Участник:Nihil Omnia/АТ:Лексс

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки.

Где-то в параллельной вселенной бесконечно сменяют друг друга циклы времени, длящиеся по четырнадцать миллиардов лет. События повторяются от цикла к циклу, тем не менее, в разных циклах они всё же могут немного отличаться. Одна из историй из параллельной вселенной показана в сериале «Лексс». А здесь описана та же история, случившаяся в другом временном цикле. Перед прочтением данного трактата вовсе не обязательно смотреть «Лексс» — просмотр сериала ничего не даст для его понимания, но также и ничего не отнимет.

Страшно красивая раба любви, безобразная раба науки, получеловек-полукот, условно живой мертвец и голова робота путешествуют по вселенной на живом гигантском корабле. Внезапно выясняется, что они оказались жестоко обмануты тираном, правящем Лигой 20 000 планет. Согласно пророчеству, именно они должны были свергнуть его и положить конец его тоталитарному режиму. Успеют ли они исполнить пророчество или время уже упущено?

Три капитана

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА 1 ТРИ КАПИТАНА

Капитан Ваня взял своё самое надёжное орудие — молоток, и пару раз ударил им по панели управления с левого боку. Не помогло — индикаторы так и не загорелись. Ударил справа — тоже всё тщетно. Капитан Джон начал брюзжать, что если бы шаттл был не российским, а американским, всё работало бы более чем исправно. А Капитан Йохан никак не способствовал нагнетанию мрачно-конфликтной атмосферы, а только посмеивался над коллегами. Ведь он вырос в Голландии, на отцовской ферме с красочными тюльпанами, и весёлость была основным свойством его характера.

Трём астронавтам, — а весь экипаж корабля состоял только из троих капитанов, — оставалось лишь дрейфовать в космосе и надеяться на чудо. И вдруг единственный прибор, который оставался в рабочем состоянии — радар, стал тревожно попискивать.

— Это спасатели! — Воскликнул Джон. — Наконец-то!

— Нет, Джон, это нечто большее, — ответил Ваня, указывая на стремительно приближающуюся на радаре точку.

корабль

А точка всё росла и росла. Объект быстро сокращал расстояние и вдруг возник во всей своей красе в обзорном стекле капитанского мостика. Огромная стрекоза открыла рот, в котором легко поместился бы их немаленький корабль. Мгновение, и вместо черноты космоса они оказались в мягко подсвеченных внутренностях непонятной твари. Радар пискнул и отключился.

— Это не галлюцинация? — Спросил Йохан.

— Нет, это обед, — ответил Ваня. — С точки зрения стрекозы.

Джон через обзорное стекло разглядывал ткани существа.

— Стрекоза — не совсем живая, — сказал он. — Это биомеханизм. Он не будет летать сам по себе. Давайте найдём его экипаж.

К счастью, атмосферный зонд на корпусе корабля всё-таки работал, и он показал, что окружающая атмосфера пригодна для дыхания. Астронавты вылезли из шаттла и увидели перед собой зловонную жижу, напоминающую обыкновенное земное болото, только без камышей и комаров. Над болотом поднимался негустой туман, и оно было со всех сторон окружено высоким обрывом. А прямо напротив выхода из корабля, на стене висел розовый канат, служивший, вероятно, для подъёма. Расстояние до него было небольшим, и хорошего прыжка хватило капитанам для того, чтобы его достичь. Было не очень приятно браться за скользкую, влажную, розовую поверхность, но другого пути не было. Поднявшись наверх, они оказались в горизонтальном коридоре, который вёл до развилки множества похожих путей.

— И куда теперь? — Саркастично спросил Джона Ваня.

— Может, они сами нас найдут? — Предложил тот и громко крикнул — Ааа!!!

— Ура!!! — Донеслось в ответ.

Голос был то ли женским, то ли детским. Астронавты направились по тому тоннелю, из которого доносился звук. Долго идти не пришлось. За поворотом они увидели стройную, длинноногую девушку с большим бюстом и огромными губами. Она радостно подбежала к ним и воскликнула:

— О! Парни! Добро пожаловать на борт «Лексса»! Очень рада вас видеть! Кстати, я — Ксев, раба любви, и поэтому у меня сильно повышенное либидо… Вначале я была обычной, но потом меня приговорили к трансформации в рабу любви за неисполнение супружеских обязанностей и публичное оскорбление мужа в храме.

— К трансформации?

— Ну да, с помощью универсального преобразователя, который может превратить почти любое живое существо в какое-то другое живое существо. На Кластере всё очень строго — хоть в чём-то провинился, и сразу какое-нибудь ужасное наказание. Вот мы и сбежали оттуда, и корабль угнали… А вы сами-то откуда?

Ваня, Джон и Йохан начали было рассказывать ей про Землю, как вдруг появился ещё один человек из экипажа корабля-стрекозы. Это было омерзительно худое существо в длинной, мешковатой юбке. Осанка этой женщины была столь безобразна, что имела оттенок горбатости. Значительную часть лица несчастной закрывали огромные очки с толстенными стёклами. На кончике её длинного, кривого носа красовалась крупная бородавка. Она прокричала визглявым голосом:

— Я — Векс, раба науки! Эту трансформацию надо мной провели за невыполнение моих студенческих обязанностей и публичное оскорбление преподавателя в аудитории! Я получила совершенно непривлекательное тело и сильно пониженное либидо, чтобы у меня не было ни желания, ни возможности тратить время на мужиков, и чтобы я всё своё свободное время посвящала науке. Подчёркиваю: моё либидо сильно понижено! Поэтому вы ко мне не приставайте, всё равно ничего не добьётесь!

— Ой, нет, мы и не помышляем… мешать кому-то заниматься наукой. Мы же не дикари какие-то, — сказал Йохан.

— Ну вот и славно. А как вы сюда попали?

— Наш шаттл потерял управление, мы не смогли его восстановить и болтались в космосе, надеясь на чудо. И вдруг его поглотил ваш Лексс, мы вышли, полезли вверх и добрались до этих коридоров.

— Давно вы оказались тут у нас?

— Минут пятнадцать назад.

— У меня для вас не очень хорошие новости. Эта яма — пищеварительный отсек Лексса, и ваш кораблик теперь не подлежит восстановлению, потому что за это время Лексс уже точно успел переварить основную его часть.

— Но он же металлический!

— Всё равно. Лексс переваривает любые конструкции, ища там любую органику. Органикой он питается, а металлы в некотором количестве использует на наращивание или ремонт своих металлических конструкций.

— И что же нам теперь делать?

— Есть, спать, хвалить нашего капитана, наслаждаться красотой Ксев и мысленно ужасаться моим уродством — это единственное, что вам остаётся делать. Остальное зависит уже не от вас. Когда нам это будет по пути, мы вернём вас на вашу планетку. Кстати, где она?

Векс щёлкнула по правой дужке своих огромных очков, и прямо перед ней появилась звёздная карта диаметром метра полтора. «Мы тут» — ткнула своим костлявым пальцем раба науки и увеличила этот фрагмент. Астронавты долго пытались сориентироваться, силясь найти Солнечную систему по расположению планет. «Дикари, дикари…» — бормотала себе под нос Векс, особо не заботясь о том, чтобы её конструктивную критику никто не смог услышать. Наконец, Ваня обрадовано указал на проекцию Земли: «Здесь!»

— Мы можем доставить вас туда суток через трое… А сейчас, если хотите, мы погуляем с вами по нашему кораблю и покажем вам его, а также других его обитателей.

— Отлично! — Воодушевились астронавты.

Все пятеро отправились дальше по коридорам корабля. Вдруг за одним из поворотов они услышали механический голос:

голова робота 790 на своей платформе

— Самый обаятельный и привлекательный, самый совершенный из всех механизмов! Я, я! Да, это я!

Астронавты застыли от удивления, а им навстречу из-за поворота выехала голова робота довольно нелепого вида. Она передвигалась на небольшой прямоугольной платформе на колёсиках.

— И как всегда, я совершенно прав! Вот смотрю я на этих трёх жалких существа, которые, наверно, величают себя людьми, и думаю: не важно, что у них есть тела, а у меня тела нет. Зато у меня, в отличие от них, изысканный и утончённый вкус, поэтому я не нацепляю на себя бессмысленные куски ткани с идиотскими рисунками.

Дело в том, что одежда земных астронавтов и правда могла показаться непосвящённому человеку или роботу слишком эксцентричной. По недавно появившейся традиции каждый астронавт должен был носить униформу, как-либо символизирующую его родину. Джон был одет в футболку с изображением доллара, Йохан — с изображением растения, запрещённого во многих других странах, зато официально разрешённого в его родной Голландии, а на Ване были тельняшка и ушанка. Ушанка, разумеется, была сделана из сверх-технологичного ультра-лёгкого материала, чтобы драгоценная голова астронавта не подвергалась ненужному перегреву.

Первым решил возразить Джон:

— Бессмысленный, неполноценный кусок металлолома, ты хоть знаешь, что доллар — это официальный символ Америки, самой великой страны во всех вселенных?!

Тут вмешалась Ксев, пытаясь уладить назревающий конфликт:

— Это 790й, не очень адекватный, но очень милый робот. Не нужно воспринимать его всерьёз и обижаться. После ужасной трансформации, которую над ним провели на Кластере, он влюбляется в первое существо, которое видит после включения. Вначале это была я, а потом — Векс. Но эта жестокая девушка резко отвергла невинные чувства робота, не выдержав и двух суток его любовного бреда. Она выключила его, поставила перед ним зеркало и снова включила. Теперь он вот уже восемь лет безумно влюблён в самого себя… Ой, забыла сказать, что, прежде, чем полюбить Векс, 790й любил ещё и Пая — мне кажется, это был самый удачный выбор!

— А что за Пай? — Скучающе спросил Йохан. Видимо, атмосфера безумия, царящая на Лекссе, не столь уж сильно отличалась от его обычных снов или фантазий наяву, поэтому она не очень его впечатляла.

— Пойдёмте, покажу, — ответила Ксев и жестом пригласила астронавтов следовать за собой.

крио-отсек

Это была аномальная зона внутри живого корабля: пол, потолок и стены состояли из грубых металлических конструкций. Только холод и жёсткость металла, а не мягкость и тепло живой плоти. Время и материя существовали здесь как будто бы по другим законам. Кто-то мог здесь забыть, как дышать. Кто-то — с упоением слушать тишину. Кто-то — ощущать леденящий мрак вечности.

Вдоль стены стоял ряд стеклянных «гробов». Рисунки, созданные инеем на их крышках, вторили узорам созвездий и галактик — вечным, холодным и спокойным.

«Если колесо Сансары действительно существует, то здесь оно буксует. — подумал Йохан. — Если оказываешься в такой коробке, то попадаешь в ловушку: не можешь умереть по-настоящему, а, значит, лишён шанса начать новую жизнь».

Ксев, с мрачно-торжественным выражением лица, указала плавным движением руки на третий по счёту «гроб». В нём определённо что-то было. Видимо, какой-то человек. Его длинные, тёмные волосы отличались аномальной густотой. Собраны они были в высокую причёску, по объёму достигающую половины головы. Разглядывая его одежду, Йохан подумал, что, возможно, у него заботливая бабушка. Кто ж ещё мог связать этот тёплый свитерок из толстых, пушистых волокон, с декоративными лоскутными вставками, и штанишки к нему в комплект? Обратив внимание на мрачный цвет свитера и штанов, Йохан рассудил, что бабушка, видимо, была довольно депрессивной.

— Это главный герой всей нашей истории, — с гордостью произнесла Ксев.

— Что заставило тебя прийти к столь парадоксальному выводу? — Удивилась Векс.

— Ну, не знаю, мне просто так кажется. Лежит такой весь в чёрном, во льду крио-камеры, лицо такое серьёзное, выглядит очень солидно…

— Видимо, придётся мне вам рассказывать о Пае самой, — заявила Векс, обращаясь к гостям. — Я, в отличие от Ксев, всегда бываю объективна и не добавляю от себя какой-то сентиментальной чуши… Итак, Пай — представитель расы бруннен-джи, основным внешним признаком которой являются густые волосы, собранные в специфическую причёску. В результате неизвестной генетической мутации он родился и вырос абсолютно лысым, поэтому предприимчивые люди его возили по разным выставкам и вернисажам в качестве экспоната на удивление остальным бруннен-джи. Доподлинно известно, что Пай был не в восторге от сложившейся ситуации, хоть и получал какой-то процент средств, заработанных на этих мероприятиях…

— А вот я бы предпочёл быть лысым, лишь бы не носить такую причёску, — перебил её Ваня.

— Это из-за того, что ты вырос в иной культурной среде, — констатировала Векс и продолжила свой рассказ. — Однажды он ограбил местный музей и на доисторическом летающем средстве отправился к Пророчице Времени, чтобы получить предсказание, сможет ли он когда-нибудь добиться роста волос, а если сможет, то каким образом. Она предсказала, что волосы у него всё-таки появятся, но лишь после смерти, и будут они его неотъемлемой частью еще много тысячелетий. Также Пророчица поведала Паю, что ему суждено присутствовать при том, как компания нелепых неудачников угонит огромный живой корабль Лексс — самое мощное разрушительное оружие в двух вселенных, принадлежащее лидеру-тирану Лиги 20 000 планет — Его Божественной Тени, и что Пай этому не помешает. «Потому что я проявлю благородство и захочу навредить кровавому тирану?» — Спросил Пай. «Нет, потому что ты на тот момент будешь уже мёртвым, а мёртвые не мешают транспортным правонарушениям, в частности, угонам» — Ответила ему Пророчица. Пока Пай отсутствовал, его планету взорвал Его Тень. А потом он захватил Пая в плен и убил его. Правда, за несколько минут до смерти Пай успел пересказать Его Тени откровение Пророчицы Времени. Его Тень отдал Пая высококвалифицированным специалистам — био-визирям, которые вернули ему способность двигаться и говорить. Они применили к нему технологию декарбонизации — когда все клетки организма заменяются на неорганические, а также снабдили его тело несколькими механическими и кибернетическими конструкциями. Его Тень любил демонстрировать Пая друзьям и знакомым, утверждая, что это последний из бруннен-джи. Они же, видя этого совершенно лысого человека, отказывались верить Его Тени. Из-за этого пришлось вернуть Пая на время био-визирям, чтобы они сделали ему парик, неразрывно связанный с ним. Помнится, однажды, когда у Пая внезапно закончилась квази-кровь, позволяющая ему существовать вне крио-камеры, мы с Ксев взяли его за голову и за ноги и скорей потащили в крио-отсек. Второпях я схватила его за волосы слишком резко, из-за чего парик отвалился. Не тратя времени, чтобы поднять парик, мы приволокли его сюда, закрыли крышку камеры и вздохнули с облегчением. И вдруг мы увидели, что в крио-отсек вползает парик, добирается до камеры с Паем и ложится перед ней.

— Как верный пёс у ног хозяина! — Добавила Ксев.

— А что такое квази-кровь? — Поинтересовался Ваня.

— Это солёная прозрачная жидкость, очень похожая на слёзы. Кстати, слёзы — отличный заменитель квази-крови.

— Раз уж мы о нём вспомнили, — добавила Векс, — пора бы тебе, Ксев, наплакать новых слёз, чтобы оживить его хотя бы на полчаса. А то я уже очень устала выслушивать твои жалобы о том, как ты соскучилась по разговорам с ним. Это, знаешь ли, отвлекает меня от занятий наукой.

— И что же он обычно делает, когда просыпается? — Спросил кто-то из гостей.

— Когда Пай просыпается, он начинает воспринимать окружающую обстановку, но абсолютно бездействует. Его можно попросить что-нибудь сделать, а он на это отвечает либо «У меня нет мотивации», либо нелепыми утверждениями о мёртвых, однозначно причисляя к ним и себя, например: «Мёртвые не помогают живым убираться после шумных вечеринок» и «Мёртвые не вычисляют траекторию корабля». С вероятностью восемьдесят пять процентов я предсказываю, что за ближайшие трое стандартных вселенских суток Пай успеет сказать «Мёртвые не защищают рабынь науки от гнусных приставаний некультурных астронавтов с Земли».

— А, может, он просто очень ленив? Тогда я его понимаю. Бывает, что и я могу использовать сколь угодно нелепые отмазки, лишь бы ничего не делать, — признался Ваня.

роботы модели 790

— Твоя теория вполне имеет право на жизнь, я поразмышляю о ней на досуге, — ответила Векс. — А судьба Ксев, как и судьба Пая, тоже имеет изрядную долю нелепости. Хотя бы тот факт, что её преобразование в рабу любви провёл сам Его Божественная Тень! Обычно за пультом универсального преобразователя стоят роботы модели 790 — существа с головами роботов и человеческими телами. Но, когда пришла очередь Ксев, в кабинет вошёл сам диктатор Лиги 20 000 планет, встал за пульт и проделал над ней все трансформации, кроме одной.

— Да, так и было, — подтвердила Ксев. — Выбирая опции моей внешности, он бормотал что-то такое: «Губы, губы… Больше губы… Ещё больше… Огромные, великие, необъятные… Чтоб прям на пол-лица…»

Векс продолжала:

— Единственная трансформация, которую Его Божественная Тень не стал проводить над Ксев, было изменение личности. Закончив с Ксев, он отстегнул ремни, крепившие её к преобразователю, и бесцеремонно выкинул её оттуда. Испуганная девушка даже не попыталась бежать, тем более, бежать было некуда. Она осталась дрожать от страха и ждать дальнейших указаний. Затем Его Божественная Тень подошёл к стоящему в сторонке роботу 790, отрезал ему своим кинжалом голову, положил в преобразователь и включил личностную трансформацию, предназначенную для рабынь любви. В голове робота содержится небольшой кусок человеческого мозга, отвечающий за интеграцию его механической головы и биологического тела. Этот кусок вобрал в себя личностные установки рабы любви, и с тех пор он влюбляется в первое существо, которое видит после включения.

— А что же обычно происходит после таких манипуляций с обычными женщинами, а не с головами роботов? Получаются очень темпераментные, зачастую красивые женщины-однолюбы? — Поинтересовался Джон.

Его Божественная Тень

— Хороший вопрос! Но ты не совсем угадал. Обычных рабынь любви отправляют служить в разные государственные учреждения, работающие на благо Божественного Порядка. И там с ними можно проводить так называемые «перезагрузки» — берётся специальный прибор, нечто вроде простейшего электро-шокера, подносится к голове девушки, и она тут же забывает свою предыдущую любовь и влюбляется в того, кого видит перед собой в данный момент. Таким образом, раба любви может совершенно искренне, невероятно страстно и самоотверженно полюбить самого любого мужчину, пусть это даже сорок первый мужчина, который применяет к ней перезагрузку на этой неделе. Обычная же девушка может найти в своём сердце такую великую любовь максимум один-два раза в жизни, а если она особенно везучая или здравомыслящая — то вообще никогда… Впрочем, вернёмся к рассказу о Ксев. В банке жён нашу героиню выращивали в крошечной комнатке, где она не видела никого, кроме роботов и голограмм своих наставниц. А через несколько дней она попала на Лексс, где вот уже несколько лет путешествует со мной, Свенли Тидлом и Паем. Я — некрасивая женщина, Свенли — некрасивый мужчина, а Пай — довольно миловидное существо, пусть сейчас и не совсем человеческое. Но ведь всё же не робот и не голограмма. Когда Пай хоть что-нибудь говорит, он кажется Ксев более живым, чем когда молча лежит в крио-камере. Она, как и большинство недалёких девушек, сентиментальна и пытается сделать окружающих счастливыми. Она наивно полагает, будто иллюзия жизни сродни иллюзии счастья.

Ксев нахмурилась, выражая лёгкое недовольство, но промолчала. Видимо, возразить ей было нечего.

— Ну так давай, хватай кого-нибудь из астронавтов, тащи его подальше ото всех и начинай плакать, чего ты ждёшь?

— А разве слёзы требуют уединения? — Поинтересовалась Ксев.

— За годы путешествия с тобой на Лекссе я смогла составить исчерпывающие представления о твоих способностях к генерации квази-крови. Максимально они проявляются тогда, когда ты повествуешь о своих надуманных страданиях. Чтобы наплакать минимальную дозу, необходимую для пробуждения Пая, нужно примерно три средних дозы твоих слёз. Поэтому, будь добра, жалуйся им на жизнь по очереди.

Ксев взяла под руку первого попавшегося астронавта, коим оказался Джон, и направилась с ним подальше от остальных, чтобы их разговор никто не услышал. Когда они отошли достаточно далеко, Ксев начала свой рассказ, собирая вымученные, редкие слезинки:

— Понимаешь, меня перепрограммировали так, что моё либидо стало сильно повышенным и вообще просто огромным, но мне катастрофически не везет с мужчинами! Кто-то влюбляется в меня с первого взгляда, но у них в голове возникает какая-то старомодная чушь, и они хотят начинать отношения вяло и медленно, несколько недель дарить мне духи марки «Его Божественный Дух», конфеты «Хитиновая сладость» и путешествовать со мной по всем модным курортам вселенной.

— У нас на Земле это называется «серьёзные отношения».

— Серьёзных отношений я бы хотела только с Паем, но Пай мёртв, — и Ксев начала плакать активнее и энергичнее. — Ни с кем другим я таких отношений не хочу, потому что не люблю долго ждать, и начинаю поиски снова. А сегодня на Лекссе оказались вы, и мне кажется, с вами у меня тоже ничего не выйдет.

— Конечно. Такая внешность как у тебя — это на нашей планете мода прошлого века, она создавалась с помощью дорогих силиконовых имплантов и гиалуроновой кислоты. Большинство стран Земли, и особенно Америка, сделали скачок далеко вперёд. Мы стали умнее, и все средства, которые раньше тратились на индустрию красоты и на прочую бессмыслицу, уходят на освоение космоса. Поэтому мы, собственно, и здесь. А такая женщина, как ты, могла бы представлять интерес разве что для историка.

— Прошлый век?! Интерес для историка?! — И Ксев разрыдалась по-настоящему. — Неужели у меня совсем нет шансов вас заинтересовать?

— Насчёт Вани и Йохана не знаю, — ответил Джон. — Но лично о себе могу сказать так. Предположим, что мы решим не возвращаться на Землю, а остаться здесь с вами навсегда. И Лексс в ближайшие пару недель долетит до планеты, где есть женщины, соответствующие современным американским стандартам красоты. Тогда твои шансы равны полному нулю. Ну, а если, допустим, женщины этой планеты буду вообще не гуманоидными, или безобразными, как смертный грех, — Джон перекрестился по-католически, — то твои шансы всё же выше нуля.

— Иди зови следующего, бесцеремонный грубиян, дай девушке спокойно поплакать пять минут в одиночестве.

Джон вышел и направился за Ваней. Ведя его до Ксев, он проболтался обо всём, что от неё только что услышал. Подойдя к рабе любви, Ваня, со свойственной ему прямотой, решил побыстрее перейти к делу:

— Значит так, Ксев. Ты ищешь мужиков, но ничего не выходит, потому что они слишком сопливо-романтичны для тебя. А с нами тоже ничего не выходит, потому что ты для нас — прошлый век. Вот и всё, начинай реветь. Быстрее поплачешь — быстрее разбудим твоего ШалоПая.

— Нет, нет и ещё раз нет! Вы ничего не поняли! Это я должна вам жаловаться на жизнь, а не вы должны всё рассказывать про меня вместо меня. Поэтому сейчас я не смогу наплакать достаточно слёз. Беги, Ваня, скорей за Йоханом, пока Джон и ему всё про меня не рассказал и не испортил всё окончательно! И, кстати, не вздумай больше называть Пая ШалоПаем!

Ваня позвал Йохана, которому Джон, к счастью, ещё не успел обо всём проболтаться. Однако, заветной цели добиться не удалось — даже после беседы с Йоханом суммарное количество слёз Ксев не достигло отметки «min» на пробирке, и это значило, что разбудить Пая пока что не получится.

— А кто же у вас здесь капитан? — Вернувшись в криоотсек, спросил Йохан. — Уж не Пай ли?

— Попытка пошутить засчитана, — ответила Векс. — Нет, наш капитан — это Свенли Тидл. Пойдёмте на капитанский мостик, посмотрим на него.

на капитанском мостике

Они шли по узкому, кожистому коридору, вилявшему то влево, то вправо. Вдруг, за одним из поворотов, показался широкий зал под куполом. В его центре возвышался столб, упиравшийся в потолок и похожий на ствол дерева — волокна живой мышечной ткани на нём напоминали рельеф коры. Стоя под сводами купола, можно было представить, что находишься под кроной раскидистого дерева, где наросты на живой поверхности — это плоды, а выступающий металлический каркас — это ветви. Если же думать о том, что мясо — это всё-таки мясо, то наросты казались огромными волдырями. Но это вряд ли: корабль, как рассказала астронавтам Векс, был вполне здоров, летал хорошо и никто из экипажа на него до сих пор не жаловался.

Астронавты ступили на металлический пол. Ваня шагнул вправо и охнул. В полушаге от него, отгороженная невысокими поручнем, зияла пропасть. Осторожно перегнувшись, Ваня увидел далёкое-далёкое дно. Лететь туда, наверно, предстояло несколько сотен метров. Ксев подошла к колонне и поманила гостей рукой:

— Знакомьтесь, Свенли Тидл.

С другой стороны колонны было углубление в человеческий рост, внутри которого располагалось металлическое подобие позвоночника. Дно углубления представляло собой ступеньку, на которой, закинув ногу на ногу, в позе мыслителя сидел человек в красной форме. Средних лет, среднего роста, со среднестатистической или слегка отталкивающей внешностью. Увидев троих незнакомцев, он опустился на колени, подполз к ним на четвереньках и начал тереться лицом о ноги Джона. Американец, приняв такое поведение за особенные почести, с достоинством произнёс:

— Капитан огромного космического корабля выражает своё почтение гражданину Америки — самой могущественной страны во всех вселенных! Что ж, это вполне предсказуемо.

Астронавты присели на подобие скамейки, образованное разницей в уровнях пола вокруг центральной колонны. Капитан немедленно забрался на колени к Джону.

Йохан злорадно рассмеялся:

— Видимо, ты сейчас должен начинать проявлять… э-э-э… толерантность?

— Что за «толерантность»? Не знаю такого слова. — Удивилась Ксев.

— Ну, терпимость ко всяким меньшинствам.

— Да-да-да! Свенли Тидл — не просто меньшинство, он прям ультра-меньшинство! Дело в том, что он частично человек, а частично кот. Во время трансформации с помощью всё того же универсального преобразователя ему в генокод попала часть генов кота.

— Что за трансформация?

— Нужно было перепрограммировать Свенли из помощника вспомогательного заместителя курьера в охранника четвертого класса. А следующий в очереди на перепрограммирование был кот, которого нужно было перепрограммировать с длинношёрстного на короткошёрстного, потому что у хозяйки животного обнаружили аллергию на шерсть. У робота, проводящего эту трансформацию, случился сбой в программе, и он запихнул в преобразователь двух существ одновременно.

— А почему для переучивания с одной простейшей профессии на другую понадобилась искусственная трансформация, а не, скажем, получасовой инструктаж?

— Ну, сказать по секрету, Свенли у нас умом не блещет. Его бы понадобилось учить несколько дней. Проще преобразовать мгновенно — дёшево и сердито. Когда хозяйке кота доложили, что её любимец теперь навсегда перестал существовать в привычном для неё виде, и его, так сказать, «дух» живёт теперь в Свенли Тидле — охраннике четвёртого класса, она потребовала, чтобы ей выдали Свенли Тидла — всё же лучше, чем ничего. Её требование оказалось быстро удовлетворено, ведь она была влиятельной государственной чиновницей. Но через три дня она вернула Свенли обратно и сказала, что он ей больше не нужен ни в каком виде, поскольку «ленив, необоснованно самодоволен, слишком прожорлив и полигамен» — так было написано в её заявлении. С того дня Свенли приступил к обычной работе охранника четвёртого класса на Кластере, как и предполагалось.

— Похоже, что в своём заявлении она перечислила самые обычные кошачьи свойства. Если он — кот, то так и должно быть, и это не даёт оснований от него избавляться.

— Да, это обычные свойства для кота, но нежелательные свойства для мужчины. Видимо, она сама запуталась, что именно ей было нужно. Полагаю, что у неё, как и у всех женщин, которые не сосредоточены на занятиях наукой, тот ещё беспорядок в голове, — прокомментировала Векс.

— Капитан, найдена обитаемая планета, — вдруг послышался низкий голос как будто бы из ниоткуда.

Ваня и Джон открыли рты от удивления.

— Это голос корабля, — пояснила Ксев.

Тут Свенли оживился, и астронавты в первый раз услышали, как он изъясняется по-человечески:

— Отлично, Лексс, отлично! Настрой канал связи, мне надо срочно поговорить с их кошечками.

— О! Говорящий! — Радостно подметил Иван.

— Да, когда речь заходит о женщинах, особенно о возможностях познакомиться с ними, у него тут же прорезается человеческий голос. Также он может заговорить, если дело касается еды или его самоутверждения: звание, статус и всё такое прочее, — объяснила Векс.

Видимо, Лексс настроил канал связи, потому что на экране появилось изображение круглого стола, за которым восседала пара десятков человек обоих полов и разных возрастов.

— Правительство планеты Альфа-Маус приветствует неизвестный корабль, — сказали они.

Свенли засиял от счастья:

— Капитан Лексса приветствует вас! Я вижу, у вас тут есть симпатичные кошечки! Как насчёт весёлых игр на моём корабле или на вашей прекрасной планете? — И Свенли подмигнул.

На лицах правителей планеты отразились негодование, злоба и отвращение. Они начали наперебой засыпать Свенли проклятиями. Это были нецензурные оскорбления, пожелания смерти и долгих и мучительных страданий, всевозможные гадости о его родителях и заявления о низких умственных способностях Свенли.

Несчастный в бессильной злобе потряс кулаками в воздухе, и вдруг осознал, что его злоба может быть вовсе не бессильной.

— Лексс, — крикнул он. — Поиграй с этой планетой!

— Что значит «поиграть с планетой», капитан?

— Ну, сожри планету!

— Я не умею пожирать целые планеты, капитан. Разве что, всё живое на их поверхности, но сейчас я не голоден.

— Свенли хочет взорвать планету, но просто не помнит подходящих слов, — в ужасе шепнула Ксев на ухо Ване, который в тот момент стоял рядом с ней. — Сделай что-нибудь, пока он не вспомнил!

Нельзя было медлить ни секунды. Ваня подбежал к Векс и резко дёрнул за пояс её длинной, бесформенной серой юбки. Пояс остался у него в руках, а юбка упала к ногам Векс, и на всеобщее обозрение открылись её костлявые, кривые ноги в плотных бежевых колготках. При виде такого зрелища, все поморщились. А Ваня полез в нагрудный карман и достал оттуда бумажку. Это была справка от окулиста, гласящая, что у него стопроцентное зрение, и что он действительно годится в астронавты. Интересен тот факт, что на самом деле зрение Вани составляло минус ноль-пять, и он купил эту справку за три бутылки водки по ноль-пять. Находчивый парень прицепил бумажку к трофейной верёвке и начал шуршать бумагой об пол. Увидев этот увлекательный объект и уловив исходящий от него заманчивый шум, Свенли бросился гоняться за бумажкой и напрочь забыл о том, что собирался взрывать какую-то планету.

Все остались довольны таким поворотом событий, кроме Векс. Натянув неуклюжими движениями упавшую юбку обратно, она возмущённо крикнула Ване:

— Некультурный, озабоченный негодник! Только и думаешь о том, как бы заглянуть мне под юбку, да ещё и опозорить меня перед своими дружками, чтобы они увидели меня в неподобающем виде и тоже начали ко мне приставать!

— Понимаешь, Векс, это была необходимая жертва для того, чтобы спасти целую планету. Если бы не твой пояс, погибло бы столько невинных жизней: женщин, детей, стариков…

— Не старайся сыграть на моих сентиментальных чувствах. Я — раба науки, поэтому у меня насчёт них негусто.

— Хорошо, я буду играть по-другому. Только подумай, Векс: это целая планета, там наверняка есть своя культура, история, наука. Какие-нибудь научные достижения, записанные на многочисленных носителях информации…

— Пожалуй, в твоих словах есть рациональное зерно. То, что ты осмелился проделать со мной, и правда было возмутительным, но спасение культуры и науки целой планеты действительно это оправдывает. Я больше не буду высказывать претензии в твой адрес… И, пожалуй, надо выяснить, что в словах Свенли Тидла вызвало столь резкое и откровенное возмущение правительства планеты.

Канал связи всё ещё работал, и Векс начала дипломатические переговоры, в то время, как все остальные по очереди играли со Свенли в верёвочку.

Правительство планеты Альфа-Маус не проявило никакой агрессии в адрес Векс, более того, дало исчерпывающие ответы на все её вопросы. Выяснилось, что поток ругательств в ответ на фразу Свенли о кошечках был мотивирован тем, что на этой планете кошка традиционно считается нечистым и презренным животным, а обзывание собеседника кошкой — последним из ругательств. Эта традиция зародилась три с половиной века назад. В то неспокойное время наследный принц планеты был влюблён в одну строптивую и высокомерную девушку, которая ответила на предложение его руки и сердца резким отказом и заявила, что лучше заведёт себе сорок одну кошку, чем выйдет за него замуж. Так она и поступила, и ещё много десятилетий её соседям приходилось несладко от отвратительного зловония, которое создавали в её квартире эти многочисленные животные. Но самое страшное началось тогда, когда наследный принц, так ни на ком не женившись и не продолжив свою династию, скончался от отравления прогорклой пшеницей. В стране наступило смутное время, породившее две гражданские войны, хаос, голод и разруху.

Наигравшись со Свенли, астронавты озадачились вопросом, как эта странная команда из рабы любви, рабы науки, полу-кота, замороженного лентяя и головы робота попала на Лексс.

— Лексс был сделан на Кластере, а Кластером правит тиран, носящий титул Его Божественная Тень, — начала Векс.

— Не только тиран, но ещё и ужасно тщеславный и самодовольный! — Уточнила Ксев. — Помнится, Пай рассказывал нам, что при попадании в плен к Его Тени он спросил «Его Тень?», на что получил ответ: «Его БОЖЕСТВЕННАЯ Тень, да».

— Так же было в классике американского кинематографа: не «Джек Воробей», а «КАПИТАН Джек Воробей»! Этот ваш Тень наверняка смотрел наше замечательное кино и даже подражал американским киногероям! — Вставил свои пять копеек (а, может быть, центов) Джон.

— Кто про что, а вшивый всё про баню, — вяло возмутился Ваня.

Векс продолжила свой рассказ:

— У Его Тени были так называемые божественные предки, но это вовсе не родители и их родители, а консервированные мозги, не потерявшие при этом способность говорить и мыслить. При жизни это были другие носители «божественного» духа, который передаётся воздушно-капельным путём, но, чтобы производить солидное впечатление, ещё и светится синим светом. На самом же деле для многих далеко не секрет, что «божественный» дух — это всего лишь сущность насекомого — единственного оставшегося в живых представителя расы разумных насекомых, которые когда-то хотели уничтожить всё человечество. Однажды Его Тень решил отправиться в тур-поездку по вселенной. Будучи взрослым человеком, а не подростком, он не стремился к излишней независимости и предпочитал тур-поездки в компании предков, а не в гордом одиночестве или со своими беспутными друзьями. За полчаса до запланированного старта он зачем-то отправил на корабль Свенли Тидла, меня, Ксев, Пая и голову робота 790, а сам почему-то не явился. Возможно, задержался, чтобы собрать вещи. Для чего мы понадобились ему на корабле, неизвестно. Ксев, например, полагает, что мы все очень смешные, и он набрал нас как команду своих дорожных шутов, чтобы не скучать во время долгих космических перелётов. Что смешного лично во мне, я не знаю. Но, наверно, это виднее со стороны, чем мне самой. Бесцельно шатаясь по кораблю, мы зашли в отсек с божественными предками, и они начали расспрашивать нас, кто мы и откуда. Пай поведал им, что он — последний из бруннен-джи, и что Пророчица Времени предрекала, что ему в компании охранника четвёртого класса и рабы любви суждено угнать Лексс. Предки рассудили, что таким образом Его Божественная Тень насмехается над пророчеством, специально создавая условия, при которых оно может сбыться, надеясь, что оно всё-таки не сбудется. Они начали долго и увлечённо смеяться над тем, как Его Божественная Тень смеётся над пророчеством. Свенли Тидл и Ксев, быстро осознав, что они являются, соответственно, охранником четвёртого класса и рабой любви, что рядом с ними стоит последний из бруннен-джи, что они находятся на Лекссе, и что есть пророчество об угоне Лексса, решили немедленно его исполнить. К тому же, им ничто не помешало — не было ни единого препятствия, ни погони.

— А пророчество было единственной причиной, по которой вы угнали Лексс? — Спросил Йохан.

Ксев до трансформации

— Не совсем. Были и более личные причины. Так, Ксев, до принудительной мгновенной трансформации в стройную рабу любви, была отвратительной толстухой. Она краем уха слышала, что оставшийся после трансформации жир ушёл в какой-то «протеиновый банк», но была совершенно не в курсе, что это за заведение. Она выросла вовсе не на Кластере — столице Лиги 20 000 планет, а на провинциальной планетке Б3К, где были самые обычные денежные банки со вкладами и процентами. Если не считать банка жён — заведения, в котором воспитывалась Ксев до трансформации в рабу любви. Но почему-то о банке жён наша героиня на тот момент благополучно забыла. Наивная девушка подумала, что протеиновый банк работает точно так же, как и обычный, и что свой вклад можно получить с процентами. Если же не хочешь его забирать — всё равно заставят, и, как модно в тоталитарных государствах — при первой же малейшей провинности вкладчика. До смерти боясь, что рано или поздно ей принудительно вернут изъятый из неё жир, да ещё и с изрядными процентами, эта несчастная хотела убежать куда угодно, лишь бы подальше от этой страшной планеты. Лишь через несколько дней, в разговоре со мной она узнала, что протеиновый банк — это всего лишь хранилище человеческого мяса, предназначенного на прокорм Лекссу, и пополняющееся в основном за счёт тех, кто считает Его Божественную Тень недостаточно божественной. Но было уже поздно — корабль был угнан, и не было пути назад…

— Зачем ты пытаешься меня высмеять перед этими симпатичными молодыми людьми, Векс? Ты же постоянно тараторишь о том, что ты раба науки, и что у тебя сильно пониженное либидо. Значит, соперничать со мной из-за астронавтов с Земли ты точно не собираешься. То есть сейчас ты просто высмеиваешь меня совершенно без повода. Я не такая дура, как ты только что попыталась меня представить. О протеиновом банке и о каких-то воображаемых процентах я вообще не думала. Зато, помня о том, что трансформацию надо мной проделывал сам Его Божественная Тень, я предположила, что он создал меня специально для своего развлечения. А зачем же ещё ему понадобилось самому стоять за пультом преобразователя и выбирать мою внешность? Судя по его голосу, я поняла, что он, скорее всего, очень стар. К тому же, я точно знаю, что он — плохой человек. Мне бы ни в коем случае не хотелось исполнять обязанности рабы любви для него! Я решила, что, угнав Лексс, я смогу навечно сбежать от Его Божественной Тени и навсегда остаться с Паем. С тех пор, мы высаживаемся на разных планетах, где я ищу, во-первых, возможности оживить Пая, а во-вторых, каких-нибудь других мужчин, ведь Пай пока что мёртв. Я ни разу не слышала, чтобы в наших двух вселенных существовали технологии оживления мертвецов, но я всё равно надеюсь, что вдруг они есть, и я смогу их найти. Мои успехи в поиске других мужчин, конечно, превосходят успехи в поиске средств оживления Пая, но всё равно как-то так себе…

— А как же Векс и Свенли Тидл? Чем руководствовались они?

— Лично мне на тот момент было абсолютно параллельно, угонять Лексс или нет, — призналась Векс. — Я знала, что на Кластере и на моём родном планетоиде Б3М, жизнь, мягко говоря, не сладкая. А на других планетах я не была, и не очень представляла, что меня там ждёт. Поэтому между лютым мраком и неизвестностью я не выбирала абсолютно ничего, и просто предоставила выбор другим, кем бы они ни были… А со Свенли Тидлом всё было проще. Он подумал, что если будет капитаном крупного корабля, то есть персоной важной и значительной, ему проще будет добиться успеха у женщин. Как впоследствии выяснилось, он ошибался: успеха как раньше не было, так и не стало.

— А тяжело было угнать Лексс? — Спросил Джон. — Как вы разобрались с технической частью?

— Смехотворно легко. — Ответила Векс. — Когда мы пришли на капитанский мостик и начали обсуждать, как здесь что работает, куда нужно нажимать, и где можно добыть ключ, мы услышали голос корабля: «Ключ? Мой ключ предназначен для моего капитана». «И как его получить?» — Спросила я. «Протянуть руку» — ответил он. Свенли протянул руку, и в неё влетела какая-то светящаяся штука. Так что Свенли у нас теперь капитан самого мощного разрушительного оружия в двух вселенных. Конечно, я была удивлена, насколько легко нам удалось заполучить ключ, и, значит, насколько чудаковат и неосмотрителен Его Божественная Тень. Но потом, когда Ксев рассказала мне о том, что он лично занимался её трансформацией в рабу любви, а Пай — о том, что Его Божественная Тень надел на него парик и показывал каким-то своим друзьям, всё встало на свои места. От такого существа и правда сложно ожидать адекватных поступков. Удивительно, почему он всё ещё жив, а Божественный Порядок до сих пор существует… Или, может быть, всё это было частью какого-то единого, не постижимого моему уму тайного плана. Но в чём он мог заключаться, я до сих пор не имею понятия и вряд ли когда-нибудь узнаю.

