Абсурдотека:Природа эльфов или историческая этномикология

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки.

Эта исследовательская монография была найдена 4 мая 2006 года в дупле священного дерева на территории старинной языческой рощи Волго-Уральского региона, известного также как Иделия. Автором её является этномиколог Готон Мим. С целью сохранения данного труда для научного сообщества, текст был бережно скопирован из вебархива в авторской редакции и размещëн здесь. Наслаждайтесь.

Монография Готона Мима

«Дивный народ» фигурирует в целом ряде фольклорных традиций и разного качества литературных произведений. Принято считать, что наиболее полную и объëмную картину представляют нам произведения профессора Д. Р. Р. Толкина. Однако и эти произведения вызывают куда более вопросов, чем дают ответов. В самом деле; как объяснить разнородность — и в то же время подобие Детей Эру, совместить красоту эльфийских творений — и, зачастую, душевное безобразие самих творцов, как истолковать громадную разницу между эльфами и орками, разницу не только в облике, но в самых принципах существования — при полном генетическом тождестве?

Последний пункт, кстати, заслуживает особого внимания. По письмам Толкина известно, что пленные орчата вырастали в эльфийских поселениях, становясь там вполне нормальными эльфами, не только по нраву, но и по облику — единственное наблюдаемое отличие заключалось в патологической ненависти таких приëмышей к оркам. Таким образом, речь, видимо, идет о виде, отличающемся невероятной способностью к мимикрии, к прямому преобразованию организма под действием прежде всего духовных устремлений.

Однако всё это — не более чем вопросы, не позволяющие что-либо уверенно утверждать о подлинной природе эльфов. Лишь привлекая параллельные источники и отбрасывая как научно несостоятельные истолкования в стиле «эльфы — это адские духи и порождения Сатаны», мы обнаруживаем, пожалуй, единственный сюжет, который говорит о столь же активной и столь же продуктивной мимикрии. Речь в данном случае идет о грибах.

В ряде мифологических традиций присутствует сюжет о людях-грибах. Грибы — не просто способ выйти за пределы обыденного восприятия и не просто некий предмет, вызывающий сексуальные ассоциации. Грибы — на самом деле носители мужского оплодотворяющего начала, и если женщина приносит гриб домой, то он превращается в полноценного мужчину. Нельзя не заметить здесь параллели с сюжетами об эльфах и вампирах, которые не могут войти в дом, не будучи туда приглашёнными! Кстати, один из самых распространенных обликов эльфов в фольклоре — это маленькие человечки в ярких красных шапочках, то есть что-то явно грибообразное — и, кстати, родственное культу Приапа.

Протоэльфы (реконструкция)

Итак, эльфы — это люди-грибы? Подобное предположение только на первый взгляд кажется невероятным. На самом же деле оно прекрасно соответствует тому, что мы знаем о старшем народе, и дает возможность разрешить целый ряд связанных с ним загадок.

Прежде всего это касается самой природы «дивности». Отмеченная такими авторитетами, как Бодлер и Хаксли, прямая связь галлюциногенных средств с состояниями мистического озарения, имеет к этому самое непосредственное отношение. Люди-грибы, сохраняя свою грибную природу, обладают, очевидно, ярко выраженным галлюциногенным воздействием. Поэтому их присутствие человек воспринимает как нечто дивно прекрасное — и при этом абсолютно чуждое его обыденному сознанию. Здесь же кроется природа эльфийских «чар» — вспомним такие классические эпизоды, как блуждание Бильбо и гномов по лесу в тщетных попытках настичь эльфийскую пирушку. При этом светящиеся в темноте огни, музыка, голоса — и нервное истощение, и обморок в конце, являются типичными признаками интоксикации испарениями грибов-галлюциногенов. Подобными же средствами пользуется Галадриэль в эпизоде с «зеркалом» и Глорфиндейл в эпизоде с назгулами (сложно представить, что какие бы то ни было грибы способны реально управлять разливом реки, однако если истолковать эпизод как галлюцинацию, жертвой которой становятся хоббиты и назгулы — всё немедленно становится на свои места. Очевидно, назгулы, став жертвой химической атаки, рухнули на землю в беспамятстве и были брошены эльфами в воду, кони же, куда более чувствительные к токсинам, нежели люди (вспомним историю с каплей никотина, которая лошади — смерть, а нам — слону дробина) погибли сами и были унесены течением. Обращает на себя внимание, что во всех случаях мы имеем дело с большими массами воды, присутствующими в эпизодах (Бильбо и гномы пили воду из сомнительных источников — заметим, что светлым и прекрасным эльфам упомянутые источники почему-то не вредили). Тропизм эльфов к воде вообще широко известен (см., например, «Воды пробуждения»). Следует предположить, что именно вода оказывается средством распространения ядовитых спор (и не только — видимо, источники непосредственно связаны с процессом размножения эльфов в природе, см. ниже). Вероятно также именно грибные яды стали основой славы эльфийских лучников (Ник Перумов).

