку мне сообщили, что на передовой сильно стреляют, а я человек нервный и к тому же стрельба опасна для здоровья, то я поехал в штаб дивизии, поднял там учётные дела на красноармейцев и выписал данные на Добробабина, а также данные на убитых в последние дни его сослуживцев, которые мне были нужны для фактуры. После этого, вернувшись в редакцию, я написал статью „Подвиг Ивана Добробабина“. Никакой информации, кроме вышеупомянутой, я не имел, подробности были мной сочинены для оживления сообщенного мне факта».

Поскольку, к тому времени Брешицкий уже принадлежал к номенклатуре ЦК ВКП(б), вопрос о его судьбе был вынесен на Политбюро, собравшееся на заседание на кунцевской даче Сталина за бутылкой «Киндзмараули». Ход заседания описывает в своей книге «Мои встречи со Сталиным» Милован Джилас, который по случайности оказался на той же самой даче за той же самой бутылкой.

«Разбирали дело проштрафившегося журналиста Брешицкого, который изобразил героем человека, оказавшегося потом предателем. Хрущев предложил дать ему под зад, „щоб ниповадно було“; Маленков — дать под зад с занесением в личное дело; Берия — стереть в лагерную пыль; Каганович — расстрелять; Молотов — расстрелять с занесением в личное дело. Выслушав все предложения, Сталин некоторое время молчал, попыхивая трубкой. Потом он усмехнулся и сказал:

— Конечно, товарищ Брешицкий виноват. Но вот вопрос: в чём он виноват, товарищи?

Он обвел собравшихся взглядом, как бы ожидая ответа. Но так как никто не отвечал, Сталин продолжил:

— Виноват ли товарищ Брешицкий в том, что исказил так называемые факты? Но так может считать только буржуазный идеалист, только метафизик, только меньшевистский талмудист и начётчик, который верит в так называемую объективную истину. Мы, большевики — диалектики. Мы знаем, что истина конкретна, что она носит классовый характер. Поэтому нам нужно задаться не вопросом: соответствует ли истине, что рядовой Добробабин уничтожил 500 немецких танков, а вопросом: чьим интересам служит, на чью мельницу льет воду утверждение, что рядовой Добробабин уничтожил 500 немецких танков? На мельницу пролетариата или на мельницу мировой буржуазии? На мельницу Советского Союза или на мельницу фашистской Германии и ее наследника — американского империализма?

Тут Сталин снова сделал паузу, оглядывая собравшихся и как бы ожидая ответа. Но собравшиеся молчали, ошарашенные таким поворотом рассуждений. Признаться, был ошарашен и я. И я, как и все, искренне восхищался тонкостью, диалектической глубиной и неожиданностью сталинских мыслей.

Сталин тем временем продолжал:

— Сообщенный товарищем Брешицким факт вдохновил тысячи советских людей на подвиги в боях и труде. Может ли факт, вдохновляющий советских людей, быть ложным? Мы, марксисты, можем лишь смеяться над таким нелепым предположением. И тем не менее, сообщая этот факт, товарищ Брешицкий совершил ошибку, проявив недостаточную бдительность. В чём же заключалась его ошибка? Его ошибка, товарищи, заключалась в том, что он вместо того, чтобы взять имя героя из списков убитых — и тогда бы, как мы знаем, не было никаких проблем — взял имя живого красноармейца. Товарищ Брешицкий не подумал, что этот красноармеец может и выжить, и не только выжить, но и сдаться в плен, и стать полицаем, или, к примеру, рассказать антисоветский анекдот, или опоздать на 20 минут на работу, или унести с работы какой-нибудь кривошип — и в результате все равно оказаться там, где в нашей стране может оказаться любой… А этим, в свою очередь, может воспользоваться враг для очернения Советского Союза и его успехов. Вот в чём истинная ошибка журналиста Брешицкого, товарищи! Так что же мы сделаем, товарищи? Простим Брешицкого, или накажем его за его политическую близорукость? Накажем — или простим?

Сталин несколько раз прошелся по комнате. Все напряженно молчали. Наконец Сталин вымолвил:

— Кадры, товарищи — наше самое ценное достояние. Товарищ Брешицкий — ценнейший журналистский кадр, и мы, товарищи, не можем разбрасываться такими кадрами. Нет, не можем — твердо повторил он».

После этого золотая звезда, отнятая у Ивана Евстафьевича Добробабина, была передана другому Добробабину, Ивану Петровичу, который действительно погиб, хотя и в другое время и в другом месте. А Агапий Брешицкий получил Сталинскую премию и написал ещё много книг про подвиг Ивана Добробабина.