Разоблачение

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА 2 РАЗОБЛАЧЕНИЕ

божественные предки на полках

Утром следующих стандартных вселенских суток астронавты вновь отправились на прогулку по Лекссу, ведь корабль был огромен, и для того, чтобы обойти все его ходы и помещения, нужно было несколько дней. Зайдя в хранилище с божественными предками, Йохан застал там Векс, которая бережно держала на руках один из контейнеров и слушала исходящий из него синтетический голос, вещавший о каких-то загадочных, высоких технологиях.

— Какие сложные у вас разговоры, — отметил Йохан. — Если честно, я не понимаю в них ни слова, за исключением предлогов и союзов, а также самых распространённых глаголов. Большинство этих слов я слышу впервые в жизни. Наверно, это что-то очень интересное.

Контейнер умолк. Векс свирепо зыркнула глазами на вошедшего. Но тут же смягчилась, вспомнив, видимо, о его роли невольного экскурсанта, и ответила:

— Мне — да, весьма занятно. Я ведь раба науки.

— А вот скажи, на чьей стороне сейчас эти предки? Неужели на вашей? Вы же, по сути, украли их у Его Божественной Тени.

— Похоже, что не на нашей, а на своей собственной. Это всё-таки не люди, а просто человеческие мозги, и они имеют довольно специфический опыт — симбиоз с сущностью насекомого и управление Лигой 20 000 планет. Сейчас они как будто не живы и не мертвы, и как будто не люди, но и не совсем нелюди. От своего бывшего хозяина — сущности насекомого, они сейчас отделены миллионами километров и десятком лет. Насколько я поняла, они не преследуют никаких целей, а просто любят развлекаться, как могут: болтают друг с другом и с людьми, любят делиться своими знаниями, иногда подшучивают, и чувство юмора у них довольно грубое.

Слушая её объяснение, Йохан успел устроиться на полу на прихваченном из командного отсека пледе. Уже рассевшись поудобнее и вытянув ноги в высоких ботинках, он неожиданно вспомнил о вежливости и жестом предложил даме сесть рядом с собой. Но Векс так сморщила своё и без того не блещущее гладкостью лицо, что астронавт решил, будто немного поторопился, и тут же сам занял предложенное место, полуприлёгши на плед. Примирительным тоном он спросил:

— Ты, наверно, очень интересная девушка, раз можешь проводить много времени в столь специфической компании.

— Свенли Тидл и Ксев так не считают, — разведя руками, ответила Векс. — Они многократно говорили мне, что, раз я провожу столько времени, общаясь с божественными предками, то я — странная зануда.

— Но они ведь знают, что тебя трансформировали в рабу науки… Они ведь знают, что твои научные потребности в какой-то степени возросли.

— Мои научные потребности возросли не «в какой-то степени». Они неизмеримы. Вообще-то они стали практически неконтролируемыми. Жажда знаний кипит во мне, как лава в жерле активного вулкана. И сейчас я испытываю неутолимую жажду удовлетворения моих научных запросов. Мой разум нуждается в информации, теориях, гипотезах…

Йохан, вытянувшийся на пледе, опёр голову на руку, ласково посмотрел ей в глаза и мило улыбнулся:

— А ещё ты говорила, Векс, что в результате трансформации в рабу науки твоё либидо стало сильно пониженным. Но это ведь не значит, что оно полностью отсутствует? Может быть, мужчина, который искренне ценит и уважает умных женщин, сможет хоть ненадолго растопить твоё холодное научное сердце?

— Во-первых, не пялься на меня так. А, во-вторых, за все двенадцать лет с моей трансформации в рабу науки мне ни разу не понравился ни один мужчина — ни из тех, кто меня ценил и уважал, ни из тех, кто ненавидел и презирал… А вот скажи, Йохан, почему мы друг друга понимаем?

— Может, потому что мы — родственные души?

— Я сказала — хватит! Не пытайся вешать мне на уши всю эту лапшу. Я имею в виду, почему я, человек из Вселенной Света, понимаю язык, на котором говоришь ты — человек из Вселенной Тьмы, причём, с той её планеты, которая совсем недавно построила свой первый корабль для дальних космических полётов.

— Наши учёные нашли этот язык в библиотеке инопланетного корабля, который потерпел крушение. Им понадобилось два года, чтобы его расшифровать. А нам — ещё полтора года, чтобы его выучить. Не выучив ваш язык, можно было и не мечтать о том, чтобы стать астронавтом — не пустили бы.

— А саму конструкцию корабля и его двигатель — это всё тоже, наверно, скопировали? — Догадалась Векс.

— Да, но,… — Йохан замялся. — У наших учёных всё-таки хватило знаний на то, чтобы понять и скопировать ваши технологии.

— Ага. Но с учётом того, что у нас первый дальний космический полёт осуществили пятнадцать тысяч лет назад, ваши достижения — так себе.

В хранилище вошли Джон и Иван. Во время разговора Векс и Йохана божественные предки всё время молчали, но внимательно слушали. И сейчас один из них пожелал высказаться:

— Этот балбес хочет стырить нашу Векс!

— Да-да, — подхватил другой. — Он определённо подмазывается к ней, строит планы… А кто же тогда останется с нами?

Джон нахмурился и, обращаясь к Йохану, сказал:

— Можно тебя на пару слов? Нам надо выйти и поговорить.

— Да не вопрос, — ответил Йохан.

Астронавты ушли. Векс ещё немного пообщалась с божественными предками, а потом направилась на так называемую «кухню» — помещение, где Лексс генерировал разноцветную питательную жижу, весьма неаппетитного вида, зато вкусную и полезную. Там она, Свенли Тидл и Ксев устроили себе ланч.

Свенли, как и подобает коту, лакал питательную жижу из своей миски языком. Если он умудрялся перепачкать при этом нос или щёки, в конце трапезы Ксев заботливо вытирала его лицо руками, а затем облизывала свои руки. Да и вообще она всегда питалась методом облизывания рук. Ей казалось, что это выглядит очень привлекательно. По правде сказать, обычно привлекать было некого, ведь в абсолютном большинстве случаев она питалась в компании Векс и некрасивого полумужчины-полукота. Но она всегда следовала своим привычкам, просто потому что ей так нравилось. Векс же, как и подобает настоящей зануде, ела обычной столовой ложкой, которую добыла на одной из посещённых Лекссом планет.

И вдруг в коридоре показался силуэт Пая. Ксев подумала: «Неужели эти парни как-то смогли наплакать недостающее количество слёз для его пробуждения и решили устроить такой приятный сюрприз для меня? Ой, нет, не он! Пай ростом повыше, и в плечах пошире. Кто-то из этих негодников раздел моего Пая и устроил маскарад в его одежде и парике?! Нет, это не один из них. Это лицо я вижу впервые в жизни. И в нём точно нет тех благородных, мужественных черт, которые украшают Пая».

«Питомец скрасит ваше одиночество…»

Ксев была права: внешность Пая и того, кто только что вошёл на кухню, действительно сильно отличалась. Если представить, что кому-то пришла бы в голову дикая идея использовать их в рекламе, то лицо первого выигрышно смотрелось бы на пропагандистском плакате Великих Войн с Насекомыми, в которых несколько тысяч лет назад участвовали бруннен-джи: «Он исполняет свой долг. А ты? Вступив в ряды десантных войск, ты поможешь спасти человечество. Хороший жук — мёртвый жук!». Также он сгодился бы для рекламы какого-нибудь фитнес-центра. Второй же, будучи запечатлённым с ящерицей Кластера на руках, подошёл бы для плаката с надписью «За пугающей внешностью скрываются добрые сердца! Питомец из приюта для опасных экзотических животных скрасит ваше одиночество». Или, если водрузить в его высокую причёску цветок кабу, сгодился бы для рекламы какого-нибудь поэтического вечера.

«Ну и походочка! — Удивилась Векс. — Это существо ставит ноги в точности так, как меня учили на курсах манекенщиц — по одной линии». Да, Векс действительно когда-то ходила на такие курсы, ведь она не всю жизнь была столь безобразной, как после трансформации в рабу науки. Но на подиум она так и не попала, потому что случился один досадный инцидент в университетской аудитории, приговор и та самая трансформация.

Выдержав небольшую драматическую паузу, новоприбывший пожелал высказаться:

— Я убивал матерей с младенцами. Я убивал великих философов, гордых молодых воинов и революционеров. Я убивал злых, добрых, умных, слабых, красивых… Я делал это на службе Его Божественной Тени. И я никому никогда не давал пощады.

— Не сочтите за грубость, молодой человек, я ни в коем случае Вас не провоцирую и вполне допускаю, что Вы и вправду можете быть опасны, — осторожно сказала Векс. — Но в каком контексте нам следует понимать ту информацию, которую Вы только что соизволили нам сообщить? Вы хотите устроиться к нам на работу? Киллером? Перечисляете свои навыки, приобретённые на прошлом рабочем месте? В таком случае, я Вас вполне понимаю… Помнится, в студенческие годы, когда я подрабатывала официанткой и решила перейти из одного бара в другой, я сказала на собеседовании "В баре «Жучок»: «я успешно смешивала сложные коктейли по индивидуальным заказам, улыбалась всем посетителям, весело хихикала, когда со мной пытались флиртовать, и быстро и аккуратно носила по два подноса одновременно». А теперь, если Вы и вправду явились к нам наниматься, давайте обсудим условия и оплату Вашего труда. Что бы Вы предпочли?

— Мёртвые не нуждаются ни в чём. Кроме: во-первых, исправно функционирующей крио-камеры; во-вторых, двадцатилетнего запаса качественной прото-крови; в-третьих, личного транспорта, которым можно пользоваться по своему усмотрению; в-четвёртых, доступа к корабельному арсеналу оружия; в-пятых, уважительного отношения к смерти от живых работодателей; в-шестых, понимания целей, которые преследуют мои работодатели — если эти цели сродни целям Его Божественной Тени, то я буду вынужден отозвать свою кандидатуру.

— Нет, мы вовсе не являемся единомышленниками Его Божественной Тени. А насчёт оплаты — да, тут есть, что обсудить… Но в целом требования вполне разумны, и, я полагаю, мы сможем договориться… Кстати, меня зовут Векс, я — раба науки. Эту трансформацию надо мной провели на Кластере, за невыполнение моих студенческих обязанностей и публичное оскорбление преподавателя в аудитории. Я получила совершенно непривлекательное тело и сильно пониженное либидо, чтобы у меня не было ни желания, ни возможности тратить время на мужчин, и чтобы я всё своё свободное время посвящала науке. Подчёркиваю: моё либидо сильно понижено! Поэтому не приставайте ко мне, всё равно ничего не добьётесь!

— Мёртвые не пристают к рабам науки, — ответил мрачный незнакомец.

— А к рабам любви? — кокетливо поинтересовалась Ксев. Да, это существо, одетое и причёсанное как Пай, казалось ей далеко не столь прекрасным, как сам Пай. Но у Ксев никогда не было большого выбора, по странным причинам вне её понимания, которые она списывала на таинственную череду неудач. — А то я, Ксев, раба любви, всегда ко всеобщим услугам!

— И к ним тоже не пристают.

— А тебя-то как зовут?

— Я — Кай, последний из бруннен-джи.

— А как же Пай?! — Возмутилась Ксев.

— Не знаю, о ком ты говоришь.

Свенли Тидл подполз к Каю на четвереньках и начал тереться головой об его ноги — как он всегда и делал при знакомствах с новыми людьми. Кай же не реагировал на него никак — как будто бы он всю жизнь только и делал, что терпел общество странных котоподобных людей. Или не всю жизнь, а всё время после смерти?

— Это Свенли Тидл, капитан Лексса, — пояснила Векс. — При его трансформации с одной профессии на другую к нему в результате нелепой случайности добавились гены кота. Кстати, если Вы сядете, он сядет Вам на колени.

— Я постою.

— А как ты здесь оказался? — В Свенли Тидле проснулось его человеческое начало и заговорило человеческой речью.

— После того, как Его Божественная Тень взорвал мою родную планету, убил меня и забрал все мои воспоминания, я две тысячи лет существовал на Кластере в виде оживлённого мертвеца. Его Божественная Тень каждый раз будил меня, когда надо было кого-нибудь убить. Но сегодня я очнулся здесь, в этом странном живом корабле. На меня смотрели два человека, и рядом лежал чей-то труп — не такой, как я, а обычный. От неожиданности они бросились бежать, а труп, разумеется, остался на месте. Я погнался за ними, чтобы спросить, где я, что происходит, и где Его Божественная Тень. В первые минуты после пробуждения я двигаюсь медленнее, чем обычно, поэтому не смог их быстро догнать. Пробегая через какую-то комнату с мозгами на полках, один из них метнул в меня чьим-то мозгом. Предполагаю, что так он хотел задержать меня и выиграть время, чтобы скрыться. Я машинально поймал этот мозг, и за несколько секунд из него в мою голову вернулись воспоминания о моей человеческой жизни, а также добавились воспоминания ещё двух тысяч человек. Правда, я пока что не понял, для чего мне вся эта информация. И тут же я услышал крики. Я дошёл до того места, откуда они раздавались, и обнаружил высокий обрыв, где внизу какое-то болото, над котором собираются клочья тумана. Получается, что те, которые зачем-то пытались от меня сбежать, не успели затормозить на краю обрыва и на бегу упали с него. Выжить при таких обстоятельствах они никак не могли.

— О! Свалились прямо в пищеварительный отсек Лексса, — отметила Векс. — Значит, для нас на одну заботу меньше: их тела не придётся туда тащить — они ведь уже там.

— Ты жутко цинична! — Сказала Ксев с некоторым отвращением.

— Пффф, как будто бы ты раньше об этом не знала… Предлагаю расследовать обстоятельства смерти троих наших гостей. Начнём с того, что хотя бы узнаем, кто из них умер первым, и по какой причине. Кай, отведи нас пожалуйста туда, где лежит его труп.

Кай повёл их по коридорам корабля, и путь занял минут десять. Наконец, откуда-то из стены послышались возмущённые вопли, производимые механическим голосом: «О горе мне, горе!», «Жизнь несправедлива!» и «Эти примитивные существа не желают спасать умнейшее и прекраснейшее создание в двух вселенных!»

Найдя дыру в эластичных живых стенах, все четверо оказались в крошечной комнатке, площадью не больше четырёх квадратных метров. Там лежал труп Йохана, открытая крио-капсула и голова робота 790, которая пожелала продолжить свой монолог:

— Я отчаянно звал вас на помощь, но по вашим ушам как будто бы ящерица Кластера прокатилась. Скорее заберите меня отсюда и верните на мою платформу, рабы! Я соизволю свободно кататься по Лекссу, а не лежать в тесноте в компании трупа, с которым даже не о чем поговорить.

— Конечно, 790й, мы вернём тебя на платформу, но ты, пожалуйста, вначале расскажи нам, что тут стряслось, — ласково попросила Ксев.

Электронные глаза головы робота изобразили презрительный взгляд:

— Так уж и быть, недостойные. Сейчас я добр и снисходителен, поскольку обрадован перспективой спасения после этого ужасного тридцатичетырёхминутного заточения и обретения сладостной, долгожданной свободы. Дело было так. Качусь я по коридору, и, как обычно, воздаю должные восхваления самому лучшему разумному существу в этом мясном мешке — себе. А в паре метров передо мной идут два убожества и о чём-то спорят, а за ними плетётся третье убожество. Я понял из их болтовни, что на этой их Земле сейчас огромные льготы и доплаты за умных детей. Родители умного ребёнка могут рассчитывать, как минимум, на полное освобождение от налогов и на бесплатный проезд в общественном транспорте. А как максимум — вообще на суммы космического масштаба. И вот, один из них вознамерился жениться на нашем местном пугале, которое задирает нос и называет себя «рабой науки», привезти её на свою захудалую планетку и уговорить на совместное изготовление мелких супер-умных ушлёпков… Ой, а чего это я всю эту историю в стихах не рассказываю? Тут же такие ирлийские страсти — убийство из-за дамы!

— Какие, какие страсти? — Не поняла Ксев.

— Ирлийские. На планете Ирли на такие темы слагают песни. Население этой планеты отличается буйным нравом, любит как следует выпить чего-нибудь крепкого, повеселиться и подраться. Они поют свои песни под звуки примитивных духовых инструментов и отстукивают мелодию каблуками во время пляски. Не зря же я всё-таки в прошлом году потратил два часа своего драгоценного времени на изучение голографической этнографической энциклопедии Вселенной Света. Итак, слушайте!

Голова робота запела, слагая незамысловатые белые стихи на ходу:

И друг его верный крикнул,
Что жребий надо бросать
За право посвататься к даме,
Не прекрасной совсем.

Дошло у друзей до драки,
Бывает ведь так всегда,
Когда речь идёт о даме,
Не прекрасной совсем.

И голову робота кто-то
Взял и ударил дружка
По темени из-за дамы,
Не прекрасной совсем.

Упал тот несчастный резко.
И больше, увы, не вставал,
Поверженный из-за дамы,
Не прекрасной совсем.

Слушая песню головы робота, Векс, Кай и Свенли стояли как столбы, а Ксев пустилась в пляс, пытаясь отстукивать ритм каблуками, как принято на планете Ирли.

А 790й, видимо, найдя остальные подробности менее поэтичными и не достойными ритмически-музыкального пересказа, снова переключился на прозу:

— Два оставшихся в живых кретина стояли неподвижно с открытыми ртами, как будто ожидали, что им в рот должно влететь понимание происходящего. Наконец, тот, который в этой нелепой шапке, сказал, что, наверно, надо куда-то спрятать труп, а потом уже думать, что делать дальше. И, — о, ужас, — эти мерзавцы решили вместе с трупом спрятать и потрясающего и сногсшибательного меня, как лишнего свидетеля. Они начали щупать стены, переговариваясь о том, что ещё вчера заметили множество тайных ходов и тупиков. Эти гады оказались весьма удачливы, и очень скоро нащупали этот закуток, ставший местом моего мрачного заточения. Увидев здесь крио-камеру с незнакомцем, они, как и подобает полным придуркам, не стали разбираться, что к чему, а решили запихнуть в неё ещё и труп, а также лучезарного и солнцеподобного меня. Кое-как открыв камеру своими кривыми руками, они увидели, что содержащееся в ней унылое убожество открыло свои противные, злые глазки. Полностью обалдев от страха, они бросились бежать, а мороженный артефакт — за ними.

— Ясно, — сказала Векс. — Мотивом убийства послужили туманные перспективы получения материальной выгоды, и орудием убийства являлся ты.

— Спасибо, 790й, ты помог нам во всём разобраться, — слегка запыхавшемся после пляски голосом пролепетала Ксев.

— «Спасибо» под голову не положишь и на «Спасибо» не покатаешься. Посади лучше меня на платформу, как и обещала, кукла пустоголовая.

— Как скажешь, 790й.

Голова робота уехала прочь, продолжая наслаждаться своей бесконечной поездкой по Лекссу в обществе себя-любимого.

Векс, которая уже давно разглядывала крио-камеру, прочла вслух надпись крупными буквами на фронтальной панели — «Кай, по-настоящему последний из бруннен-джи. Дальнейшую инструкцию см. на обратной стороне».

Перевернув камеру, они увидели прикреплённое к ней письмо. Векс принялась читать:

Дорогие охранник четвёртого класса и раба любви!

Я, ваш покорный слуга, а также жрец Его Божественной Тени, Йоцкри, должен сообщить вам пренеприятнейшую новость.

Итак, друзья мои, вы сейчас пересекаете на Лекссе бескрайний и холодный космос и исполняете ложное пророчество. Точнее, и не пророчество даже, а коварную выдумку Его Божественнной Тени, которую ему вполне успешно удалось замаскировать под пророчество.

Начнём с того, что Пай, мирно лежащий сейчас в крио-камере — это вовсе не настоящий последний из бруннен-джи. Более того, этот юноша — и вовсе не бруннен-джи. Родился он не две тысячи лет назад, а совсем недавно, и был убит за какую-то мелкую провинность. После смерти ему были имплантированы ложные воспоминания, а на его голову водружён парик. Поэтому, говоря о предсказании, якобы услышанном от Пророчицы Времени, этот несчастный искренне верил в то, что говорил, и это сделало его слова столь убедительными, что вы и вправду захотели угнать Лексс и этим ограничиться, как это, якобы, требовалось от вас по пророчеству.

Истинное же пророчество, которое я на прошлой неделе лично узнал у Пророчицы Времени, гласит: «Охранник четвёртого класса, раба любви, голова робота и последний из бруннен-джи угонят Лексс. А потом команда Лексса совместными усилиями уничтожит Его Божественную Тень и сокрушит таким образом Божественный Порядок». Обратите внимание: вам суждено не только угнать Лексс, но и уничтожить Его Божественную Тень, и вам поможет в этом по-настоящему последний из бруннен-джи, а не его поддельная копия сомнительного качества.

Да будет вам известно, что в тот роковой день, когда вы угнали Лексс, Его Божественная Тень вовсе не смеялся над пророчеством, а, наоборот, всячески препятствовал его исполнению, завлекая вас в придуманную им ловушку. «А почему он нас просто не убил?» — спросите вы. Я вам отвечу, что Его Божественная Тень тоже побывал у Пророчицы Времени, и что она ему поведала обо всех пятидесяти трёх неудачных попытках убить вас, которые она видела в прошедших временных циклах. Это вынудило Его Божественную Тень пойти на хитрый ход. Пророчица сказала мне, что такой манёвр он предпринимал уже в пяти из семидесяти восьми известных ей циклов.

Она подсказала надёжный способ борьбы с этими кознями, который дал отличные результаты во всех пяти случаях противостояния такому мошенничеству Его Божественной Тени. По совету Пророчицы Времени я распорядился тайно спрятать на Лекссе Кая, который поможет вам исполнить истинное пророчество. Кая я взял из тайного хранилища Его Божественной Тени, в котором Его Божественная Тень спрятал его вскоре после того, как узнал о пророчестве — чтобы минимизировать возможность смерти от его руки. Его Божественная Тень полагает, что Кай спрятан там столь надёжно, что никогда не проверяет наличие Кая в хранилище и, скорее всего, не заметит его отсутствия, даже если он будет путешествовать с вами на Лекссе двадцать пять лет.

Чтобы не оказаться убитыми им в первые три секунды после его пробуждения, вам нужно прямо сразу же вернуть ему память. Для этого следует затаиться за крио-камерой, и, как только он выйдет из неё, кинуть в него одним из божественных предков. Он машинально поймает предка, и воспоминания Кая, хранящиеся в этом предке, сразу же вернутся к нему. Найти этого предка легко: он второй справа, если стоять лицом по направлению к уборной. Таким образом к Каю вернётся не только его собственная память, но и память ещё двух тысяч человек, которых убил тот божественный предок в бытность Его Божественной Тенью. Вначале Кай не будет понимать, в чём практический смысл этого архива знаний, оказавшегося в его голове. Спешу сообщить всем вам, что в этом хранилище имеются чрезвычайно важные сведения, которые в разных циклах времени спасали всю команду Лексса от гибели, и пророчество — от полного краха. Например, там содержатся информация, как свистеть с повышенной громкостью или отличать обычного человека от потусторонней сущности, принявшей его облик, по манере целоваться.

Вернув Каю память, немедленно возвращайтесь на Кластер и приступайте к исполнению истинного пророчества, поскольку зло не дремлет. Возможно, в этот самый момент Его Божественная Тень взрывает десятки планет в день, летая во мраке космоса на своём новом разрушительном корабле, ещё более мощном, чем Лексс, и напоминающем с виду гигантского голого слизня. А, возможно, скармливает всё население Лиги 20 000 планет Его Божественной Личинке — юному гигантскому насекомому, в теле которого он планирует жить в дальнейшем.

На этом я прощаюсь с вами, Стенли Твидл и Зев. Берегите себя, но пророчество, однако, исполняйте.

Навеки ваш, Йоцкри.

P.S. Прото-кровь в соседней комнате, вход в неё — в девяти шагах от входа в эту.

— Прото-кровь — это то же самое, что квази-кровь? — Поинтересовалась Ксев.

— Ни разу не слышал про квази-кровь, — ответил Кай.

— Давайте посмотрим сами! — Предложила Ксев.

Они вышли из закутка с крио-камерой, отсчитали в произвольную сторону девять шагов и действительно обнаружили в стене тайный лаз в ближайшее помещение. Там стоял целый стеллаж с канистрами, имеющими совершенно одинаковые этикетки — «Прото-кровь, 10 л.». Канистры были прозрачны, и было видно, что это вязкая, белёсая жидкость.

— И ты функционируешь на этой гадости? — Разочарованно спросила Ксев.

— На прото-крови, — надменно уточнил Кай.

«И тут тоже Кай во многом уступает Паю, — подумала Ксев. — Квази-кровь прозрачна как слеза, да по сути она и есть слёзы, то есть физическое проявление благородных страданий души. А прото-кровь напоминает сопли. И это совершенно не романтично!… Да и само пророчество — как-то так себе. Я, конечно, рада, что кому-то всё-таки суждено сокрушить этот ужасный Божественный Порядок — давно бы пора! Ну ладно, пускай это будет наша команда. Но мне определённо не нравится, что столь важную роль во всём этот деле должен играть этот Кай. Ведь при виде такого парня на совместные подвиги не тянет… Лучше бы это был Пай…»

— Давайте обсудим пророчество, — предложила Векс. — В первую очередь я хотела бы отметить, что астронавты с Земли частично упростили нашу задачу: они нашли Кая и кинули в него нужными мозгами.

— И нам не нужно искать эти мозги, стоя лицом по направлению к уборной, определяя право и лево и отсчитывая вторую полочку справа, — добавила Ксев.

— А меня смущает, что там речь идёт не обо мне, а о каком-то Стенли Твидле, — признался Свенли Тидл.

— Автор письма мог неправильно запомнить твоё имя, — предположила Векс.

— А тебя не смущает, Ксев, что ты обозначена в письме как «Зев»? — спросил Кай.

— Совсем не смущает, — ответила она. — Я слышала, что девушкам, которым не везёт в любви, нужно что-нибудь изменить в себе, например, причёску. А я решила пойти ещё дальше и сменила не только причёску, но и имя с «Зев» на «Ксев», но более везучей от этого не стала… Ну так что же насчёт выполнения настоящего пророчества, о котором мы сегодня прочитали? Я думаю, что нам надо этим заняться, потому что в письме написано о гибели множества людей. Среди них, наверняка, есть и хорошие люди, а когда гибнут хорошие люди, это плохо. Мы будем плохими, если не помешаем плохому.

— Я тоже считаю, что нужно исполнять пророчество, — сказала Векс. — Понятия добра и зла субъективны и относительны, но при гибели людей и планет исчезают и научные знания, что для меня, как для рабы науки, совершенно недопустимо.

— А я против, — заявил Свенли Тидл. — Вдруг Стенли Твидл — это и правда не я? Тогда, если он нам встретится, вы сделаете его капитаном вместо меня, потому что о нём сказано в этом вашем пророчестве. Кстати, сейчас я всё ещё капитан, поэтому мой голос имеет дополнительный вес и явно перевешивает два ваших голоса, вместе взятых.

— А ты за что голосуешь, Кай? — Спросила Векс.

— Мёртвые не голосуют. Но я считаю, что голос Свенли Тидла не может перевесить два ваших голоса. С одной стороны, он — капитан, и это добавляет его голосу веса, но с другой стороны, он — частично кот, а это его вес уменьшает.

Векс и Ксев кивнули.

— Проклятые ксенофобы, — подавленно пробурчал Свенли.

— Мёртвые не подвержены ксенофобии, — ответил Кай.

— Решено, возвращаемся на Кластер, — резюмировала Векс.

Расстроенный, Свенли обратился к кораблю:

— Лексс!

— Да, капитан.

— Генерируй портал обратно во Вселенную Света, переходи, а потом — курс на Кластер!

— Слушаюсь, капитан.

Кластер

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА 3 КЛАСТЕР

Выход из портала между вселенными, который обычно открывается в совершенно случайных местах, на этот раз оказался на редкость удачным. Лексс материализовался в том же секторе, что и Кластер. Посовещавшись, команда приняла решение не спешить с прямым нападением на Его Божественную Тень, а поискать менее героический, но более надёжный путь. Векс решила, что можно начать с прослушивания эфира на всех возможных частотах, чтобы узнать что-нибудь про нынешнюю ситуацию в столице Лиги 20 000 планет. А если повезёт, то и найти союзников. И вот, на одной из зашифрованных, хоть и по простейшему шифру, частот она наткнулась на странные передачи, в которых весьма часто слышались фразы, открыто высмеивающие Божественный Порядок. Так, например, вместо традиционного в Лиге приветствия — «Я служу Его Божественной Тени!» говорилось «Я повелеваю Его Божественной Тенью!». А вместо фразы, которая могла использоваться как прощание или пожелание удачи — «Да падёт на вас Его Божественная Тень!» говорилось «Да поднимется с вас Его Божественная Тень!». Помимо этих красочных приветствий и прощаний велись и какие-то переговоры по существу, с открытым указанием космических координат, имён, времени, названий кораблей и различных кодовых слов. Столь низкая защита данных наталкивала на мысль о том, что это были не настоящие переговоры, а их имитация, организованная агентами Порядка с целью выявления своих наиболее близких, в смысле, недалёких врагов. Правда, оставалась вероятность того, что Векс наткнулась на канал связи настоящих еретиков. Возможно, заражённых каким-то новым вирусом, понижающим интеллектуальный уровень. Но тогда они вряд ли годились в союзники — от таких помощников оставалось ждать только вреда…

Проведя за анализом эфира два дня, раба науки не нашла более ничего интересного и уже готова была расстроиться. Но вдруг, на частоте местных аграриев, лишённой всяких шифров, она услышала такую речь: «На помидорном поле тли уже давно нет, и когда будет, неизвестно». Раба науки подумала: «Хм, при большом на то желании это можно понять как „Его Божественная Тень покинул Кластер — логово кровавой тирании, и дата его возвращения точно неизвестна“». Послушав этот канал связи ещё несколько минут, она услышала и другие обрывки переговоров со словами «полоть», «рыхлить», «травить гада» и «урожай».

Векс обратилась к остальным:

— Я смогла перехватить обнадёживающие обрывки разговоров. Это переговоры со станцией в десяти минутах стандартного полёта отсюда. Надо бы заявиться к ним лично, и узнать, что да как. Они могут быть как еретиками, так и обычными преступниками, которые захотят нас прибить. Так что я приглашаю с собой тебя, Кай, чтобы ты смог меня защищать. И тебя, Ксев, для количества. А капитан пускай остаётся на Лекссе.

Кай и Ксев согласились, и вскоре Лексс достиг той самой станции. Она была довольно крупной и выглядела далеко не новой — похоже, ей было как минимум несколько сотен лет. Неподалёку дрейфовало полдюжины товарных судов.

Векс обратилась к станции по радиосвязи:

— Здравствуйте, говорит экипаж корабля-стрекозы, остановившегося недалеко от вас. Мы хотели бы обсудить с вами ближайшие перспективы борьбы с тлёй.

— Повод?

— Мы, как и вы, заинтересованы в сохранности зелёных насаждений…

Диспетчер недовольным голосом назвал им номер ангара для посадки.

муха

Все трое сели в муху — небольшой живой летательный аппарат размером с автомобиль, и быстро добрались с корабля до станции. Подлетая к ней, они смогли рассмотреть крупную надпись «Овощебаза». Муха влетела в открытую дверь ангара, Векс, Ксев и Кай вышли из неё и направились вперёд по тускло освещённому, обшарпанному коридору. Очень скоро их встретила группа из восьми мужчин и трёх женщин, и вид у всех этих людей был весьма потрёпанным. Было видно, что жизнь их не особо баловала. Они хмуро смотрели на новоприбывших, не торопясь с приветствиями. Пожалуй, настало время представиться. Ксев начала первой:

— Здравствуйте, я — Ксев, раба любви, и поэтому у меня сильно повышенное либидо. К этой трансформации меня приговорили за неисполнение супружеских обязанностей и публичное оскорбление мужа в храме.

— Я — Векс, раба науки, и поэтому у меня сильно пониженное либидо, — представилась Векс. — К этой трансформации меня приговорили за неисполнение студенческих обязанностей и публичное оскорбление преподавателя в аудитории.

Кай решил не отставать от своих спутниц:

— Я — Кай, бывший божественный убийца, поэтому у меня либидо отсутствует как таковое. Трансформацию в оживлённый труп надо мной произвели за публичное оскорбление Его Божественной Тени в контрольном отсеке его флагмана методом тарана того самого отсека.

— Что у тебя за манеры, Кай?! — Возмутилась Ксев. — Мы вообще-то пришли сюда по важному делу и должны пытаться производить впечатление серьёзных людей.

— Мёртвые не склонны игнорировать дурные примеры, — ответил он.

— Ну вот, дожили! Нас посетила делегация из летающего дурдома, — тихо и с досадой сказал человек в рваных джинсах своим товарищам.

Ксев же со своими замечаниями переключилась на Векс:

— Зачем ты подала Каю дурной пример, Векс?

— Угадай, а кто постоянно подаёт такой пример мне? — Спросила она.

Похоже, что круг претензий замкнулся, и дальше припираться было не о чем. Положение спас человек в красивых сапогах, левый из которых — низкий, блистал зеленоватым хромом, а правый ботфорт алел кумачом. Он предложил новую тему для разговора:

— Кай… Так зовут последнего из бруннен-джи.

— Я и есть последний из бруннен-джи, — признался Кай.

— Вот как! Да и раба любви с вами в команде есть… А с вами случайно нет головы робота и охранника четвёртого класса?

— Есть, на нашем корабле.

— Покажите!

— А вам зачем?

— Если с вами есть голова робота и охранник четвёртого класса, значит, вы — та команда, которая должна уничтожить Его Божественную Тень и Божественный Порядок. Так гласит пророчество. А если это и есть вы, то мы, архи-еретики этой бессмысленно упорядоченной вселенной, обязательно будем помогать вам.

Векс связалась со Свенли по рации, он отправился на поиски головы робота и вскоре предстал перед архи-еретиками по видео-связи во всей красе. Они смогли полюбоваться на цифру «4» на его форменной шапочке, которую он не менял с момента побега с Кластера. Сомнений не оставалось — он и был охранником четвёртого класса. Голова робота, приняв сеанс видео-связи за свой звёздный час, произнесла красноречивый монолог о собственной любви к себе. Но всё это было зря: 790го никто не слушал, а все просто хотели убедиться, что это действительно робот и действительно отделённый от туловища.

Получив все нужные доказательства, оборванцы сменили своё презрение на уважение, официально представились архи-еретиками, пообещали впредь называть команду Лексса ультра-еретиками и оказывать посильную помощь в деле борьбы с Его Божественной Тенью и Божественным Порядком. Но первым делом их проводили в жилые помещения базы и накормили.

База действительно использовалась для складирования и распределения овощей. Даже не всё её руководство знало о втором, скрытом её назначении. Те люди, которых разыскивала вся охрана столицы, были оформлены здесь в качестве грузчиков и уборщиков. Иногда, по их неохотному признанию, им действительно приходилось выполнять свои служебные обязанности.

В коридорах стоял незабываемый запах картофеля, моркови варёной и свежей, всевозможных корнеплодов с разных планет. Когда новоиспечённые еретики проходили к столовой, в одном из подсобных помещений начали вскрывать бочонки с квашенной капустой, что вызвало у Ксев приступ тошноты, а Векс заставило манерно зажать нос. Привычные к подобным издержкам архи-еретики лишь спокойно ухмылялись и возводили глаза к потолку, а из новичков только Кай сохранил полнейшее хладнокровие. Потому что мёртвые не кривятся от неожиданного зловония.

В ярко освещённой белым светом просторной столовой было совсем немного людей и всего пара роботов. На вошедших никто не обратил внимания. Они поставили на стальной стол алюминиевые подносы с овощным рагу и уселись на стальные скамьи, чтобы продолжить беседу. Все были уже порядком проголодавшимися, поэтому проявили к рагу повышенный интерес. Только Кай не взял себе еду, а с отрешённым видом ждал, пока остальные перейдут от набивания желудков к делам. Команда Лексса отнеслась к его поведению с пониманием, но для некоторых архи-еретиков это показалось странным. Толстый мужчина в нашейном платке и очках поинтересовался у него:

— Почему вы не взяли еды? Это прекрасное свежее рагу.

— Спасибо, но мёртвые не едят рагу.

— Печально. Тогда попробуйте пюре. Оно вчерашнее, но ещё очень даже ничего.

— Мёртвые не едят ничего.

Толстяк удивлённо посмотрел на гостя, потом перевёл взгляд на тарелку и снова спросил:

— А как же вы тогда радуетесь жизни?

Чтобы предотвратить так любимую Каем присказку про «мёртвых не», Векс перехватила инициативу:

— Наверное, они имеют свои способы получать удовольствие. Мы узнаем об этом позже.

Толстяк поперхнулся кабачком и замолчал.

В ходе дальнейших обсуждений вопроса выяснилось, что, по имеющимся у них данным, Его Божественная Тень не был на Кластере уже пару недель, и где он находится сейчас, неизвестно. Самостоятельно в разведку повстанцы не ходили, потому что их лица были хорошо известны любому роботу-охраннику на Кластере, а прочие охранники различных классов каждый день любовались их фотороботами. Поэтому максимум, что могли сделать архи-еретики для ультра-еретиков прямо сейчас — это предоставить им в распоряжение шаттл «Неустрашимый», зарегистрированный на Кластере как грузовой корабль и поставляющий в столицу овощи, преимущественно — морковь. На нём можно было, не вызывая подозрений, отправиться туда и попытаться прояснить ситуацию самостоятельно. Заодно и собрать свежие разведданные для архи-еретиков.

Команда Лексса вернулась на корабль. Собравшись на мостике, они принялись разрабатывать дальнейший план действий. Пророчество, известное им из письма Йоцкри, гласило: «совместными усилиями команды Лексса…». Видимо, подразумевалось, что для устранения Божественного Порядка от каждого требовался свой вклад. Предполагаемая роль Кая была понятнее всего: раз он — бывший божественный убийца, значит, именно он, скорее всего, убьёт Его Божественную Тень. Векс сказала, что она лучше всего справилась бы с ролью хакера, если такое от неё когда-нибудь потребуется, и также озвучила свою версию о роли 790го — всех смешить, поднимая таким образом моральный дух команды. Ничего особенного для этого не требовалось, ведь 790й был всегда одинаково смешным и нелепым, хотел он этого на самом деле или нет. Но как же именно они подберутся к своему врагу и устранят его? Вопрос повис без ответа. Несколько часов споров не привели к результату.

И вот, когда все сидели, понуро уставившись в экран, транслировавший вид на Кластер из космоса, у Ксев появилась идейка:

— Знаете, когда я воспитывалась в банке жён, мне показывали разные голографические фильмы с вымышленными сюжетами…

— А зачем они это делали? — Поинтересовалась Векс. — Вроде, судя по твоим рассказам, из вас там выращивали нечто вроде растений.

— Ну да, растений, но не абсолютных растений. Видимо, это было нужно, чтобы мы не могли там совсем свихнуться от скуки. А также чтобы получали хоть какие-нибудь представления хоть о чём-нибудь, да и чтобы мы могли поддержать самые простые темы разговора с нашими будущими мужьями. Если они захотят с нами говорить, конечно… А то ведь, некоторые, получив в жёны совсем бессловесную тумбочку, могут на следующий день просто выкинуть её из дома, как бесполезный предмет мебели. Наверно… Ну так вот, я смотрела в основном драмы и мелодрамы, но и криминал иногда, если там в главных ролях были симпатичные парни. И вот, в криминальных фильмах, чтобы искать опасных преступников и еретиков, детективы очень часто ходили в бары. Они сидели там и общались со случайными знакомыми, да и вообще подслушивали разговоры посторонних людей за соседними столиками. Им очень часто везло, и удавалось выяснить и подслушать всё необходимое, будь то планы мелких квартирных воришек, будь то точные координаты сверх-секретных баз архи-еретиков. Какова жизнь на Кластере на самом деле, я не очень знаю. Но если она похожа на то, что я видела в фильмах, может, мне стоит пойти в бар и пошпионить там?

— Ну, попробуй, — без особого энтузиазма ответила Векс. — Всё же лучше, чем ничего.

— Я отправлюсь на Кластер вместе с Ксев! — Воскликнул Свенли Тидл. — У меня тоже есть очень важное дело на Кластере, но какое именно — это пока что мой секрет!

— Небось, опять искать «кошечек»? — Подозрительно спросила раба науки.

— Если они сами найдутся, тогда — пожалуй. Но основная цель моей миссии — узнать крайне важные сведения для исполнения пророчества.

— А остальным рассказать не хочешь?

Свенли перевёл взгляд с Векс на Ксев, затем посмотрел на бесстрастное лицо Кая, успешно скрывавшего свою заинтересованность, и ответил:

— Пока — нет. Если всё окажется, как я думал — расскажу, а если не окажется, то и говорить будет не о чем.

— Ну ты смотри, не отвлекайся, — сказала Векс и потрепала его за ухом.

Все четверо вернулись на «Овощебазу». Двоим шпионам-добровольцам прикрепили маячки для отслеживания их местонахождения и отправили на борт еретического шаттла. Ворчливый, бородатый капитан повёз их на Кластер. А Векс и Кай остались на базе, чтобы, вместе с архи-еретиками, отслеживать шпионские маячки на мониторах, чтобы в крайнем случае постараться как-нибудь помочь.

