Абсурдотека:Клуб анонимных доброхотов

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки.

Джонни-Убийца обречëнно пялился на табличку, прикрученную к чистенькой фанерной двери. Надпись на табличке гласила «Клуб Анонимных Доброхотов», ниже располагалось расписание заседаний и имя ведущего — доктор Корнелиус фон Крик. Имя, конечно, не вызывало доверия, но Джонни не помнил, чтобы за последние лет десять хоть что-нибудь вызывало у него доверие. Прошло уже пять минут с начала заседания, а он всë не решался войти, размышляя, такая ли у него серьëзная проблема. Из-за двери доносился чей-то приглушëнный монолог.

Затем Джонни, как будто опомнившись, выругал себя за прежде несвойственное ему малодушие, и так уже доставившее хлопот, и повернул ручку.

Казалось, на вошедшего не обратили внимания.

Кого внутри только не было. Стараясь особо не глазеть на присутствовавших, Джонни быстро отыскал взглядом свободное место в последнем ряду и устремился к нему. Извиняться за опоздание он не стал, но вовсе не из хамства, а чисто по привычке — Убийца никогда прежде не опаздывал, и ему в голову не приходило, что это вообще возможно. Репутация профессионала дорогого стоила и не терпела на себе ни малейших пятен — кроме, конечно, пятен крови.

— Молодой человек в чëрной кожаной куртке! — раздался со стороны трибуны хорошо поставленный голос с немецким акцентом, когда Джонни уже собрался садиться.

Джонни вздрогнул — ему было непривычно, что его заметили. Что поделать, всë та же чëртова профессиональная деформация.

— Да-да, вы, — продолжали с трибуны, — пройдите сюда.

Проклиная себя за то, что вообще явился, Джонни понуро направился к ведущему. Им оказался импозантный человек средних лет с аккуратной бородкой и в строгом костюме. Прямоугольные очки на прямом носу хищно поблëскивали.

— Будьте добры, встаньте сюда, — с прохладной вежливостью произнес доктор фон Крик, уступая место за кафедрой, — Расскажите нам, пожалуйста, что у вас за проблема, мистер..?

— Джонни, — машинально представился Убийца.

— Джонни, — мягко повторил доктор, словно обращаясь к ребëнку — Помните, что вам нечего стесняться, здесь все свои.

«Свои, ага, как же…» — угрюмо думал молодой человек, устраиваясь за кафедрой. Доктор же присел на свободное место в первом ряду и стал внимательно рассматривать Убийцу, хоть его взгляд был одним из пары десятков, чувствовался он почему-то очень отчëтливо.

Джонни прокашлялся, борясь с непривычным смущением.

— Что ж… Меня зовут Джонни-Убийца, — начал он. — И я киллер.

Эхо от голоса разнеслось по залу. Акустика была что надо.

Затем Джонни подумал, что его могли неправильно понять, и попытался исправиться:

— Нет-нет, не в этом проблема… Ну, то есть, в этом, конечно.

Он ещë раз громко покашлял в кулак, пытаясь собраться с мыслями. Яркий свет люстры раздражал.

— Короче, проблема в том, что я не знаю, есть в этом проблема, или нет.

Фон Крик одарил Джонни одобрительным кивком и жестом попросил продолжить.

Убийца перевëл дух. Чувствовать на себе столько взглядов было неприятно. Он решил, что с этим пора кончать, и выложил всë, как есть.

— Кхм, в общем… Последнее время я чувствую жалость к своим… объектам. Как будто они живые люди. Ну, то есть, они, конечно, и есть живые, иначе мои услуги и не понадобились бы… Я имею в виду, что я начал чувствовать, что они люди. Поэтому мне стало жаль их, и это мешает работе.

Раздались полные энтузиазма аплодисменты доктора. Ему вторили чьи-то вялые хлопки на фоне раскатившегося по аудитории шороха.

Затем фон Крик поднялся и поправил очки.

— Спасибо, Джонни. Теперь, пожалуйста, присядьте.

Обрадованный Убийца быстро освободил трибуну и решительным шагом направился к последнему ряду. Он искренне надеялся, что выступать больше не придëтся. Усевшись, Джонни скрестил руки на могучей груди и стал гадать, кто выйдет следующим.

Ведущий, казалось, выбрал наугад. Из второго ряда, повинуясь его просьбе, поднялось огромное волосатое нечто. Оно медленно и громко затопало к кафедре. Выглядел этот колоритный парень как продукт противоестественной связи горной гориллы с Никитой Джигурдой. Из всей одежды была только набедренная повязка, в правой лапище питекантроп сжимал сучковатую дубину. Удивительно, как он умудрился никого ей не задеть.