Далее, грибная природа эльфов прекрасно объясняет такие явления, как осанвэ (телепатию) и абсолютную память эльфов, а также «возвращение» погибших однажды эльфов «из чертогов Мандоса». Эльфы-грибы — прежде всего не столько индивидуальные существа, сколько части коллективного разума и коллективной памяти, объединëнные грибницей, выполняющей функции коллективной нервной системы. Соответственно, эльфам не обязательно помнить всё сущее — память, в том числе и генетическая, является коллективной и наследуемой. Вообще, видимо, вегетативный способ размножения должен быть присущ эльфам изначально — в большей степени, чем половой, к которому, вероятно, эльфы склонны в силу мимикрии. «Вернувшийся» эльф просто по тем или иным причинам воспроизводится грибницей, в этом же заключается секрет эльфийского долголетия — эльф-гриб, очевидно, сезонно распадается на споры и возрождается вновь, причём контроль на уровне сознания за биологическими процессами позволяет ему в большинстве случаев выбирать для этого достаточно спокойный, благополучный период… и обходиться без лишних свидетелей. Хотя следует отметить, что секс и зачатие детей для эльфов не эквивалентны, они зачинают детей СОЗНАТЕЛЬНО — что опять же указывает на существ, напрямую контролирующих все процессы своего организма на уровне сознания. Заметим также, что мы не имеем каких-либо упоминаний об орчихах — и это заставляет предположить, что орки размножаются именно вегетативным способом, а также методом рассыпания спор, каковой способ и для эльфов представляется исконным и наиболее естественным — отсюда тропизм эльфов к воде и лесу как нормальной среде обитания грибов, а также их озабоченность проблемами экологии, которую отмечают многие авторитеты.

Следует особо отметить, что эльфы мимикрируют не только на уровне копирования внешнего облика. Потрясает прежде всего их возможность продуктивного скрещивания с людьми: очевидно, эльфы способны модифицировать даже свой генетический код, при этом потомки на протяжении многих поколений сохраняют ряд характерных фенологических признаков эльфийской расы и, судя по историческим свидетельствам, способны поддерживать как минимум частичный контакт с грибницей. При этом эльфы, являясь в определённом смысле пионерами искусственного осеменения, способны оплодотворять человеческих женщин в том числе и обычным для себя методом, то есть распространяя споры — отсюда распространённое поверье о том, что «дети родятся, когда феи чихают/сморкаются», отсюда же, вероятно, многочисленные сюжеты о чудесном зачатии — например, от ветра или съеденной рыбы, а также от золотого дождя (Sic! — все та же водная среда как переносчик эльфийских спор). Есть основания предположить, что эльфы способны также продуктивно скрещиваться и с другими биологическими видами, что привело к появлению таких созданий, как сатиры, кентавры, сирены и другие зверочеловеческие расы «волшебных существ». Роль грибницы и вегетации прекрасно объясняет известный эпизод с гибелью Феанора — тяжёлые физические и психические травмы заставили его потерять контроль над организмом, и он распался на споры, каковой процесс, вероятно, длительное время был для него биологически необходим — но сдерживался на уровне сознания. Трагедия же Хелькараксэ заключалась прежде всего в отрыве от грибницы в условиях полярной зимы и утрате ряда фрагментов общей памяти.

Кстати, в естественном состоянии грибы, вероятно, возвращаются к грибному облику — именно поэтому эльфийские города практически невозможно обнаружить. В спящем состоянии Дориат и Лориэн представляли собой грибные поляны («ведьмины круги», традиционно ассоциирующиеся в народе с хороводами эльфов, в реальности же являющиеся не следами этих хороводов, а самими хороводами) и деревья, обросшие грибами-паразитами. Любопытно отметить, что высокая приспособляемость организма эльфов позволяла им в ряде случаев осваивать новые территории и условия обитания — так произошло в случае Гондолина, который в естественном состоянии опять же представлял собой груду камней, обросших лишайниками — в этом и заключался секрет его «сокрытости». Заметим, что Благословенный Край в таком случае представляет собой заросли грибов, и именно поэтому он совершенно не приспособлен для жизни человека. Грибная природа эльфов также прекрасно объясняет, почему Моргот в борьбе с ними сделал ставку на огненных существ (отсюда беззащитность эльфов перед огнём, тем более странная при традиционном прочтении классических текстов, что для спасения от Глаурунга Турину достаточно было использовать тяжёлый гномий доспех со шлемом-маской. Понятно, что никакие доспехи и шлемы не спасали споры и грибницу, так что эльфы в данном эпизоде — не скопище идиотов, не способных выбрать правильное оружие, а существа, действительно беспомощные перед оружием, уничтожающим самую основу их существования). Целью Врага было именно выжигание противника подчистую, вместе со спорами (см. обстоятельства «Битвы внезапного пламени», а также использование при разрушении Гондолина балрогов, драконов и огнемётных танков). Характерно здесь прозвище Глаурунга — «Великий червь», которое явно апеллирует к образу другого, не менее страшного традиционного врага эльфо-грибного народа.