типичный пейзаж Кластера

Кластер — планетоид, на котором уже много лет устраивали публичные казни, делали роботов из тел людей и механических голов и скармливали человеческие трупы живым космическим кораблям, предназначенным для взрывания планет, выглядел самым подобающим для этого образом. Эта атмосфера явно не внушала лёгкости и оптимизма. Одинокие гигантские серые здания давящих, примитивных форм; мелкие однообразные «коробки» для унылого существования пока ещё живых людей; мутная серо-жёлто-зелёная дымка; медленные потоки воздушного транспорта… В этих кораблях могли быть заключённые, отряды божественных убийц с резервными канистрами прото-крови, местная хищная фауна — ящерицы Кластера, да и вообще что угодно… А шаттл «Неустрашимый», в котором сейчас ехали Ксев и Свенли Тидл, перевозил совершенно безобидный груз — обыкновенную морковь.

Когда шаттл прибыл в ангар, капитан занялся отгрузкой овощей, то есть начал следить за роботами, которые, как и положено, занимались этим вместо людей. А Свенли и Ксев, снабжённые липовыми удостоверениями торговых агентов компании «решительный борщ», пошли по своим делам.

Прямо у выхода из космопорта висел огромный плакат «их разыскивает охрана». Из него наши шпионы узнали две интересные вещи. Первая — это имена и краткие биографии их новых друзей. Вторая — то, что сами они пока не значатся в списках разыскиваемых. Что, впрочем, было вполне логично. Пройдя метров двести по мрачной улице с сотнями унылых роботоподобных живых людей и обычных роботов, Ксев увидела вывеску «Бар „Крепкая капля“». Войдя в полумрак с горстками хаотичных огней и звуками электронной музыки, девушка заказала какой-то коктейль, села за столик, принялась лениво потягивать содержимое бокала и наблюдать за происходящим. Такая вызывающая, страшная красота не может оставаться в одиночестве, тем более, в общественных местах. Минуты через две к ней подошёл элегантно одетый, симпатичный мужчина лет тридцати пяти — сорока.

— Я служу Его Божественной Тени! — Сказал мужчина и совершил рукой скупое горизонтальное круговое движение на уровне груди.

Это был традиционный жест приветствия, принятый в Лиге 20 000 планет. Он, видимо, означал, что служение Его Божественной Тени должно исходить прямо от сердца и распространяться от него сантиметров на тридцать по горизонтали.

Ксев, не задумываясь, ответила ему теми же словами и тем же жестом.

— Я — Ханнибал, банкир протеинового банка, — представился мужчина.

— Я — Ксев, раба любви.

— Я божественно привлекателен, ты — раба любви, чего зря время терять? Давай поедем в мои апартаменты?

— С удовольствием, — ослепительно улыбнулась Ксев, встала из-за столика и направилась с Ханнибалом к выходу.

Девушка размышляла:

«В конце-концов, Его Божественная Тень не последний день живёт на свете, и возможности сходить в бар и что-то про него узнать, а потом и уничтожить его, ещё будут… Ой, что за чушь я думаю?! Я вовсе и не откладываю свои дела на потом, а, наоборот, использую подвернувшийся шанс их сделать быстро и эффективно. Ханнибал ведь банкир протеинового банка. Я точно не знаю, что это такое, но, наверно, он может знать гораздо больше о Его Божественной Тени, чем какой-нибудь другой случайный знакомый из бара.»

— А чем занимаются банкиры протеинового банка? — Поинтересовалась Ксев, когда они ехали в его белой комфортабельной машине в чёрно-сером транспортном потоке.

— Раба любви имеет интересы помимо любви? Это похвально… Видимо, применённые к тебе трансформации были не в полном объёме… Что ж, тем лучше для нас обоих. Люблю женщин, которым я интересен как человек… А работа у меня — просто потрясающая! Мне действительно есть о чём рассказать и что показать… У меня дома ты сможешь заценить мою коллекцию… Ну, а теперь, собственно, про твой вопрос. Работа банкира протеинового банка заключается в тщательном анализе содержимого банка, результатов его применения и эффективности. Недавно мы закончили работу над одним очень важным проектом. Это огромное живое существо. Имя у него красивое, да вообще он просто красавец, но конкретнее говорить не буду, потому что это государственная тайна. — И Ханнибал улыбнулся с чувством выполненного долга. — Так вот, я анализировал особенности его питания, оценивал состояние его здоровья и темпы роста. На основании полученных данных, я давал рекомендации, какими именно частями тел его следует кормить в тот или иной период, и кому они должны принадлежать: какого пола и возраста должны быть эти люди, какая группа крови предпочтительнее и так далее. Пока существо молодо и ещё находится в процессе развития, правильное питание крайне важно для него.

Через полчаса они добрались до громоздкого тридцатидвухэтажного дома, и поднялись на лифте на тридцать первый этаж, в огромные апартаменты Ханнибала.

И без того просторные помещения казались ещё больше из-за того, что почти всюду господствовал белый цвет. Пройдя через каскад комнат с высокими колоннами, хозяин и гостья оказались в гостиной с белым диваном, огромным окном с видом на гнетущие просторы Кластера и белым стеллажом с голубоватой подсветкой. На стеллаже стояли прозрачные вазы самой разнообразной формы, а в вазах хранились человеческие органы в консервирующих растворах. Оказывается, этот маньяк, то есть увлечённый мастер своего дела, коллекционировал анатомические артефакты. Технология консервации, видимо, всюду была соблюдена идеально, и органы выглядели совсем свежими — будто они лишь несколько секунд назад выполняли свои естественные функции в человеческих телах.

— Это, — с гордостью сказал банкир, — почка. Она аномально мала, но не потому, что принадлежала ребёнку. Сама идея отправки детей в протеиновый банк — сомнительна, и я с рядом своих коллег периодически выступаю с её конструктивной критикой. Ведь отправлять в банк детей — нерационально. Проще дождаться того момента, когда они подрастут и смогут принести больше протеина… Так вот, эта почка принадлежит взрослому человеку, но она столь мала, поскольку является третьей, то есть сверхкомплектной… А это, на первый взгляд, вполне обычное сердце, однако, обстоятельства его изъятия были для меня крайне волнующими и запоминающимися. Волосы женщины, внутри которой оно раньше билось, были столь жизнерадостного красно-рыжего цвета, что они произвели на меня неизгладимое впечатление, и я пожелал оставить в своей коллекции экспонат, напоминающий мне об их яркости — красное сердце.

Слушая подробный отчёт банкира о его сокровищах, Ксев время от времени испытывала рвотный рефлекс. Но до рвоты как таковой дело не дошло, поскольку в её мозгу крутились мысли не только о том, как всё это отвратительно, но также и о возможных предлогах прекратить эту познавательную экскурсию или и вовсе о побеге. Однако, страх и отвращение частично парализовали её разум, поэтому она пока что не могла найти ответа на терзающие её вопросы.

— А теперь давай послушаем живую музыку, — предложил Ханнибал и крикнул, — Линн!

Послышался глухой стук, и в комнату вошла мумия с арфой в руках. При более пристальном рассмотрении это оказалась не мумия, а робот, напоминающий по конструкции человеческий скелет и обтянутый человеческой кожей. Шарниры, находящиеся в тех местах, что у человека — суставы, были голыми. Ведь если бы кожа была и на них, то она бы очень быстро потрепалась. Зрительные анализаторы находились в глазницах и представляли собой белые шары с концентрическими кругами, то есть чем-то напоминали мишени. Этот монстр был одет в белую, пышную мини-юбку, белый топик, белые туфли на небольших каблуках, и на голове у него красовался белый парик с длинными кудрями.

— Это Линн, моя служанка, — прокомментировал Ханнибал.

Линн поклонилась, а затем села на пол и принялась играть на арфе.

А изящная ладонь Ханнибала легла на бедро Ксев. Тут девушка поняла, что всё-таки настал момент сказать решительные слова и попробовать смыться:

— Даже моё гипер-активное либидо рабы любви не позволяет мне думать о любви в таких условиях… Да и вообще, мне уже пора в ангар… я и мои друзья… мы поставляем морковь на Кластер… сейчас морковь уже отгрузили, нам пора за новой партией…

Банкир небрежным жестом потянулся к придиванной тумбочке, достал оттуда блэк-пэк — популярное на Кластере оружие, способное на широкий спектр действий — от лёгкого оглушения до полной аннигиляции и щёлкнул им перед лицом у Ксев. Девушка потеряла способность двигаться.

— Ты умело имитировала интерес к моей личности, хотя на самом деле я для тебя всего лишь кусок мяса, — сокрушённо сказал банкир. — А знаешь почему? Потому что ты сама — кусок мяса. Животное. Глупая, примитивная самка человека. Если бы ты могла оценить мою коллекцию, ты смогла бы почувствовать в ней щемящую сердце симфонию жизни и смерти. Если бы ты могла понять Линн, ты бы восприняла её не просто как робота, а как сюрреалистичный союз смерти и механики. На это я и надеялся, а ты начала про свою морковь и её отгрузку. Что ж, я — романтик, а романтикам свойственно ошибаться. Да, твой мозг крайне примитивен и годится только в протеиновый банк. Зато твоя кожа, — и Ханнибал погладил девушку по щеке, — весьма примечательна, и, похоже, у Линн скоро появится подружка с красивым именем Ксев.

И вдруг Линн встала, набросилась на Ханнибала, и он упал без сознания от удара её арфой по голове. Робот-мумия выхватил блэк-пэк из его рук, поставил настройки на максимум, направил на своего хозяина и щёлкнул. От Ханнибала осталось только так называемое «мокрое место» — небольшая прозрачная лужа, остающаяся от живого существа после аннигиляции.

Расправившись с банкиром, Линн схватила Ксев за плечи и уставилась на неё своими «глазами». Её рот открылся, и оттуда полился монотонный поток механических слов:

— Я — Линн, раба любви. Я жаждю любви от всех живых существ, независимо от их биологического вида, половой принадлежности и возраста. Бурной, горячей и феерической любви.

В ожидании ответа, робот решительно тряхнул Ксев.

«Какая мерзость! Какая адская, извращённая, потусторонняя мерзость!» — подумала она.

— М-м-может просто останемся д-д-друзьями? — Заикаясь, спросила несчастная девушка.

— Никакой дружбы, прелестное создание, только страсть.

— Что угодно, только не это! П-п-проси, что пожелаешь, я что уг-г-годно сделаю…

— Поклянись, что с этого дня ты будешь хорошо думать над всеми поступающими тебе предложениями и не соглашаться ни на что подозрительное. Скажи мне, когда ты соглашалась идти к нему в гости, ты знала, что он банкир протеинового банка?

— Д-д-да.

— Значит, несложно было «сложить два плюс два» и понять, что он имеет отношение к скармливанию людей какому-то лабораторному монстру. И разве такой человек заслуживал доверия? Поклянись, что ты больше никогда не будешь влипать в такие истории.

— К-к-клянусь!!!

Получив с Ксев клятву, Линн тут же оставила её в покое, подобрала свою арфу, которая ничуть не пострадала от удара о голову Ханнибала, и продолжила игру, как ни в чём не бывало. Интересно, действительно ли была эта музыка живой, как и было заявлено Ханнибалом? Да, она создавалась в реальном времени и не являлась записью. В то же время, в существе, игравшем сейчас на арфе, не было ни грамма жизни, а только лишь механические конструкции и куски мёртвого человеческого тела. Но эти вопросы совсем не занимали сейчас Ксев. Её сознание в тот момент заполняли только две темы. Это был страх, что Линн снова отложит арфу и начнёт свои отвратительные приставания. И нетерпеливое ожидание, когда же наконец, закончится действие слабого разряда блэк-пэка, и она сможет встать с дивана и сбежать. Уйти. Ну, или хоть уползти… в общем, каким-либо образом покинуть это страшное помещение.

Минут через пятнадцать надежды Ксев оправдались: она снова получила возможность шевелиться и заковыляла прочь из жуткой гостиной, из квартиры и из дома. А потом она поймала попутку и добралась до ангара. Морковь давно уже была отгружена, и Свенли поджидал её, находясь в крайне приподнятом настроении.

— Ксев, Ксев! — Сказал он. — Послушай! Я был в главном архиве! Я нашёл там дело того самого Стенли Твидла, о котором говорилось в письме Йоцкри, и…

— Слушай, я сейчас не в духе выслушивать твои отчёты об архивах, — перебила его Ксев. — Если это важно, расскажешь это Векс и Каю, когда мы с тобой долетим до базы. Так тебе хотя бы не придётся рассказывать два раза одно и то же.

Свенли ещё многократно порывался рассказать Ксев о своём недавнем открытии, но она всякий раз его останавливала и продолжала смотреть пустыми глазами в лобовое стекло шаттла, усталая и измотанная.

Когда они добрались до базы, Свенли радостно подбежал к Векс и восторженно произнёс:

— Я был настоящим тигром! Эти архивистки так соскучились по мужскому вниманию…

— Тщеславный представитель семейства кошачьих, давай ближе к делу, — скептически ответила Векс.

— Хорошо. Я узнал, что, когда я был ещё младенцем, в моих документах допустили ошибку, и перепутали несколько букв.

Векс скорчила саркастическую гримасу.

— Это настоящая сенсация! Бывший помощник вспомогательного заместителя курьера, перепрограммированный в охранника четвёртого класса и летающий сейчас на Лекссе и охотящийся на «кошечек», узнал, что его имя и фамилия написаны с небольшой ошибкой. Это важнейшее историческое событие современности, сравнимое по своей масштабности с открытием электричества или интернета в доколониальную эпоху. Или, например, если бы мы друг узнали, что Его Божественная Тень является отцом Кая, это открытие быстро бы померкло по сравнению с тайной твоих имени и фамилии!

— Нет, Векс, это нечто большее! Ты не поняла, о каких именно буквах идёт речь. Я — тот самый Стенли Твидл! Тот, о ком говорится в пророчестве! Я родился под этим именем, но когда мне было три месяца, моих родителей приговорили к помещению в протеиновый банк по статье «мелкое еретичество», а меня захотели усыновить тётя с дядей. Пришлось оформлять на меня новые документы, и при их оформлении вышла ошибка. На самом деле Стенли Твидл — это я! Теперь, когда я это знаю, я не буду пытаться найти и убить настоящего Стенли Твидла, пока его не нашли вы и не назначили капитаном «Лексса», чтобы было как в пророчестве. Хотя нет, я побоялся бы прямо так взять и убить человека. Я бы скорей взорвал планету, где он живёт. Я ведь очень хочу всегда быть капитаном Лексса, и сделал бы всё возможное, чтобы устранить конкурента. А теперь оказывается, что никакого конкурента у меня нет!

— Пффф, — немногозначительно ответила Векс, пренебрежительно махнула рукой и направилась к Ксев. — Как твой шпионаж в баре? Что-нибудь узнала?

— Ну да, хоть что-то, но узнала. Оказывается, в протеиновом банке недавно закончили работу над одним проектом, который называют очень важным. Это некое живое существо. Про него известно, что оно «огромное», что «имя у него красивое, да и вообще он красавец». Всё это как-то очень похоже на Лексс. Возможно, это новый Лексс, только с другим именем, и сейчас Его Божественная Тень летает на нём по вселенной, поэтому его и нет на Кластере. Но про Его Божественную Тень — это просто мои догадки…

— Для первого раза — неплохо. Наверно, фильмы, которые ты смотрела, не капитально далеки от реальности, и показанные там методики шпионажа и правда могут быть сколько-нибудь эффективными в некоторых ситуациях… А чего ты такая бледная и выглядишь так, будто слегка не в себе?

Ксев попыталась подробно пересказать события, случившиеся с ней на Кластере. Рассказ её был сбивчивым, голос дрожал, она периодически заикалась, а руки её потели. В конце она добавила:

— Мне кажется, что кто-то управлял Линн… Кто-то мог управлять ей дистанционно, когда она набросилась на Ханнибала, а потом и на меня, и когда она разговаривала со мной.

— Что дало тебе основания так думать?

— Не знаю. Наверно, мне так подсказывает интуиция… Кто бы это мог быть, как ты думаешь? Кто управлял ей?

— Из всех имеющихся подозреваемых, смотри, кому это выгодно.

— Не знаю… А что именно выгодно? Чтобы я дала клятву не соглашаться на подозрительные предложения и берегла себя?

— Допустим.

— Может, это выгодно еретикам? Если я буду жива и буду в команде Лексса, то у пророчества есть шансы сбыться, и Его Божественная Тень будет убит.

— У тебя недостаточно информации о них, поэтому ты и пытаешься делать такие выводы. У меня же информации больше, потому что я все эти пять часов провела на этой базе и слышала всё, о чём они говорят. За всё это время они обсуждали три основные темы. Во-первых, какая группировка еретиков круче и имеет больше шансов прикончить Его Божественную Тень в ближайшем будущем и прийти к власти в Лиге 20 000 планет. Во-вторых, кто спёр часть денег, предназначенных на закупку нового оборудования. И, наконец, в третьих, кто и зачем увёл у кого-то какую-то бабу. Как видишь, на нас и на наше дело им глубоко наплевать. Да, они дали нам этот шаттл «Неустрашимый», который занимается овощными перевозками на Кластер, но они могли при этом думать как-то так: «А? Что? Пророчество? Ну ладно…» или «Попытка — не пытка».

— Значит, это кто-то из команды Лексса?

— Уже ближе к делу.

— Ну, голова робота и Свенли сразу отпадают. Голове робота сейчас дело только до себя-любимого, а дела остальных существ в обоих вселенных ему безразличны. А Свенли был всё это время на Кластере и пытался разобраться в архивах… и в архивистках. Значит, остаётесь только вы с Каем.

— Умница! И кто же из нас?

— Не знаю.

— Вопрос-подсказка. Кто же из нас двоих любит особенно извращённо и мерзко стебаться? Кто хладнокровно и нагло врёт?

— Ты?

— Уфф, ну наконец-то до тебя дошло, — со вздохом облегчения сказал Векс. — Да, это была я. Банкир протеинового банка был слишком уж эстетом: он уделил очень много внимания своему интерьеру, своей коллекции и дизайну своей служанки, а об информационной безопасности, как выяснилось, даже не думал. Я отследила твоё местоположение по маячку и с лёгкостью взломала первую попавшуюся систему в радиусе десяти метров. Этой системой оказалась операционка Линн.

База готова была предоставить ультра-еретикам каюты, но возникала проблема с официальным оформлением. База ведь должна была, формально, отчитываться перед правительством Порядка и проходить надлежащие проверки… Да и не было большой надобности в том, чтобы оставаться. Поэтому вскоре команда Лексса вернулась на свой корабль. Там они отдыхали, обдумывали дальнейшие действия и ожидали какой-нибудь полезной информации от еретиков, если таковая всё-таки поступит. Через пару дней их ожидания увенчались успехом. Кай, закончивший утренние переговоры с ними, явился с радостной новостью:

— Архи-еретики доложили, что Его Божественная Тень недавно закончил выращивание своего нового разрушительного корабля. Он называется «Рекс» и имеет форму гигантского слизняка. Как и любой юный организм, это существо нуждается в усиленном питании, и сейчас Его Божественная Тень «пасёт» свою «скотинку» — так сказали еретики — на поверхности далёких обитаемых планет. Его питомец пожирает целые города и реликтовые леса. Точное место выпаса не установлено, поскольку оно постоянно меняется. Тем не менее, наши коллеги обещали спрогнозировать перемещение Рекса в ближайшее время.

— Прям космическая пастораль какая-то, — отметила Векс.

— Что такое «пастораль»? — Поинтересовалась Ксев.

— Это типичная картина сельской местности, которая была распространена в доколониальную эпоху, а сейчас присутствует на некоторых планетах, переживших упадок научного развития. Представь: милые, аккуратные деревянные домики, рядом — лужайка, на ней мирно пасутся коровы, а за ними наблюдает пастух, неторопливо насвистывающий приятную мелодию на своей дудочке, а по голубому небу плывут белые облачка…

— Значит, ты просто издеваешься, Векс. Тебе должно быть стыдно! Миллионы людей погибают в пасти гигантского слизняка, а ты всё это называешь космической пасторалью. Среди них, наверняка, есть добрые, хорошие люди, поэтому смеяться тут не над чем!

— Вообще-то я рискую своей жизнью, болтаясь на борту Лексса и пытаясь помочь всем вам исполнить одно злополучное пророчество, чтобы погибло как можно меньше этих самых хороших людей. Если в столь стрессовых условиях я буду оставаться абсолютно серьёзной, то могу от своей серьёзности и вовсе лопнуть. Уже и пошутить, что ли, нельзя?

— Так и быть, можно. Но только совсем чуть-чуть, — снисходительно сказала Ксев.

День прошёл в ожидании информации от архи-еретиков. И вот, экипажу Лексса повезло: на следующее утро, после уже вошедшего в традицию сеанса связи, Кай сообщил остальным, что дело сделано. Еретикам удалось узнать точные координаты планеты, где ожидается кормление Рекса. Более того, пасти его будет лично Его Божественная Тень. Планета оказалась всего лишь в семи часах стандартного полёта Лексса.

— Свенли, разворачивай корабль, — Векс выглядела радостно-возбуждённой, — пора закончить начатое.

Но тот и ухом не повёл. Как сидел на капитанском мостике, задумчиво глядя в экран, транслирующий панораму звёздного космоса, так и остался сидеть.

— Свенли! — Векс прикрикнула на него, — Шевелись!

Ноль внимания.

— Он рехнулся? — обратилась растерянная раба науки к Каю, — он меня не слушается!

Тот, подойдя поближе и взглянув на капитана повнимательнее, едва заметно ухмыльнулся:

— Мне кажется, тут всё проще.

Он негромко, чуть ли не шёпотом, произнёс: «Стенли. Разворачивай корабль. Координаты ты слышал. Исполним пророчество».

Тот одобрительно посмотрел на Кая, грациозно потянулся, изогнувшись и вытянув вперёд сложенные в замок руки, зевнул так широко, что стали видны хорошо начищенные зубы, и подал Лекссу необходимую команду. Векс внимательно смотрела за происходящим. Её взгляд выражал удивление и восхищение. Кай прокомментировал:

— Наш капитан узнал своё истинное имя, и теперь отзывается только на него. Наверное, в этом проявляется его гордость.

Когда место «выпаса» Рекса было достигнуто, обнаружилось, что корабль до сих пор находится там и до сих пор ест. Далеко из космоса на одном из материков виднелись широкие борозды пустоты, оставленные проползшим там гигантским слизняком. Они проходили через леса, поля, луга и города, и на их месте остались лишь голая земля и камни — ни деревьев, ни домов. Вскоре удалось обнаружить и самого Рекса — серо-бежевое создание с плавными и мягкими на вид формами и традиционными для слизня «рожками». Длиной он был примерно семь-восемь километров.

Что это была за планета? Какие люди там жили? Были ли у Его Божественной Тени веские основания скармливать их своему слизняку, например, в наказание за непослушание и еретические идеи? Исходя из информации, доступной Лекссу, ответить можно было только на первый из вопросов. Эта планета называлась Лоту, жила она в основном за счёт собственного производства и сельского хозяйства, а также — за счёт выпуска запчастей для гравитационных ускорителей, которые поставляла на рынок Лиги 20 000 планет. Мелкая, но экономически стабильная планета не фигурировала ни в сводках политических новостей, ни где-либо ещё. Разве что недавно, пока Кластер не освоил альтернативное, подконтрольное производство ускорителей, она была несколько богаче.

Разведка, подвластная Его Божественной Тени, работала исправно и эффективно. И, если бы он захотел, он мог бы на основе всех имеющихся данных составить рейтинг планет по степени непослушания Божественному Порядку и соответственной целесообразности их уничтожения. Планета Лоту не попала бы ни в первую сотню, ни в первую тысячу, ни даже в первые десять тысяч этого рейтинга. Так почему же выбор пал именно на неё?

Стенли озвучил этот вопрос, когда Лексс подлетел к планете. Ксев на это изумлённо развела руками. Робот на своей тележке укатился от обсуждения в направлении своего любимого зеркала. Векс заявила, что имеет на этот счёт некоторые соображения, но данные пока не проверены, а потому не стоит их озвучивать. А Кай неожиданно вышел на середину пространства между постом капитана и экраном и приготовился говорить. Оказывается, он знал точный ответ.

По его словам, дело обстояло так: Его Божественная Тень предпочитал действовать хаотично. Он принимал решения о разрушении планет, руководствуясь не законами логики, а своими сиюминутными настроениями. Он полагал, что если никто не может вычислить твою стратегию, то ты становишься практически неуязвимым. Если же мотивы твоих действий просты и всем понятны, то ты больше похож не на великого тирана, а на маленького ребёнка.

Тем более, далеко не всё можно правильно посчитать логически, потому что имеющаяся информация почти всегда является неполной. Например, про планету Умамба известно, что там затаился лагерь архи-еретиков, а про планету Умумба не известно ничего подозрительного. И вот ты летишь уничтожать Умамбу, а Умумбу пока оставляешь в покое. А завтра выясняется, что на Умумбе всё это время велись секретные научные разработки, породившие такое оружие, по сравнению с которым твои огромные насекомо- и моллюскоподобные разрушители планет покажутся детским лепетом. И послезавтра твоему Божественному Порядку приходит конец. В то же время, если бы ты оставил в тот злополучный день в покое подозрительную Умамбу, она бы погибла через три дня в результате внезапного внутреннего военного конфликта, и лагерь архи-еретиков — вместе с ней.

Это может показаться странным, но такая политика Его Божественной Тени во многом укрепляла Божественные Порядок. Многие жители Лиги 20 000 планет осознавали, что решения об их убийствах или помилованиях принимались в основном по велению левой пятки тирана, а не по принципам справедливости. То есть выживание людей почти никак не зависело от их действий. Это внушало чувство беспомощности — самое выгодное для тоталитарного правителя состояние умов его подчинённых. Возможно, она же являлась причиной того, что в Лиге никак не переводились еретики — немало находилось тех, кто, подобно Каю времён его жизни, исповедовал принцип «помирать, так с музыкой».

А сегодня Кай стоял в командном отсеке Лексса, неотрывно глядя на экран, показывавший продвижение Рекса по планете. Изображение удалось приблизить — стало видно, как в огромной пасти биомеханизма исчезают целые районы крупного города. Разлетаются от него во все стороны воздушные и колёсные машины, бегут и орут люди, но всё равно попадают в жестокую, вечно голодную утробу. Грохот ломаемых конструкций, вопли ужаса и плач слышны не были, но воображение рисовало их очень живо. Картину дополняло тёплое весеннее солнце, так соответствующее пасторальному пейзажу.

Когда Кай снова обернулся к остальным, лицо его было мертвенно-бледным. Впрочем, это было его нормальное состояние. В глазах сияли лучики, которые, если не знать последнего Бруннен-Джи достаточно хорошо, можно было бы принять за признак улыбки. Но нет, мёртвые не улыбаются.

— Здесь мы его и возьмём, — заявил он.

Посовещавшись, экипаж Лексса принял решение дождаться, когда Рекс закончит свою трапезу и поднимется в космос. Возможно, предстояло сражение между двумя кораблями, и было бы гуманно пощадить остатки населения планеты.

Слизняк не заставил себя долго ждать и уже минут через пятнадцать стартовал. Он летел неторопливо, как наевшийся моллюск, и брюшко его светилось ярким рыжим светом ускорителей. Когда он поднялся на расстояние, достаточное для того, чтобы возможный выстрел по нему не задел планету, Кай включил радиосвязь, покрывающую все возможные частоты и сказал:

— Капитан корабля Рекс, также исполняющий обязанности Его Божественной Тени, приём! Говорит Кай, последний из бруннен-джи. Я нахожусь на борту Лексса, и здесь же со мной присутствуют раба любви, охранник четвёртого класса и голова робота. Согласно пророчеству, мы должны принести Вам смерть. В целях скорейшего его исполнения прошу впустить меня на борт Вашего корабля. Обещаю, что Ваша смерть будет быстрой и безболезненной.

— Рекс, фас! — Послышалось в эфире.

Свенли Тидл, со свойственной ему в силу его изменённого ДНК быстрой реакцией хищника, немедленно приказал:

Лексс стреляет

— Лексс, огонь по Рексу!

Раздался характерный звук пуска огневой установки Лексса. Концентрированная энергия вырвалась из глаз гигантской стрекозы и, собравшись кольцом, пошла на цель. А навстречу ему летел уже такой же сгусток света.

Сияющие кольца энергии сошлись в черноте космоса, на фоне звёзд и планет. Вокруг получившегося ярчайшего очага возникли голубые края, свет пошёл во все стороны, распространяясь, разлетаясь, захватывая все окружающие объекты, принимая в себя оба корабля и окрестные метеориты.

И вдруг свет померк.

Когда команда Лексса пришла в себя, и Свенли потребовал, чтобы Лексс посчитал координаты их местонахождения, оказалось, что они теперь находятся в десяти сутках полёта от того места, где встретили Рекс. Получается, что одновременные выстрелы из двух кораблей столкнулись в одной точке, в результате чего могла произойти спонтанная генерация порталов. Только лишь в пределах Вселенной Света или же ещё и во Вселенную Тьмы? Векс прокрутила запись случившегося, зафиксированную внешними камерами Лексса. Просматривая эти кадры с уменьшением скорости в сто раз, действительно удалось обнаружить вокруг Рекса визуальные эффекты, напоминающие открытие межвселенского портала.

Значит, Рекс находится сейчас во Вселенной Тьмы? Достаточно ли он наелся, чтобы сгенерировать обратный портал, или ему понадобится дополнительное питание? Долго ли ему придётся есть, если такая необходимость действительно существует? В какой точке Вселенной Света откроется обратный портал, и долго ли ему оттуда перемещаться до Лиги 20 000 планет? И куда он вообще направляется? На Кластер? Пастись дальше, неизвестно где? Или по каким-то другим делам, неизвестно куда?

В общем, много вопросов оставалось без ответа, а сроки следующей встречи с Его Божественной Тенью и его кораблём оказались весьма туманными.

Квази-кровь

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА 4 КВАЗИ-КРОВЬ

— Раз уж мы сейчас на территории Лиги 20 000 планет, а Его Божественной Тени здесь пока что нет, давайте пока хотя бы исполним мой личный план, — однажды предложила Ксев.

— Ну поведай нам свой план, — ответила Векс.

— Помимо спасения двух вселенных от Его Тени, для меня крайне важно добыть квази-кровь, чтобы можно было наконец разбудить Пая. Я долго думала, как же это сделать, и, наконец, меня посетила гениальная идея! Место, где можно собрать больше всего квази-крови — это банк жён на моей родной планете Б3К. Там живут девочки с десяти до восемнадцати лет — очень чувствительные существа. Поэтому могут генерировать квази-кровь, то есть, плакать, в почти неограниченных количествах! Я могу заявиться туда, поговорить с директором и сказать, что могу прочитать ученицам полезную лекцию о своей несчастной жизни — чтобы они от жалости ко мне поплакали, а заодно и научились не повторять моих ошибок. А оплату за свои услуги возьму наплаканными слезами. Кстати, есть такой небольшой нюанс… Слёзы на Б3К, или по крайней мере в банке жён, называются «глазная вода». Ну, наверно, какие-то местные особенности речи. Мне важно будет это помнить во время лекции, чтобы случайно не сообщить ученицам лишней информации. Одно незнакомое слово — это, конечно, пустяк, но вообще сообщать лишнюю информацию было бы плохо — директору явно не понравится, и он меня прогонит, так и не отдав пробирки со слезами.

Команда Лексса отнеслась с пониманием к такой прихоти Ксев, и через два дня корабль уже дрейфовал на орбите Б3К. Девушка села в муху и быстро добралась до банка жён. Директор банка, восьмидесятитрёхлетний старик, с радостью принял в своём кабинете рабу любви. Её тончайшая талия, гигантские губы, непомерный бюст, и ноги, как принято говорить «от ушей», — всё это было в его вкусе. Если бы он был хотя бы лет на пятнадцать-двадцать моложе, он бы обязательно сделал ей предложение личного характера. Ну а сейчас он был просто рад сделать всё возможное для понравившейся ему девушки. Тем более, её улыбки и слова «Вы — очень милый», окончательно растрогали его. Думая, что он — такой уникальный восьмидесятитрёхлетний мужчина, который всё ещё может производить впечатление на юных красоток, дедок развеселился и согласился на совершенно беспрецедентный в этом учебном заведении эксперимент — лекцию, проводимую посторонним лицом, не имеющим даже минимального педагогического образования.

— Девы, — обратилась в назначенный час к воспитанницам голограмма директора, — сегодня у нас урок эмпатии и послушания. Слово «эмпатия» — новое для вас, и оно обозначает «проявление тех же чувств, что у другого человека». Например, когда кто-то страдает, вы страдаете вместе с ним. В отношениях с мужем эмпатия иногда бывает важна, но тут важно не перестараться: в сложных ситуациях ему можно сопереживать, говоря подходящие слова, но с глазной водой нужно быть поосторожнее. Многие мужчины её не любят, поскольку жена, производящая глазную воду в присутствии мужа, может создавать у него ощущение дискомфорта. Но цель сегодняшнего занятия, когда вы впервые будете тренировать навык эмпатии — произвести как можно больше глазной воды. Ведь чем больше глазной воды, тем больше эмпатии. Сейчас роботы-няньки выдадут вам по две пробирки. Когда из ваших глаз начнёт течь глазная вода, подносите пробирки по одной штуке под каждый глаз и держите их там в целях сбора глазной воды. Чем больше глазной воды — тем выше будет ваш балл за сегодняшнее занятие. Не забывайте также, что вторая цель сегодняшнего занятия — обучение послушанию. Урок проведёт наша выпускница, которая расскажет об ужасной ошибке, которую она допустила в своей жизни. Это была ошибка из серии «непослушание». Запомните её историю и примите к сведению ужасные последствия, к которым непослушание может привести.

— Здравствуйте, мои дорогие, замечательные, прелестные девы!… — Начала вещать голограмма Ксев. — Ой, я так волнуюсь, даже не знаю, с чего начать… Я неплохо закончила этот самый банк жён, в котором сейчас учитесь вы. И мне, по милости Его Божественной Тени, дали милого, очаровательного жениха, с которым я, как и положено по традиции, познакомилась прямо в храме, на церемонии нашего бракосочетания. Увидев меня, этот прекрасный четырнадцатилетний юноша открыл свои пухлые, розовые губки и высказал сравнение меня с симпатичным, совершенно безобидным и очень полезным для человечества животным, то есть с коровой. Да, он высказывал свои впечатления от моей тогдашней внешности со свойственной юности прямотой, тем не менее, нельзя недооценивать его тактичность. Корова — это самое мягкое сравнение, которого по справедливости могло удостоиться столь жирное и безобразное существо, которым я тогда была. Я же, забыв о том, что нужно всегда радовать своего мужа, позволила себе наглость ударить его по его нежной как лепесток розы щеке своим увесистым кулаком. Нет, нет мне прощения! Запомните, девы: вам совершенно правильно говорят, что нужно всегда радовать мужа, льстить ему, ублажать его, и всегда это и значит «всегда», то есть в тысяче случаев из тысячи, а не, например, в девятиста девяноста девяти случаев из тысячи. За свой мерзкий поступок я понесла мягчайшее из возможных наказаний, потому что люди, занимающие свои судебные посты по милости Его Божественной Тени, милосердны. Итак, меня приговорили к трансформации в рабу любви. Я получила это бесподобное, крайне привлекательное тело взамен того отвратительного, и в дополнение к нему — ярко выраженную потребность радовать не только какого-то одного мужчину, а почти всех встречных. Но жестокая судьба вовсе не так милостива, как судьи на службе Божественного Порядка, и всё то зло, которое я заслужила за моё возмутительное обращение с моим несчастным мужем, всё равно вернулось ко мне, и продолжает возвращаться до сих пор. Дело в том, что я живу не как раба любви, а как раба без любви! Волею судьбы я попала на космический корабль, весь экипаж которого — это одна женщина и трое мужчин, среди которых двое мертвы, а один чудовищно непривлекателен даже для меня. Да, мы иногда приземляемся на каких-то планетах и общаемся там с какими-то другими людьми, но мне катастрофически не везёт. Та самая женщина на корабле, которая, кстати, раба науки, и, по собственному признанию, за один вечер прочла целых пятнадцать учебников по психологии, говорит мне, что я слишком быстра и прямолинейна в общении с мужчинами. Я сразу же заявляю им, что я — раба любви, и поэтому у меня сильно повышенное либидо. Раба науки считает, что именно в моём поведении и кроется причина всех моих неудач. Права она или нет, я не знаю, да и бесполезно было бы об этом думать, потому что я просто не в состоянии вести себя иначе. Если я постоянно буду сдерживать себя и не говорить то, что думаю, это только усугубит мои страдания, а везения в любви не прибавит. Честно говоря, я не верю ни в какую науку, и в психологию в том числе, зато верю в судьбу! Я думаю, что меня в качестве расплаты за моё жестокое обращение с моим юным, трогательным и невинным мужем, преследует злой рок! Поэтому большинство мужчин, с которыми мне удаётся познакомиться, просто какие-то неправильные, они не могут оценить мою красоту. Видимо, в их головах сидят какие-то извращённые идеалы. А вот, например, Господин Директор, который заведует этим банком жён — самый настоящий мужчина, с самыми правильными в мире вкусами! А оттого, что мужчина стареет, он не становится менее настоящим. Также встречаются мужчины другого типа — они как будто бы глухи к моим предложениям про «здесь и сейчас» и говорят, что хотят долго за мной ухаживать. Но я не могу тратить на них столько времени. Потому что единственный человек, которой достоин столь долгих церемоний — это Пай, самый прекрасный мужчина на свете. Но Пай мёртв. Что ещё сказать, я не знаю… Будьте всегда благодарны Господину Директору, цените его и создавайте ему хорошую статистику своими хорошими оценками, чтобы он был счастлив, здоров и прожил как можно дольше. Да падёт на всех нас Его Божественная Тень!

Границам сопереживания юных девушек не было предела! А в тот момент, когда голограмма Ксев сказала: «Я живу не как раба любви, а как раба без любви!», драгоценные слёзы потекли в пробирки с рекордно высокой скоростью. Обычный человек мог бы остаться равнодушным к такой речи или вовсе посмеяться над нелепой жизнью Ксев, но только не воспитанницы банка жён. Их обучение состояло преимущественно из заучивания готовых формулировок и прохождения простейших тестов, они даже не имели возможности контактировать с живыми людьми, в том числе и друг с другом, но даже столь странные условия не смогли полностью преодолеть в них естественную человеческую эмоциональность. Ксев была первым человеком, который рассказал им историю своей жизни и начал апеллировать к их эмоциям. И, надо отдать ей должное, девушка была полностью искренней и рассказала всё как есть — всё то, что она думает и чувствует на самом деле, за исключением необходимого лицемерия про Его Божественную Тень, поскольку без прославления диктатора Лиги 20 000 планет её поведение могло бы показаться подозрительным.

Довольная Ксев вернулась на Лексс с двумя канистрами квази-крови, и общий объём добытого снадобья составлял одну целую две десятых литра. Как вскоре выяснилось, у Векс за время отсутствия Ксев сложились свои планы насчёт пробуждения Пая, которые, впрочем, ничем не противоречили планам Ксев. Раба науки хотела расспросить его после пробуждения о «его родной планете», Бруннисе-2. Она хотела устроить такой допрос в присутствии Кая, который действительно жил раньше на Бруннисе-2, чтобы посмотреть, что представляют собой имплантированные воспоминания, и чем они отличаются от настоящих. Ксев не возражала против такой идеи.

Крышка крио-камеры открылась, и повалили клубы пара, которые вскоре рассеялись. Холод, поначалу повеявший оттуда, быстро растворился в общей умеренной температуре корабля, и Ксев получила возможность подойти к Паю, стоявшему в камере, совсем близко. Он не открывал глаз и не шевелился, поскольку его запас квази-крови был на тот момент нулевым. Ксев взяла специальную тонкую, гибкую трубку, подключила её к разъёму у него на груди и начала вливать квази-кровь. Через пару минут Пай открыл глаза.

— Привет, — сказала Ксев, положив его правую руку себе на плечо и обняв его за бока.

— Ну, привет, — ответил Пай, разумеется, не проявляя никакой инициативы со своей стороны, но и не отталкивая её.

— Зачем тебе всё это нужно? — Поинтересовалась Векс.

— Мне нужно его холодное прикосновение, чтобы охладить тот жар, который постоянно бушует во мне из-за моей трансформации в рабу любви.

— Тобой движет стремление к термодинамическому равновесию?

— Эти слова мне ни о чём не говорят, но звучит правдоподобно.

— Расскажи нам про свою родную планету, Пай. И про то, как ты на ней жил. Твоё детство? Юность? — Начала свой допрос Векс.

— У меня нет особой мотивации что-либо вам рассказывать, — вяло пробубнил Пай. — Может, вы зададите те же вопросы ему, — Пай слегка кивнул в сторону Кая.

— Я — Кай, предпоследний из бруннен-джи, — представился Кай, не раскрывая Паю истину в целях получения от него нужной для Векс информации, и, в то же время, ограничиваясь лишь минимальной ложью.

— Мне всё равно, — ответил Пай вместо «Очень приятно», чтобы подчеркнуть своё тотальное безразличие ко всему.