«А что, возможно, вечер будет даже интересным» — с ухмылкой подумал Джонни и устроился поудобнее.

— Ы-ы-ы… — начал вещать великан.

Зал затаился в ожидании.

— Бом-бом раньше любить бить. Теперь не очень. Теперь Бом-бом бить и плакать, бить и плакать, — скупая слеза скатилась по мощной скуле Бом-бома, застряв в бороде. Он утëрся дубиной.

Аудитория сочувственно загудела. Доктор жестом восстановил тишину, давая оратору возможность продолжить, но Бом-бом, видимо, впал в прострацию. Тогда фон Крик встал и, проводив всхлипывающего великана на место, вызвал к трибуне следующего участника заседания. Им оказался небритый мужик в клетчатой рубашке с закатанными рукавами и со внушительным топором наперевес. Поднявшись к кафедре он, не зная, куда девать оружие, положил его прямо перед собой.

— Здравствуйте, — нерешительно произнес он, переминаясь с ноги на ногу, — Я Человек-С-Топором. И я рублю тех, кто встаëт на моëм пути. Топором.

Мужик, как бы в доказательство своих слов, ткнул в топор пальцем.

— Но с некоторых пор меня мучают сомнения, знаете ли… А правильно ли я поступаю? Нет, по поводу техники я в себе уверен. Хренак по кумполу — и дело с концом!

Последняя фраза была произнесена с задором, губы мужичка расплылись в щербатой улыбке. Но, оглядев зал, Человек-С-Топором понял неуместность веселья и вновь принял деловой вид.

— Но я как-то начал думать… о душе, что ли? И вообще…

Выражение лицо Человека-С-Топором внезапно сделалось мечтательным, взгляд устремился поверх голов куда-то вдаль. Некоторые с интересом обернулись в надежде обнаружить, что привлекло его внимание.

— Я никогда не хотел быть серийным маньяком. Я просто хотел быть… лесорубом.

Взяв с трибуны свой топор, мужик встал в пафосную позу. Но прежде, чем дело приняло серьëзный оборот, вмешался ведущий.

— Спасибо вам большое за откровенность, — поспешно сказал он, поднимаясь, — Можете присесть.

С разочарованным видом Человек-С-Топором занял своë место. Аудитория стала вести себя более раскованно, активно перешëптываясь и обсуждая выступление.

А вот Джонни, изучая затылки, постепенно понимал, что очутился на каком-то шоу уродов (за редким исключением), и забавного в этом находил всë меньше и меньше.

Однако следующий оратор поднял уровень абсурда до невиданных высот. За трибуной, попыхивая трубкой, стоял никто иной, как товарищ Сталин.

— Когда я был маленький, — приступил он с характерным акцентом, — Я любил бутерброды с вареньем. А когда я вырос…

Зрители замерли, завороженные повествованием. Вождь невозмутимо выпустил колечко дыма.

— Я полюбил расстреливать людей, — Сталин как бы невзначай махнул трубкой в сторону аудитории. — И после первого миллиона расстрелянных я почувствовал некоторый дискомфорт.

Диктатор ещë раз неторопливо выпустил дым и, не дожидаясь слов ведущего, отправился в зал.

— Это, без сомнения, захватывающая история, — спохватился, наконец, доктор, — Мы благодарим вас.

Сталин снисходительно кивнул. Острый взгляд фон Крика стал шарить по аудитории в поисках нового кандидата, и через мгновение нашëл его.

— Вот вы! — оживился ведущий, — Да, вы! Попрошу вас за кафедру, уважаемый.

Со стула грузно поднялся толстый безобразный клоун и, нелепо переваливаясь, занял место за трибуной. Ярко-оранжевые патлы, криво намалëванный макияж, цветастая одежда, невероятного размера жëлтые ботинки и, само собой, огромный красный нос…

В детстве Джонни очень боялся клоунов, они вселяли в него просто лавкрафтианский ужас. И, как у многих, с годами этот страх переродился в ненависть, поэтому сейчас лицо Убийцы закономерно скривилось в отвращении.

Клоун прочистил горло.