Возникает законный вопрос: каким же образом эльфы обрели свой известный нам, прекрасно-человекоподобный облик? Ответ кроется в истории Пробуждения. Понятно, что Пробуждение было ничем иным, как обретение Грибницей сознания и способности активно воспринимать окружающую реальность. Вероятно, объëмы грибницы способствовали особой обострëнности восприятия. При этом она не была в собственном смысле единой, хотя между анклавами грибов и существовало постоянное взаимодействие. И вот в этот момент грибница получила впечатление, предопределившее дальнейшую трагедию эльфийского народа, а именно — явление Оромэ. Грибница восприняла Вал как образец для подражания… и начала мимикрировать. Так появились на свет эльфы, коллективная память которых в любой момент услужливо напоминала им о Том самом, первом Прекраснейшем переживании — и заставляла стремиться к повторению, подражанию. Заставляла стремиться к добру, красоте и свету… что в реальности эльфам, ночным, сумеречным, коварным паразитам глубоко противопоказано. В самом деле — предки орков, будучи подземными грибами, родственными трюфелям, избежали упомянутой душевной травмы. Со временем они всё равно обрели активность, но развивались в соответствие со своей естественной природой — и остались существами ночными, злобными, подземными. Психика же эльфов оказалась навсегда искалеченной противоречием сознания и подсознания — привнесённым извне тяготением к добру и красоте и имманентной любовью ко злу и разрушению. Средний эльф, таким образом — по определению одержимый комплексами психопат, остро ощущающий собственное несоответствие собственным же идеалам. В результате незначительного ситуационного напряжения оказывается более чем достаточно для того, чтобы эльфы полностью теряли адекватность (типичными примерами этого стали клятва Феанора, резня в Альквалондэ и ледовый поход Второго и Третьего домов). Впрочем, следует заметить, что эльфы более поздних эпох, по-прежнему тяготея к прекрасному облику, постепенно утрачивают наносное благородство и воспринимаются соседями-людьми как существа в лучше случае опасные и аморальные.

Заметим, что в исторический период контакты с эльфами обычно носили не слишком драматический характер — прежде всего потому, что и люди, и эльфы давно привыкли держать дистанцию. В более ранние эпохи, когда необходимость этого была далеко не очевидна, а эльфы однозначно воспринимались как носители света Валинора (а не как подражатели и паразиты, каковыми они на самом деле являются), произошёл целый ряд крайне неприятных инцидентов, наиболее известным из которых является падение Нуменора. Заметим, что эльфы, формируя здесь идеальную, на их взгляд, человеческую культуру, искренне хотели «как лучше». Проблема, однако, крылась в не учитываемой эльфами принципиальной разнице восприятия самых основ эльфийской культуры людьми и собственно эльфами. Эльфы, как мы упоминали, в рамках коллективного сознания постоянно апеллировали к моменту Запечатления Оромэ и, соответственно, бессознательно корректировали собственные действия на всех уровнях по моменту контакта со Светом. Люди же были лишены такой возможности. При этом, будучи увлечены внешним великолепием эльфийской культуры, они не подозревали о её скрытой двойственности, об агрессии и разрушительных наклонностях, которые лежат в её основе. Результат нетрудно было предсказать любому стороннему наблюдателю — беда в том, что таковых не нашлось, хотя реакция Валар на ситуацию являлась как минимум странной. Подточенная изнутри, культура Нуменора обратилась ко злу в тщетных попытках вытравить из себя самой губительный пламень эльфийского великолепия и эльфийской же болезненности. Пароксизмом страдания выглядит поход Ар-Фаразона — тщетная и обречённая изначально попытка выжечь гнездо паразитов с корнем.

При этом, однако, влияние эльфийской культуры продолжает сказываться и в исторический период. Полной изоляции так и не произошло, и причина этого видится нам в обычае употребления грибов в пищу. Обратите внимание прежде всего на «хоббитов» — таких, как профессор Толкин и его последователи, для которых, по крайней мере в Европе, поедание грибов стало своего рода ритуальным действом, и которые в новейшее время стали активнейшими проводниками эльфоцентризма и эльфийских ценностей. Приобщаясь к плоти эльфов, люди так или иначе попадают под воздействие грибницы. Следует ли считать таковое воздействие однозначно пагубным — вопрос для отдельного исследования.

Старая формула «эльфы ушли на запад» — не более чем миф. Эльфы вокруг нас, они продолжают вести свое странное параллельное существование — и, пожалуй, громадной удачей рода человеческого следует считать тот факт, что они, по всей видимости, утрачивают интерес к переделке людей по своему образу и подобию. Тем не менее. Наслаждаясь видами осеннего леса, помните:

ВЫ НИКОГДА НЕ БЫВАЕТЕ ТАМ В ОДИНОЧЕСТВЕ.