— Если у тебя мало мотивации рассказывать нам про вашу родную планету, то у него этой мотивации не больше, — сказала Векс. — Как видишь, он мёртв, как и ты. Поэтому нам всё равно, кого из вас расспрашивать про вашу планету. Мы бросили жребий, и он пал на тебя, — соврала она для большей убедительности.

— Ну, раз такое дело, пожалуй, расскажу. Поскольку на долгие споры с вами моей мотивации тоже явно не хватит… Моя мать была сборщицей подписей в пользу бедных. Она работала в «Департаменте по борьбе с неравенством». С самого раннего детства я помню её униформу. Это был белый халат с эмблемой её департамента — перечёркнутый знак равенства — то есть обозначение неравенства, заключённое в красный круг с диагональной красной полосой — обозначение запрета. Когда мне было три года, моя несчастная мать умерла от гриппа, и отец вскоре женился на другой. Она была жрицей в храме Богини Лука. Лук в культуре бруннен-джи — это уникальный, священный овощ. Ведь когда режут лук, у людей может возникнуть та же реакция, которая, например, появляется при виде убийства их родных и близких.

— Слёзы? — Догадалась Ксев.

— Да, именно так… В двенадцать лет, как и положено по традиции, я пошёл в школу. У меня, как и у всех бруннен-джийских школьников, был существенный стимул учиться. Ведь ежегодно, на основе результатов сканирования мозга, выявляющих способности к учёбе, и на основе оценок, которые демонстрируют реально достигнутые учебные результаты, компьютер выявляет самого ленивого ученика, и это служит вердиктом для принесения его в жертву Богу Прилежания. После ритуального жертвоприношения в актовом зале, тело жертвы делится на определённое количество кусков, равное числу оставшихся в школе учеников. Верховный жрец школы, он же — директор, обжаривает это мясо на священном огне, с добавлением набора ароматных специй. А потом каждому школьнику на тарелке с золотистой каймой подаётся по куску, и его непременно требуется съесть. Чтобы ритуал был не столь мрачным, вокруг каждого куска выкладывали лепестки цветков кабу.

земные цветы, больше всего похожие на кабу

— Извини, конечно, но твоё последнее утверждение — это что-то в стиле «чтобы в хранилище с двумя тоннами дерьма меньше воняло, кто-то решил пару раз брызнуть там духами», — фыркнула раба науки.

— Не за что извиняться, Векс. При мне ты вполне можешь высказывать неуважение к культуре моей погибшей родной планеты, потому что я и сам уже этого уважения не чувствую. Ведь мёртвые ничего не чувствуют… А теперь, если никто не возражает, я продолжу свой рассказ… По достижении совершеннолетия, то есть тридцати двух лет, граждане Брунниса-2 имели право вступить в брак. Браки могли заключаться только в месяц Торг — один из десяти месяцев в году. Перед месяцем Торг все женщины носили на шее глиняные таблички с датой и временем проведения аукциона на них. Аукцион мог быть утренним, дневным или вечерним. Во время аукциона женщина с завязанными глазами щупала волосы всех явившихся мужчин, сравнивая их длину, шелковистость и прочие качества. Она могла взять одного из них в мужья или остаться с прежним мужем, которого выбрала на прошлогоднем аукционе. Примечательно, что Торг был единственным месяцем, когда мужчины имели право появляться с распущенными волосами в общественных местах. Во все другие месяцы подобное поведение считалось грубым нарушением общественного порядка и публично наказывалось на центральной площади города осиновыми палками по пяткам.

— Наверно, это было нужно для удобства, чтобы в месяц Торг мужчины могли легко ходить от аукциона к аукциону, и чтобы не нужно было многократно сооружать и разбирать свои причёски. — Предположила раба любви.

— Ты совершенно права, Ксев… Итак, я явился на все девяносто аукционов, но со всех них был с позором выгнан, и иногда с криками «Пай! Как ты посмел явиться на мой аукцион?!» Дело в том, что из-за неизвестной, уникальной генетической мутации я был единственным лысым представителем народа бруннен-джи. Не найдя жены, которая меня бы содержала, мне пришлось зарабатывать на жизнь самостоятельно.

— Это довольно-таки странно, — отметила Векс. — Как известно из истории, бруннен-джи были расой воинов, которые несколько тысяч лет назад привели человечество к победе в борьбе с расой насекомых. А тут, получается, у вас был матриархат. Насколько я знаю, война — это обычно не женское дело.

— Ничего странного тут нет, Векс. Ты не совсем правильно сказала про нас. Бруннен-джи — не просто раса воинов, а раса воинов-романтиков. Между войной, то есть мужским началом, и романтикой — женским началом, нужно было сохранять баланс, отдавая предпочтение то одному, то другому. Я ведь говорил, что моя мать работала в «Департаменте по борьбе с неравенством». Да, такой департамент существовал, и занимался он контролем за соблюдением равенства. Равенство между полами соблюдалась с помощью «дежурств», сменявшихся раз в тысячелетие. Бруннен-джи одержали победу над насекомыми в то тысячелетие, когда дежурили мужчины, я же жил в период, когда дежурили женщины… Итак, мне пришлось искать способ заработка на жизнь, и я довольно быстро нашёл работу в качестве живого экспоната на выставках, поскольку обладал уникальной внешностью. Семья, в которой хоть один мужчина работал, и даже не важно, на какой должности, считалась опозоренной, и из-за этого мачеха выгнала меня из дома. Я зарабатывал достаточно, чтобы в перерывах между гастролями снимать себе комнату, но недостаточно для того, чтобы при этом ещё и вкусно питаться и красиво одеваться. Надеясь, что Пророчица Времени сможет мне подсказать, вырастут ли у меня когда-нибудь волосы, и что я должен делать, чтобы запустить процесс их роста, я отправился на её планету. Мне очень нужно было знать ответы на свои вопросы, ведь лишь они дали бы мне возможность отрастить волосы и найти себе жену и средства к существованию. Ночью я взломал замок в музее, угнал оттуда старинный летательный аппарат, за неимением чего-либо более подходящего под рукой, и отправился в путь. Когда я попытался вернуться, я обнаружил на месте своей планеты груду парящих в воздухе каменных глыб, а также крейсер Его Божественной Тени. Его Божественная Тень пленил меня, лишил жизни, превратив в ходячий и говорящий оживлённый труп с париком на голове, и две тысячи лет держал у себя, демонстрируя своим друзьям и знакомым, чтобы им не было скучно. А потом вы угнали Лексс, когда я был на его борту, ну а дальше вы и сами знаете… Также я хотел бы отметить, что иногда я думаю, что я — дважды последний из бруннен-джи. При жизни я был последним в общественной иерархии — самым презренным в своём обществе человеком по причине моей странной мутации. А после смерти стал последним в количественном смысле, поскольку других представителей моего народа не осталось ни в каком виде… А теперь, если не возражаете, я снова вернусь в крио-стазис.

— Я бы, конечно, возразила, если бы от моих возражений хоть что-нибудь зависело, — грустно сказала Ксев. — Но я помню, что ты не очень любишь своё существование в виде оживлённого трупа и предпочитаешь ему полное забвение, которое с тобой случается в крио-стазисе. Спасибо, ты рассказал нам много интересного. Пока, Пай. До новых пробуждений.

— Пока, — ответил Пай. — Кстати, мёртвые ничего не «любят» и не «предпочитают», ну да ладно…

Векс нажала нужные кнопки на пульте управления, и крышка «гроба» снова закрылась, оставив Пая за стеклом.

— Что ты скажешь на всё это, Кай? — Спросила Векс.

— Действительно, почти все утверждения из его рассказа нуждаются в моих комментариях, поэтому мне придётся быть многословным… В период Великих Войн с Насекомыми бруннен-джи были и правда расой воинов-романтиков. Понятие «война», я думаю, в объяснениях не нуждается, а романтика проявлялась так, что воины моего народа всегда были готовы на самопожертвование в битве и пели при этом гимн «Йо вей йо, хоум ва рей, йо эй-ра, джерум бруннен-джи».

Он не просто проговорил эту абра-кадабру, а пропел её. Мелодия песни была довольно красивой, и восприимчивая к таким вещам Ксев восхищённо заулыбалась. Лицо Кая приняло в тот момент такое выражение, что было очевидно: исполнение гимна — самое интересное в его рассказе для него самого. И было похоже, что с этого момента он будет исполнять свой гимн как минимум пару раз в день: и в опасных ситуациях, требующих самопожертвования, и во время созерцания на экране Лексса проносящихся мимо звёзд, и просто от скуки. Пропев эти строчки три раза подряд, он продолжил:

— Понеся большие численные потери в борьбе с насекомыми, бруннен-джи решили заняться наукой в надежде, что научные достижения не позволят малочисленной на тот момент расе погибнуть окончательно. Раса воинов-романтиков превратилась в расу учёных. Вокруг планеты они соорудили сверхпрочный щит, ограждающий ото всех, как они полагали, угроз извне. А жизнь каждого отдельно взятого человека продлили с помощью специальной технологии, многократно замедляющей физическое старение. Это произошло примерно за полторы тысячи лет до моего рождения, и никто с тех пор не умер по естественным причинам, таким, как старость. За это время нестареющие бруннен-джи превратились, по правде сказать, в расу зануд. Всё старшее поколение, то есть люди возрастом несколько сотен лет, были обеспокоены только тем, как бы сохранить привычный уклад жизни и не умереть. Они предпочитали вообще не выходить из дома, лишь бы какой-нибудь несчастный случай не отнял их вечную жизнь. Отсюда следует, что рассказ Пая о выставках, на которых его демонстрировали, явно не соответствует действительности — если бы даже выставки и проводились, на них бы никто не пришёл, и Пай не смог бы заработать на этом достаточно денег, чтобы снимать комнату. Его рассказ о приношении в жертву школьников не более правдив — детей в нашем обществе рождалось крайне мало, поскольку большинство населения не интересовалось ничем, в том числе и продолжением рода. Приносить раз в год одного школьника в жертву и скармливать его остальным было бы невиданным расточительством юных человеческих жизней. Тем не менее, Пай абсолютно прав насчёт того, что совершеннолетними мы могли считаться только по достижении тридцатидвухлетнего возраста. Про аукцион — правда, но лишь отчасти. У нас были популярны шутки про аукцион. Если кто-то ни с того ни с сего слишком ярко одевался, делал слишком изысканную причёску или усиленно оказывал кому-то знаки внимания. «Ты что, на аукционе?» — Спрашивали у него. Фактически же никаких аукционов не происходило. Утверждение про смерть матери Пая от гриппа является и вовсе абсурдным. Я знаю слово «грипп», но не из собственных воспоминаний, а из хранилища памяти двух тысяч посторонних людей, которое сейчас находится в моей голове. И происходил носитель этих воспоминаний не с Брунниса-2, а с совсем другой планеты. Ещё один любопытный момент: история жизни Пая имеет две параллели с моей: во-первых, я тоже летал на музейном экспонате, поскольку на всей планете не было летающей техники, за исключением музейной. Во-вторых, я тоже однажды посещал Пророчицу Времени. Но проблемы роста волос меня не интересовали, ведь я был самым обычным бруннен-джи с самыми обычными волосами, да и о лысых мутантах ни разу не слышал. Я пытался узнать у Пророчицы судьбу своей планеты и получил ответ, что она будет уничтожена Его Божественной Тенью, что, собственно, вскоре и произошло. Я, вместе со своими пятью друзьями, в тот момент на планете не был, потому что пытался взорвать крейсер Его Божественной Тени, и в ходе этой операции был захвачен и убит Его Божественной Тенью… Что же касается женщин с глиняными табличками, месяца Торг, тысячелетних «дежурств», священного овоща лука, осиновых палок по пяткам — это не больше соответствует действительности, чем рассказы о лысых бруннен-джи и приношении школьников в жертву.

— Если принять твои воспоминания о Бруннисе-2 как истинные, что с учётом всей ситуации и всего вышеизложенного является наиболее правдоподобной гипотезой, то «воспоминания» Пая — это феерический бред. Кто же смог такое придумать? Я уже начинаю подозревать, что сам Его Тень. Принимая во внимание присущую ему эксцентричность, вполне можно предположить, что долгими вечерами, отдыхая от организации многочисленных публичных казней и прочих государственных дел, он сочинял вымышленную историю бруннен-джи и методично записывал её в блокнотик. А когда всё было готово, отдал блокнотик био-визирям, чтобы они превратили весь этот текст в «воспоминания» в голове у Пая.

— … И во время всей этой бредогенерации он потирал ручки и злодейски хихикал, — с усмешкой добавила Ксев. — К счастью, теперь обман раскрылся, и мы уже не играем роль дурачков, которую он нам заготовил.

— Совершенно верно, милочка. Мы играем роль других дурачков, — отметила Векс.

— Ты подозреваешь, что ещё не весь обман Его Божественной Тени раскрыт?! Или что нас водит за нос какой-то другой злодей?! — Ужаснулась Ксев.

— Я не подозреваю ничего конкретного, но, как сказал один мудрец доколониальной эпохи, «Есть только две бесконечные вещи: вселенная и глупость. Хотя насчет вселенной я не уверен». Поэтому никогда не следует считать, что глупость — это то, что случается с другими, и тебя она больше не коснётся.

Для последнего из бруннен-джи беседа с поддельным последним из бруннен-джи тоже оказалась весьма познавательной. Но он обратил внимание скорее не на феномен имплантированных воспоминаний и не на полёт фантазии Его Божественной Тени при придумывании фальшивой истории, а на саму личность говорящего. Он подумал: «Видя, в каком состоянии могут находиться мёртвые, лишённые какой бы то ни было мотивации, другие мёртвые могут прийти к выводу о том, что мёртвым мотивация всё-таки нужна. Если её нет, то надо постараться заменить её хоть чем-нибудь. Существовать после смерти можно по-разному, но более деятельный вариант кажется предпочтительным».

Миг перед рассветом

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА 5 МИГ ПЕРЕД РАССВЕТОМ

— Знаешь, Кай, — сказала Ксев. — Какие-то странные вещи творятся. Давай присядем, и я тебе всё расскажу.

Кряхтя, Ксев примостилась на полукруглой скамейке на капитанском мостике. Кай устроился рядом.

— Я заметила, что люди, которые живут тут с нами на Лекссе — полнейшие паршивцы. — Начнём с того, что эта Векс постоянно строит всем глазки — и Свенли, и нашим случайным знакомым, и теперь даже тебе. А ты как думал — зачем ей нужны эти её огромные очки?! Я вывела её на чистую воду — чтобы глазки казались больше. Короче, она — отвратительная, гулящая девка. А Свенли только притворяется, что получил во время трансформации часть сущности кота. Я точно знаю, что он на самом деле что-нибудь себе колет, нюхает или что-то курит, когда никто не видит. От этого и ведёт себя так странно. Куда катится наша вселенная?! Люди детей должны рожать, а не развратом и наркоманией заниматься!

— А у тебя есть дети, Ксев? Может быть, они спрятаны где-то на Лекссе или ты их оставила где-то на Кластере или на Б3К?

— У меня-то детей нет, но я ведь исключение, я — раба любви.

— Ход твоих рассуждений, в частности подозрения, что окружающие являются развратниками и наркоманами, сильно напоминает поведение пожилых женщин на моей родной планете — Бруннисе-2. Я полагаю, что тебе желательно пройти диагностику у 790-го. Похоже, с твоим здоровьем что-то не так.

Через несколько минут Векс узнала от Кая о случившемся и согласилась с его версией о том, что раба любви нуждается в диагностике. Она быстро нашла голову робота, которая ещё во время своего существования на Кластере была запрограммирована под множество интеллектуальных задач, в том числе и медицинских.

— Продиагностируй Ксев, с ней что-то не так, — сказала раба науки.

— Нет, нет и ещё раз нет! Я, самое прелестное, великолепное и очаровательное создание в двух вселенных, отказываюсь от…

— Да, да и ещё раз да! — Перебила его Векс. Иначе я сейчас перезагружу тебя, в результате чего ты неминуемо и столь же самоотверженно влюбишься в любого из нас — смотря кого мы поставим перед тобой в момент твоего включения.

— Увы, жестокая судьба меня неумолимо вынуждает потратить своё драгоценное время на диагностику одного пустоголового существа по безжалостному требованию другого, безобразного существа. Я вынужден пойти на эти низкие уступки, потому что иначе я неминуемо полюблю кого-нибудь отвратительного и недостойного, и моя данная себе-люмимому клятва в вечной верности окажется предательски нарушена.

Если бы 790й просто согласился на просьбу Векс, памятуя о том, что его могут заставить полюбить кого-то другого, всего лишь с помощью простейшей перезагрузки, оба существенно сэкономили бы своё время и не вступали бы в этот бессмысленный диалог. Но, видимо, это был своеобразный словесный ритуал, который они привыкли исполнять каждый раз, когда 790го нужно мотивировать к какой-нибудь деятельности, и оба каждый раз просто отыгрывали установившиеся роли, подобно посредственным актёрам в поднадоевшей им пьесе на сцене второсортного театра.

Лазеры из глаз 790го прошлись по телу Ксев с ног до головы, и он выдал:

— Элементарно. Через два дня заканчивается стандартный, годичный срок годности.

— Поясни свою мысль, — сказал Кай.

— Мёртвый болван, не понимаешь самых простых вещей! Так уж и быть, объясню. Часть программы рабы любви, предназначенная для этого, разваливающегося сейчас существа, к счастью, досталась мне. Я имею способность испытывать запредельную, возвышенную любовь, и чувствую её сейчас к себе, к красивейшему и умнейшему из всех роботов. А к этой рабе распутства и непотребства были применены другие трансформации, в том числе и был установлен годичный срок годности, который заканчивается через два дня. В течение последнего часа своей ничтожной жизни она превратится в старуху не только по поведению, но и по внешности, а затем — бесславно подохнет.

На «мёртвого болвана» Кай не отреагировал никак. Видимо, чтобы принимать оскорбления на свой счёт и заботиться о впечатлении, которое производишь на кого бы то ни было, нужно быть живым. Зато информация о сроке годности показалась ему спорной, и он продолжил диалог, пытаясь узнать истинное положение дел:

— Год? Но ведь насколько я знаю, вы путешествуете на Лекссе уже одиннадцать с лишним лет — столько времени прошло с вашего побега с Кластера, где и был установлен её срок годности.

— Ничего удивительного. Бо́льушю часть этого срока раба распутства и непотребства просто продрыхла, не находя на свою долю достаточно распутства и непотребства.

Кай посмотрел на Векс, ожидая более понятных и подробных разъяснений.

— Пойдём в сторонку, я тебе объясню. А то сейчас Ксев всё услышит и найдёт повод ворчать с новой силой, — Кай кивнул, и они отошли подальше, чтобы раба любви не смогла уловить смысла их разговора. Векс продолжала. — Да, мы скитаемся на Лекссе уже больше одиннадцати лет. Но значительную часть этого срока Ксев провела в крио-стазисе. Дело вот в чём. Мы с самого начала решили не заявляться на планеты Лиги, потому что на них нас могли поймать агенты или слуги Его Божественной Тени, отправить под суд, а затем — в протеиновый банк. И то это был бы, наверно, самый мягкий вариант развития событий. Вряд ли Его Божественная Тень был бы милосерден к угонщикам такой важной своей игрушки, как Лексс. Итак, мы дрейфовали в космосе, иногда посещая планеты, не входящие в Лигу, то есть на которые не распространяется Божественный Порядок. Возможно, на планетах с Божественным Порядком хоть какой-то порядок есть, пусть и не самый дружественный для людей. А планеты без Божественного Порядка, похоже, в основном находятся на стадии деградации или очень специфичного развития. Например, на планете Клаагия обитают наркоманы, делающие наркотики из тел друг друга и таким образом почти полностью уничтожившие свою популяцию. На Вермале — умственно отсталые, зато хотя бы, вроде, не наркоманы. А планета Кун представляет собой один большой женский монастырь, где «сёстры» размножаются методом клонирования.

— Любопытно… Векс, а ты в курсе, что «кун» с диалекта планеты Джапанази переводится как «мужчина»? — Поинтересовался Кай.

— Нет, я этого не знала. Действительно, весьма забавный факт. Видимо, «сёстры» с Куна об этом не знают, потому что в противном случае тут же переименовали бы свою родину… А также я знаю, что есть планета Нук, целиком и полностью населённая «братьями», но мы там не были… Так вот, Ксев однажды попросила заморозить себя и будить только тогда, когда мы будем на какой-нибудь подходящей для неё планете — на такой, где есть неуродливые и более-менее адекватные мужчины. Нетрудно догадаться, что с такими планетами было негусто. А в тех редких случаях, когда мы всё-таки находили должную причину её будить, она просыпалась и отправлялась попытать своё счастье, картина дальнейших событий была всегда одинакова. По возвращении на Лексс она несколько дней ходит с кислым лицом, потому что не нашла на планете то, что искала. Или, может быть, нашла, но было не так интересно, как ей хотелось. Иногда ест, иногда вздыхает у крио-капсулы с Паем, иногда болтает со мной и Свенли. А потом просит вернуть её в крио-стазис до лучших времён, потому что «скучно» и «так жить нельзя». Но лично я очень сомневаюсь, что эти лучшие времена у неё когда-нибудь наступят… Подытоживая всё вышесказанное, хочу сказать, что суммарный срок бодрствования Ксев с момента нашего побега с Кластера — действительно не больше года.

— А что искали на планетах ты и Свенли?

— Я — раба науки, поэтому у меня повышенный интерес к научным знаниям. Я искала всяческие флешки, голограммы и прочие носители информации. Также я собирала разные приборы и детали, которые могли пригодиться для моей лаборатории — просто ничейные и брошенные или принадлежащие людям, которые могут их легко отдать, увидев в моей руке блэк-пэк. В основном мне попадался всякий хлам, который приходилось чинить целыми сутками и неделями, кропотливо преобразовывать в нечто иное или вовсе выбрасывать… А Свенли — получеловек-полукот, который интересуется в основном только едой и «кошечками». Какая-никакая еда есть на Лекссе, а «кошечек» он искал как раз на тех планетах. Разумеется, это были «кошечки» в человеческом обличии, пусть и без кошачьего ДНК. В отличие от самого Свенли, который является человекообразным котиком, состоящим из ДНК человека и кота. Но его успехи в поиске этих, с позволения сказать, животных, не превышали успехи Ксев в поиске неуродливых и более-менее адекватных мужчин.

Они вернулись к Ксев. В приступе физической слабости она лежала на полукруглой скамейке. Снова увидев Векс и Кая, она начала заявлять, что Векс, очевидно, всё это время приставала к Каю — в этом стремительно стареющая девушка была полностью неправа. Потом она начала утверждать, что они отходили, чтобы посплетничать — и в этом, как ни странно, всё же была небольшая доля правды.

Значит, нужно было срочно где-то искать универсальный преобразователь. В поисках ответа на свой вопрос Векс и Кай отправились к божественным предкам. Один из них сказал:

— Единственное известное мне место, где есть шанс найти хоть один преобразователь — это Рума — планета, благодаря особому излучению которой отжившее обретает новую жизнь. Сейчас это нечто вроде элитного музея Божественного Порядка, который пару раз в год посещают некоторые особенно избранные. Там хранятся некоторые устаревшие экземпляры особо значимой для Божественного Порядка техники и прочие примечательные вещи. Я слышал, что туда отвезли преобразователь модели 2.0. Если учесть, что это было 250 лет назад, и что сейчас на Кластере стоят модели 13.3, то я предполагаю, что машина, которую вы там найдёте, работает в сотни раз медленнее, чем более привычная для вас её современная версия. Но принцип работы — тот же.

Посмотрев на карте координаты Румы, Векс и Кай узнали, что путь туда из текущей точки пространства должен был составить всего семь часов, то есть это был реальный шанс попробовать спасти Ксев. Узнав такие новости, стареющая девушка на некоторое время отвлеклась от своего ворчания и критики всех и вся и задала один вопрос общего характера:

— И что, прямо нормальный, работающий преобразователь? Которым можно сделать прямо из мухи слона?

— Ты говоришь о той мухе, которая является мелким насекомым? Вряд ли на Руме найдётся достаточно протеина, чтобы преобразовать такую муху в слона. Тем более, преобразователи старых моделей работают крайне медленно, и если даже предположить, что протеина будет достаточно, эта трансформация займёт ни один десяток дней, а у нас вряд ли есть столько времени на сомнительные научные эксперименты, — пояснил Кай и вдруг обратился к Векс. — Кстати, Векс, а тебе не нужна коррекция с помощью преобразователя? Может быть, коррекция зрения?

— Нет, не нужна, — ответила раба науки. — Моё зрение и так нормальное. А эти нелепые очки с толстыми стёклами — просто элемент моего имиджа, декоративная деталь для полноты образа. А ещё в них есть встроенная флешка со множеством нужных мне данных и голографический проектор.

По дороге до Румы Ксев решила заняться рассказом «удивительных историй» из своей жизни, причём, каждую из этих историй она рассказывала по несколько раз подряд. Например, раба любви три раза поведала о том, как, находясь на обучении в банке жён на Б3К, она провалила зачёт по теме «Обольщение мужа методом кусания собственной нижней губы». Такая тема была вполне обычной, ведь основные знания, которые давали в банке жён — как быть для мужа самой обаятельной и привлекательной. Девочка не смогла сдать зачёт, поскольку слишком усиленно к нему готовилась, и наставница, общавшаяся с ученицей через систему голограмм и микрофонов, увидев изрядно потрёпанные и обкусанные губы, пришла к выводу, что с помощью их кусания нельзя соблазнить ни одно живое существо, не говоря уже о муже.

— Всё, с меня хватит! — Решительно сказала Векс и направилась куда-то по своим делам, когда выпускница банка жён начала в четвёртый раз рассказывать о проваленном зачёте.

Свенли тоже не было интересно, потому что Ксев рассказывала не о нём и не о «кошечках», с которыми есть реальный шанс познакомиться и «поиграть».

Кай же остался с Ксев, подумав «Мёртвым всё равно, сидеть в тишине или слушать чьи-то неинтересные, многократно повторящющиеся рассказы».

типичный пейзаж планеты Рума

Поверхность планеты Рума представляла собой один большой океан с возвышающимися над ним редкими, суровыми отвесными скалами. На каких-то из этих скал были построены массивные здания архаичной архитектуры, похожие на за́мки. Кай сел в муху и отправился исследовать эти замки в поисках преобразователя. Осмотрев два замка, он вернулся на корабль.

— Нашёл, — коротко отчитался бывший божественный убийца.

Команда Лексса усадила общими усилиями ослабевшую Ксев в муху, и муха полетела по направлению к скале, где хранился преобразователь. В том месте планеты, тем временем, солнце скрывалось в морских глубинах, освещая скалу и мелкий летательный аппарат своими красными прощальными лучами.

Кай остановил муху в нескольких метрах от входа в замок и помог Ксев выбраться. Видя, что она настолько плоха, что вряд ли сможет пройти это расстояние самостоятельно, он подхватил её на руки и понёс. На первый взгляд, картина была идиллической: мужчина несёт на руках женщину, оба — довольно молоды, и в лучах заката они направляются в замок. Кто же они? Молодожёны? Влюблённая пара? Но нет, они являлись вовсе не теми, кем могли показаться непосвящённому зрителю. Он родился больше двух тысяч лет назад, да и вообще уже давно не живой. А она — старуха в теле юной девушки, которая вот-вот примет подобающий своему сознанию внешний вид, а вскоре после этого и вовсе помрёт. И в замке же их ждёт вовсе не романтическое свидание. Им предстоят банальные технические операции, в результате которых старуху требовалось «изгнать» из почти просроченной девушки, продлив срок годности последней. Так обстояли дела с жертвами передовой науки и техники Лиги 20 000 планет.

Посреди просторного зала стоял огромный куб с гранью в десяток метров. На нём виднелась полустёртая надпись-вывеска «Преобразователь 2.0», под ней — небольшое углубление, в котором располагались странные приборы, а под ними — T-образная площадка. Кай уложил Ксев на площадку, пристегнул её ноги и руки специальными ремнями и подошёл к пульту управления у другой грани куба. Он начал нажимать на одни и те же кнопки помногу раз — видимо, трёхсотлетний механизм работал туго. На лице его отразилось… нетерпение? Неужели сейчас его лицо начало хоть что-то выражать? Почему? Кай задумчиво сказал:

— Заели кнопки и пружины

Как неестественная жизнь.

Но разве смерть зовётся жизнью,

Скажи?

— Ты давай не стишки рассказывай, а срок годности продлевай, — проворчала Ксев. — Ой, а что с тобой случилось? Раньше ты так себя не вёл.

— Сто лет, Ксев, сто лет, — дал странный ответ Кай, под нетерпеливыми пальцами которого кнопки всё-таки заработали.

Огромный, примитивный экран, наконец, включился, и там появились опции «Профориентация», «Рабство» и «Редактирование ДНК» — три основных вида преобразований, которые обычно проводились над жителями Лиги 20 000 планет в целях поддержания Божественного Порядка. Интересно, что каждое из этих преобразований хоть в какой-то степени было произведено надо всеми живыми существами из теперешней команды Лексса. Программа «Рабство» досталась Ксев и Векс — с той только разницей, что к одной девушке была применена опция «Любовь», а к другой — «Наука». А «Профориентация» и «Редактирование ДНК» пришлись на долю Свенли, когда его перепрограммировали из помощника вспомогательного заместителя курьера в охранника четвертого класса, и у проводившего трансформацию робота случился сбой, вылившийся в добавление к ДНК Свенли кошачьих генов. Хотя изначально требовалось отдельно перепрограммировать профессию Свенли и породу кота, не смешивая этих двух существ с помощью единой нелепой трансформации. В целом опция «Профориентация» считалась гораздо более щадящей, чем «Рабство» и применялась просто для экономии времени, требуемого для переквалификации, и сводя его к нескольким минутам вместо часов или целых недель и месяцев. А опция «Рабство» считалась более жёсткой, применялась к реальным или возможным противникам Божественного Порядка и нередко сопровождалась установкой конкретного срока годности, после которого человек умирал и годился только в протеиновый банк.

Огромный, примитивный экран загорелся. Кай зашёл в меню «Рабство», из опций «Война», «Любовь», «Наука», «Порядок», «Строительство» и «Коммерция» выбрал «Любовь», далее — пункт «Срок годности», и затем — максимальную цифру — «100». На таймере отобразилось время — «6 часов», и в недрах машины послышался глухой скрежет.

Ксев стало сильно не по себе. До этого её преобразовывали на модели 13.2, которая была в десятки раз меньше этой громадины и не издавала такого зловещего скрипа. А что если что-то пойдёт не так, и она превратится в… мало ли во что?! Лучше об этом вообще не думать. Лучше с кем-нибудь поговорить. Где Кай?

— Кай! — Крикнула она.

Ответа не последовало.

— Кай!!! — Заорала она что было силы.

— Налетай!!! — Послышался его голос с улицы.

Да, он уже был на улице, потому что выпрыгнул в окно. Похоже, что его призыв услышали местные обитатели. Одновременно поднялись три дверцы в земле, напоминающие канализационные люки, оттуда показались руки с частично облезлой кожей, и началось оживлённое движение. Через две минуты Кай стоял окружённый толпой ходячих мертвецов. Каждый из них был облачён в униформу Его Божественной Тени, только не в чёрную, а фиолетовую. Бывший божественный убийца выглядел так, будто воспринимает их внимание к себе с превеликой радостью. Он был похож на знаменитость, которая прославилась буквально вчера, и поэтому безумно рада всем своим поклонникам, ведь они ещё не успели надоесть. Эта идиллическая картина была весьма отчётливой в свете недавно показавшейся на горизонте огромной луны Румы, а Векс и Свенли наблюдали за происходящим через экран Лексса.

— Что происходит?! — Спросил, наконец, Свенли.

— Видимо, те, кто окружили Кая — это тела божественных предков. Они двигаются так, будто у них нет мозгов, а мы ведь знаем, что мозги божественных предков хранятся тут, на Лекссе. Также эти существа одеты в том же стиле, что и Его Божественная Тень. Но почему Кай так себя ведёт? Обнимается с ними, жестикулирует так, будто рассказывает стихи…

Векс взяла рацию:

— Кай?

— Из позабытых ли фантазий? — Послышался встречный вопрос на её вопрос.

— Кай, что происходит?

— Из циклов времени других?

Векс передала рацию Свенли:

— У меня ничего не выходит, попробуй ты.

— Кай, что с тобой? Что ты делаешь в этой дурной компании? — Взволнованно спросил Свенли.

— Из той поры, когда дышал я? — Послышался новый вопрос-ответ.

— Это неподходящая для тебя компания, — Увещевал Свенли. — Да, они не дышат и ты не дышишь, зато у тебя есть мозг, а у них — нет. Их мозги на Лекссе, понимаешь? Уходи от них, пока ты не опустился до их уровня.

— Пока, — ответил Кай и бросил рацию далеко перед собой.

Два зомби направились за ней — примерно как собаки за брошенной им палкой, только гораздо медленнее и крайне неуклюже.

— У меня тоже ничего не вышло, — разочарованно сказал Свенли. — Может быть, заберём Ксев вместе с преобразователем на Лексс? А то мало ли что…

— Очевидных угроз её жизни я сейчас не вижу. Через окно отчётливо видно, что преобразователь работает, и что она к нему подключена. А её срок годности на исходе, и этот старинный артефакт, находясь вдали от излучения этой планеты, может перестать работать. Помнишь, что мы слышали про Руму? «Здесь отжившее обретает новую жизнь»… И похоже, что это относится не только к технике, но и к людям. Посмотри на этих ходячих мертвецов или на весёлого Кая. Кстати, ты сегодня невольно польстил ему, заявляя, что у него «есть мозг». Он, помнится, говорил мне, что его мозг работает только частично — как будто бы только логическая его часть. А здесь, на Руме, он ведёт себя так, будто логическая часть спит, зато оставшаяся вполне себе бодрствует… Ты хоть слушаешь меня, Свенли? — Спросила Векс, глядя на неподвижно уставившегося в экран человека-кота.

— Да, конечно, я же умный котик. Но Стенли, а не Свенли!

— Хороший котик, хороший. Стенли, а не Свенли, — сказала Векс и почесала его за ухом.

Не долго думая, Свенли уселся к ней на колени. Так они просидели минут десять, пока худые ноги Векс не начали затекать, и пока она не попросила его удалиться с помощью привычного «Брысь». Всё это время она продолжала всматриваться в монитор и периодически поглаживала его по голове и по спине. Сама девушка не испытывала абсолютно никакой потребности вести себя подобным образом, но ведь было важно, чтобы он, получеловек-полуживотное, чувствовал себя комфортно.

Если человеку может быть и страшно и скучно одновременно, то это было как раз то состояние, которое испытывала в те долгие часы Ксев. В холодном свете луны, в пугающе просторном зале замка она лежала под неведомой древней аппаратурой, которая зловеще скрипела, тарахтела и в итоге могла дать совершенно непредсказуемый результат. Уйти было нельзя — мешали ремни. А если бы не они, то остаток здравого смысла — нельзя же прервать трансформацию не пол-пути, если твоего срока годности хватает всего на несколько часов. Поговорить было не с кем. Сколько должна была длиться эта пытка — неизвестно. В ситуации Ксев был, пожалуй, только один плюс — отсутствие боли. Ведь преобразователи всех моделей во время всех своих операций облучали мозг «пациентов» специальными обезболивающими лучами. Но об этом Ксев не думала: она была так поглощена своими страданиями, что более ужасные ситуации ей просто не приходили в голову. «Хуже некуда!» — Таков был её взгляд на ситуацию. Кая она уже давно не звала, сообразив, что это безрезультатно. И вдруг шум приборов затих. Но Кая всё ещё не было — полчаса, час, полтора часа… Неизвестно сколько.

Видимо, уже под утро она услышала на лестнице шаги.

— Кай! — Крикнула она. — Наконец-то! Отстегни пожалуйста эти ремни.

— Из тех времён, что не сбыли́сь,

Тоска коварно влезла в душу? — поинтересовался он.

— Мне тоже тоскливо, Кай! Я очень устала тут лежать, отстегни пожалуйста ремни.

— Из позабытых ли фантазий

Ко мне явился образ твой?

— Фантазировать будешь потом, а сейчас освободи меня уже!

Кай подошёл к пульту, вернулся в меню назад и выбрал пункт «Внешность»:

— Из той поры, когда дышал я

Твоё запомнилось лицо? — поинтересовался он.

— О чём ты? Ремни, ремни! Отстегни их, я ужасно устала тут лежать!

Продолжая нажимать на какие-то кнопки, Кай вдохновенно продолжал:

— Из циклов времени других,

Из циклов времени далёких

Тот отзвук о тебе затих,

Но…

К сожалению, раба любви не успела узнать строчки стиха бывшего божественного убийцы, следующие после «но», потому что его отвлёк шум медленных, неестественных шагов на лестнице. Дело в том, что Кай, входя в замок, забыл закрыть дверь, и зомби, при всей своей небогатой умственной деятельности, смогли сделать что-то похожее на вывод: открытая дверь может значить приглашение в неё войти. Если бы всё это происходило не на Руме, а на какой-либо другой планете, Кай схватился бы сейчас левой рукой за правую, где располагалось довольно точное и эффективное оружие, встроенное в его тело био-визирями. Сейчас же он всего лишь пожал плечами и снова уставился в монитор. Выбирая опции причёски, он декламировал:

— Твоих волос переплетенье

Со светом голубой звезды.

Застыло в вечности мгновенье…

— Что это за шаги, Кай? Мне страшно! — Взволнованно сказала Ксев.

Он не ответил, погружённый в свои занятия по моделированию внешности и стихосложению.

Надо отметить, что Кай прогрессировал. Ведь если не считать самого первого стиха, сочинённого им на Руме, то он проделал путь от однострочных стихотворных фраз до стихов в три или даже четыре строчки. И зомби тоже прогрессировали! Сейчас они были уже в нескольких метрах от Ксев. В ужасе она издала истошный вопль, но Кай оставался всё таким же невозмутимым поэтом:

две звезды становятся сверхновой (воспоминания из другого цикла времени)

— И стали две звезды сверхновой,

Во мраке космоса горя.

Так было с нами? Здесь и снова

Всё бесполезно? Пусто? Зря?

Когда он произносил слово «зря», самый, если можно так выразиться, шустрый зомби уже тянул руки к голове девушки. Ещё миг, и её мозги бы стали долгожданной трапезой этого прожорливого тела. Но вдруг в окне показался первый луч солнца, и ходячие мертвецы резко бросились к выходу, чтобы скорей спрятаться в катакомбах.

А последний из бруннен-джи постепенно приходил в себя. Видимо, излучение планеты оказывало максимальный эффект на мертвецов в тёмное время суток, днём же его действие сходило на нет. Кай смог объяснить Ксев, что теперь включены трансформации внешности, и что на них требуется ещё десять часов. Потом он встал у окна и начал наблюдать рассвет над морем, односложно и иногда невпопад отвечая на её редкие реплики. Совсем молчать ей было тяжело, в то же время, она видела, что Кай сейчас особенно неразговорчив. Неужели он чувствовал себя не в своей тарелке из-за сделанного или сказанного? Или то состояние, когда он может чувствовать, уже бесследно прошло?

Когда местное солнце уже начало свой путь к закату, но было ещё высоко, Кай и Ксев вышли из замка и направились к мухе. Но от внешности той Ксев, которая сутки назад заходила в эти двери, не осталось ничего. Однако, получился не мифический гибрид осьминога с носорогом, а тоже девушка. Но совсем другая. Разве что одежда на ней была прежняя, потому что преобразователь, как правило, одежду никак не преображает.

новая внешность Ксев

Как же выглядела новая Ксев? Это может показаться странным, но подобрать конкретные слова для такого описания было бы тяжело. Единственным отличительным признаком этой девушки были светло-голубые волосы средней длины с крупными локонами. Других же особых примет у неё не было, ведь у красивых людей их почти никогда не бывает. В то же время, её красота была не холодной, как у статуи, а какой-то… дружественной? Когда смотришь на такое существо, кажется, что ещё немного, и всё будет хорошо, где бы ты ни находился и кем бы ты ни был: хоть на Кластере, где атмосфера мрачности и безысходности сочилась из каждого угла, хоть на Лекссе — внутри огромного куска мяса, выращенного на человеческом мясе, хоть носи ты в себе жуткие воспоминания об отвратительных поступках, которые тебе приходилось совершать две тысячи лет вовсе не по своей воле… Она выглядела как противоядие от всего этого яда, который был неотъемлемой частью окружающей действительности.

Вернувшись на Лексс, Ксев сказала:

— Кай что-то сотворил с моей внешностью… Он не понимал, что делает, поэтому продлением срока годности он не ограничился.

Первым решился высказаться Свенли:

— Ты не похожа на то, что создали в бреду. Больше была на это похожа твоя предыдущая версия, хотя она, конечно, тоже была симпатичная. Может, всё-таки уделишь мне внимание? — И капитан Лексса заговорщически подмигнул Ксев.

— Если ты хочешь внимания, как мужчина, то ты не достоин внимания ни одной из моих версий, — жестоко сказала Ксев. За долгие годы скитаний на Лекссе он привык к ней периодически приставать, а она привыкла довольно-таки грубо и безжалостно его отшивать. — А если ты хочешь внимания как кот, — снисходительно добавила она, — то всегда пожалуйста: и на ручки возьму, и за ушком почешу, и в верёвочку поиграю… А как ты думаешь, Векс, с такой внешностью я бы понравилась этим трём астронавтам с Земли?