— А вот и я-а-а-а! — вдруг заверещал он, заставив вздрогнуть всю аудиторию. Даже Бом-бом схватился за дубину. Удовлетворëнный эффектом, толстяк продолжил:

— Зовут меня Злобный Клоун. И я люблю детей. Очень сильно люблю. Вынужденный выслушивать этот противный неестественный голос, да к тому же догадываясь, что имеет в виду клоун, Джонни с силой сжал кулаки. Он чувствовал, что закипает.

— И вот однажды, когда я уже намазал ту связанную девчонку взбитыми сливками…

Нарисованные брови карикатурно изогнулись, нижняя губа начала дрожать и клоун надрывно заныл:

— У меня не вста-а-а-ал!!

Джонни-Убийца ненавидел это существо всеми фибрами своей закалëнной многочисленными убийствами души. Он даже и не думал, что что-то способно так его взбесить. Из глаз клоуна брызнули струйки искусственных слëз, заливая кафедру. Он кривлялся, заламывая руки, выл и стонал, падал на трибуну мордой, размазывая грим, и бил по ней кулаком, сотрясаясь в рыданиях. Затем он достал из кармана красный платок, за которым, естественно, потянулся жëлтый, потом синий, зелëный… Вытащив, наконец, все платки, клоун набрал побольше воздуха в лëгкие, и высморкался с громким и долгим звуком клаксона.

Шокированный поначалу зал потихоньку начинал роптать. И тут Джонни не выдержал. Он вытянул из внутреннего кармана свой Desert Eagle с выгравированным на стволе словом «Убийца» и выстрелил, почти не целясь. Клоун замер. Его глаза сошлись на переносице, будто пытаясь рассмотреть аккуратную дырку посередине лба, рот раскрылся в удивлении. Простояв так пару секунд в полной тишине, Злобный Клоун рухнул на пол, как срубленное дерево.

Зал взорвался овациями. Предназначались они, конечно, вовсе не клоуну. К Убийце обернулся совершенно счастливый товарищ Сталин и поднял вверх большой палец. Джонни, выпустив пар, почувствовал что-то вроде гордости. Он спрятал оружие и, напрягшись, стал ждать, что будет дальше. Встав со своего места, к нему с ничего не выражающим лицом стал приближаться ведущий. Молодой человек смело поднялся и пошëл ему навстречу.

— Пройдëмте в мой кабинет, уважаемый. — спокойно предложил доктор и направился к выходу.

Джонни, пожав плечами, последовал за ним.

Они покинули зал заседаний и прошли в следующее за ним помещение. Вдоль почти всех его обитых деревом стен стояли старинные книжные шкафы. В углу располагалась кушетка.

— Поздравляю вас, Джонни, вы успешно прошли тест, — сказал фон Крик, опускаясь в массивное кресло с резными подлокотниками.

— Какой ещë тест? — недоуменно спросил Убийца, стоя перед столом доктора.

— Главный тест, ради которого и устраивался этот балаган. Тест на пригодность существования в мире, где правят злодеи. То есть мы, — на последних словах фон Крик осклабился, и его образ приличного интеллигентного человека мгновенно улетучился.

Убийца помрачнел.

— Погодите, а как же остальные?

— Как я рад, что ты спросил…

С неприятной хитрой улыбкой доктор нажал на что-то под столешницей, и деревянная стенная панель напротив него раздвинулась, обнажая большой плазменный экран. И на нëм творилось нечто жуткое. Джонни сразу понял, что это изображение со скрытой камеры в зале заседаний. Однако комната была затянута какой-то желтоватой клубящейся дымкой, и можно было различить раскиданные стулья и мечущиеся фигуры людей. Некоторые отчаянно ломились в дверь — очевидно, запертую. Невозможно было не заметить огромное тело Бом-бома, среди прочих распростëршееся на полу.

— Но… Я думал, вы помогаете! — воскликнул возмущëнный Джонни.

— А мы и помогаем нашему злодейскому обществу. Оно должно быть здоровым, свободным от сомневающихся индивидов.

— Но там ведь были не только придурки!

— Конечно.

Удивляясь собственной реакции на происходящее, Убийца прорычал:

— Ублюдок.

Его обычное профессиональное хладнокровие испарилось без следа.

Глаза фон Крика за блестящими стеклами очков округлились, правая бровь приподнялась.

— Уважаемый, вы меня, право, разочаровываете…

— Ох, я тебя сейчас разочарую… — процедил сквозь сжатые зубы Джонни, молниеносно выхватывая пистолет.

Доктор так и не успел вызвать охрану. Выходя из кабинета, Джонни-Убийца на мгновение остановился и бросил через плечо:

— Спасибо, доктор. Теперь я чувствую себя намного лучше.