Абсурдотека:Искусство упаковки багажа

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки.

Переводная юмореска от 1922 года, написанная неким Лоутоном Макколлом.

Искусство упаковки багажа

Путешественник — всего лишь лицо, сопровождающее багаж. Он может думать, что едет по делам или ради удовольствия, но независимо от того, путешествует ли он из Бруклина в Хобокен с одним чемоданом или путешествует по Европе с целым набором сумок, его настоящее занятие состоит в преодолении препятствий для перемещения вещей.

Есть что-то почти трогательное в том, как он заботится о своей маленькой неодушевлëнной группе подопечных, наблюдая, чтобы они были должным образом помечены, с тревогой пересчитывая, чтобы убедиться, что ни один не пропал, защищая от грубого обращения грузчиков, умоляя за них у ног таможенных инспекторов. Он дрожит как пастырь о самой скромной сумке. Если же сумочка потеряется, он оставит три полных чемодана и будет искать пропажу, пока не найдëт.

Не то, чтобы путешественник действительно любил свой багаж. Но он упаковал его и привез с собой, и поэтому связан обязательством перед ним, неся ответственность за его благополучие.

В глубине души осознавая, что часть привезëнной одежды никогда не будет надета, и что большая часть припрятанных книг, — суховатые на вид тома, о которых он давно решил, что должен их прочитать, но до которых почему-то не дошли руки. И не дойдут впредь. Тем не менее, эти вещи у него с собой, и долг путешественника — беречь и хранить их в целости и сохранности до возвращения домой.

Распаковывая вещи на первой остановке, он задается вопросом, в каком состоянии ума находился, когда упаковывал их. Зачем он взял лишний помазок? И почему, ну почему кинул заодно поношеные туфли? Неужели он вообразил, что две левые стельки составляют пару? Пять шляп и кепок — это замечательно, но отчего он положил аж четыре носовых платка? И даже набор из пятидесяти семи галстуков плохо утешает при полном отсутствии носков. Что касается купальных принадлежностей, то утренний умывальник является единственным местом, где приемлемо их использовать, да и там вряд ли это окажется уместным.

Любой, кто способен заплатить цену билета, может путешествовать из одного города в другой, но чтобы упаковать чемодан, надо быть настоящим гением. Умение сборов должно практиковаться и в сегрегации; не должно смешивать сладкие блины (или рулетики) с пресными лепëшками. Такой эклектизм пагубен.

Впрочем, если посмотреть с другой точки зрения, упаковывание — увлекательная игра. Вы кладëте в багаж всевозможные предметы, багажист тщательно их перетасовывает, а затем вы снова достаете их и пытаетесь угадать, что это такое. Вы встретитесь с сотней разных сюрпризов. Например, вы никогда бы не подумали, что шапка дерби может вывернуться наизнанку или что один костюм может приобрести девяносто три отчëтливые складки, или что книга может проглотить зеркало и получить от него расстройство желудка, или что пузырëк с чернилами в семи обëртках может разбиться и оставить несмываемые пятна на куче рубашек и месячном запасе воротничков.

Великий парадокс упаковки заключается в том, что сундук всегда полон, когда его закрывают, и всегда на три четверти пуст, когда его открывают. Сундук, который не закроется ничем, кроме яростной утрамбовки ногами, — это тот самый сундук, который несколько часов спустя гремит еле влезшими предметами как шариками в трещотке; так что, когда вы снова поднимете крышку, то обнаружите, что всë содержимое сиротливо забилось в угол, измученное и избитое дорожными тяготами.

Еще одна особенность заключается в том, что всë необходимое, будет находится не там, где вы предполагаете. Одежда, которую вы чëтко помните положенной в правый передний угол верхнего лотка, обязательно окажется в конце концов в противоположной части нижнего. Действительно, скорее Сфинкс выдаст свою тайну, чем отдел чемодана выдаст то, что вы ищете. Выкопать de profundis обувной рожок, который вам нужен, — ещë более замечательное достижение, равносильное раскопкам новых Помпей.

Укладка — это наука. Предположим, например, что вы хотите найти ножницы, не нарушая общего порядка. Вы начинаете с классификации предметов в уме, чтобы вычислить их расположение в предметных слоях. Вы прокручиваете их образ применительно к системе чемоданных координат, которую декламируете вслух, как лифтëр в универмаге:

1.  Верхний отдел. Рубашки, воротнички, головные уборы, носовые платки и туалетные принадлежности.
2.  Дополнительный отдел. Нарядная одежда, галстуки, предметы искусства и безделушки.
3. Нижний отдел. Обувь, скобяные изделия, костюмы, нижнее белье, книги, лекарства и спортивные товары.

После должного размышления придя к выводу, что ножницы одинаково хорошо подходят для всех трëх отделений, вы начинаете с основного, погружая ладони по краю, как будто вынимаете большое мороженое из формы.

Никаких ножниц!

Вы копаетесь глубже, используя тыльную сторону ладони как лемех.

Никаких ножниц.

Отказываясь быть сбитым с толку, вы не оставляете ни одного предмета гардероба без внимания.

Никаких ножниц.

Немного теряя терпение, вы бросаете содержимое основного отдела и берëтесь за дополнительный. Это будет простое дело, потому что вместимость его настолько мала, что вам нужно только прощупать периметр

Никаких ножниц.

Возможно, они затесались в середину? Вы копаетесь там, добавляя значительный объëм работы для гладильщицы.

Никаких ножниц.

Теперь вы искренне злитесь. Вы бросаете содержимое дополнительного отдела на подлокотники кресла. Возможно даже кресла-качалки, и оно мягко двигается туда-сюда роняя парадный наряд лицевой стороной на пол.

Сделав вид, что игнорируете инцидент, вы с такой силой вонзаете обе руки в нижний отдел, что крышка чемодана падает и исподтишка наносит вам коварный удар по затылку.

Вы встаëте и клянëтесь, что личное имущество больше никогда не посмеет пренебрегать вами. Яростно схватив багаж вы переворачиваете его кверху дном и разбрасываете содержимое по комнате.

Никаких ножниц!

Затем в ваш разум прокрадывается видение вышеупомянутого инструмента, лежащего на шифоньере в комнате за сотни миль отсюда, — и осознание того, что вероятно, он всë ещë лежит там.