— Я — раба науки, поэтому у меня сильно пониженный интерес к таким вопросам… Но вообще я думаю, что да.

— Ой, что же я сама-то не посмотрю?! — Вдруг воскликнула Ксев и побежала в свой уголок, который представлял собой крупную кровать с балдахином из разноцветных тряпок. Под подушкой там неизменно хранилось зеркало.

— Я красива! Я красива! — Послышались крики.

Сияющая Ксев вернулась на капитанский мостик, чтобы поблагодарить Кая:

— Спасибо, Кай! — Сказала Ксев и поцеловала его в щёку.

Её губы дотронулись до холодной кожи. И тут ей вспомнилось, что она два раза в жизни такими же образом целовала Пая. Удивительно, но одна холодная щека как будто бы имела принципиальную разницу по сравнению с другой холодной щекой. А всё потому, что обладателя одной щеки наделяешь какими-то романтическими свойствами, а другого — нет.

Пророк Времени

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА 6 ПРОРОК ВРЕМЕНИ

Ксев у крио-камеры

Проходя через крио-отсек, Кай увидел, что Ксев стоит перед камерой с Паем, смотрит на его замёрзшее лицо как на самый ценный и великолепный объект в двух вселенных, поглаживает пальцами разделяющее их стекло и глубоко вздыхает. Если бы при этом звучала мечтательно-чарующая музыка, навевающая мысли о космосе и о холодной безысходности, и в то же время, оставляющая робкую, еле заметную надежду на счастье, то картина была бы ещё более полной. Тем не менее, там, как всегда, царила тишина, нарушаемая только вздохами Ксев.

— Он мёртв. А я умираю, — пояснила она.

Кай кивнул, изображая понимание. «Мёртвые не смотрят на то, как красивые девушки с упоением разглядывают других, жалких и бесполезных мёртвых» — подумал он. Мысли бывшего божественного убийцы не расходились с делами: он поспешил выйти из крио-отсека и скрылся в коридоре.

Дойдя до капитанского мостика, он нашёл там Векс и Свенли и сказал им:

— Нам целесообразно посетить Пророчицу Времени. Она живёт на планете Ахимея.

— Это ещё зачем? — Удивился человек-кот.

— Посещение Пророчицы Времени — важный шаг в нашем противостоянии замыслам Его Божественной Тени. Возможно, она на этот раз поведает нам какую-нибудь новую информацию, используя которую мы сможем победить Его Божественную Тень в кратчайшие сроки.

Это звучало вполне логично, и Векс и Свенли согласились.

Через несколько дней, когда Лексс достиг Ахимеи и завис на её орбите, Ксев поинтересовалась, что они здесь делают, и куда делся Кай. Получив ответ, что Кай сейчас на Ахимее, что он отправился туда по собственной инициативе, и что цель побеседовать с Пророчицей Времени он тоже поставил перед собой сам, Ксев нашла серьёзный повод для размышлений:

«Удивительно, как много у Кая собственной воли и активности. Для мёртвого это, пожалуй, даже слишком много. Я, конечно, рада за него, но я была бы ещё более рада, если бы всё это было у Пая. Почему же так вышло? Кая превратили в живого мертвеца две тысячи лет назад, а Пая, как выяснилось, недавно. Неужели технологии изготовления живых мертвецов становятся хуже год от года? Био-визири не хотят хорошо работать и всё делают тяп-ляп? Или всё дело в собственной памяти, которую одному удалось вернуть, а другому — нет? Но где же взять настоящую память Пая? Чего бы я только ни сделала, чтобы найти её и возвратить ему…»

Тем временем, этот нестандартный мертвец пролетал на мухе над Ахимейским морем и направлялся к единственному на планете материку, где на побережье располагался город, в котором обитала Пророчица. Ещё издалека он заметил, что внешний вид города не претерпел никаких серьёзных изменений с момента его предыдущего посещения — то есть за целых две тысячи лет. У огромного пляжа стояли одноэтажные домики, за ними — трёхэтажные, и так далее — этажность зданий увеличивалась в зависимости от их удалённости от моря. Видимо, это было нужно для того, чтобы с верхних этажей любого прибрежного дома открывался ничем не загороженный вид на море. Архитектура была простейшей — просто прямые коробки домов, безо всяких изысков. Видимо, обитатели планеты были людьми практичными и не любили тратиться на нестандартные проекты и конструкционные излишества. Тем не менее, город производил довольно весёлое впечатление, и достигалось оно за счёт красок. Цвета домов были самыми любыми, какие только могут существовать в природе. Они, видимо, не были никак согласованы друг с другом и создавали красочный хаос.

Кай посадил муху на единственной и очень крупной посадочной площадке на пляже, которую практически невозможно было не заметить. Из будки вышла какая-то девушка и, пробираясь мимо припаркованных там летательных аппаратов самых разных видов и размеров, направилась к нему.

— Здравствуйте, я — Банни, секретарша Пророка Времени. — Сказала она с деловитой улыбкой.

— Пророка Времени?

— Да, это парень. Молоденький совсем, ему всего пятнадцать. Работает всего пару недель. Но очень способный — видит целых сто двадцать девять циклов времени — это почти абсолютный рекорд!… Представьтесь пожалуйста.

— Я — Кай, последний из бруннен-джи.

— Очень приятно!

— Что именно Вам приятно? Что других бруннен-джи больше не осталось, и что я — последний?

— Ой, да нет, что Вы? — Девушка деланно рассмеялась. — Мне очень приятно, что Вы решили посетить нашу планету, и что мы познакомились друг с другом… Ваш визит очень важен для судьбы обеих вселенных, поэтому консультация Пророка, проживание в гостинице и все остальные услуги, предоставляемые на Ахимее, будут для Вас совершенно бесплатны. Итак, вот Ваш браслет-навигатор. Вы можете надеть его на руку.

Секретарша протянула Каю какое-то устройство на ремешке, и он пристегнул его на левую руку.

— Позвольте, я Вам покажу, — продолжала она. — Вот, нажимаете на эту кнопочку, и у Вас возникает карта местности. — Из браслета выпрыгнула голографическая плоскость с рельефом пляжа, домов и улиц. — Где пиктограммка в виде домика — Ваш гостиничный номер. Кстати, тот же самый, где Вы останавливались во время Вашего предыдущего визита. Тут вот разными розовенькими пиктограммками обозначены разные увеселительные заведения в нашем городе — бары, игорные дома и прочее. А тут нарисована лодочка — в этом ангаре Вы можете взять лодку и отправиться на ней на рыбалку. Кстати, наши специалисты специально для Вас встроили в Ваш браслет ключ от гаража — просто нажимаете два раза по значку лодочки, находясь от гаража на расстоянии несколько метров, дверки открываются, и Вы можете её забирать. А вот тут ещё рядом нарисована рыбка — тоже двойным щелчком активируете её, это называется «индикатор съедобности». Просто светите на рыбу, которая плавает в море — рыбы не пугаются лучиков индикатора, и голограммка загорается зелёным или красным светом. Зелёный — съедобная, красный — несъедобная. На лодке есть огромный холодильник, рыба там не пропадёт, а завтра мы её обязательно пожарим и съедим. А вечерком, то есть ориентировочно часиков через семь, Пророк освободится, и где-то на пляже покажется пиктограммка человечка. Она будет обозначать его местонахождение. Если будут какие-то вопросы — щёлкайте по этой пиктограммке, видите, здесь девушка нарисована. Она обозначает меня. Я обязательно отвечу на все Ваши вопросы по беспроводной связи.

— Спасибо, Банни.

— Пожалуйста, — она улыбнулась той же улыбкой, что и при встрече. — Желаю хорошо провести время, Кай!

— Спасибо.

Секретарша направилась к своей будке, а бывший божественный убийца задумался над дальнейшими действиями. Он вспомнил, что в прошлый раз секретарша тоже говорила «Ваш визит очень важен для судьбы обеих вселенных, поэтому консультация Пророчицы, проживание в гостинице и все остальные услуги, предоставляемые на Ахимее, будут для Вас совершенно бесплатны». Тогда он ужасно волновался, раздумывая о судьбе Брунниса-2. Слова секретарши о том, что его визит имеет большую важность, заставили его разнервничаться ещё больше. Он заперся в номере и ходил весь день в четырёх стенах туда-сюда, не будучи в состоянии заниматься чем-либо другим. А ведь каждое лето он по несколько раз рыбачил в многочилсенных реках и озёрах Брунниса-2, а о морской рыбалке мог только мечтать, потому что все моря его родной планеты были необитаемыми для живых существ. Во время своего первого визита на Ахимею, он впервые находился вблизи пригодного к жизни моря… «Помнится, я любил рыбалку, — подумал Кай. — Но две тысячи лет назад, когда я был живым, я не пошёл на рыбалку, потому что слишком переживал за судьбу своей планеты, которую я должен был узнать в предстоящей встрече с Пророчицей. Я остался в номере и бесцельно ходил по нему. Но мёртвые не переживают. Значит, в номер я не пойду, а отправлюсь на рыбалку».

Кай выпускает скобу

Следуя по навигатору, Кай легко нашёл пристань с множеством гаражей, извлёк из «своего» гаража лодку и направился на ней в морские просторы. Холодильник там действительно был, но никаких рыболовных снастей не наблюдалось. Видимо, Пророк отлично знал, что бывший божественный убийца может легко обойтись без них, ведь у него была скоба — точнейшее орудие не только для убийства, но и для хватания чего угодно. Она вылетала из его правой руки и управлялась непосредственно его мозгом. Можно сказать, что она была одной из частей его неорганического тела. От скобы до руки тянулся соединительный трос, который мог растягиваться на десятки метров.

Кай неподвижно сидел в лодке, а его глаза бегали по морскому дну и высматривали рыб — крупных, либо средних. В случае обнаружения подходящего объекта, он светил на него индикатором, и, если результат был положительным, мгновенно выпускал скобу, подцеплял рыбу и вытаскивал её из воды. Сейчас в его взгляде и движениях было что-то кошачье. Возможно, это его немного роднило со Свенли Тидлом. Сам же Кай не видел себя со стороны и не подозревал о таких особенностях своего облика. Его самоощущение в тот момент было мрачно-пафосным, как, впрочем, и почти всегда:

«Я — Кай, последний из бруннен-джи. Много тысячелетий назад бруннен-джи привели человечество к победе в Великой Войне с Насекомыми. Пророчица Времени предсказала, что с моей помощью будет уничтожен Его Божественная Тень — последний из насекомых. Но при первой нашей встрече Его Божественная Тень убил меня, отобрал мою память и заставил себе служить. Я убивал матерей с младенцами. Я убивал великих философов, гордых молодых воинов и революционеров. Я убивал злых, добрых, умных, слабых, красивых… Я делал это на службе Его Божественной Тени. И я никому никогда не давал пощады. Сейчас я вернул свои воспоминания и отправился на Ахимею узнать новейшее предсказание, если оно есть. Ожидая аудиенции Пророка, я коротаю время, пытаясь заниматься рыбалкой. Но я — оживлённый труп — насмешка над жизнью, поэтому мои попытки развлекаться наверняка выглядят как насмешки над развлечениями».

Однажды потеряв свои воспоминания на целых две тысячи лет, он, снова обретя их, как будто бы боялся снова их потерять, поэтому регулярно мысленно повторял основные пункты, касающиеся его происхождения, роли в пророчестве, совершённых в беспамятном состоянии злодеяний, статуса мертвеца, а также своих текущих действий и их причин. Экипажу Лексса повезло, что Кай был не очень разговорчивым и далеко не всегда проговаривал вслух всё то, что думает. Ведь в противном случае от такого соседства можно было бы взбеситься или лишиться рассудка.

Заполнив холодильник часов за пять, Кай отогнал лодку обратно в гараж и отправился прогуливаться по пляжу, ожидая появления Пророка. Через пару часов браслет-индикатор пискнул, сама собой возникла карта местности, и на проекции той же песчаной косы, по которой сейчас проходил Кай, возникла пиктограмма человечка. Кай соотнёс карту с реальностью и быстро определил, что пиктограмма обозначает человека, сидящего сейчас метрах в двухста, спиной к нему и лицом к заходящему солнцу. Кай направился на встречу с Пророком.

В его глазах отражался огненно-красный закат, он сидел в медитативной позе на корточках, размышлял о вечном и время от времени сплёвывал шелуху от семечек. Шелуху ночью смоет разлив, она будет несколько дней плавать на поверхности, может быть, её отнесёт течением к другим берегам материка, а, может быть, она постепенно осядет на дно. В любом случае, время её пребывания в море ничтожно по сравнению с вечностью, как и время человеческой жизни. Услышав шаги за спиной, или не только по этой причине, человек с семечками оглянулся.

Зрение божественных убийц ничем не лучше обычного стопроцентного человеческого зрения, поэтому Кай не смог разглядеть смотрящее на него против солнца лицо. За неимением обычного фонаря, он выставил вперёд левую руку, и человека осветил бледно-зелёный луч индикатора съедобности.

— Эй, ты чо, сожрать меня хочешь?!

— Индикатор показывает положительный результат, но мёртвые не едят.

— Опаньки! К нам мёртвые пожаловали! Ну выкладывайте, что там у вас стряслось.

— А ты точно Пророк Времени? — Усомнился Кай.

— Точно-точно! Ну давай, расскажи мне, зачем ты пришёл. Я, конечно, и так знаю суть, но мне просто интересно посмотреть, какая у тебя при этом будет рожа.

Теперь Кай подошёл совсем близко к Пророку, и мог хорошо разглядеть его в лучах заката. Его лицо было довольно-таки непримечательным и вполне соответствовало возрасту, упомянутому секретаршей — как раз на пятнадцать лет, плюс-минус один-два года. Глаза были чуть-чуть прищурены. Он был одет в тёмно-синий костюм из мягкой, слегка глянцевой ткани, с тонкими белыми полосками по бокам. Рядом с ним на песке лежал какой-то серый шар размером с футбольный мяч, о назначении которого Кай ничего не знал и особо не задумывался.

— Хорошо, приступаю к изложению своего вопроса, — сказал последний из бруннен-джи. — Когда я вижу, как Ксев — частичная раба любви, смотрит на замороженного в крио-камере Пая — псевдо-дважды последнего из бруннен-джи, у меня возникает смутное впечатление, как будто бы всё не на своих местах и не так, как должно быть. Как будто бы Ксев должна испытывать страдания не из-за отсутствия любви Пая, а из-за отсутствия моей любви. Как будто бы в той крио-камере вместо него должен быть я, и как будто бы глядя на меня она должна вздыхать, а не глядя на него. Как будто бы она должна время от времени меня будить и заявлять, что любит меня, а я должен осознавать, что я не в состоянии ответить на её чувства ни на эмоциональном, ни на физическом, ни на каком-либо другом уровне, и говорить своё привычное «Мёртвые не это…» и «Мёртвые не то…». Как будто бы при размышлениях о данной ситуации я должен впадать в специфическое состояние и напевать грустным голосом «Йо вей йо, хоум ва рей…»

— «…Йо эй-ра, джерум бруннен-джи», — без единой ошибки в словах и нотах подпел ему Пророк. Видимо, во время Великих Войн с Насекомыми такой гимн исполнялся с завидной регулярностью во множестве точек вселенной, и Пророк, разглядывая разные циклы времени, успел как следует его наслушаться.

— Я говорю «смутное впечатление», и «как будто бы», потому что у меня практически отсутствует какое-либо понимание данного вопроса, — продолжал Кай. — Но я предположил, что ответ на него может крыться в других циклах времени. Как данная ситуация выглядела в других циклах? Были ли в её версиях из других циклов какие-либо нюансы, которых нет сейчас?

— Если бы я не был Пророком времени, я бы офигел от такого вопроса от тебя. Ты ведёшь себя, как баба, причём, живая, а не как мёртвый мужик, который ещё и убийца. Пришёл, блин, пытаться въехать в тайный смысл какого-то любовного треугольника, а не в тему, как кого-то там замочить и всё такое.

— Мёртвые не могут быть задействованы в любовных геометрических фигурах.

— Я, конечно, врубаюсь, что это не больше похоже на любовь, чем эта твоя прото-кровь похожа на обычную кровь. Но я — парень простой, и не знаю таких слов, чтобы всё правильно сказать, как там принято по твоим понятиям… Ну а если по сути вопроса, то ты почти угадал. Тут такая тема, что люди как бы привыкают к тем ролям, которые играли в других циклах. Например, кто-то в этом цикле ходит такой весь из себя надутый, как мыльный пузырь, вот-вот лопнет от своего самомнения. И прикол в том, что в других циклах ему реально было чем гордиться, потому что он реально был крутой. Но в этом — нет, потому что ваще всё по-другому у него щас. То есть реальных достижений щас нет, но гонор остался. Как бы по привычке. Люди пытаются отыгрывать привычные роли, как бы. И даже не врубаются, почему эти роли привычные… Ну а насчёт лично тебя… Ты щас навыдумывал себе проблем, потому что щас у тебя прото-крови просто до фига, поэтому тебе не нужно экономить свою псевдо-жизнь, и ты можешь по-всякому маяться дурью. Вот тебе и лезет в голову вся эта хрень. Блин! Даже если тебя сравнивать с обычным человеком, у тебя в сутках есть дополнительные часов восемь, чтобы маяться дурью. Тебе же не надо спать! А в прошлом цикле ты существовал типа как Пай — прото-крови было с гулькин нос, вот тебе и приходилось играть в очень серьёзного парня, который по пустякам не бодрствует… А эта девка в предыдущем цикле времени и правда любила тебя, а этого… как ты сказал… квази-в-квадрате-последнего-псевдо-бруннен-джи ваще не было. Вот ты и пускаешь щас слюни на эту идиллию, которая была четырнадцать миллиардов лет назад.

— У мёртвых нет слюней.

— Извини, чувак, я не знаю, как это всё у вас у мёртвых называется… Короче, в этом цикле пускание твоих прото-слюней на эпичные события предыдущего цикла начались с того, что ты «случайно», — Пророк изобразил пальцами кавычки, — выбрал ей точно такую же внешность, как была у неё в прошлом цикле — одну из четырёх тысяч девяносто шести возможных внешностей рабынь любви. Только не надо мне сейчас начинать впаривать про этот всем известный прикол, что если посадить мартышку за клаву, то есть ненулевая вероятность, что она без ошибок напечатает какую-то там большую книгу какого-то там автора. Тут работает не теория вероятности, а что-то другое… Так вот, ты начал с выбора привычной для тебя внешности этой тётки. Именно такой — с бело-голубыми волосами — ты её впервые и увидел. И как раз по тебе она и вздыхала, когда ты дрых в своём крио-гробике. А когда ты просыпался, как бы намекала, что было бы круто, если бы ты был живой и всё такое. Однажды ты ей сказал «Остаток своей прото-крови я собираюсь потратить на существование рядом с тобой. Я так хочу». Но тогда был один небольшой нюанс — она была наполовину ящерица Кластера, типа как щас ваш Стенли Твидл, или как его там, наполовину кот. «Мы, видите ли, любим исследования. У нас, хищников, это, блин, в крови» — заявляла она и пёрлась чё-нить исследовать. И вот однажды она попала в такую заварушку, что тебе приспичило её спасать ценой своего существования. Она же, не будь дурна, решила спасать твоё существование ценой своей жизни. В итоге ваше соревнование в самопожертвовании закончилось тем, что она обратилась в оранжевую жижу протеина. Ты взял миску, зачерпнул часть жижи и унёс на Лексс. «Забираю её домой» — прокомментил ты свои действия. А потом, через восемь лет, научная фантастика дошла до того, что из этой жижи удалось слепить новую бабу, но пришлось добавить туда ДНК ещё троих мужиков, потому что массы не хватало. Эх, надо было тебе миску покрупнее брать, чтобы вся Зев-Ксев — меня достало запоминать, как именно в каком цикле её зовут, — там уместилась. Но, наверно, мёртвые иногда тупят.

— А там что, стояло множество мисок на выбор? — Поинтересовался бывший божественный убийца.

— Так… Дай-ка загляну в этот момент и вспомню… Хм, ты прав. Выбора не было… Так вот, из ДНК Зев-Ксев и трёх мужиков получилась баба с той же памятью, но по сути иная. Выглядеть стала по-другому — не такой, конечно, лютый треш, как в этом цикле после Тенькиного креатива, но тоже на любителя. И наглая до жути — это ей, наверно, досталось от тех трёх мужиков. Её теперешние приставания к Паю — это так, цветочки. Наверно, когда живые так отчаянно пытаются тебя втянуть в свою живую движуху, ты начинаешь всё чаще думать о том, что ты от них отличаешься, и хочется доказать всем, да и самому себе, какой ты на самом деле весь из себя мёртвый. Да чего я, собственно треплюсь? Ведь я даже показать могу!

Он положил обе руки на лежавший рядом загадочный серый шар и закрыл глаза. Места на шаре, соприкасающиеся с его руками, начали светиться, и от них по поверхности поползли светящиеся прожилки. Их узор напоминал корневую систему какого-нибудь растения.

— Это шар времени, — прокомментировал он. — Клади свои клешни сюда же и моргалы тоже закрывай. Я могу представлять какие-нить сценки из других циклов, а ты — поймать эту картинку через шарик. Попробуй.

Кай сел рядом на песок, поступил по полученной инструкции и сосредоточился.

Где-то через полминуты ему явственно представилась оранжерея со множеством цветущих растений. Свет — сумеречный. Прямоугольная кадка с рыхлой землёй. Из земли торчит его лицо. Над ним склонилась девушка. Она отличалась утончённостью, но, в то же время, некоторой грубостью. Крупные, выразительные глаза, точёный маленький носик, внушительного размера губы, волевой подбородок. «Это Зев-Ксев», — раздался голос Пророка.

— Что ты делаешь? — Спросила она.

— Разлагаюсь, — отвечала голова Кая.

Сумерки переходят в ночь. Зев-Ксев уже рядом нет, Кай печальным голосом напевает свой гимн. К кадке подбегает Свенли или, может быть, Стенли:

— Кажется, на нас напали!

— Кто?

— Не знаю. Какая разница?… Жаль, что я должен сообщить тебе эти неприятные новости, но ты — не растение! Ты — воин брунне-джи, а потом ты стал убийцей для Божественного Порядка. Ты создан не для того, чтобы гнить в саду! Так что вставай и иди убивать!

Видя, что Кай не внемлет его словам, Свенли суёт руки в землю, нащупывает туловище Кая и резко вытягивает его из земли. И тут картинка пропадает.

Кай открыл глаза и снова увидел песчаный пляж, закат и Пророка.

— Слушай, а я только щас допёр, что и со мной однажды случилась та же история, как эта история с тобой! — Воскликнул Пророк.

— Как же так? — Удивился Кай.

— Да я тоже пытался разлагаться, но мне помешали! Это было год назад. Сижу я, значит, со стаканом бухлишка и с сигой в зубах, набираю девочкам… И тут вдруг входит мой батя. Зашёл, откашлялся, поправил спецовку, и говорит «Эй, сопляк, хорош хренью страдать, ещё и на мои бабки. Не прекратишь — лишу ежемесячной дотации. А вместо очередного транша получишь бланш в глаз!»… Ой, да чё я собственно о себе?

— А почему бы и нет? Ты ведь интересная личность — Пророк Времени. Я не против послушать и о тебе.

— Да не, я должен в основном не о себе трепаться, а о других! Работа такая… Итак, постепенно твоя жизненная философия… ой, нет, не жизненная, ну ты понял… свелась к следующему: «Мёртвые хотят только одного — быть реально мёртвыми». И чтобы добиться таких успехов, ты заложил в шахматной игре жизни своих друзей, то бишь Стенли и той самой Зев-Ксев, архи-предатель хренов! Играл ты с каким-то там чуваком, он такой довольно странный… Ну, короче, крутой, как варёное яйцо, но чё-то в нём было и от курицы. Но тема в том, что он реально мог решать вопросы жизни и смерти на высшем уровне. В итоге ты выиграл и стал живым, но через пять минут профукал свою жизнь, чтобы спасти несколько планет от гигантских баб на астероиде, которые жрали всё подряд. Хотя, может, это не Зев-Ксев тебя достала, а ты просто во второй раз захотел стать героем. Я ж не могу знать, о чём вы там все думаете. Я могу только слышать, чо вы там базарите. Короче, в предыдущем цикле она тебя любила, и поэтому тебе было фигово. А в этом цикле она тебя не любит, и поэтому тебе фигово. Да потому что тебе по-любому фигово, — и Пророк Времени расхохотался, резко запрокинув голову. — Зато почти каждый раз норовишь спасать все возможные вселенные, ага.

— И как мои успехи в спасении вселенных?

эмблема Божественного Порядка

— В этом цикле — шикарняк! Как раз из-за того, что Теня устроил весь этот цирк с фейком тебя и прочую хрень, Лексс с сущностью насекома в одном из пассажиров приедет на планету к одному шибко умному дядьке слишком поздно и насеком не успеет поселиться в его шибко умной машине. А в циклах, когда вы к нему заявляетесь точно как в аптеке, насеком, впендюрившись в машину, начинает строить тысячи дронов в форме рук, которые за считанные секунды расфигачивают в ноль любые планеты и строят из этого материала копии себя-любимых. А потом они собираются в космосе, изображая огромную эмблему Божественного Порядка, и через пару секунд летят дальше.

— Если бы я был способен на субъективную оценку услышанного, то я бы сказал, что это мрачновато-жалкое зрелище. Изложенная тобой инфмормация точно правдива и не является твоей очередной шуткой?

— Не, всё по чесноку. Но я и сам понимаю, что это сильно смахивает на бред. Но этот цикл ещё более бредовый. Ты прикинь, в нём тем выжившим насекомом, который поработил человечество, стал совсем другой насеком! Ребёнок! Его силы хватает только на то, чтобы вселяться в людские тела и диктовать людям цели. А так они, в общем-то могут жить своей жизнью, тока как-то пытаются извести человечество. А в некоторых других циклах выживший насеком — взрослый, поэтому он дико подавлял носителей своей сущности, и они были почти как зомбаки, даром что живые.

— А разве сущность насекомого не взрослеет со временем?

— Представь себе, нет! Любым детёнышам для взросления нужно тусоваться со взрослыми своего вида — ну, типа пример с них брать. А где их взять, если они все передохли? Он остановился в своём развитии…

— Если это ребёнок, то как он смог подчинить 20 000 планет и учредить Божественный Порядок?

— Как видишь, смог! Ребёнок насекома — это одно, ребёнок человека — это другое. Их сравнивать — ваще бесперспективняк. Да я, кажись, не подписывался на то, чтобы читать тебе лекции о психологии насекомых. Я бы такое не осилил. Давай я лучше тебе ещё чуток про людей расскажу?

— Давай.

— Хм… Чо бы ещё такое рассказать… Теперешний Теня — ну, тот мужик, в котором живёт сущность насекома, — в этом цикле ваще псих. А во многих других циклах щас на должности Тени заседал другой перец — попроще, прямолинейный такой был, как бы «Сила есть — ума не надо». Однако, мы щас живём в одном из самых удачных циклов, значит, маразм — это и есть жиза.

— Ты подразумеваешь, что безумие является жизнью?

— Именно так!

«Значит, мёртвые являются адекватными» — подумал Кай.

— А почему ты всё же припёрся ко мне спрашивать про бабу, а не про судьбу всяких там планет и вселенных? — Поинтересовался Пророк.

— Я выбрал личный вопрос как повод для нашей встречи. Я полагаю, что ответ на него был бы совершенно безвредным для кого бы то ни было. Это вопрос чисто теоретического характера, и получение ответа на него не предполагает никаких дальнейших действий согласно полученному ответу. А спрашивать что-либо глобальное, например, задавать вопросы, касающиеся способов убийства Его Божественной Тени я считаю бессмысленным. Ведь на его же примере очевидно, что попытки избежания исполнения пророчества могут как раз и привести к его исполнению, причём в самом невыгодном для этого хитреца варианте. Если мне по-настоящему нужно что-то знать, ты это расскажешь по собственной инициативе, безо всяких моих вопросов.

— Что ж, разумный подход, чувак. Уважуха. Щас ты явился ко мне с вопросами «А чо это она не по мне так вздыхает и пыхтит?» Короче, что тебе надо сделать, чтобы ахи и охи Зев-Ксев по Паю перестали мозолить тебе глаза… то есть уши. Кстати, это ещё и способ замочить Теню, заметь! Два в одном! Берёшь живого Пая, доставляешь его на Лексс, и Зев-Ксев охладевает к нему ровно через шестнадцать минут после того, как видит. А потом живой Пай способствует тому, что Теня подыхает. Рассказываю, где взять живого Пая. Для этого надо вначале окончательно прибить мёртвого. А потом полететь в одну из систем Огонь-Вода, найти там город Сладкоград, который на планете Вода, и там будет живой Пай, который проснётся там прямо после своей окончательной смерти, в, так сказать, предыдущей жизни. Системы Огонь-Вода обычно никто просто так не находит, потому что там типа чё-то потустороннее, так уж устроены наши вселенные. Для этого нужны точные координаты. На, держи флешку с координатами. — Пророк Времени порылся в карманах и протянул Каю флешку.

— Спасибо за координаты. А что представляют собой системы Огонь-Вода?

— Ну это как бы «курорты» и «анти-курорты», куда люди попадают после того, как подыхают. Конкретные ребята, которые при жизни, типа, боролись за свои идеалы и всё такое, попадают на Воду. А лохи, которым плевать на идеалы и которые нехило так гадят другим — на Огонь. Ну, а средние, которые ни то, ни сё — кто бы мог подумать, попадают тоже на Воду! На Огне — полный отстой, туда лучше не попадать… Ну а на Воде… Ну хрен его знает… хрень какая-то. Короче, на любителя. Ну и на огненных планетах жарко, а на водяных — мокро. Вся материя — ну там, жратва, шмотки… появляется как бы из ниоткуда, как и люди. Ни там, ни там долго не живут. В разных системах подыхают по разным причинам. В той системе, где будет Пай, вечная войнушка Огня с Водой… Короче, ты теперь знаешь всё, что надо. А там сам всё увидишь и смекнёшь… Ну а теперь можешь просто чё-нить поспрашивать просто ради прикола, у меня время ещё есть.

— А были ещё какие-нибудь циклы времени, где с нами происходило что-нибудь необычное или значительное?

— Без этого ни один цикл не обходится! Да я тебе прям целый цирк или зоопарк тут могу показать, — признался Пророк.

Он снова положил руки на шар, негласно приглашая Кая последовать своему примеру.

В воображении последнего из бруннен-джи появился капитанский мостик Лексса, и он сам, сидящий на полукруглой скамейке и апатично смотрящий в одну точку. Вскоре из коридора на четвереньках выполз крошечный младенец с погремушкой в зубах. Взгляд младенца был не только умён не по годам, а даже более того — можно было легко предположить, что он в состоянии написать диссертацию. Добравшись до Кая, это странное существо проговорило совершенно чётко и ясно, безо всяких детских особенностей: «Мёртвые не склонны к праздному времяпровождению. А мне требуется развивать мелкую моторику». Не демонстрируя ни капли удивления от такого поворота событий, Кай всё же выполнил ненавязчивую просьбу своего младшего товарища: взял погремушку из его рук и начал как-то с ним играть.

— Это его первые слова. — Сказал Пророк. — Круто, правда?

— Да. А кто это? — Спросил Кай, открыв глаза и убрав руки от шара.

— Это сынуля Зев-Ксев. Короче, дело в том шальном цикле было так. Зев-Ксев, которая почти в каждом цикле вляпывается в какое-то идиотское преобразование, в этот раз попала по полной. Ей досталась внешность рабыни любви и лютая доля ДНК ящерицы Кластера. Это была уже не какая-то пустяковая тяга хищников к исследованиям, про которую я тебе чё-то впаривал буквально пять минут назад, а жуткое желание жрать людские мозги. Тенька об этом прознал и подумал: «Хм… А почему бы не замутить новый вид божественных убийц? Биологических!» Зев-Ксев стала первым, тестовым образцом. Ей, как водится, стёрли память и внушили собачью преданность Теньке, но в живых-таки оставили. И вдруг Теня узнаёт, что какой-то архи-еретик Тодин со своими корешами бежит к припаркованному на Кластере Лекссу — кажись, угнать норовит. Второпях он посылает туда вооружённую до зубов Зев-Ксев, чтобы всех замочила и мозги их пожрала. И вдруг вспоминает, что на Лекссе есть и другие мозги — консервированные «божественные предки» в банках. Да и сам Лексс живой. Если вдруг тётка-ящер взбесится, она и его покусает, изнутри… Теня будит тебя, тоже шлёт на Лексс и велит охранять его собственность: Зев-Ксев, предков и сам Лексс, в том числе и друг от друга. В том цикле ты увидел её впервые, когда она хомячила мозги Тодина, благополучно пожрав перед этим мозги его семерых корешей. Впитав из тодинских мозгов дух бунтарства и получив в момент его смерти ключ от Лексса, тётка-ящер решается угнать корабль. Ты ей не мешаешь, ведь такого приказа от Теньки тебе не поступало. Защищать — значит, защищать, и неважно, куда одна из тенькиных игрушек везёт другую… Пять лет вы шатались по обеим вселенным, высаживались на каких-то планетах и вместе охотились на людишек ей на прокорм. И вдруг она заявляет: «Хочу стать мамой! Найди какого-нибудь красивого папу для моего будущего малыша!» Ты ни хрена не понимаешь, а потом роешься в биологическом атласе и вычитываешь там, что у ящериц Кластера период размножения наступает раз в семь лет. Значит, он как раз и настал: в этом вопросе у неё тоже всё по-ящериному, а не по-людски. Но откуда такое доверие к твоему вкусу — хрен её знает. Видимо, ей было вообще до фонаря, кто будет этим самым папой. Ты высаживаешься на какой-то планетке, долго-долго ищешь нужный объект, и в итоге приводишь ей почти точную копию себя, тока без букли на башке. Мне бы твою высокую самооценку, блин!… Зев-Ксев тащит его в душевую, чтобы принять там душ и не только. А через пару минут после наступления беременности, Зев-Ксев, как полагается, пожирает его мозги. Следующие девять месяцев она постоянно истерит и требует в пищу самые качественные мозги. Ты скармливаешь ей самых крутых учёных вашего времени. И вот, наконец, родится тот самый мега-умный спиногрыз. В три месяца он уже вовсю ползал и сказал те самые первые слова — «Мёртвые не…», в семь месяцев — врубается, в ком из божественных предков живёт твоя память и велит мамке кинуть им в тебя. Так память к тебе и возвращается. А в год и два месяца требует подлететь к Кластеру как можно ближе и убивает в Тени сущность насекома силой мысли, на расстоянии.

— Хм… Жизнеутверждающая история. Что-нибудь ещё?

— Да пожалуйста.

Пророк и Кай снова сосредоточились на шаре.

На полукруглой скамейке на капитанском мостике Лексса сидят Кай и … Зев-Ксев? Кай в своём самом обычном виде — божественный убийца в чёрном, а облик Зев-Ксев сильно отличается от привычного. И радужки и белки её глаз — полностью чёрные, волосы — прямые, радикально-красные и довольно-таки длинные. Облачена она в глянцевый чёрный облегающий брючный костюм с глубоким декольте. Зев-Ксев жадно кусает и лижет мороженое и пытается одновременно что-то говорить. Разобрать её слова можно, но не очень-то легко.

— Вот скажи мне, Кай, почему Антониссимус всё-таки ушёл от Марихуанны и выбрал Аннаиванну? Да, Аннаиванна в прошлой серии насплетничала ему про Марихуанну и Хуанозио, но она же врала. Это ж очевидно! Это было видно по глазам!

Если приглядеться к окружающей обстановке, становилось заметно, что они оба смотрели на экран Лексса, на котором транслировался какой-то сериал. В тот самый момент актёры, изображающие влюблённую пару, имитировали совместную романтическую поездку в космомобиле.

Кай, со свойственной ему невозмутимостью отвечал:

— Мёртвые не умеют определять правдивость слов по выражению глаз говорящего. Тем не менее, мне выбор Антониссимуса вполне понятен. В предыдущей серии мы видели, что он катался с Марихуанной на её космомобиле Флуксфаген-17, а сейчас, как видишь, он в Заропожце-22 с Аннаиванной. Если рассмотреть статистику космически-транспортных происшествий за прошлый год, Флуксфагены-17 фигурировали в ней в полтора раза чаще, чем Заропожцы-22, и всё это при условии, что тираж этих моделей примерно одинаков. Космомобиль Антониссимуса в этом сериале ни разу не показывали, из чего можно сделать предположительный вывод, что он таким средством передвижения и вовсе не располагает. Тем не менее, он может выбирать девушек, владеющих теми или иными космомобилями, и легко может руководствоваться при этом соображениями личной безопасности.

— Судя по глазам, Ксев в том цикле была Его Божественной Тенью, — заметил Кай.

— Ага, ты всё чётко угадал.

— Но она демонстрирует довольно несерьёзное поведение для Его Божественной Тени.

— А чо ты ваще знаешь о том, как ведут себя Теньки?! Они могут вести себя совершенно по-любому, я ж говорил! У них обязаловка только насчёт постепенного уничтожения всех людишек — так им диктует сущность насекома. В остальном же они вольны — хоть мороженку тоннами жрать, хоть мылодрамки смотреть, хоть своими руками закалывать кинжалом тысячи младенцев. Кстати, Зев-Ксев в роли Тени не так уж и оплошала — всё как бы в пределах нормы, так сказать, «средняя температура по больнице». Как ты думаешь, куда вы в тот момент с ней летели? Правильно, взорвать пару планеток. Вердикты о том, чаво взрывать, выносили жрецы, по данным от разведки. Так что эта мадам, как говорится, не изобретала велосипед, а действовала проверенными методами и особо не парилась. В свободное время она смотрела киношки, тусовалась с симпатичными мальчиками, обычно — с какими-то качками, а ещё обожала будить тебя и поручать тебе кого-нить убить. Все остальные божественные убийцы в количестве тридцать четыре штуки все восемь лет её правления праздно пролёживали в крио-гробиках, зато ты трудился в поте лица. Ой, блин, мёртвые ведь не потеют. Ну, короче, отдувался за всех. Она требовала каждый раз лично являться к ней и отчитываться в малейших подробностях о предпринятой возне. Ну, чуть ли ни какого цвета была плитка в том сортире, где ты кого-то замочил. А ещё каждый раз брала тебя с собой в свои карательные покатушки на Лекссе. О! Ещё чё вспомнил, смотри! — Пророк закрыл глаза и положил руки на шар, своим примером приглашая Кая сделать то же самое.

Перед их внутренним взором предстал типичный пейзаж Кластера с огромнейшим плакатом на сорока-этажном доме. На плакате сияла лучезарная улыбка Зев-Ксев. Девушка подмигивала одним своим глазом, а второй, разумеется, полностью чёрный глаз, был широко открыт. Указательным пальцем она тыкала в зрителя, а внизу наличествовала подпись «А ТЫ сегодня восхищался Божественной Красотой?»

— Да-да, — пояснил Пророк. — Вот что бывает со страшными девками, которые внезапно становятся красотками и, к тому же, важными шишками. Пользуясь ситуацией, они хотят сразить наповал своей красотой всех. Ваще всех: и мужчин, и женщин, и старичков и детишек. Кстати, и стандартный «привет» при её режиме поменяли. Вместо «Я служу Его Божественной Тени», теперь говорили «Я восхищаюсь Божественной Красотой». Всех рабынь любви с зево-ксевовой внешностью — конечно же, сразу в протеиновый банк, да и ваще такую опцию внешности из преобразователя убрали. Это всё чтобы Зев-Ксев была единственной и неповторимой.

— Как началось это странное правление… и как оно закончилось?

— Да легко! Вдруг вне графика Теньке поплохело, и допёрли жрецы, что ему срочно надо добывать новую тушку. И тут этот… кто у них там главный?… А! Йоцкри! Йоцкри такой им говорит «Пацаны, а чо это мы всё страшным мужикам служим? Давайте, что ли, чисто по приколу красивой бабе чуток поугождаем? Сущность насекома-то один хрен всё та же. Айда к преобразователю, добудем оттуда первую попавшуюся рабу любви». И попёрлись они к преобразователю, где как раз уже была полуготовая, но уже красивая Зев-Ксев. Её стащили оттуда, и никакие настройки, кроме внешности, не успели к ней присобачиться. Ну и переселили в неё сущность насекома, и все дела. А через восемь годиков захотелось девочке из ближайшей к Кластеру звезды соорудить эмблемку Божественного Порядка, и озадачила она этим вопросом всех учёных, которые были хоть как-то в теме. Разработали они чудо-проект и начали его впендюривать в реальность, но чо-то пошло не так, на месте этой звезды нарисовалась чёрная дыра и поглотила всю Вселенную Света. Такие дела.

— Любопытный курьёз. А покажи ещё что-нибудь примечательное.

— Да легко!

Планета, целиком покрытая морем, над волнами возвышаются редкие скалы. Неужели Рума? На одной из скал — старинный, мрачный замок. В лучах заходящего солнца за столом сидят несколько человек: женщина со странной причёской в виде рожек, мужчина с нелепо прикрытой редкими волосами лысиной, молодая девушка с короткой стрижкой, Зев-Ксев с бело-голубыми кудрями, и Кай с его обычной бруннен-джийской причёской, не заслуживающей особого внимания. Мужчина и женщина то и дело выдают какие-то общие фразы о том, как они рады гостям, Зев-Ксев что-то ест и периодически улыбается, девушка разглядывает её с огромнейшим интересом, а Кай с несвойственной ему живостью теребит в руках вилку, подбрасывает её и ловит, наматывает на неё свою длинную чёлку… «Я бы так тебя и съела!» — Вдруг говорит девушка в адрес Зев-Ксев. «Я тоже! Я тоже!» — Восклицает Кай, резко хватает Зев-Ксев и кусает её за шею. Фонтан крови, вопли несчастной Зев-Ксев. Остальные вскакивают со своих мест и начинают беспокойно метаться по залу. Видимо, Кай быстро перекусил самые важные артерии, поэтому мучения несчастной были недолгими.

Наблюдая за этими досадными событиями, Кай поморщился. Ему стало почти стыдно. Но ведь мёртвые не ведают стыда.

— Что заставило эту девушку так спровоцировать меня? — Спросил он наконец.

— Ага! Спровоцировать, значит?! Вот, значит, как мёртвым легко живётся: они ни в чём не виноваты, а виноваты всегда другие.

— Это же ведь происходило на Руме, верно? Я недавно побывал там в этом цикле времени и пришёл к выводу, что мёртвые либо контролируют себя идеально, либо не контролируют вообще никак. Рума, после заката — то место и время, где мой самоконтроль полностью пропадает.

— Ну ладно, предположим, что так… Рассказываю про девчонку — дочь смотрителя за зомбями. Она всегда думала, что ей нравятся девушки, но ни разу в жизни не видела их, кроме как на голограммах. До знакомства с вами её окружали только мама, папа и те самые зомби, которых она могла наблюдать по ночам в окошко. Зев-Ксев была первой реальной девушкой, которую она увидела, тем более, Зев-Ксев по понятным причинам была красоткой. Вот она и забыла о приличиях и сказала ей о своих чувствах в первые двадцать минут знакомства, прямо при тебе и при своих родаках. Ты же всё понял как-то по-своему, и тебя тут же потянуло на подвиги… А потом ты отрезал голову Зев-Ксев своей скобой…

— То есть я всё-таки вспомнил, что у меня есть скоба, и действовать полностью зубами — не обязательно?

— Ага, считай это своим самым большим достижением в том цикле времени, если хочешь… Забрав голову, ты сказал остальным «Я должен спеть свою песню», выпрыгнул в окно и начал что-то петь зомбям, которые как раз выползали из своих нор. Случилось так, что этой ночью зомби пожрали всех остальных, в том числе и Стенли. Ты застрял на Руме навсегда. По ночам ты оживлённо болтал с головой Зев-Ксев, отвечая себе вместо неё, конечно же. Ты признавался сам себе, что это были самые интересные разговоры за всё время твоего существования. А днём сидел, молчал и пялился на море. А потом на Руму прилетели те самые руки, которые в этом цикле тоже были. Они за минуту наделали копии себя из рук всех присутствующих — твоих и зомбячьих, а также из любого другого подручного материала. А потом твоё тело ещё несколько дней болталось в космосе, пока не закончилась прото-кровь, и оно не потеряло сознание навечно… Ладно, я смотрю, чё-то ты совсем приуныл. Если рассказ про этот цикл для тебя как горькая таблетка, я могу тебе предложить сладкую конфетку, чтобы «заесть» горькую таблетку. Хочешь я тебе покажу цикл, где тебя настигла очень большая удача?

— Покажи.

Кай положил руки на шар и закрыл глаза.

В темноте послышалось хоровое пение «Йо вей йо, хоум ва рей, йо эй-ра, джерум бруннен-джи», и так три раза. Среди космической тьмы показались шесть старинных биомеханических истребителей, летящих с хорошо знакомой Каю планеты навстречу крейсеру Его Божественной Тени. Истребители похожи на скорпионов, только без клешней. Крейсер стреляет по планете, разрушая энергетические щиты. В одном из истребителей Кай видит себя — живого и в цветастой одежде с преобладанием малиновых тонов. «Наш один-единственный шанс — это атаковать контрольный отсек Его Тени. Удачи! Большой, очень большой удачи!» — Восклицает живой Кай в малиновом. «В радиусе СверхТень» — раздаётся по радиосвязи. «Огонь, немедленно! Врезайтесь в контрольный отсек!» — Кричит он и идёт на таран отсека управления. Грохот, осколки разбитого мега-стекла. Фигура в тёмном балахоне, стоявшая за панелью управления крейсера, раздавлена в лепёшку, а Кай вылетает на пол из разбитой кабины, но продолжает моргать и дышать. Автоматически приведённая в движение защитная створка захлопывается, сохраняя в контрольном отсеке драгоценный кислород.

— Такое вот везенье! — Прокомментировал Пророк.

Через несколько секунд из бесформенной кровавой каши с кусками костей и ошмётками балахона вылетает светящийся синий туман, устремляется к Каю, кружится вокруг его головы и одновременно влетает в оба уха. Его глаза сразу становятся полностью чёрными. Неподвижное тело начинает шевелиться, и становится ясно, что его существование сможет продлиться ещё довольно долго…

— Везенье закончилось, — ехидно подметил Пророк.

— Я стал носителем сущности насекомого?

— Ага. Ты стал новым Теней. И правишь ты Лигой два тысячелетия. Ну а чо, твоя жизнь продлена по бруннен-джийским технологиям, фигли. Кстати, Теня-то и Бруннис-2 не успевает разбомбить, планетка остаётся цела. Ну, сущность насекома — это твои цели, то бишь ты, как и все Тени, рвёшься изничтожать человечество. Но делаешь это своими методами, как это обычно и бывает. Ты устанавливаешь диктатуру культуры и искусства. Какие планеты взрывать, а какие пока поживут, решает Культурное жюри. Попасть в это жюри хотят все, потому что это шибко понтово — прав много и зряплата большая. Каждый год ты наведываешься на родную планетку, в аккурат на придуманный тобой праздник эвтаназии — когда казнят всех бруннен-джи старше тысячи лет. По ночам ты графоманишь стихи, хреново высыпаешься и бормочешь себе под нос «Когда-нибудь моё творчество убьёт меня…» Когда померла твоя очередная, хрен знает какая там по счёту жена, ты объявил конкурс на лучшее стихотворение о Вселенной Света среди всех молодых баб, чтобы взять в жёны его победительницу. Конкурс выигрывает Зев-Ксев — птенец гнезда поэтов. Ну, понимаешь, да? Эта толстенная Зев-Ксев с бородавками на роже. А ведь преобразователь при твоей диктатуре культуры и искусства не превращал никого в красоток, а только во всяких там художниц и прочих. И ты женился и как-то терпел то, что есть. Два года вы иногда базарили о прекрасном, о высоком и о философском. И с выражением зачитывали друг другу стишки, и на этом всё. Однажды твою благоверную это так достало, что она задала вопрос прям в лоб: «Почему мы не делим друг с другом ложе?» Ты попытался отшутиться. Что, типа, речь о разводе щас не идёт, поэтому и о разделе имущества говорить ещё рано. Ну а если вдруг чо, то ты не жлоб и легко отдашь ей целиком не только ложе с балдахином, но ещё и комод и даже все люстры из гостиной. Ну правильно, ты же не тот мальчишка, который в теперешнем и в предыдущем цикле назвал её жирной коровой. Ты чувствовал, наверно, что за такие слова от нее и в морду можно схлопотать — а такое Его Божественной Тени, видно, по статусу не положено. А потом архи-еретик Стенли Твидл устраивается во дворец смотрителем ночных бабочек. Да, такое было, в тебе же жила сущность насекома, ты любил, когда вокруг тебя порхали подобные тебе существа. А био-визири добились того, что крылья ночных бабочек стали цветастыми, как и дневных. Но Стенли были нужны вовсе не бабочки. Он завёл страстный роман с твоей молодой женой, ну, страстный с точки зрения твоей молодой жены, а с точки зрения коварного архи-еретика — тяжкий, и уговорил её прибить тебя. Она взяла твоё собрание сочинений в обложке из золота. Ты ей такой: «А ну положь на место, это же очень тяжёлый труд!». А она такая: «Потому и взяла, что тяжёлый!», убивает тебя им по башке так шустро, что ты не успеваешь пришибить её первой. И она становится Теней вместо тебя, конечно же… Тебе ещё не надоело?

— Нет.

— Ну отлично. Тогда смотри вот такие чудеса!

В просторной каюте космического корабля, созданного не по биологическим, а по самым обыкновенным высоким технологиям, в кресле сидит Кай. Одной рукой он обнимает Зев-Ксев, пристроившуюся у него на коленях, а другой держит у неё перед носом гроздь винограда. Запрокинув голову, она увлечённо откусывает с ветки сочные ягоды и жуёт их. А Кай сидит неподвижно как статуя. И вдруг раздаётся резкий, оглушительный вой сирены, от которого Зев-Ксев вздрагивает, резко глотает и перестаёт жевать. Кай убирает от Зев-Ксев виноград и кладёт его в миску. Когда вой прекращается, Кай говорит ей:

— Всё, вставай и уходи.

— Ну мой смертельный котёночек, ну пожалуйста…

— Нет. Ты же слышала звонок. Это значит, что тебе пора оставить меня. Но через двадцать два часа я снова на два часа буду с тобой.

— Чем же ты будешь заниматься на этот раз?

— Помнишь, мы на прошлой неделе были на Земле, и я насобирал там информации? Так вот, вчера я изучал один из земных мёртвых языков, а сегодня собираюсь выучить второй. Может быть, ещё прочту на нём сегодня несколько книг, если успею.

— Занудный, бессердечный, противный заучка!

— De mortuis aut bene aut nihil.

— Чего?!

— «О мёртвых либо хорошо, либо ничего». Это на мёртвом языке, который я выучил вчера.

— Мой пушистый лягушоночек!

— Уже лучше, но я бы всё же предпочёл твоё молчание.

— Мой пушистый лягушоночек, можно я хотя бы буду целовать твои сапоги, пока ты будешь изучать мёртвый язык? Я буду молчать, а обещаю!

— Это будет твоя уже седьмая попытка целовать мои сапоги молча, и вряд ли ты с ней справишься на этот раз.

— Я справлюсь, я обещаю!

— Зев, ты меня любишь?

— Да, солнышко моё холодное.

— Тогда ты сейчас встанешь с моих колен, направишься со мной в крио-отсек и согласишься заморозить себя на двадцать два часа. Раз уж ты сегодня не можешь оставить меня в покое и заняться во время бодрствования какими-нибудь другими делами.

— В этом цикле, — прокомментировал Пророк, — Зев-Ксев, как часто и бывает, втюрилась в тебя и хотела, чтоб у вас было всё как у людей. Теня тогда уже покоился с миром, и обе вселенные были от него спасены, плюс лабораторный синтез прото-крови — освоен. Поэтому можно было уже ни о чём не париться и валять дурака. Вы случайно наткнулись на какого-то био-визиря, который, во-первых, обожал дикие научные эксперименты, а, во-вторых, был вам премного благодарен за то, что вы замочили Теню. Он предложил снабдить тебя — куклу, которая умеет ходить, говорить и убивать, ещё и экстра-функциями, ваще неприличными для божественных убийц, пусть и бывших. Зев-Ксев, знамо дело, проголосовала «За», а ты от голосования воздержался. Исходя из результатов голосования, био-визирь принялся за работу, и вуаля — функции появились, и регулировались разными весёлыми разноцветными кнопочками — ну как мультиварка или ещё какой простецкий бытовой прибор. Когда Зев-Ксев на них нажимала, и правда становилось похоже на то, что у вас реально всё как у людей. Да и тебе типа от этого тоже как бы было хорошо, потому что био-визирь прокачал ещё и некоторые области твоего мозга — имитация человеческих ощущений, фигли. Да уж, парафины в прото-крови — это, наверно, безудержное веселье.

— Парафины?!

— Пара-эндорфины — так тот био-визирь назвал свой креатив. Сокращённо — парафины… А через три месяца Зев-Ксев поняла, что теряет к тебе интерес, ну, например, из-за вечно однохренственного выражения на твоей физиономии. Ведь в твоей ситуёвине картинки «моё лицо, когда я убиваю злодея Его Божественную Тень», «моё лицо, когда я чиню охладительный элемент крио-камеры» и «моё лицо, когда я доставляю наслаждение моей неповторимой Зев-Ксев» неотличимы одна от другой. Представь себе, она запрыгнула в преобразователь, поставила тебя за пульт и попросила применить к себе промывку мозгов рабы любви — то, чего у неё раньше не было ни в том цикле, ни в каком другом, а чаще всего было у 790го. Ясен пень, первым существом, которого она увидела после этой процедуры, был ты, и результат был чётко по её плану.

— И чем мы занимались в этом цикле времени?

— Вы замутили долгую и нудную этнографическую экспедицию, описывали культуру разных планет и отправляли это всё в информационный банк Кластера. Ты больше всего заморачивался на погребальных обрядах: участвовал в них лично, в роли покойника. Бывали случаи, когда тебе приходилось торопить собственные похороны и требовать, чтобы все присутствующие поживей шевелились, потому что иначе ты рисковал опоздать на свою свадьбу. Со свадьбами — отдельная история. В качестве невесты там всегда фигурировала Зев-Ксев, и организовывала их она же, перед этим узнав все местные традиции и насобирав свидетелей. А ещё ты убедил её научиться писать и всё это записывать, чтобы добавлять в твои отчёты. Это был единственный способ заинтересовать её хоть чем-то, кроме её смертельного котёночка и пушистого лягушоночка и не допустить её окончательного отупения… Ну я пойду, а то я уже запарился сегодня. Да и вообще я каждый день запариваюсь. Моя работа — это как бы вникание во множество альтернативных историй, мозги ваще плавятся. Пойду что ли с ребятами в футбол погоняю.

— А играми наподобие шахмат ты интересуешься?

— Интересоваться-то интересуюсь, но ребята не хотят со мной в них играть. Всё время возникают, типа я мухлевать буду. Я им: «Да я умею ненадолго блочить свои способности, блин!», а они мне не верят. А если иногда и соглашаются, и я потом выигрываю, причём, совершенно честно, они мне потом предъявляют, что я всё-таки подсматривал, блин, в прошлом-будущем, какие они там ходы будут делать. Детский сад!

— Я с самого начала заметил, что ты изъясняешься довольно необычно. Интересно, с какой ты планеты.

— С Вермаля-2.

— Я слышал только про Вермаль. Векс говорила, что там живут одни только умственно-отсталые.

— Да для неё, рабыни ботанизма, каждый второй — умственно-отсталый… Хотя да, на Вермале щас остались одни дураки, потому что все умные свалили на Вермаль-2. А меня, как самого умного, забрали сюда, на Ахимею, по требованию бабки-пророчицы, которая ушла на пенсию. Такие дела. Ну ладно, мне правда пора. Покеда.

— Спасибо за предоставленную информацию, — ответил Кай. — И забери навигатор. Вы ведь выдаёте их напрокат, а не навсегда?

— Всегда пожалуйста… Ой, навигатор — это да! Чуть не забыл, блин.

Пророк убрал навигатор в карман, небрежно подхватил шар, встал и пошёл. Они удалились друг от друга на расстояние несколько шагов, и вдруг Пророк оглянулся и крикнул:

— Эй, погодь!

— Что?

— Мой рассказ про предыдущий цикл времени был стопроцентной правдой — зуб даю! А вот одну из остальных историй я выдумал прям сходу, просто ради хохмы. А какую — не скажу.

— Благодарю за предоставленную информацию — как истинную, так и ложную.

— Ха, позитивненько! Ну всё, теперь точно пока!

Пророк отправился куда-то на окраину города, а бывший божественный убийца — на посадочную площадку, где его ждала муха.

«Я — оживлённый труп — насмешка над жизнью» — нередко думал о себе Кай. В таком случае, та неразбериха, которая происходила в его голове при мыслях о Ксев, была насмешкой над любовью, а его отношение к Паю — насмешкой над ревностью. Это был почти ответ на почти безответные чувства девушки с Б3К, опоздавший по времени на много миллиардов лет. И сейчас такой же бессмысленный и бесполезный, как и те самые чувства девушки с Б3К.

А солнце уже окончательно скрылось за морем. Осталось лишь красное зарево на горизонте — напоминание о прошедшем дне. Надвигалась ночь…

Сладкоград

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА 7 СЛАДКОГРАД

Проснувшись после очередного долгого сна, Ксев позавтракала в одиночестве и захотела от скуки с кем-нибудь поболтать. Но Свенли Тидл мирно спал в своей кровати, сделанной из остатков мухи — он мерно посапывал, свернувшись калачиком. А Векс и Кая нигде не было видно. Отправившись на их поиски, она обнаружила их в лаборатории. Они там сидели в компании троих зачем-то принесённых туда божественных предков, ссутулившись над нано-микроскопами. Один из предков что-то говорил Каю:

— … и деорганизуешь третью пара-квантовую параллель в седьмом анти-углеродном конгломерате… Не вторую, кретин, а третью! Ты чем вообще слушаешь? Ушами или задницей?!

— Мёртвые не имеют альтернативной анатомии в тех аспектах, где это было бы неуместно. Звуковая информация в мой мозг поступает через уши, как и у живых.

— Чем занимаетесь? — Зевая, спросила Ксев.

— Убийством. Уже десять часов, и это ещё не предел, — ответила Векс.

— Убийством времени?

— Нет, некого существа.

— Какого же?!

— Вначале сядь, Ксев, и попытайся нормально воспринять то, что я тебе сейчас скажу… Ну, нам не нужно, чтобы ты в порыве гнева разнесла пол-лаборатории… Так вот, начнём с хороших новостей… Пророк Времени сказал, что живая версия Пая действительно может появиться, мы можем найти её и привести на Лексс. Плохая же новость заключается в том, что перед этим нам требуется окончательно убить его мёртвую версию. Этим мы и занимались все эти десять часов. Понимаешь, он состоит из многочисленных самовосстанавливающихся и многократно дублирующих друг друга систем. Его руки, ноги и туловище мы уже успели повыбрасывать в совершенно разных частях космоса, и этого, видимо, вполне достаточно для дезактивации его двигательных функций. Но его, если можно так выразиться — душа, находится в голове, и над дезактивацией головы мы и трудимся всё это время. У нас нет ни нормальной аппаратуры, ни нужных знаний, чтобы сделать это быстрее… И не торопись строить нам такие слащаво-благодарные глаза — мы так убиваемся над этим убийством не только лично ради тебя. Мы горбатимся ради всего человечества! Ведь, помимо всего прочего, Пророк сказал, что наличие живого Пая в нашей команде поспособствует гибели Его Божественной Тени.

Ксев восприняла эти сомнительные новости на удивление хорошо:

— Я так и знала, что он способен на великие поступки. В письме Йоцкри было написано, что при жизни он был казнён за какую-то мелкую провинность перед Божественным Порядком. Если бы его не казнили так рано, он бы ещё успел проявить себя. Что ж, я всё понимаю. Помогите ему вернуться к жизни и героически её продолжить. Он этого заслуживает!… Кстати, а вы говорили с ним перед началом убийства? Может быть, он сказал что-нибудь обо мне?

— Да, говорили. Но о тебе он ничего не сказал. Дело было так. Кай разбудил его, приставил скобу к его горлу и сообщил «Сейчас ты можешь сказать свои последние слова», на что твой Пай ответил «Мёртвые не произносят последних слов». Потом он безо всякого сопротивления и каких-либо эмоций на лице дал отрезать себе голову, ну а дальше ты знаешь…

Прошло ещё два с половиной часа, и работа, наконец, была закончена. Если принять довольно грубое допущение и начать применять к Каю такие понятия, как «страх», «смущение», «веселье», «раздражение» или «ревность», то это было самое скучное и безэмоциональное убийство на почве ревности за всю историю обеих вселенных.

— Это было самое медленное и утомительное убийство из всех, что я совершал, — признался Кай.

— И я, — ответила Векс. — Хотя, по правде сказать, это пока что вообще единственное убийство из тех, что я совершила. Я ужасно устала и хочу есть.

Векс направилась на кухню, а Кай — вместе с ней. Глядя, как она уминает свою большую порцию питательной жижи, он спросил:

— А что ты планируешь делать потом? Спать?

— Конечно, а что ж ещё?!

— В воспоминаниях двух тысяч человек в моей голове, а также в моих собственных, содержатся информация о том, что еда и сон — это самые естественные действия после долгой и изнурительной работы. Также некоторые в таких ситуациях прибегают к курению. Разумеется, они понимают, что эта привычка вредна для здоровья, но всё равно прибегают к ней, когда пытаются отдыхать или создать для себя иллюзию, что отдыхают. У меня нет ни усталости от работы, ни возможности есть, спать или курить, ни человеческого здоровья. Но, как ни парадоксально, я бы предпочёл сейчас быть уставшим и каким-либо образом отдыхать.

— Ты, наверно, и правда устал, только в каком-то другом смысле, — ответила Векс. — Крио-камера тебя ждёт — это лучше, чем ничего. Сейчас я доем, потом заморожу тебя на несколько часов, если пожелаешь, а потом и сама лягу спать. А когда проснусь — разморожу.

Прошло десять суток с момента окончательной гибели полумёртвого Пая от рук Кая и Векс. За это время Лексс успел пройти через портал и добраться по просторам Вселенной Тьмы до планетной системы Огонь-Вода, координаты которой на флешке предоставил Пророк. Это были две планеты, расположенные рекордно близко одна к другой, и по всем законам физики они просто не могли так существовать. Но ведь Пророк рассказывал о том, что там как ни в чём не бывало просыпаются умершие на других планетах люди, и что материальные предметы возникают как будто бы из ниоткуда. Так что самое благоразумное, что может сделать человек, задумавшийся о планетах Огонь и Вода, — это полностью забыть все известные законы физики на время таких размышлений.

планеты Вода и Огонь

типичная архитектура планеты Вода

По цвету планет — одна красно-жёлтая, а другая — синяя, — планету под названием Вода было крайне легко определить. Кай сел в муху и стартовал по направлению к синей планете.

Очень скоро он смог рассмотреть редкие, крупные торчащие из воды сооружения — по-видимому, города. По форме каждый город представлял собой цилиндр или несколько цилиндров, со множеством ярусов, надстроек, башен, куполов… Кай полетел к ближайшему из них. Вскоре он смог рассмотреть круглый зал на верхнем ярусе, где несколько десятков человек в белых майках и шортах играли под открытым небом в мяч. Он приземлился и открыл прозрачную дверку мухи. Игроки заметили его, прервали свою игру и направились к мухе. Бывший божественный убийца приветственно помахал рукой и сделал вид, что пытается улыбаться:

— Здравствуйте, я — Кай, последний из бруннен-джи. Скажите пожалуйста, где здесь Сладкоград?

— Там, — показал ему один парень, махнув рукой в каком-то направлении. — Ты легко найдёшь его, он похож на огромный торт.

— Спасибо.

— Сыграешь с нами? Нам человека в команде не хватает. Брока убили позавчера эти уроды с планеты Огонь.

— Не в этот раз, — ответил Кай, закрыл дверь и снова направил муху в небо.

Игроки принялись обсуждать его.

— Значит, сладкоежка, — сказала одна девушка. — А по нему и не догадаешься. Вроде, такой бледный, весь в чёрном…

— Но мы-то знаем, что он просто пытается так замаскироваться, — ответил тот парень, который показал Каю дорогу. — Чтобы по его виду никто не мог подумать, какой он ужасный сладкоежка. Удивительно, на какие только уловки не идут люди, лишь бы отлынивать от упражнений с мячом. Но мы же — не слабаки, и понимаем, как это важно — играть! За работу, товарищи!

Оказалось, что жители планеты Вода были весьма правдивы, по крайней мере, если дело касается указания дороги. В одном из нескольких городов в указанном направлении Кай действительно узнал нечто, явно стилизованное под торт. На крыше его были фонтаны, изображающие кремовые цветы, и возвышалось несколько смотрящих в небо колонн, стилизованных под свечи. Там же было расставлено множество круглых столов, и за ними восседали люди.

Кай остановил муху, вылез из неё и направился к одному из столов. На столе были изящно разложены всевозможные сладости, и сидевшие за ним люди неспеша их поглощали. Они были одеты в разноцветные пижамы с рисунком в виде цветов, конфет, пирожных, фруктов и ягод.

— Здравствуйте, я — Кай, последний из бруннен-джи. Скажите пожалуйста, это Сладкоград?

— Да, — ответил один из едоков.

Его лицо показалось Каю знакомым, и он быстро вспомнил, что это был один из двух парней, которые когда-то давно, на Лекссе открыли его крио-камеру, в ужасе пустились от него бежать, и во время бегства свались в пропасть. А с ними рядом уминал вишнёвое мороженое тот самый, которого Кай видел лишь в виде трупа, брошенного в тот день рядом с крио-камерой. Кай не знал, как их зовут, но ведь известно, что их звали Ваня, Джон и Йохан.

— А где здесь Пай?

— Да тут много народу, мы всех не знаем. Может, сам найдёшь его. Но пока поешь, что ли, с нами, вот как раз вкусное мороженое есть.

Не успев ответить, Кай услышал шум где-то сверху и поднял голову. В паре метров над ним в воздухе завис… Карл-Сэн! Это был мелкий еретик с планеты Острал Б, убитый Каем по приказу Его Божественной Тени около двадцати пяти лет назад. Карл-Сэн был рыжим, невысоким и довольно полным. На спине его был пропеллер, приделанный к нему био-механимками с Острал Б, чтобы дать ему способность летать и более эффективно устраивать некоторые диверсии против Божественного Порядка.

— Вы съедите без меня все сладости! — Крикнул Карл-Сэн заседавшим за столом.

— Наглая, жирная морда! — Ответил ему Ваня.

— В меру упитанный мужчина в самом расцвете сил, — поправил его Карл-Сэн, сделал резкий манёвр к Йохану, выхватил у него мороженое, взмыл ввысь, где его нельзя было достать, и принялся его уминать.

— Так! Никто не смеет обижать моих друзей! — Крикнул Джон. — Я же гражданин великой страны и не даю своих друзей в обиду. Щас я тебе покажу!

Он схватил со стола ореховое пирожное и метнул его в Карл-Сэна, но толстяк с пропеллером ловко подхватил его и за несколько секунд умял следом за мороженым. Затем он решил продолжить намечающийся спор со своим оппонентом:

— Гражданин великой страны, говоришь? В которой ты жил до того, как здесь проснулся? Вот я, например, смог выбрать на этой планете действительно самый лучший из всех городов, потому что я посмотрел их все, ведь я умею летать. А ты летать не умеешь, значит, сидел всю жизнь в этой своей стране и ничего больше не видел. Почему ты тогда думаешь, что она более великая, чем все остальные?

— Нет, я путешествовал! Я видел звёзды! А ещё они есть на флаге моей страны! Точно! Звёзды! На флаге моей страны нарисованы звёзды!

Джон погрузился в свои воспоминания о своей стране или в попытки что-то о ней вспомнить, а Карл-Сэн тем временем заметил Кая — своего убийцу в бытность еретиком с планеты Острал Б, что во Вселенной Света.

— Ты мне не нравишься! — Крикнул Карл-Сэн, резко сманеврировал к столу, схватил обеими руками крупный торт и резко метнул его в лицо бывшего божественного убийцы — так быстро, что тот не успел увернуться.

Кай безэмоционально стёр рукой основную массу крема с лица.

— Где здесь можно умыться? — Поинтересовался он.

— Там, — ответил Йохан и показал направление, — вот вход на лестницу, спускаешься на этаж ниже, там туалеты. Увидишь, там такая хохма!

— Мёртвые не всегда понимают чувство юмора живых. Так что объясни заранее, на какие именно комичные детали мне следует обратить внимание.

— Да эти сортиры — просто огромные, и с кучей всяческих рюшечек. Место, где мы сидим сейчас, называется «кафе», а под туалеты в Сладкограде отведено столько же места, сколько и под кафе: у нас тут девять этажей с кафе и девять — с туалетами. А ничего другого тут у нас нет. Мне почему-то кажется, что люди могут не только есть и заседать в туалете, а заниматься и чем-то другим, но у нас ничего такого не предусмотрено.

— Чем, например?

— Собирать что-то, чёрт возьми, мастерить, изготавливать, играть во что-нибудь, говорить на какую-нибудь одну тему подолгу, обсуждать её… Кстати, откуда я знаю слово «чёрт»? И что оно значит? Видимо, это что-то такое же смешное, как огромные сортиры. У тебя сейчас такое лицо, будто ты понимаешь, о чём я тебе говорю. А когда пытаюсь это объяснить другим, — Йохан жестом обвёл рукой вокруг себя, указывая на окружающих его людей, — они просто пожимают плечами и идут в кафе или в туалет.

— Спасибо за информацию, — сказал Кай. — Пойду умоюсь и посмотрю на всё это своими глазами.

Проследовав по широкой, светлой и красочной винтовой лестнице в указанном направлении, Кай увидел огромный круглый зал с фонтаном посредине и множеством дверей в стенах. Открыв одну из них наугад, он оказался в помещении площадью около двадцати квадратных метров. В центре его на величественном пьедестале возвышался голубой унитаз, расписанный изысканным узором из золотистых цветов, инкрустированных драгоценными камнями или их умелой имитацией. Все стены были оформлены в виде тропических водопадов с живыми яркими цветами и не менее пёстрыми птицами, время от времени чирикающими и выдающими заливистые трели. И дополняла всё это великолепие сладко-весёлая мелодичная музыка. На пол и потолок бывший божественный убийца не обратил внимания. Видимо, потому, что они не были на общем фоне чем-то особенным, но и не выбивались по стилистике из общей картины. В одном из водопадов располагалось крупное зеркало, и Кай, ориентируясь на своё отражение в нём, смыл со своего лица остатки торта.

Приведя себя в порядок, последний из бруннен-джи направился вниз по лестнице. Шагая по её разноцветным ступенькам, он думал об увиденном. Люди, живущие в этом городе, занимались только тем, что ели сладости. Но ни у кого из них он не заметил ни аллергических пятен на лице, ни чрезмерной полноты — если не считать Карл-Сэна, который был довольно упитанным и до попадания в Сладкоград. Да и вообще все они имели весьма здоровый вид, несмотря на своё избыточное и несбалансированное питание. Получается, что на планетах Огонь и Вода нарушаются не только законы физики, но и законы биологии. Видимо, люди просыпались в Сладкограде генетически модифицированными, благодаря чему могли отлично усваивать своё сладкое питание, оставаясь полностью здоровыми.

«Если бы я был судьёй при Божественном Порядке, — раздумывал Кай, — я бы поспособствовал присоединению планет Огонь и Вода к Лиге 20 000 планет, а потом инициировал бы судебное разбирательство, в ходе которого, скорее всего, выяснилось бы, что все жители планет Огонь и Вода нарушают те или иные законы природы, принятые наукой Лиги. Далее я бы и приговорил всех граждан планет Огонь и Вода к немедленному помещению в протеиновый банк. Но ведь я — Кай, последний из бруннен-джи. Пророк Времени предсказал, что если я найду в Сладкограде Пая и приведу его на Лексс, то это поможет уничтожить Божественный Порядок. Поэтому я должен сейчас сосредоточиться на поисках Пая и не отвлекаться на свои измышления на тему, что бы я предпринимал на месте кого-либо другого».

Кай добрался до следующего яруса города. Там, в свете торто-подобных люстр на мягких диванах заседали очередные поедатели сладкого. На одном из таких диванов Кай действительно смог найти разыскиваемого молодого человека. Он сидел в центре, по левую и правую руку от него примостились миловидные девушки, а на полу, на бархатных подушках — ещё две. Девушки попеременно брали с придиванного столика конфеты и отправляли их своими изящными руками то в собственные рты, то в рот Пая. На лицах всех задействованных в этом процессе проглядывалось состояние комфорта, спокойной радости и умиротворения. Также интересно, что живой Пай, вопреки ожиданиям, был вовсе не лысым — у него были совершенно обычные тёмно-русые волосы обычной для мужчины длины, то есть три-четыре сантиметра. Значит, био-визири, для того, чтобы полностью осуществить задумку Его Божественной Тени, вначале повыдёргивали у мёртвого Пая все волоски на голове, а потом уже приступили к декарбонизации и имплантации ложных воспоминаний.

— Пай? — Обратился к своей находке Кай.

— Бенедикто-Бонифациус.

— Хорошо. Я — Кай, последний из бруннен-джи. Бенедикто-Бонифациус, пойдём со мной, тебя ждёт одна девушка.

— А она красивая?

— Да.

— А конфеты там будут?

— Увидишь, — ушёл от конкретного, невыгодного ему ответа Кай.

Трофей молча поднялся и, даже ничего не сказав своим конфетным кормилицам, вяло последовал за Каем. Добравшись до верхнего яруса, они сели в муху, и стартовали на Лексс. Во время полёта над планетой, Бенедикто-Бонифациус даже не смотрел в окно. Наверно, он ни разу в жизни не наблюдал вид сверху ни на «родной» Сладкоград, ни на всеобъемлющее море планеты Вода, а когда такая возможность представилась, ему это оказалось неинтересно. Зависавшая высоко в небе громадина-Лексс тоже не вызвала у него никаких вопросов.

Кай, между тем, раздумывал над полученными впечатлениями.

«Итак, сегодня я увидел одно из мест, куда попадают неплохие люди после смерти. Увиденное здесь может быть для меня мотивацией или наоборот отрицательной мотивацией на совершение плохих или хороших поступков. Да, плохих поступков я не совершаю. Я так веду себя не для того, чтобы попасть после окончательной смерти в это неинтересное место с однообразными развлечениями, а просто для себя, потому что мне так нравится. У мёртвых бывают предпочтения. В некоторых вопросах. Да и попадания на планету Огонь я не пытаюсь избежать. Я там не был, но вряд ли там происходят какие-то события, достойные истинного страха и хуже того, что я уже видел. Так, недавно я вспомнил, что последние две тысячи лет занимался исключительно убийствами людей по воле насекомого, и воспоминания эти весьма подробны и детальны. И то же самое насекомое две тысячи лет назад взорвало мою родную планету и убило меня. Возможно, что у меня в голове сформировалась личная версия планеты Огонь, ничем не уступающая оригиналу. А вообще, мёртвые просто сохраняют то понимание добра и зла, которое у них было при жизни, и действуют в соответствии с ним и после смерти — если, конечно, они себя помнят или же смогли вернуть память, которую у них забрали. Надо ведь что-то сохранить от себя-прежнего. Если не это, то что ж ещё?»

Итак, двое с именами из трёх букв добрались до Лексса и зашли на капитанский мостик.

— Пай! — Закричала Ксев. — Пай!!! Живой!

Она схватила его за руку и потащила в свой уголок, как хозяйка тянет на поводке упрямую собачку.

— Бенедикто-Бонифациус, — поправил её парень. И без особого энтузиазма разрешил себя тащить, куда ей вздумалось.

Из уголка Ксев послышались громкие сладострастные стоны этой прекрасной девушки, которые вскоре начали становиться всё более тихими и всё менее сладострастными. Через некоторое время она покинула свой уголок, оставив там Бенедикто-Бонифациуса и направилась на поиски Векс. Найдя разыскиваемые свободные уши, девушка доложила их обладательнице:

— Это было совершенно обыденно, и как-то совсем, совсем не интересно. Я, конечно, как обычно, сделала вид, как будто бы я вообще в полном восторге.

— Это ещё зачем?!

— Так меня учили себя вести в банке жён на Б3К.

— Ну раз уж всё так плохо, значит, остаётся только устроить вечеринку.

— Вечеринку? Это как?

— Увидишь, — ответила Векс и направилась в лабораторию.

Ксев последовала за ней. Векс быстро нашла небольшую коробку с надписью «сухое вино», вынула оттуда пару маленьких белых кубиков и понесла их на кухню. Там она наполнила два стакана, растворила в них по кубику, один из стаканов взяла себе, а другой подала Ксев.

— Странный вкус, — отметила та. — Но если это нужно для вечеринки, я готова выпить целый стакан.

— Где-то на середине стакана ты будешь думать уже не о вкусе, а о том, что тебе, например, весело. Или начинаешь размышлять на такие темы, которыми обычно не интересуешься, — объяснила Векс.

— И ты всё это время устраивала вечеринки, а я об этом не знала? Одна?

— Нет, с божественными предками. Я подносила к каждому из них стакан и чокалась об их футляры — об эти пластиковые контейнеры в форме человеческих лиц.

один из божественных предков (вид крупным планом)

— Чокалась?

— Ну да. Это ритуал, который могут исполнять несколько человек, когда вместе пьют сухое вино или нечто подобное. Они соприкасаются стаканами, чтобы стаканы звякали. Предки не смогли бы пить из стаканов, да и вообще бы не могли ничего пить, поэтому чокаюсь с ними как могу.

— А что потом?

— А потом я, чтобы поддержать весёлую атмосферу, начинаю им впаривать своё «Только не приставайте», которое я обычно применяю к людям, и то только при первом знакомстве. А они, в свою очередь, начинают петь обо мне частушки — обычно пошлые. А я смеюсь.

— И часто ты устраиваешь вечеринки?

— У меня нет какого-то определённого расписания. Я устраиваю их, чтобы отмечать какие-то свои достижения. Предыдущая вечеринка у меня была полтора года назад, когда я отмечала добычу аппаратуры из заброшенной лаборатории на Вермале.

— И какое достижение ты сейчас отмечаешь?

— Не достижение, а провал. Да и провал не мой, а твой. Кстати, рассказывай, почему именно ты осталась так недовольна.

— Ты права, Векс. Это был провал — провал моих радостных ожиданий. Я-то думала, что если я встречу живого Пая, то мы будем с ним самыми счастливыми мужчиной и женщиной в обеих вселенных, и что так будет всегда, пока мы оба живы. Ну, а оказалось, что всё совершенно обычно, как я и говорила.

— Если человек не оправдал твоих ожиданий, то причина обычно кроется в твоих ожиданиях, а не в самом человеке.

— Эта твоя унылая философия — явно не для меня… Если есть прекрасные ожидания, значит, они должны в точности исполняться. Иначе — нечестно и несправедливо! «Со всеми, кроме Свенли Тидла и Бени-Бони» — моё новое кредо!

— Бени-Бони?

— Если он не представляет собой ничего особенного, почему я должна каждый раз напрягаться и пытаться выговорить его заковыристое имя целиком и полностью?

— Ну, как знаешь… Но вообще ты могла бы с ним поговорить, объяснить, что тебе нравится. Может, если вы оба будете стараться, то…

— Я раба любви, а не раба разговоров!

— Плохая раба любви!

— Как ты можешь об этом судить? Что ты можешь знать о любви?

— Поверь мне, до того, как меня трансформировали в рабу науки, я успела узнать о любви в разных её проявлениях о-о-очень многое, — и Векс манерно закатила глаза. — Да и к трансформации меня приговорили из-за одного происшествия, причиной которому послужила любовь.

— Расскажи!

— Однажды в очередной раз я пошла в Дом милосердия…

— Что это такое?

— Место, где все желающие могут проявлять милосердие к порокам друг друга. Случилось так, что в тот вечер туда явился один мой однокурсник. Мы сидели в общем зале за столиком и беседовали обо всяких пустяках. И вдруг к нам присоединилась одна наша преподавательница — некрасивая тётка среднего возраста — примерно, как Свенли Тидл, только женский вариант. Она начала столь нагло и неприкрыто выпрашивать его милосердия, что нам обоим стало неприятно. И мы пошли в специальную комнату проявлять милосердие друг к другу.

— Это то, о чём я подумала?

— Насколько я знаю, твои мысли обычно примитивны и похабны. Поэтому да, это, скорее всего, именно то, о чём ты подумала. Мы оказались друг к другу более, чем милосердны, поэтому выспались плохо. А вскоре нам предстояло сдавать зачёт в институте, поэтому утром я приняла стимулятор умственной деятельности. Я знала, что в одном из десяти случаев проявляются его побочные эффекты — чрезмерная грубость, несдержанность и неумение врать. Но я думала, что они меня не коснутся. Я тогда была типичным студентом — не в меру беспечным и оптимистичным. Придя в институт, мы сели с тем же самым однокурсником за одну парту и во время занятия иногда мило переглядывались. И надо ж такому случиться — занятие проводила та самая преподавательница, с которой мы имели «удовольствие» беседовать вчера вечером. «Векс Грейвдиггер! Здесь Вам не Дом милосердия» — сделала она мне замечание. Я ответила ей: «Полностью согласна с Вами. Здесь действительно не то заведение, где мы с Вами были вчера вечером, и Вы…». Она не дала мне договорить, потому что оглушила меня слабым зарядом блэк-пэка, который мгновенно вытащила из ящика стола. А потом она вызвала роботов-охранников, они утащили меня и приволокли в ближайший транспорт для перевозки заключённых. Потом я оказалась на Кластере, и там меня судили и приговорили к трансформации в рабу науки за невыполнение своих студенческих обязанностей и публичное оскорбление преподавателя в аудитории.

— Твоя история очень похожа на мою. Ты же знаешь, что меня приговорили к трансформации в рабу любви за невыполнение моих супружеских обязанностей и публичное оскорбление мужа в храме. А я всего лишь ударила его за то, что он обозвал меня жирной коровой.

— Трансформация в рабов чего-либо, а может, и вовсе отправка в протеиновый банк всего лишь за проявление естественных человеческих эмоций — распространённая практика в тоталитарных государствах… Так выпьем же за борьбу с тоталитаризмом!

— За борьбу с тоталитаризмом!

Обе девушки сами не заметили, как за время своего оживлённого разговора постепенно сползли на пол и уже некоторое время сидели на нём, опираясь спинами о стену.

— Твоя фамилия чем-то похожа на мою — Беллрингер… Кстати, что за фамилия у тебя? Я уже забыла…

— Ничего удивительного. Обе наши фамилии произошли из преступного жаргона планетоидов Б3. Моя фамилия — Грейвдиггер. Это значит «та, которая копает могилы».

— Что такое могилы?

— Ямы в земле, куда складывают мёртвых.

— Зачем ямы, если есть протеиновый банк?

— Ну, знаешь ли, этот жаргон существовал триста лет назад, и тогда ещё передовая техническая мысль в Лиге 20 000 планет не дошла до скармливания мертвецов стрекозам, которые вырастали бы большие-большие, — Векс развела в стороны свои костлявые руки, — стреляли бы по планетам и создавали бы таким образом новых мертвецов.

— А почему кому-то пришло в голову образовывать вроде бы нормальные фамилии из жаргона каких-то преступников?

— Это долгая история. Преступники с планетоидов Б3 создали свой искусственный язык, чтобы непосвящённые не могли понять их речь и доложить об их планах полиции, да и чтобы сама полиция ничего не смогла разобрать, если что-нибудь услышит. Они очень часто что-то в нём меняли, добавляли новые слова и прочее и прочее… Но однажды на эти планетоиды массово внедрили роботов-полицейских, которые имели постоянный дистанционный доступ к общей базе данных. Стоило поймать лишь одного преступника и как следует допросить, новые слова и выражения тут же появлялись в базе, и все роботы сразу начинали всё понимать. А раньше, среди живых полицейских, новая информация распространялась гораздо медленнее, да и человек — существо ненадёжное, может и забыть что-нибудь. Поэтому преступники перестали использовать свой искусственный язык, и он остался просто набором красивых и бесполезных слов. Да-да, эти слова звучали довольно красиво. Через несколько лет его начали использовать обычные люди для кличек животных, имён, фамилий, названий улиц…

— Красивые слова, придуманные преступниками? Может быть, это были преступники-романтики? Ну, типа как бруннен-джи — воины-романтики.

— Даже не знаю. Об этих преступниках мне известно ещё меньше, чем о бруннен-джи… А также интересно, что твоя фамилия переводится как «та, которая звонит в колокольчики». По-моему, она очень хорошо подходит для рабы любви — такая девушка должна привносить шум и оживление. А моя фамилия — для рабы науки, ведь многие предпочли бы оказаться в могиле, чем остаться со мной наедине. А моё имя с того же жаргона переводится как «раздражать» или «бесить», что тоже весьма символично.

— Может быть, наши родители, перед тем, как родить нас, посетили Пророчицу Времени?

— Это вряд ли. У обычных граждан Лиги 20 000 планет не хватило бы денег на посещение Пророчицы, даже если бы они дважды или трижды продали всё, что у них есть… Ну что, ещё по пол-стаканчика?

— Ты же брала с собой только два кубика сухого вина. Значит, за новыми придётся ползти в лабораторию.

— У меня есть ещё один в кармане.

— А, ну тогда легко!

Векс вяло и неуклюже зашевелилась, добралась до висящего с потолка шланга с генерируемой Лекссом водой, наполнила свой стакан, растворила в нём кубик, вернулась на прежнее место и плеснула в пустой стакан Ксев часть получившегося напитка, частично расплескав его.

— Когда ты пьёшь сухое вино, ты добрая, — заметила Ксев.

— А то!

— А вот скажи, почему Вселенная Света называется Вселенной Света, а Вселенная Тьмы — Вселенной Тьмы? Вот, например, Кластер — во Вселенной Света, ты сама знаешь, как там плохо. А во Вселенной Тьмы, например, Земля. Я успела немного побеседовать с астронавтами с Земли, и они рассказали, что там всё хорошо, и что цивилизация быстро развивается. По крайней мере, ни про какое притеснение насекомыми людей и ни про какой протеиновый банк я от них не слышала.

— Вполне возможно, что «Вселенная Света» и «Вселенная Тьмы» — это просто условные названия, которые дали вселенным, когда только открыли тот факт, что они имеются в наличии в количестве как минимум двух штук. Так, когда открыли кварки, но ещё ничего не знали о них, им дали названия наугад, например, «прелестный кварк» или «странный кварк». А когда смогли их разглядеть под нано-микроскопом, то выяснилось, что так называемый «прелестный кварк» ничуть не больше соответствует нашим представлениям о красоте, чем любой другой. И что «странный кварк» вовсе не отличается самым странным устройством на фоне остальных. А теперь предположим, что названия вселенных всё-таки чем-то мотивированны. «Тьма» — слово, которое употребляется не только в значении «зло», но ещё и в значении «необразованность», «отсутствие знаний». И что мы наблюдаем на многих планетах Вселенной Тьмы? Обычно — одичавших потомков колонистов, которые прилетели из Вселенной Света. По крайней мере, очень похоже на то. Степень одичания может быть разной, некоторые вообще до первобытного общества могут доходить, вплоть до потери разумной речи.

— Но если на Земле такой период когда-то и был, то он теперь точно прошёл! Они ведь недавно построили свой первый корабль для дальних космических полётов, на котором трое землян посетили Лексс… и, к сожалению, на следующий день погибли по собственной глупости…

— Дело в том, что это был даже не совсем их корабль. Тебе не казалось странным, что они понимают нашу речь? Мы же всё-таки из разных вселенных. Вот я и задала этот вопрос одному из них, когда встретила его утром того дня. Он признался, что на Земле недавно потерпел крушение инопланетный корабль, но он сам, а также база знаний на нём, сохранились хорошо. Инженеры с Земли смогли построить новые корабли по его образцу, а астронавтов заставили выучить язык Вселенной Света, найденный в архивах того корабля, чтобы не ударить в грязь лицом при общении с инопланетянами. Так что ничего они не изобретали. Максимум, что позволили сделать их технологии — это скопировать наши. Во Вселенной Света корабль для дальних космических полётов был изобретён пятнадцать тысяч лет назад, а во Вселенной Тьмы — скопирован, и то лишь недавно. Но нас, обитателей Вселенной Света, свет нашей науки завёл столь далеко, что у нас убивают людей на прокорм космическим кораблям, перепрограммируют людей в рабов чего бы то ни было, делают роботов из человеческих тел, пускают по улицам мёртвых беспамятных убийц, да и вообще нами правит насекомое. Возможно, для нас жизнь в каком-нибудь отсталом поселении Вселенной Тьмы, когда надо варить еду на костре в глиняном горшке и спать на куче соломы, была бы вполне неплохой альтернативой.

— А можно нескромный вопрос личного характера?

— Валяй.

— Ну… При первом знакомстве с мужчинами или с существами, похожими на мужчин, ты говоришь им всем «Я — раба науки! Так что не приставайте ко мне, всё равно ничего не добьётесь!» Но ведь очевидно же, что никому, кроме какого-нибудь психа, и не придёт в голову чего-то такого от тебя добиваться. Ты же ведь понимаешь это. Зачем же тогда так говоришь каждый раз?

— Это мой экспресс-тест, с помощью которого я проверяю людей. Чтобы с самого начала общения с ними составить впечатление, что это за люди. Кто-то начнёт хохотать в голос при виде такой странной уродины, якобы панически боящейся внимания со стороны противоположного пола. А кто-то найдёт в себе силы сделать серьёзное лицо, понимающе кивнуть и притвориться, будто ничего необычного тут нет. Это два принципиально разных типа людей, Ксев. Чтобы быть тактичным и прощать другим людям их слабости и глупости или хотя бы делать вид, что прощаешь, нужно иметь хотя бы минимальный уровень интеллекта и культуры. Иногда я, бывает, слишком увлекаюсь этой игрой и несу весь этот бред несколько раз подряд в общении с одними и теми же людьми. Но это уже просто для развлечения и для поднятия себе настроения.

И вдруг им обеим резко, внезапно и бескомпромиссно захотелось спать. Рассудив, что уголок Ксев ближе к кухне, чем уголок Векс, значит, добраться туда проще, они доковыляли до выбранного пункта назначения и завалились спать беспробудным двенадцатичасовым сном.

Прошло несколько дней. Беня-Боня просто ел и спал и почти ничем не интересовался. Иногда он сетовал, что питательная жижа на корабле далеко не столь вкусна и красива, как конфеты в Сладкограде, а также переживал из-за отсутствия тех миловидных девушек, что кормили его в том городе конфетами. Ему отвечали, что его, может быть, когда-нибудь вернут обратно в Сладкоград, но сейчас пока не до этого, и надо вначале победить Его Божественную Тень. Что за Божественная Тень, и как его победить, Беня-Боня не спрашивал.

Возможно, это объяснялось тем, что в системах Огонь-Вода воплощались не полные версии людей, а какие-то упрощённые: у них не только почти не было памяти, но и любопытства. Да, у Йохана наблюдались какие-то смутные проблески памяти и подозрений, что «что-то тут не так», но он скорее был исключением из правил, чем типичным вариантом. Беня-Боня же был вполне типичным.

Иногда он оказывал знаки внимания Ксев, но его ухаживания, мягко говоря, не отличались разнообразием и утончённостью. «Ну что, когда опять?» — Спрашивал он, хватая её за мягкие места, и неважно, была она в тот момент одна или в присутствии всех остальных. «Не сегодня» — отвечала Ксев. В её голосе слышались разочарование и пустота.

Итак, Беню-Боню не торопились возвращать в Сладкоград, да и замораживать не пытались, несмотря на то, что он был не только бесполезен, но ещё и в некотором смысле вреден, ведь мог всем своим видом нагонять на окружающих тоску. Дело было в том, что они знали предсказание, которое Кай недавно получил от Пророка Времени, и ожидали, что именно от его руки погибнет Его Божественная Тень. Как это должно было произойти — уму непостижимо. Самой правдоподобной версией была такая: в один прекрасный день он всё-таки «оттает», начнёт хоть чем-то интересоваться, задаст какие-нибудь вопросы, и ему расскажут, кто такой Божественная Тень, почему его надо убить, и какие вообще способы убийства живых существ на данный момент известны науке и технике. А потом ситуация сложится так, что Его Божественная Тень встретится с должным образом вооружённым и подготовленным Беней-Боней и погибнет от его руки. Но пока что никаких предпосылок к такому светлому будущему не наблюдалось…

Сильнее всего из-за присутствия Бени-Бони на Лекссе страдала Ксев. Ведь он был живым напоминанием о том, насколько разительно обыденная реальность может отличаться от прекрасных ожиданий. Получается, что ей приходилось существовать бок о бок с ожившей «кривой» версией её мечты. «Если мечты сбываются столь унылым образом, тогда о чём же вообще мечтать? А если не мечтать, то как же жить?» — Задавала она себе вопросы, но не находила на них ответа.

Прото-кровопролитие

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА 8 ПРОТО-КРОВОПРОЛИТИЕ

Прошло двадцать два дня по стандартному времени Вселенной Света, и архи-еретики, наконец, сообщили команде Лексса, что Рекс вернулся на Кластер.

С высокой долей вероятности это значило, что Его Божественная Тень сейчас тоже на Кластере, и, скорее всего, в своём дворце. Немаловажен тот факт, что взорвать Кластер с помощью Лексса было невозможно — корабль был запрограммирован так, что не мог стрелять по столице Лиги 20 000 планет. Первые несколько лет своего путешествия на Лекссе Векс тешилась надеждой, что перепрограммировать корабль всё-таки удастся, и время от времени пыталась биться над этой задачей. Однако каждый раз приходила к выводу, что эта директива зашифрована в коде столь умело, что её знаний на это не хватает, и вполне возможно, что не будет хватать никогда. Это значило, что единственный доступный сейчас способ убить Его Божественную Тень — явиться за ним лично. Было вполне логично, что лучший кандидат на выполнение такой задачи — это Кай: целых две тысячи лет убийства были его главной и единственной специализацией, к тому же, он неживой. Векс полагала, что сущность насекомого, скорее всего, не сможет жить в Кае из-за его теперешней неорганической природы, значит, в момент смерти своего предыдущего носителя она не найдёт себе новое пристанище в теле последнего из бруннен-джи.

Узнав новости от архи-еретиков, команда Лексса приступила к их обсуждению:

— Если я пойду во дворец Его Божественной Тени, — сказал Кай, — мне, видимо, предстоит сразиться с одним из божественных убийц, а, может быть, и сразу с несколькими.

— И ты это потянешь? — Спросила Векс.

— Моя скоба предназначена в основном для убийства людей. Ей можно легко наносить точечные удары, например, в сердце или в голову. А для поединка с божественными убийцами нужно что-нибудь другое, в дополнение к скобе. Идеальный способ задержать божественного убийцу на несколько минут — это разрезать его на части. Задержать — это максимум, на что способен один божественный убийца в отношении другого.

— У нас есть блэк-пэки. Но они ведь тоже подходят только для убийства людей?

— Да. На неорганических существ они не действуют.

— О! У меня есть идейка! — Вдохновенно сказала Ксев. — Пойдёмте в крио-отсек.

Дойдя до крио-отсека, она опустилась на колени между второй и третьей крио-камерами и начала шарить руками под краем пола. «Это мой тайник», — пояснила девушка. Она вытащила оттуда нечто крупное, металлическое и непонятное, встала, нажала на одну из кнопок, и это громоздкое приспособление вдруг сгенерировало красное, светящееся лезвие.

— Не знаю, как называется, но я придумала название «световая пила». Мощная штука — пилит даже обшивку звездолётов, я сама видела.

— Значит, у тебя есть тайник, где ты хранишь мощное оружие? — Полушутливо спросил Свенли. — Уж не планировала ли ты одиночный бунт на корабле? Тебе чем-то не нравится капитан?

— Нет, что ты?! Хороший капитан, хороший, — сказала Ксев, почесав котоподобного капитана за ухом. — Откуда мне было знать, что эта пила нам когда-нибудь понадобится, а свой маленький секретик — это весело.

Ксев показывает Каю световую пилу

Кай взял пилу в руки.

— Вполне возможно, что она мне подойдёт… А откуда она у тебя?

— На одной планете… даже не помню её название… Векс и Свенли куда-то пошли… уже даже не помню куда. А я от нечего делать пошла смотреть на старый звездолёт, который валялся неподалёку. Он выглядел так, будто разбился лет десять-пятнадцать назад… И огромный такой. И вдруг, смотрю: стоит какой-то мужик и этой самой световой пилой пилит его на части. Я подошла к нему, представилась как обычно: что я — раба любви, что у меня сильно повышенное либидо, и всякое такое. И даже комплимент ему сделала — сказала, что он ловко управляется с этим мощным агрегатом, который держит в руках. А он мне такой: «Кыш-кыш-кыш, чучело губастое». Я подумала, что настал тот самый момент, когда я во второй раз в жизни дам кому-то по роже. Ну, вы помните, первый такой случай был тогда, когда меня обозвали коровой. Но я быстро передумала: у него же пила в руках, и он может мне ответить, причём, этой самой пилой, причём, включённой. Поэтому я поступила хитрее — сделала вид, что ушла, хотя на самом деле затаилась за одной крупной железякой, в которой, к счастью, нашлась дырочка, чтобы подглядывать. И вот, когда он напилил достаточно металлолома, он погрузил его на свою летающую машинку и повёз в сторону посёлка, который был неподалёку. Он ведь наверняка рассчитывал отвезти металлолом, вернуться и продолжить пилить, и не видел смысла возить пилу туда-сюда. А я, не будь дурна, вылезла из укрытия, взяла пилу и утащила её в стоявшую в кустах муху. Тяжело было тащить, до сих пор помню. Это была моя маленькая месть за «чучело губастое»!

Лексс отправился на базу архи-еретиков, где вооружённый пилой Кай пересел на всё тот же шаттл «Неустрашимый», который на этот раз вёз на Кластер двадцать три тонны моркови и две тонны редиски. А на Кластере последний из бруннен-джи быстро добрался до входа во дворец Его Божественной Тени, где роботы-охранники спросили у него:

— Цель визита?

— Я — божественный убийца, пришёл отчитаться Его Божественной Тени о выполненной миссии.

— Проходи.

Кай зашёл во дворец и направился по знакомым коридорам. Интерьер дворца Его Божественной Тени выглядел должным образом для интерьера обители великого тирана, занимающегося угнетением человеческой расы на тысячах планет. Огромные потолки, заставляющие любого чувствовать себя ничтожеством, и всюду гнетущая серость со скупыми чёрными узорами. Казалось, будто вот-вот появится кто-нибудь из грозных слуг Его Божественной Тени и воспрепятствует продвижению непрошеного гостя по покоям правителя Лиги 20 000 планет. Так и случилось! Путь Кая преградил огромный, грозный силуэт — мощнейшая груда мышц под два метра ростом.

— Я останавливаю тебя во имя Его Божественной Тени! — Послышался низкий, угрожающий голос.

Кай вспомнил, что сам он всегда говорил своим жертвам «Я убиваю тебя во имя Его Божественной Тени» и, видимо, это была стандартная фраза, внедряемая в мозг божественным убийцам при их изготовлении. Однако, оказывается, они всё-таки могут отступать от стандартных формулировок, если эти формулировки не подходят к ситуации и звучали бы в ней как ложные утверждения. Действительно, максимум, что один божественный убийца мог сделать с другим — это не убить, а именно остановить. А для убийства, или точнее, финальной дезактивации божественных убийц требовалось специальное оборудование и, как правило, наличие био-визиря.

Кай метнул скобу, впился ей в шею этого здоровенного детины и начал действовать ей как ножницами, постепенно разрезая шею. Его противник начал шевелить правой рукой, тоже намереваясь выпустить скобу, но оказался недостаточно расторопным. Для Кая оказалось так же просто снести его голову с плеч, как для фермера — пойти в огород и срезать кочан капусты. Из правой руки большого парня робко и неуверенно начала вылезать скоба, подобно тому, как ранней весной на ветках наклёвываются первые почки. Кай отрезал эту руку пилой и откинул её как можно дальше в ту сторону, куда точно не могли смотреть глаза отрубленной головы. Ведь божественные убийцы могли легко управлять отделёнными частями своих тел, если эти части оказывались в поле их зрения. В том же направлении полетели две ноги и оставшаяся рука. И меньше чем через тридцать секунд после начала этого, с позволения сказать, поединка, Кай невозмутимо направился дальше по коридору.

Не успел он пройти и несколько шагов, как на замену огромного мужчины явилась очень фигуристая дама. Её формы были истинно запредельными! Если Ксев после своей трансформации в рабу любви и до модификации на Руме была похожа на ожившую карикатуру на обычную девушку, которую нарисовал озабоченный прыщавый подросток, то эта дама — на карикатуру, которую этот же самый подросток нарисовал уже на Ксев. Из одежды на ней были только чёрные высокие сапоги на двадцатисантиметровых шпильках и ультракороткие чёрные шорты. Возможно, такой внешний вид и мог способствовать её успеху в убийстве людей. Ведь человек, особенно, человек мужского пола, мог засмотреться на неё и потерять драгоценные секунды — шанс сбежать или использовать какое-нибудь сверх-высокотехнологичное оружие. Но в противостоянии с другим божественным убийцей, пусть и с бывшим, её внешность не давала никаких преимуществ, ведь божественные убийцы являются оживлёнными трупами и не имеют инстинктов, присущих живым. До того, как это странное существо успело поднять руку, Кай запустил в неё скобой. Дама попыталась увернуться, но споткнулась на своих шпильках и упала. Кай подтянул её к себе, и, распиливая её световой пилой на части, размышлял: «Кем же она была при жизни? Видимо, рабой любви… Я рад, что я при жизни рабой любви не был, да и вообще не был женщиной. Ведь, как я сегодня имею шанс убедиться, эксцентричный Его Тень склонен одевать божественных убийц женского пола в непрактичную униформу, которая делает их крайне неэффективными, и, возможно, доставляет дискомфорт… Хотя нет, не рад, ведь мёртвые не радуются.»

Действительно, радоваться было бы нечему, ведь буквально через полминуты после расправы над предыдущим божественным убийцей появился следующий. Это был невысокий мужчина средних лет, похожий на чиновника или мелкого предпринимателя. Он был одет в деловой костюм и соответствующие туфли, на голове его намечалась лысина, а под костюмом определённо наличествовало круглое брюшко. Два предыдущих противника Кая и правда были похожи на убийц, если рассматривать не реальную жизнь, а мир компьютерных игр, где по традиции многие мужские персонажи отличаются высокоразвитой мускулатурой, а женские — нереально пышными формами и фривольными нарядами. Третий же не был похож на типичного убийцу ни в каком мире. Такому типажу больше бы пошло «убивать» людей долгими очередями и требованиями запредельных взяток, чем убивать их в прямом смысле слова.

Кай метнул скобу, впился ему в лоб и начал подтягивать к себе, чтобы распилить. Противник же, недолго думая, перерубил своей скобой трос скобы Кая. Затем он, с невиданной скоростью начал метать в надвигавшегося на него Кая свою скобу, без разбору — в туловище, голову, руки и ноги, оставляя за секунду несколько дыр. Из них начинала сочиться прото-кровь, но через несколько секунд они затягивались. Зато появлялись новые. Кай спрятал пилу за спиной, чтобы противник не смог повредить её, и направился вперёд. Божественный убийца пятился назад, чтобы продлить тот момент, когда он находится вне зоны досягаемости пилы бывшего божественного убийцы, зато имеет возможность беспрестанно дырявить его своей скобой. Но Кай, наконец, настиг его и отрезал пилой его правую руку. Следом за ней слетели голова и три оставшиеся конечности, которые, как и полагалось, полетели в разные стороны.

Противник был повержен, но Кай потерял немало прото-крови, потому что оказался столь сильно истыкан скобой, как лист бумаги, который случайно подвернулся скучающему или нервничающему офисному клерку, «вооружённому» степлером. Тем не менее, он не впадал в уныние, а размышлял о внешнем виде своих недавних противников: «Это не божественные убийцы, это какие-то божественные клоуны… А кто потом? Дети? Безногие? Карлики?»

И вдруг какая-то резкая и мощная сила выхватила пилу из руки Кая, и он развалился на множество частей под ударами той самой пилы. Его глаза видели, что пилой на расстоянии орудует дряхлая старуха, подхватившая её своей скобой. Невероятно быстро разделавшись с ним, она плюнула, — точнее, скорчила такую рожу, будто плюётся, ведь слюней у божественных убийц не было, — презрительно бросила пилу и направилась прочь.

«Так… Соберись, Кай, последний из бруннен-джи!» — Подумал Кай. К счастью, его правая рука оказалась в поле видимости одного из его глаз. Вонзив скобу во вторую половину головы, он соединил её с первой и поставил таким образом, чтобы хорошо видеть оставшиеся части своего тела, которых он насчитал всего четырнадцать. Закончив с собственной сборкой и подхватив пилу, он крикнул удаляющемуся силуэту в конце коридора:

— Бабу-у-уль!!!

Она оглянулась. Кай всегда предпочитал смотреть в лицо тем, кого убивает. В данном случае — тем, с кем сражается. Неизвестно, была ли это типичная черта всех божественных убийц или же одна из его немногих личных черт характера.

Скоба Кая впилась в трос выпущенной скобы старухи и перерубила его. Далее он впился ей в лоб, притянул к себе и начал распиливать на ещё более мелкие куски, чем она удосужилась распилить его. Затем он методично и со знанием дела раскидал их по коридору и направился дальше.

И вот перед ним оказалась заветная дверь гостиной Его Божественной Тени — помнится, он много раз заходил в неё, чтобы отчитываться о выполненных заданиях. Теперь же всё по-другому, и он должен попытаться убить своего бывшего поработителя. Но задача была не столь уж простой, хотя бы потому, что он почувствовал приступ слабости. Истыканный скобой своего третьего противника и распиленный на шестнадцать частей четвёртым, он потерял значительную часть своей прото-крови, и она вот-вот должна была закончиться. Кай открыл дверь, увидел стоящего в центре помещения Его Божественную Тень, переступил порог и сделал то, что всегда предпринимал в отчаянных и опасных ситуациях — запел «Йо вей йо, хоум ва рей, йо эй…», и на этом прото-кровь кончилась. Бывший божественный убийца резко упал и потерял сознание.

Гладя на неподвижно лежащего на полу Кая, Его Божественная Тень подумал: «Что-то я слегка притомился… Наблюдать через скрытые камеры за тем, как божественные убийцы — и настоящие и бывшие — делят друг друга на запчасти — это, конечно, хорошо. Но хорошенького помаленьку. Пора бы и передохнýть… Этот обалдуй всё равно никуда от меня не убежит, ибо прото-кровь у него тю-тю. Пускай пока здесь полежит, а я пойду попью чайку и посочиняю… Давно я этим не занимался, всё дела, дела. А, по-хорошему, надо бы».

Оставив обездвиженного Кая, Его Божественная Тень удалился в свою чайную комнату. Это было небольшое квадратное помещение с серыми стенами и красной подсветкой, резко направленной на чайный столик. За исключением необходимой чайной посуды, в комнате ничего не было. Посторонние предметы были бы явным излишеством. У Его Божественной Тени было столько разных мыслей, они были столь беспорядочны, а сила его личности — столь велика, что можно было бы почти физически почувствовать, как мысли вылетают из его головы и хаотично летают по комнате. Если к излишеству мыслей добавить ещё и излишество предметов, то в помещении будет столь некомфортно, что едва ли приятно дышать.

Можно было подумать, что он должен был пригласить на чаепитие своих друзей, но этого не последовало, ибо друзей у Его Божественной Тени не было. Да, из рассказов Пая было известно, что этот тиран показывал его своим друзьям, следовательно друзья у тирана были. Но ведь все воспоминания Пая были имплантированными, значит, логично предположить, что информация о наличии друзей у Его Божественной Тени тоже была фальшивой.

Его Божественная Тень не заводил друзей не потому, что ему это, якобы, не было положено по статусу, и не потому, что боялся, что его кто-нибудь когда-нибудь предаст. Просто этому существу и наедине с собой было весьма неплохо.

И что же представляло собой это существо? Он, как и все те, кто носил титул «Его Божественная Тень», был человеком, в мозгу которого обитала сущность насекомого и диктовала ему свои цели. Это была сущность одного из тех гиганстких насекомых, которых несколько тысяч лет назад якобы уничтожили бруннен-джи. Тем не менее, один выживший всё-таки остался, внедрился в какого-то человека и через некоторое время захватил власть в значительной части Вселенной Света, создав Лигу 20 000 планет. Когда человеческое тело состарилось, сущность переселилась в другое тело, и так из «поколения» в «поколение».

Как же функционирует существо с человеческим телом и сознанием получеловека-полунасекомого? Главный принцип его действия таков: цели — от насекомого, методы их достижения — от человека, то есть от того самого человека, которым было это существо до частичного захвата его разума сущностью насекомого.

О цели насекомого догадаться нетрудно — это порабощение всего человечества, а потом и вовсе уничтожение его.

Но какими методами достигалась эта цель? За методы, как мы теперь знаем, отвечала человеческая личность. А человеческая личность той самой Божественной Тени, которая сейчас пила чай в своей серой комнате с красным светом, в своей «прошлой», человеческой жизни отличалась весёлостью, своеобразным чувством юмора и неиссякаемым жизнелюбием. Он обожал сеять хаос, сумятицу и неразбериху вокруг себя. Способы его заработка на жизнь тоже были хаотичны, и он метался от одной странной профессии к другой: то шулер, то контрабандист, то наркоторговец. Все эти ремёсла, разумеется, были весьма опасными, и то и дело можно было схлопотать то от полиции, то от конкурентов, то от сообщников, то даже от клиентов. Его стратегией выживания была непредсказуемость. Если он попадался кому-то с поличным, по подозрению в чём-то или просто под горячую руку, он каждый раз вёл себя крайне нелепо. То с напыщенным и пафосным видом начинал толкать высокопарные речи о собственном великом предназначении и судьбе человечества. То начинал прыгать, хохотать и вешаться на шею своим преследователям с восторженными, идиотскими объятиями. Это сбивало всех с толку, и они так и не успевали серьёзно навредить ему, потому что он, пользуясь сложившейся ситуацией, сбегал или пускался в какие-то новые выкрутасы, которые помогали ему выпутаться из ситуации. Также он увлекался распространением всяких нелепых слухов и сплетен про кого угодно и про что угодно, которые сам придумывал прямо на ходу. Он считал, что чем больше народу удастся одурачить, тем более умным, а, следовательно, эффективным он будет в такой компании.

Несмотря на удивительную везучесть этого шулера-контрабандиста-наркоторговца, однажды он всё-таки попался в руки так называемого правосудия. По иронии судьбы, в тот момент он хотел совершить один из своих немногих добрых поступков — убегая от преследования полиции, он потерял пару секунд, чтобы подобрать на улице маленького ничейного котёнка и взять его на свой корабль. Эта пара секунд стоила ему свободы, а затем — и части личности, ибо он по решению предыдущего Его Божественной Тени стал новым Его Божественной Тенью. Такие решения принимались, как правило, на основе молодости и физического здоровья всех кандидатов, а этих качеств на тот момент у нашего «героя» хватало. Дальнейшая судьба котёнка сложилась крайне благоприятно — он вскоре нашёл себе хозяев и дожил в тепле и в сытости до преклонного кошачьего возраста. Также довольно примечателен тот момент, что выросший из этого котёнка кот стал пра-в-двенадцатой-степени-дедушкой того кота, чьё ДНК оказалось случайно добавлено в организм Свенли Тидла. А насколько хорошо сложилась судьба его неудавшегося спасателя, судить сложно. Да, с того момента и до самой смерти он оказался вынужден исполнять чужие цели, но в то же время, получил возможность или иллюзию возможности вершить судьбу как минимум Лиги 20 000 планет, а как максимум — судьбу обеих вселенных. Хорошо всё это в целом или плохо — вопрос неоднозначный и философский.

Благодаря всем вышеизложенным обстоятельствам, получилась личность, стремящаяся стереть с лица обеих вселенных всю человеческую расу, но идущая к этому столь запутанными и нелогичными путями, что со стороны могло показаться, что эта личность просто валяет дурака. Этот странный субъект занимал доставшийся ему пост уже больше шести десятков лет.

Его Божественная Тень сел в медитативной позе перед своим чайным столиком, откинул капюшон и начал наливать кипяток в узорчатую ёмкость для заварки. Всё лицо его было испещрено морщинами, что для девяностолетнего старика — совершенно нормально, а глаза, причём, не только радужки, но и белки, были абсолютно чёрными — самый яркий внешний признак наличия в человеческом теле сущности насекомого.

За своими чаепитиями он обдумывал разные пророчества и самые нелепые и абсурдные способы им помешать. Когда Векс рассуждала об источнике имплантированных воспоминаний Пая, она была абсолютно права: автором этих «воспоминаний» был Его Божественная Тень. Именно он придумал свою версию культуры и быта бруннен-джи с ритуальными жертвоприношениями и каннибализмом в школах, публичными наказаниями осиновыми палками по пяткам и ярмарочными уродцами.

А сейчас Его Божественная Тень обдумывал новейшее пророчество, полученное от Пророчицы Времени в прошлом месяце.

«Значит, так… Если эти бедолаги с Лексса не смогут меня убить, то следующий, кто попытается мне подгадить — некто Тодин. И, — кто бы мог подумать, — тоже попытается угнать мой корабль! Это будет гигантский биомеханический слизняк под названием „Рекс“… Ну, допустим, часть про слизняка и про „Рекс“ я уже выполнил… Растил я его десять лет в недрах Кластера, всякой вкуснятиной из протеинового банка до сыта кормил… Итак, теперь у меня есть Рекс, на которого когда-нибудь покусится какой-то Тодин.»

«Что мы знаем про этого деятеля и про способ угона? Это будет главнюк в одной из еретических групп, и что намеренно попадётся в плен, после чего в транспорте с заключёнными будет благополучно доставлен на Кластер. Потом я распоряжусь посадить его в капсулу в форме ощипанного цыплёнка на четырёх длинных тоненьких ножках и доставить на место публичной казни — вот это тоже, кстати, звучит неплохо, и менять я тут ничего не буду. Если уж попадёт на Кластер, то в такую капсулу его и заточу. А у него из носа вылетит стрекоза — очередная биомеханическая диковинка, которая будет летать по Кластеру и исполнять обязанности хакера. В то время, как на арене будет вершиться подготовка к казни, во дворце будут награждать перспективную молодёжь. Хакер-стрекоза всё перепутает на свой лад, и голограммы дикторов объявят, что перспективная молодёжь приговаривается к публичной казни, а Тодин награждается за заслуги перед Лигой 20 000 планет. Дядя Тодин при этом хитро и самодовольно улыбнётся. И почти в тот же момент стрекоза откроет клетку с ящерицами Кластера, они покатятся жрать перспективную молодёжь, а Тодин в суматохе сбежит и угонит-таки Рекс…»

«Так, ну и что тут можно сделать?… Ну, для начала можно и правда наградить Тодина, не дожидаясь стрекозы-хакера, которая вылетит у него из носа. Я пришлю с курьером в супер-секретный притон еретиков приказ о его награждении, и с официальным поздравлением от меня, Его Божественной Тени, за заслуги перед Лигой 20 000 планет и перед Божественным Порядком, всё как полагается!… Значит, надо искать базу еретиков, где этот злополучный Тодин… Так, база данных от наших разведчиков у меня есть, и она регулярно пополняется. Надо будет в ней покопаться, может, за пару часов найду, с учётом всех пророчеств-то справлюсь как-нибудь… Награждаю Тодина, а потом, получается, опять к Пророчице — узнавать, что там в будущем должно измениться из-за моей щедрой, чистосердечной награды… Мотаюсь, как заведённый, то к Пророчице, то на Кластер… Ну да ладно, дурное дело — не хитрое…».

Между тем, распиленные на части световой пилой божественные убийцы постепенно собирали сами себя и равнодушно уходили в свои крио-камеры, исполняя полученный перед этим заданием приказ Его Божественной Тени, гласивший: «Не допустить перемещения новоприбывшего божественного убийцы по дворцу, а по выполнении задания — удалиться по крио-камерам». Видя, что Кай неподвижно лежит на полу без явных перспектив подняться, убийцы посчитали свою миссию выполненной и вернулись в крио-стазис до следующих пробуждений и приказов. Последним из них очнулся высокий, мускулистый мужчина, который «поприветствовал» Кая первым. При жизни он страдал от постоянной тирании своей мамы, которая постоянно принуждала его наводить порядок в доме. После смерти он в качестве тирана легко и естественно воспринял другого человека — Его Божественную Тень, и это было вполне закономерно, поскольку божественные убийцы не имеют собственной воли и запрограммированы так, чтобы беспрекословно исполнять волю правителя Лиги 20 000 планет. Но боязнь беспорядка у него всё-таки осталась, как пережиток его человеческой жизни.

Видя лужи прото-крови на полу и неподвижного Кая в дверях гостиной Его Божественной Тени, этот парень подошёл к ближайшему пункту связи с дворцовой обслугой, нажал на кнопку, проговорил «Уберитесь в пятом коридоре и в гостиной Его Божественной Тени», и тоже отправился в крио-камеру, как и его коллеги.

В коридор вкатился робот-уборщик — цилиндрическая конструкция в человеческий рост, снабжённая несколькими необходимыми для уборки насадками.

Если бы лужи прото-крови были лужами обычной крови, то это зрелище было бы жутким. Однако поле битвы порождений жестокой высокотехнологичной цивилизации, в отличие от поля битвы людей из живой плоти, на первый взгляд представляло собой скорее нелепую, чем пугающую картину. Всё это выглядело так, будто по коридору недавно прополз внушительных размеров брюхоногий моллюск. Или будто одну из комнат, выходящих в этот коридор, снимает супружеская пара, озаботившаяся вопросами ремонта: жена купила зелёные обои в розовый цветочек и замешала ведро клея для них, а муж, возмущённый таким выбором, в гневе погнался за ней, изрыгая всевозможную ругань, и, убегая по коридору, она расплескала клей. То есть картина была скорее жалкой и нелепой, чем пугающей. Однако, если вдуматься в её смысл, всё было ровно наоборот: следы резни между оживлёнными мертвецами в сотни раз страшнее следов резни между живыми, ведь здесь применялась бескомпромиссная, чудовищно эффективная и необузданная разрушительная сила.

Но что толку рассуждать о том, как бы мог воспринять эту картину человек, если ни одного человека там не было, а был только тот самый робот-уборщик, не способный на какую-либо эмоциональную оценку того, что видит? Робот активировал «руки»-манипуляторы, поднял Кая и положил его в контейнер. Затем, манипуляторами, напоминающими швабру и совок, он собрал прото-кровь и перелил её в тот же контейнер. Далее контейнер был отправлен на одну из свалок Кластера. Световая пила же была признана исправно работающей, не подлежащей утилизации вещью, поэтому была отвезена на придворцовый склад.

«Я — Кай, последний из бруннен-джи. Много тысячелетий назад бруннен-джи привели человечество к победе в Великой Войне с Насекомыми. Пророчица Времени предсказала, что с моей помощью будет уничтожен Его Божественная Тень — последний из насекомых. Когда-нибудь это случится. Но не сегодня. Сегодня у меня в самый ответственный момент внезапно закончилась прото-кровь, а я без неё не могу, потому что я мёртв. Сейчас я очнулся, потому что несколько её капель попало мне в нос. Я нахожусь в каком-то тёмном контейнере, который куда-то движется. Значит, я должен употребить ту прото-кровь, которая здесь есть, выбраться отсюда и вернуться в ангар, где меня ждёт шаттл „Неустрашимый“, поставляющий на Кластер морковь и редис» — Так думал очнувшийся Кай, который только что открыл глаза и приступил к скорейшему распитию всей имеющейся в контейнере прото-крови.

Через два часа он зашёл на капитанский мостик Лексса, где все напряжённо ждали его появления с новостями об успехах или провале в исполнении пророчества. Отчёт не заставил себя долго ждать:

— Я убивал, точнее, распиливал на части, здоровенных неповоротливых мужчин, странных женщин в крайне непрактичной униформе, упитанных обывателей среднего возраста и дряхлых старух. Я делал это в попытках добраться до Его Божественной Тени. И я никому не давал пощады. Тем не менее, в результате предпринятых мной действий, основная цель так и не ликвидирована, а инвентарь утерян.

— Недотёпа! Такую пилу профукал! — Возмутилась Ксев и, не проявляя интереса к другим пунктам его отчёта, направилась в свой уголок.

Векс начала расспрашивать, что это были за здоровенные неповоротливые мужчины, странные женщины и прочие комичные персонажи, и Кай ей вяло что-то отвечал. А параллельно он думал:

«Ксев не должна была обратить внимание на мои слова о потере пилы. Вместо этого она должна была обнять меня, с любовью и волнением заглянуть мне в глаза и спросить, не пострадал ли я сам. Я должен был обнять её в ответ — просто из вежливости, ведь у мёртвых нет желания обниматься. Я должен был ответить ей, что несмотря на то, что меня истыкали скобой как решето, а потом распилили на множество частей, я сейчас в полном порядке… Но зачем я так думаю? Мёртвые не должны витать в облаках, они должны исходить из реального положения вещей. Предыдущий цикл времени давно прошёл, и не следует ожидать от людей такого поведения, которое у них было четырнадцать миллиардов лет назад».

Злодей на Лекссе

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА 9 ЗЛОДЕЙ НА ЛЕКССЕ

Итак, первая попытка Кая убить Его Божественную Тень в его дворце оказалась провалена. Команда Лексса села за разработку нового плана, но их коллективная творческая мысль не заходила дальше, чем «какое-то другое оружие» и «резервные запасы прото-крови, подключённые к разным частям тела». Также они понимали, что и Его Божественная Тень теперь на чеку и сейчас тоже наверняка готовится к новому визиту своего старого знакомого. А на следующие стандартные вселенские сутки они и вовсе узнали, что Его Божественная Тень опять покинул на Рексе Кластер и отправился в неизвестном направлении.

— Пока Его Божественная Тень развлекается со своим мерзким слизняком, и нам никто не докладывает, где они оба находятся, — сказала Ксев, — давайте, может быть, найдём какую-нибудь планету, где я тоже смогу развлечься, но в другом смысле… Я ведь раба любви, поэтому у меня сильно повышенное либидо, и…

— Твоё либидо не было повышено, — перебил её Кай.

— Что?! — Векс и Ксев с явным непониманием уставились на него.

— Там, на Руме, меняя твои настройки в преобразователе, я смотрел все предлагаемые пункты меню.

— Но ты же тогда был в неадекватном состоянии, как ты мог что-то запомнить? — Недоуменно спросила Векс.

— В неадекватном, но механизмы запоминания в моей голове работали исправно. Я помню всё, вплоть до пиктограмм. В разделе «Страстность» было четыре опции с простейшими пиктограммами. Опция первая — «без изменений», там был нарисован ноль. Опция вторая — «повышенная», нарисован костёр. Опция третья — «безумная», нарисован взрыв атомной бомбы. Опция четвёртая — «чудовищная», нарисован взрыв планеты. В твоих настройках была опция первая, то есть «без изменений», с изображением нуля. То есть там, на Кластере, тебя по этому параметру никак не меняли, а изменили только твою внешность. И плюс ещё поставили срок годности на один год. На этом трансформации были завершены.

— Не может быть! — Воскликнула Ксев и покраснела.

Раньше она всегда оправдывала свой огромный интерес к противоположному полу своим искусственно повышенным либидо, причём, оправдывала прямо изначально, в момент знакомства, чтобы все знали, чего от неё следует ожидать. А теперь выяснилось, что либидо-то и не было повышено. И как жить с этим дальше? Что делать?

— Наоборот, это очень даже похоже на правду, — сказала Векс. — Все эти твои рассказы, насколько твоё времяпровождение то с тем, то с другим было «обычно» и «неинтересно», как ты «обычно делаешь вид, что ты осталась в полном восторге», глупая влюблённость в мёртвого Пая и вообще полное непонимание, чего ты хочешь — так вряд ли может вести себя «нормальная» раба любви. Теперь всё ясно: ты — недоделанная раба любви. Ещё более недоделанная, чем мы думали вначале.

— Ну вот, выгоните меня ещё с Лексса за невыполнение обязанностей рабы любви и оскорбление ваших моральных представлений на борту корабля, — и Ксев засмеялась истерическим смехом. — Но почему же я тогда так себя вела всё это время? Почему я всё это время бегала за мужчинами? — Недоумевала Ксев.

— Видимо, всё из-за воспитания, которое ты получила в банке жён на Б3К. А потом ты просто обрадовалась, что тебя превратили из ужасной толстухи в не столь страшное существо, и ты начала пытаться отчаянно действовать и ловить свои шансы. Насколько я поняла по твоим рассказам, единственное, чему тебя учили — это то, что женщины должны развлекать мужчин, причём, самым примитивным образом. Но фактически почти любая женщина может заниматься наукой, искусством, торговлей… Да чем угодно. У тебя ещё целая сотня лет впереди, ты вполне можешь привести свои промытые мозги в порядок и заняться тем, что у тебя будет хорошо получаться. А «любовное рабство» — это, похоже, не твоё…

— Да уж, тут есть над чем подумать, — грустно сказала Ксев. — Но пока я даже не знаю, как ещё себя применить.

— Стенли Твидл! — Внезапно послышался голос Лексса.

— Да, Лексс, — ответил капитан.

— Обнаружен Рекс. Он приближается. Если он будет двигаться с той же скоростью, то я буду в зоне его поражения через шестнадцать минут и тридцать одну секунду.

— Свенли, спроси Лексс, какова траектория движения Рекса: он движется к тебе напрямик или его траектория проходит как бы по касательной, — сказала Векс, которая уже давно привыкла к тому, что Лексс не отвечает никому, кроме капитана.

— Стенли, Стенли, Стенли! Сколько можно вам повторять?! — Возмутился капитан, но не стал тратить много времени на возмущения, понимая всю опасность ситуации. — Лексс, скажи: Рекс движется к тебе напрямик или его траектория проходит как бы по касательной?

— Как бы по касательной, капитан. Но всё равно в зону его поражающего действия я попадаю, и буду в ней находиться три минуты и шесть секунд. И он в зоне моего поражающего действия, соответственно, столько же.

— Так что даже неясно, решил он напасть на нас, или просто случайно находится в близких к нам секторах космического пространства, — заключила Векс. — В общем, Его Божественная Тень, как всегда, в своём репертуаре: как всегда, пытается всех запутать.

— И даже если он случайно пролетает здесь, и не знает, что мы находимся поблизости, он всё равно пытается всех запутать? — Усомнился Кай.

— Разумеется! Если не нас, то кого-то другого. Судя по тому, что мне о нём известно, он вообще ничего не делает просто так. Любой его поступок — это какая-то хитрость.

— Я — Стенли Твидл, капитан Лексса, и я призываю всех к порядку! — Строго сказал капитан. — Мы должны срочно прекратить пустую болтовню и перейти к решительным действиям в этой опасной ситуации. Я предлагаю бегство!

— Бегство, когда нам выдалась счастливая случайность, и Его Божественная Тень сам по своей неосмотрительности попадает в зону поражения Лексса? — Усомнилась Векс. — Или же когда он планирует тайно напасть на нас, — с сомнением добавила она. — Хотя мы можем напасть на него раньше! У нас ведь есть рояль в кустах! Это нарушит его планы насчёт нас, если они у него вообще есть.

— На Лекссе есть кусты? — Удивилась Ксев, которая всё это время молчала и обдумывала свои личные проблемы. Действительно, если только что выяснилось, что ты на самом деле вовсе не в такой степени раба любви, как считалось целых одиннадцать лет — это и есть самый важный вопрос, который требует осмысления. А разные экстренные ситуации — это не страшно, всё равно ведь на корабле есть Векс, которая всегда придумывала отличные варианты из них выпутываться. На этот раз она тоже не должна подвести.

— На Лекссе есть рояль? — Спросил Кай, который при жизни умел играть на нескольких музыкальных инструментах, но после смерти вспомнил об этом только сейчас.

— На Лекссе есть бронированный космомобиль «Рояль». Его нам пожертвовали архи-еретики, которые всё-таки придают какое-то значение пророчеству о нас и о Его Божественной Тени. Ты ни разу не видел его, Кай, потому что они пригнали свой «Рояль» на Лексс, когда ты орудовал утерянной ныне световой пилой в покоях Его Божественной Тени. Если предположить, что сенсорная система Рекса устроена так же, как и у Лексса, он не должен в автоматическом режиме засекать мелкие объекты, если он не очень голоден, и они не пролетают в ближайшей зоне досягаемости его рта. Таким образом, ты можешь сесть в «Рояль», подлететь к Рексу, выбить на скорости его лобовое стекло, не тратя драгоценного времени на поиск других путей проникновения в корабль. И убить, наконец, Его Божественную Тень.

— Где «Рояль»? — Не долго думая, спросил Кай.

— В резервном ангаре, — ответила Векс.

Он даже не стал тратить время на прощания, поскольку понимал полную бессмысленность таких слов. Если даже Его Божественная Тень засечёт «Рояль» и начнёт по нему стрелять, то Каю всё равно от этого ничего не будет. Пусть даже космомобиль окажется разрушен, целого и невредимого последнего из бруннен-джи всё равно потом подберёт команда Лексса.

В резервном ангаре стоял «Рояль», действительно чем-то похожий по форме на рояль. Конструкция была продолговатой, неуклюжей на вид и содержала множество прямых углов. Вполне возможно, что название «Кирпич» ей подошло бы даже лучше, но архи-еретики, видимо, решили при именовании этого космомобиля проявить свою фантазию…

Кай запрыгнул в космомобиль, вылетел из Лексса, поймал Рекс на радар и задал траекторию движения, перпендикулярную к его траектории, и чтобы на пересечении траекторий «Рояль» развернулся на девяносто градусов и полетел прямо навстречу кораблю Его Божественной Тени.

И вот уже невооружённым глазом можно было различить громадину-Рекса, надвигавшуюся с огромной скоростью.

«Я — Кай, последний из бруннен-джи, — подумал Кай. — Много тысячелетий назад бруннен-джи привели человечество к победе в Великой Войне с Насекомыми. Пророчица Времени предсказала, что с моей помощью будет уничтожен Его Божественная Тень — последний из насекомых. Две тысячи лет назад я предпринял свою первую попытку убить Его Божественную Тень. На маленьком летательном аппарате я летел прямо в его флагман, чтобы пробить лобовое стекло. А сейчас я делаю то же самое, но как будто чего-то не хватает… О! Я вспомнил. Тогда я напевал гимн».

— Йо вей йо, хоум ва рей, йо эй-ра,… — запел Кай.

— Ой йо, — послышалось в эфире. И Рекс резко остановился.

И тут бывший божественный убийца понял, что он, возможно, сейчас совершил самую большую ошибку за всё время своего существования после смерти — не позаботился о выключении радиосвязи на «Рояли», которая в тот момент была настроена на вещание по всем возможным частотам. Это явно был голос Его Божественной Тени, который, значит, узнал о приближении своего врага. Получается, что внезапный манёвр Кая потерял часть своей внезапности.

Треск бьющегося стекла, «Рояль» влетает на капитанский мостик, врезается в одну из стен, продырявливает её и, наконец, тормозит в одном из смежных помещений.

кинжал Его Божественной Тени

Кай вылез из космомобиля и быстро нашёл мостик, но людей там не было. А к панели управления кинжалом Его Божественной Тени был приколот… денежный счёт! «Финансовый банк Кластера. — Прочёл Кай. — Плательщик — Кай, последний из бруннен-джи. Сумма платежа — 15 918 б.е. Основание — возмещение ущерба за разбитое лобовое стекло корабля-разрушителя».

«Интересно, какой сейчас курс божественных единиц? — Подумал Кай. — И есть ли у Векс, Ксев и Свенли столько денег? А если нет, то где же мне их взять?… Хотя нет, это специальный отвлекающий манёвр Его Божественной Тени, чтобы меня задержать размышлениями об этих посторонних вещах. Мёртвых, оказывается, легко одурачить. Мы воспринимаем некоторые вещи слишком буквально».

Но где же Его Божественная Тень? Он прячется где-то на Лекссе или успел сбежать? Кай взял рацию:

— Векс, я на Рексе, но не могу тут никого найти. Только счёт в финансовый банк Кластера на моё имя за возмещение ущерба за разбитое стекло.

— Значит, эта хитрая сволочь была заранее ко всему готова, потому что знала подробности сегодняшних событий из очередного пророчества… Я полагаю, он успел удрать. Но у тебя есть способ в этом точно убедиться. Поройся в бардачке «Рояля», я, помнится, находила там детектор жизненных форм. Задай в настройках максимальную массу, например, «100 килограмм», иначе он будет показывать, что живое существо абсолютно повсюду, имея в виду Рекса. Итак, отсеиваешь Рекса с помощью настроек веса и ищешь людей.

Кай поступил по инструкциям Векс, и прибор не показал ничего. Значит, Его Божественная Тень действительно успел эвакуироваться, и искать его на Рексе было бы бесполезно. Лексс, тем временем, подлетел вплотную к Рексу и остановился прямо рядом с ним. Веля Лекссу отслеживать сколь угодно мелкие объекты, которые могут приближаться к двум кораблям — чтобы не упустить Его Божественную Тень, если он вдруг захочет вернуться на Рекс, живые существа на борту Лексса отправились на кухню немного перекусить. Кай сел обратно в «Рояль», чтобы вернуться на Лексс.

Предстояло обсудить дальнейший план действий. Этот вопрос был весьма нелёгким, поскольку управлять Рексом за неимением ключа они не могли. В то же время, они не хотели оставить его без присмотра, чтобы им снова не завладел Его Божественная Тень и не продолжил пожирать или взрывать обитаемые планеты. В крайнем случае, можно было взорвать Рекс, но просто так уничтожить и не забрать себе мощное разрушительное оружие — пожалуй, не самый верный шаг, если находишься в длительной конфронтации с лидером Лиги 20 000 планет.

Между тем, спасательную капсулу с Его Божественной Тенью пять минут назад подобрал Лексс, когда ему ещё не поступало команды отслеживать мелкие объекты и докладывать о них. Ведь Лексс регулярно потреблял разный космический мусор себе на прокорм.

Легко выбравшись из капсулы, попавшей в пищеварительный отсек Лексса — нечто вроде мелкого болота, где живой корабль постепенно растворял всё что угодно с помощью своих пищеварительных ферментов, Его Божественная Тень направился по коридорам Лексса в сторону капитанского мостика. План корабля он помнил отлично.

По дороге он вспоминал свои гениальные замыслы по предотвращению исполнения пророчества. Но так ли гениальны они были на самом деле? Видимо, настал момент всё рассказать подробно, с самого начала.

Однажды, при очередном посещении Пророчицы Времени, он узнал: «Охранник четвёртого класса, раба любви, голова робота и последний из бруннен-джи угонят Лексс. А потом команда Лексса совместными усилиями уничтожит Его Божественную Тень и сокрушит таким образом Божественный Порядок». Работа над Лекссом была тогда только на начальной стадии, и готовый корабль должен был появиться только через пять лет. Его Божественная Тень, бывший в своей «прошлой» человеческой жизни шулером, вознамерился переиграть судьбу, пойдя на хитрость. Он знал, что пророчества обычно исполняются, и если не полностью, то в значительной степени, и решил подстроить свою пародию на исполнение пророчества — чтобы оно сбылось максимально глупым и безобидным для него образом.

Рассудив, что последний из бруннен-джи, видимо, будет самым опасным существом на борту Лексса, поскольку он уже пару тысяч лет является божественным убийцей, Его Божественная Тень решил начать имеенно с него. Самым удачным решением ему показалась замена Кая подставным лицом.

Чтобы создать свою пародию на последнего из бруннен-джи, Его Божественная Тень решил вначале узнать, что из себя представляет то самое существо. Разбудив его в очередной раз и услышав стандартный вопрос «Кого мне убить для Вас?», Его Божественная Тень ответил: «Время». «Я не имею достаточной квалификации для уничтожения абстрактных понятий», — признался божественный убийца. Его Божественная Тень объяснил Каю, что уничтожение абстрактных понятий и не требуется, а нужно всего лишь его физическое присутствие при чаепитии Его Божественной Тени и поддержание с ним беседы.

Божественные убийцы вполне могли общаться почти на любые темы, поскольку после смерти в них внедрялась довольно обширная база знаний, с помощью которой они могли ориентироваться в сложных ситуациях, таких, как поиск своих зачастую весьма хитрых жертв и необходимые операции с непростой техникой. Также каждый божественный убийца был в курсе, что является оживлённым трупом какого-то человека, но не имел информации о том, кем он был при жизни. Немаловажно, что их мозг был обработан таким образом, что любопытство о своей прижизненной биографии было полностью подавлено. И, разумеется, была добавлена бесконечная преданность Его Божественной Тени.

Основное, что отличало Кая от других божественных убийц — это его присказка «Мёртвые не…», которой он пользовался с большой регулярностью. Его зацикленность на вопросах смерти была довольно комичной. Да, он имел непосредственное отношение к смерти, потому что, во-первых, был мёртв, а, во-вторых, смерть была основной сферой его тогдашней деятельности. Но ведь это относилось и к остальным божественным убийцам. Значит, видимо, тут в силу вступал третий фактор — Кай провёл свою жизнь среди людей, поборовших смерть, но ведущих столь унылое существование, что в таких условиях волей-неволей задумываешься об особом смысле смерти и начинаешь воспринимать её как нечто необходимое и даже полезное. Разумеется, конкретных воспоминаний о такой ситуации у него не осталось, но, видимо, могли иногда вклиниваться смутные подобия воспоминаний на уровне осколков мыслей и образов.

Так состоялся десяток бесед божественного убийцы с Его Божественной Тенью, в которых они обсуждали науку, историю, политику, погоду, технику, искусство и даже чай. Кай мог высказываться о запахе чая, поскольку био-визири наделяют божественных убийц подобием обоняния. Эта ситуация зашла столь далеко, что, просыпаясь перед девятой и десятой беседой, Кай спрашивал «Убийство или чай?» вместо традиционного для божественных убийц «Кого мне убить для Вас?»

Получив достаточно информации об объекте, «пиратскую копию» которого он вознамерился создать, Его Божественная Тень отправил Кая на долгое хранение в сверх-секретное хранилище и приступил к работе над проектом по созданию Пая и поддельной истории бруннен-джи. Разумеется, он мог бы уничтожить Кая, использовав против него других божественных убийц, но не увидел в этом необходимости — «Чего зря добру пропадать?». В некоторых вопросах Его Божественная Тень был довольно-таки бережлив.

Когда псевдо-дважды последний из бруннен-джи был готов, Его Божественная Тень приступил к следующему этапу — созданию максимально неэффективной команды, в которой будут присутствовать охранник четвёртого класса, раба любви и голова робота.

Бегло просмотрев в информационной базе Кластера биографии нескольких сотен охранников четвёртого класса, Его Божественная Тень остановился на Свенли Тидле — охраннике с самой глупой биографией. Чего только стоили его перепрограммирование на эту профессию из помощника вспомогательного заместителя курьера и случайное добавление к Свенли генов кота!

Что касается рабы любви и головы робота, Его Божественная Тень решил как бы объединить их в одно целое, то есть провести над обоими объектами одну трансформацию, и так, чтобы она досталась им по частям. Он рассудил, что преобразование личности, дающее аномальную влюбчивость, смешнее всего будет смотреться применительно к голове робота. Насчёт девушки он решил действовать по ситуации: преобразовать либо её внешность, либо её либидо. И, разумеется, установить годичный срок годности — чтобы ровно через год она перестала существовать. Когда ему под руку подвернулась уродливая и толстая Зев (именно так её тогда звали), он вначале захотел преобразовать только её либидо, а внешность оставить как есть. Он представил, как она будет бросаться с разбегу на всех встречных мужчин и в худшем случае — раздавливать их насмерть своими весом, а в лучшем — наносить изрядную моральную или физическую травму. Поразмыслив над этой идеей несколько секунд, Его Божественная Тень всё же пришёл к выводу, что такая шутка была бы под стать ребёнку десяти-двенадцати лет, а вовсе не ему — великовозрастному лидеру Лиги 20 000 планет, поэтому он поступил с точностью до наоборот. Он прибег к трансформации внешности и создал нечто похожее на клоуна — девушку, которая в большинстве мужчин должна была вызывать не страсть, а смех.

В довершение ко всем этим безобразиям, Его Божественная Тень решил добавить в команду Лексса противоположность рабы любви — рабу науки. Отдавая приказ о том, чтобы на корабль привели какую-нибудь — неважно какую — рабу науки, он уже заранее представлял, как она будет скандалить с рабой любви, доказывая, что для женщины главное — наука, и выслушивая от своей оппонентки, что главное для женщины — это мужчины. «А если не так, то как же иначе?» — Думал Его Божественная Тень.

Лексс стартует с Кластера

Загнав всю эту разношёрстную компанию на Лексс, он нервно расхаживал по своим покоям и раздумывал «Угонят или нет? Догадаются ли заговорить про ключ?». Когда же гигантский корабль всё-таки поднялся в воздух, медленно проплыл над мрачными зданиями Кластера и скрылся в далёком космосе, Его Божественная Тень вздохнул спокойно. «Уфф, ну наконец-то! И, слава звёздам, предков с собой забрали. А то эти клоуны анатомического театра у меня уже в печёнках… „Тебе надо это…, тебе надо то…“ Я и без консервированных мозгов отлично знаю, что мне делать, зануды надутые!»

Но на самом деле радоваться было нечему. Если бы Его Божественная Тень знал всю правду, он бы понял, что в своих попытках переиграть судьбу он переиграл сам себя и приблизил свою смерть и крах своего Божественного Порядка. Дело в том, что в этом цикле времени охранник четвёртого класса, раба любви, голова робота и последний из бруннен-джи должны были угнать Лексс в том случае, если ключ от корабля им достанется от архи-еретика Тодина, который будет убит при своей попытке угнать Лексс. Но далее что-то пошло не так, причём само собой и безо всякого вмешательства Его Божественной Тени. Возможно, у Тодина не заладилось продвижение по еретической карьерной лестнице или он не нашёл должного понимания с коллегами. Факт в том, что Тодин не попытался угнать Лексс в тот роковой день и час. То есть, выражаясь упрощённо, пророчество отменялось. И если бы Его Божественная Тень не подсуетился насчёт его «кривого» исполнения, не последовало бы вообще никакого исполнения. Следующая потенциальная опасность для жизни Его Божественной Тени и Божественного Порядка должна была наступить лишь через несколько лет после этого дня — тогда, когда Тодин, найдя-таки понимание с другими еретиками и заручившись армией сторонников, заполучил бы в своё распоряжение новый корабль Его Божественной Тени — Рекс.

А созданная Его Божественной Тенью команда оказалась вовсе не столь беспомощной, как он замышлял. Начнём с того, что раба науки Векс была не оторванной от жизни занудой-заучкой, а человеком, способным к решительным действиям и имеющим лидерские качества. Именно она принимала все важные решения, которые позволяли экипажу Лексса более-менее нормально существовать и оставаться в живых все эти одиннадцать лет. Раба любви, как и следовало ожидать, мыслила вовсе не так, как раба науки, но не стремилась доказывать свою правоту и значимость на каждом шагу. Следуя своему врождённому пониманию добра и зла, она понимала, что постоянные ссоры и пререкания — это не есть хорошо. Более того, она иногда даже восхищалась рабой науки, пусть даже открыто ей никогда в этом и не признавалась, и мечтала быть в чём-то похожей на неё. Например, когда однажды ей захотелось сменить имя, она поменяла его с «Зев» на «Ксев», чтобы в нём были те же буквы, что и в имени Векс.

Котоподобный капитан корабля быстро нашёл общий язык с Векс и Ксев, ведь они обе были представительницами слабого пола, который известен своей слабостью к пушистым существам — и не столь важно, что котом он был только по характеру, а внешне ничем не отличался от человека. Они охотно гладили его и говорили ему, какой он хороший котик. Поэтому он был обычно довольно миролюбив, делал, что ему говорят, и не взрывал планеты без повода. Правда, иногда он пытался подкатывать к Ксев, а она в ответ насмехалась над ним, проявляя таким образом одну крошечную злобную часть своего в целом доброго характера. Но колкости девушки не очень-то задевали капитана, и, возможно, иногда даже развлекали его.

Ну а голова робота и Пай были скорее не пассажирами, а элементами атмосферы корабля: голова робота создавала комический эффект, а почти постоянно замороженный Пай служил для украшения интерьера. Конечно, Ксев воспринимала его не как вещь, но это была уже совсем другая история, в которой на данный момент была поставлена вполне однозначная точка.

Его Божественная Тень шёл по коридорам Лексса, иногда любовно поглаживая стены из живой плоти и предвкушая, что корабль скоро снова будет принадлежать ему. Для убийства живых людей он заранее запасся блэк-пэками в количестве двух штук — они висели у него на поясе. А для убийства Кая у него были так называемые «тени Тени» — сложная биомеханическая система, работающая на основе сущности насекомого в его голове и специальных микроскопических элементов, вшитых в его балахон. Когда сущность силой мысли приказывала балахону стрелять, — звучит глуповато, тем не менее, отражает суть вопроса, — балахон отбрасывал нечто вроде собственной тени в сторону противника, и он сразу же погибал, если был живым. А если оживлённым трупом, как Кай, то для его убийства требовалось несколько применений теней Тени, и должный эффект — окончательная смерть — всё равно неминуемо наступал.

Передвигался Его Божественная Тень медленно, он ведь был уже очень стар. Но он никогда не прибегал ни к услугам обычных врачей, ни био-визирей. «Сколько мне дано от природы, столько и проживу, — думал он, — Те, кто пытаются её обмануть — жалки и смешны». Видимо, в качестве наиболее яркого примера жалкого и смешного существа, пытавшегося обмануть природу, можно привести Мантрида — одного из био-визирей, который родился более двух тысяч лет назад и сейчас представлял собой голову, возвышающуюся над прозрачной склянкой с органами и дистанционно управляющую четырьмя летающими в воздухе механическими руками. Да уж, такой судьбы Его Божественная Тень явно не хотел для себя. Однако, если бы он не был столь радикален и всё-таки иногда обращался к врачам, они бы ему сказали, что ему желательно отсиживаться на Кластере и не предпринимать одиночных космических путешествий. Ведь от сильного удивления, испуга или других резких и бурных эмоций с его старым и слабым телом в любой момент может случиться какой-нибудь смертельно опасный приступ, стоящий ему жизни. В таком случае сущность насекомого перейдёт к случайному носителю — не к тому, кто будет отобран на Кластере по определённым критериям, а к первому попавшемуся существу, и это вряд ли будет хорошо для Божественного Порядка.

Подойдя к кухне, Его Божественная Тень увидел обедающих там людей: Свенли Тидла, Ксев, Векс и того, кто раньше был известен под именем Пай.

— Пай жив?! — С изумлением и ужасом воскликнул он.

— Представь себе, да! — Хладнокровно соврала Векс. — Мы открыли секрет жизни и смерти, поэтому мы стали гораздо божественнее тебя, так называемая Тень!

Его Божественная Тень пошатнулся и схватился за сердце.

— Да паду на себя… я сам…

Он плюхнулся на колени, голова его упала на грудь, правая рука дёрнулась в конвульсии, пальцы сжали блэк-пэк, и его заряд поразил Беню-Боню. Беня-Боня мгновенно аннигилировался, оставив после себя лишь мокрое место. Свенли Тидл и Ксев в ужасе завопили. Услышав их крики, только что вернувшийся на Лексс Кай бросился на кухню. Из правой руки Его Божественной Тени вылетел сгусток жёлтого света и залетел в руку Ксев, а из его левого уха — светящийся синий туман, который устремился к Каю.

сущность насекомого пытается вселиться в Кая

«Неужели я ошиблась в своих предположениях о том, что сущность насекомого не может вселиться в Кая?» — С ужасом подумала Векс.

Если мёртвые умеют пугаться, то это был как раз тот самый случай. Кай сильно изменился в лице, начал беспорядочно махать руками, как будто бы не понимая всю тщетность таких попыток, а потом, когда туман начал описывать круги вокруг его головы, заткнул уши и в страхе заорал нечто невразумительное, наподобие «Ааа!!!»

— Закрой рот, а то мокрица влетит! — Крикнула ему Векс, подразумевая под «мокрицей» сущность насекомого — тот самый синий туман.

К сожалению, уши бывшего божественного убийцы были заткнуты, поэтому он не смог услышать её крик и последовать её совету. Туман продолжал летать вокруг его головы, мигая и переливаясь. И вдруг бесследно исчез.

— Кай, ты в порядке? — Взволнованно спросила Векс.

— Да, — ответил он.

— Его Божественная Тень мёртв? — Спросила Ксев.

— Определённо, — ответила Векс. — Сущность насекомого и ключ от корабля могут вылетать из тела только в момент смерти. Кстати, ты поняла, что владеешь теперь ключом от Рекса?

— Наверно, да… но это сейчас не самое важное. Беня-Боня мёртв… Его убил Его Божественная Тень в последнее мгновение своей жизни… Можно ли сказать, что ценой жизни Бени-Бони был убит Его Божественная Тень?

— Если выражаться точнее, то Беня-Боня убил его своим видом, а я — словом.

— Болтать может каждый, а Беня-Боня как-никак отдал свою жизнь…

— Ну, фактически — да, твой возлюбленный сыграл важнейшую роль в уничтожении Его Божественной Тени.

Мимика Векс, как всегда, была крайне бедной, и по выражению глаз тоже ничего понять было нельзя. Поэтому неизвестно, подшучивала ли она или говорила всерьёз.

Ксев подошла к мокрому месту, оставшемуся от Бени-Бони и грустно уставилась на эту бесцветную лужу. Возможно, девушка втайне надеялась найти в ней хоть что-нибудь от человека, которым эта субстанция была две минуты назад. Но тщетно — в луже отражались только светлые волосы, длинные ресницы и серые глаза частичной рабы любви.

— Надо произнести прощальную речь, — сказала она. — Не последний… не из бруннен-джи… и вообще неизвестно, с какой планеты… Пай… Бенедикто-Бонифациус… Единственное, что мы знаем о твоей настоящей… то есть прошлой жизни, — что ты был казнён за какую-то мелкую провинность в отношении Божественного Порядка. И это было правильно! То есть не казнь, а, конечно, провинность. Так этому порядку и надо, он этого заслужил… После смерти тебя отправили на Лексс, и я полюбила тебя, потому что ты такой красивый и потому что я предполагала, что ты, наверно, когда-то был хорошим человеком. А ещё потому, что я вначале думала, что ты в жизни претерпел много несправедливостей, и мне было тебя жалко. Я же ведь поверила во всю ту ложь, которую ты рассказывал о своей жизни на Бруннисе-2. Но ты в этом не виноват, ты же не врал. В смысле, врал же не ты, ведь это Его Божественная Тень обманывал нас твоими ложными воспоминаниями. А потом твоё мёртвое тело убили мои друзья и добыли мне новую, снова живую версию тебя. Но эта версия была какая-то неполноценная, ты был не более живым, чем будучи мёртвым. Единственное, что тебе было от меня нужно — это… хм… любовь. Но я-то, как выяснилось потом, неполноценная раба любви, поэтому не смогла или не захотела делать тебя счастливым каждый день или хотя бы каждую неделю. Но на самом деле ты ведь заслуживал счастья, как и любой другой неплохой человек… Покойся с миром, Пай… Ты будешь покоиться в пробирке, которую мне сейчас, наверно, принесёт Векс, потому что я её у неё попрошу. Нужна плотно закрывающаяся пробирка, чтобы ты оттуда не испарялся. Я поставлю её в своём уголке и каждый день буду вспоминать, что ценой твоей жизни был убит Его Божественная Тень и сокрушён Божественный Порядок, который принёс тебе твою первую смерть, пусть это было даже не по твоей воле. В смысле, не первая смерть — с ней-то всё и так понятно, а месть Божественному Порядку — она случилась не по твоей воле, а как бы сама по себе. А теперь ты можешь нести пробирку, Векс… Как вам моя речь? Учтите, это мой первый опыт произнесения таких речей.

— Если предположить, что все следующие твои прощальные речи будут такого же качества, как эта, и ситуация сложится так, что я вдруг умру окончательно, — ответил Кай, — то я бы предпочёл, чтобы ты почтила мою смерть молча. Но не расстраивайся, Ксев. Сочинение красивых речей — вовсе не главное в жизни.

— А что главное?

— Да-да, а что в жизни главное? Интересно знать авторитетное мнение мёртвых по этому поводу. Ну как бы взгляд со стороны, — добавила Векс.

— Очень многое, — ответил Кай. — Теперь, когда Его Божественная Тень уничтожен, в нашей жизни появилось множество новых важных задач. Во-первых, сейчас надо отнести его тело в пищеварительный отсек Лексса. Дальнейшую программу действий я изложу вам, когда вернусь.

Кай поднял тело и унёс его. Векс направилась в лабораторию за пробиркой для хранения остатков от Бени-Бони.

«Какие хитрые у нас мертвецы на борту Лексса, — думала Векс. — Когда хотят чего-то избежать, так сразу „Мёртвые не…“, а когда придумали какую-то программу действий и, по-видимому, хотят в ней задействовать живых, так сразу „наша жизнь“. Что бы всё это могло значить?»

Пророк времени, который, как известно, может видеть прошлые циклы времени, а также текущие события в любой точке обеих вселенных, размышлял:

«В прошлом цикле он завёл себе питомца — детёныша ящерицы Кластера. Он тискал его и чмокал — короче, по-всякому играл в дочки-матери. А потом малец взял и сожрал мозги Тени! Реально! Его замашки дохлого мокрушника никогда не помогают ему замочить Теню ни в одном цикле! Теню каждый раз убивает то, что осталось в Кае от живого человека. В этом цикле схема более сложная, но суть та же. Вот Кай зявился ко мне и выдал: „Достало, что Ксев любит Пая!“ А я такой ему ответил: „Добудь живого Пая, и она его разлюбит как не хрен делать“. И вот он добыл живого Пая, и Теня из-за этого и сдох!… Но я-то знаю, что Теня всё-таки не сдох окончательно, и этим ребятам ещё предстоит бороться с его новой версией. Что ж, я буду на стрёме…»

Новый этап

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА 10 НОВЫЙ ЭТАП

Векс принесла пробирку, Ксев собрала в неё оставшуюся от своего бывшего возлюбленного лужу, отнесла в свой уголок и вернулась. А Кай всё не возвращался. И вдруг они увидели… Его Божественную Тень! Однако, это существо поспешило их успокоить, и его голос явно принадлежал Каю:

— Вам не следует пугаться, я — всего лишь Кай, последний из бруннен-джи.

— Покажи лицо! — Велела Векс.

Он послушно откинул капюшон, и все увидели лицо Кая, обрамлённое его неожиданно распущенными волосами. Успокоив команду Лексса, он надвинул капюшон обратно, снова спрятавшись в непроницаемой тьме под капюшоном.

— Ну и зачем ты так вырядился? — Поинтересовался Свенли Тидл.

— Я должен отправиться на Кластер и сделать вид, что я — новый Его Божественная Тень. Я решил начать входить в роль уже сейчас, поэтому и переоделся.

— Зачем?!

— Его Божественная Тень мёртв, но неизвестно, сколько ещё будет существовать Божественный Порядок, если я не предприму решительных и планомерных действий по его ликвидации. Ведь власть могут захватить другие люди, государство может развалиться, но система, построенная на обломках этого зла, всё равно рискует остаться злом. Самый эффективный способ разрушить систему — изнутри. Я займу пост главы Лиги 20 000 планет и приступлю к методичной ликвидации действующего там режима. На это могут понадобиться десятилетия, но ведь я создан так, что могу существовать практически вечно.

— Но раньше у тебя никогда не было желания властвовать, — заметила Векс.

— У меня и сейчас нет желания властвовать. Это хорошо осознанная необходимость.

— И какую политическую программу ты собираешься осуществлять?

— Мне только предстоит её разработать, я займусь этим на пути до Кластера. Но на данный момент мне пришло в голову следующее. Во-первых, заменить публичные казни приватными и казнить только преступников, а не еретиков. Во-вторых, еретикам вместо казней устраивать выговоры, а архи-еретикам — строгие выговоры. В третьих, пасти Лексс и Рекс только на малонаселённых планетах — возможно, следует установить какой-либо допустимый для выпаса кораблей лимит по количеству жителей на квадратный километр. Но прежде всего нам надо отправиться к Мантриду — величайшему био-визирю в истории Божественного Порядка, у которого возникли разногласия с Его Божественной Тенью, приведшие к его ссылке на уединённой планете. Мантрид сможет привести в порядок мою причёску.

— Чего?!

Кай снова откинул капюшон, на этот раз оставаясь без него гораздо дольше. Вскоре стало отчётливо видно, что отдельные волоски и пряди шевелятся, поднимаются вверх и собираются в пучок на макушке, который вскоре, видимо, должен обратиться в привычную громоздкую конструкцию.

— Я же сделан так, чтобы всё время находиться в одной и той же форме, — пояснил Кай. — Если меня разрезают на части, я собираюсь, и с причёской то же самое. Чтобы нормально носить капюшон моей новой одежды, мне придётся поправлять волосы с довольно высокой периодичностью, иначе моя высокая причёска будет оттягивать капюшон на себя. Мантрид же поможет моим волосам принять новую форму — чтобы они нормально держались в распущенном виде и не стремились собраться в прежнюю причёску.

— Неужели для тебя вхождение в роль сосредоточено в основном на внешних аспектах? — Спросила Векс. — Самое важное для тебя — иметь такую причёску, которая не мешала бы ношению этого капюшона? Не слишком ли это мелочно?

— Мёртвые не подвержены мелочности.

— Кто про что, а Шива всё про Банни, — со вздохом сказала Ксев.

— Кто такие эти Шива и Банни? — Поинтересовался Кай.

— Не знаю. Я эту фразу слышала от землян, которые погибли в тот день, когда мы впервые тебя увидели. Наверно, Шива и Банни — это герои их мифологии или фильмов. И Шива, наверно, влюблён в Банни. Также и ты — заладил своё «Мёртвые не…», будто ты влюблён в своё мёртвое состояние, вот и пытаешься использовать его как универсальное оправдание для чего угодно.

— Я тоже слышала от них что-то такое, — заметила Векс. — Но не уверена, что фраза звучала именно так. Может быть, это были вовсе и не имена… Но всё же, Кай, неужели твоя причёска — единственная причина, по которой ты собираешься искать Мантрида?

— Нет, не единственная. Также нам нужно забрать его с собой на Кластер, чтобы он помог перепрограммировать божественных убийц, и они перестали убивать людей и занялись какими-нибудь общественно-полезными работами.

— Откуда у тебя столько инициативы, Кай? Ведь раньше у тебя с этим было туговато. Конечно, не как у Пая, но всё же. Ты выполнял какие-то действия, пытаясь убить Его Божественную Тень, но с обречённо-равнодушным видом. Складывалось впечатление, что тобой движет лишь осознание себя частью механизма, нужного для реализации пророчества. Это было не очень похоже на собственную волю.

— Ты совершенно права, Векс. Я — часть механизма, нужного для реализации пророчества. Теперь, когда первая часть пророчества исполнена, нужно переходить на новый этап. Новый этап — новые действия. Ещё более целеустремлённые и решительные.

— Ты раньше не рассуждал подобным образом.

— Теперь многое изменилось. Начинается новый этап моей мёртвой жизни!

— Твои действия и рассуждения подозрительны.

— Не люблю излишнюю подозрительность, — в голосе Кая послышались угрожающие нотки, которых она раньше ни разу не слышала.

Векс подумала: «Это звучит как „Я знаю, что ты знаешь, но не говори о своих догадках слишком явно, иначе прибью“».

— У тебя ключ от Рекса, — сказал Кай, обращаясь к Ксев. — Поэтому сейчас мы с тобой отправимся туда, попытаемся заделать дыру в лобовом мега-стекле, и ты поведёшь Рекс рядом с Лекссом до планеты Мантрида и до Кластера.

— Я служу Его Божественной Тени, — смеясь, ответила Ксев и сделала характерный жест ладонью от сердца.

«Неужели тоже подозревает? — Подумала Векс. — Хотя нет, она не смогла бы думать о таких ужасных вещах и одновременно делать такое беззаботное лицо».

— А ты, Свенли, пойдёшь с нами и будешь помогать нам искать запасы мега-стекла, которые на Рексе, предположительно, где-то имеются, — добавил Кай. — И оба наденьте скафандры, чтобы вы могли дышать там, пока мы ещё не починили лобовое стекло.

— Только не «Свенли», а «Стенли», — поправил Кая капитан Лексса.

Других возражений, кроме тех, что касались его имени, у Свенли не нашлось.

Кай, Ксев и Свенли направились в отсек с мухами.

Векс продолжала свои размышления:

«Сущность насекомого, которая летала вокруг Кая, а потом якобы делась неизвестно куда, этот внезапный всплеск мотивации, как бы из ниоткуда взявшееся стремление к лидерству, общение в приказном тоне, „новый этап моей мёртвой жизни“, „не люблю“… — всё это более, чем подозрительно. Этот оживлённый труп стал каким-то уж слишком оживлённым. Единственное, что можно сказать в опровержение моей гипотезы о том, что в него вселилась сущность насекомого — это отсутствие черноты в глазах, которая всегда, насколько я знаю, бывает в таких случаях. Или, может быть, он может контролировать цвет своих глаз, усилием мысли возвращая его к нормальному, когда снимает капюшон и мы видим его лицо? Ему приходится врать, что он — всё тот же Кай, чтобы Свенли и Ксев, владеющие ключами от кораблей, спокойно подогнали их туда, куда ему надо. Живые носители ключей — его единственный шанс. Как известно, в мёртвых такие ключи жить не могут. А что будет, когда мы доберёмся до Кластера? Видимо, он отправит нас в протеиновый банк, а сам будет использовать вместо нас что-нибудь тоже живое, но абсолютно безвольное. Синих рабочих, например. Это были бы самые подходящие „переходники“ для ключа. По крайней мере, я бы поступила на его месте именно так. Я бы приказала био-визирям модифицировать их, чтобы они слушались только моих команд».

Вспоминая о синих рабочих, Векс поёжилась от ужаса. Она была рабой науки, поэтому интеллект был для неё высшей ценностью в человеческом существе. Пустые глаза людей, полностью лишённых своего ума, были самым страшным зрелищем из тех, что она когда-либо видела. Синими рабочими на Кластере назывались человеческие тела, основная часть мозга которых была заменена примитивными механическими конструкциями, и они выполняли какой-нибудь узкий круг обязанностей. Их одежда и кожа, как нетрудно догадаться, были синими.

«Сбежать я, скорее всего, не смогу. Сейчас он позаботился о том, чтобы забрать с собой на Рекс Свенли, и чтобы я не смогла сейчас рассказать ему о своих подозрениях и угнать с его помощью Лексс. Похоже, что он будет предпринимать разные меры предосторожности и дальше, на всём нашем пути до Кластера. Ему ведь нужно, чтобы Ксев и Свенли спокойно, без паники довели эти корабли до нужного пункта назначения. Значит, я загнана в угол, и мне ничего не остаётся, как думать о методах борьбы. Но как? У меня нет никакой информации о способах одержать победу над насекомым. Бруннен-джи победили насекомых много тысяч лет назад, а их планета уже две тысячи лет как взорвана, поэтому, наверно, не осталось информации по этому вопросу. И что же мне предпринимать? Надеяться на чудо? Представить, что я — великий маг и могу приготовить какую-нибудь волшебную анти-божественную воду? Поставить стакан за своим левым плечом и плюнуть в него три раза во время полнолуния ближайшей луны, мимо которой мы будем пролетать? А потом подойти к Каю и побрызгать его этой водой, приговаривая „Изыди, нечистый, во имя дезинсекции, стерильности и санитарных норм. Да поглотит тебя гигиена огненная. Сейчас и во веки вечные. Да будет так“? Так сущность насекомого погибнет в Кае, и он, со слезами раскаяния начнёт просить у нас прощения за всё то зло, которое намеревался нам причинить, когда его контролировала эта сущность? Да уж, действительно, мне остаётся только предпринимать какие-нибудь нелепые действия или надеяться на чудо. Я, пожалуй, выбираю надежду на чудо. Хотя, разумеется, понимаю, что шансы на это самое чудо ничтожно малы».

Тем временем, Кай, Ксев и Свенли добрались до Рекса. Муха влетела в ту самую дыру в лобовом стекле, которую недавно проделал Кай. Они оказались на капитанском мостике. Поначалу внутреннее строение Рекса им показалось очень похожим на внутренности Лексса — залы и коридоры, сделанные из живого мяса. Они решили разделиться и искать предполагаемые запасы мега-стекла порознь — на первый взгляд казалось, что это наиболее эффективная стратегия. Начав свой путь по многочисленным коридорам, они поняли, что один живой корабль разительно отличался от другого. Видимо, Лексс был спроектирован обычными инженерами, которые никак не старались усложнить конструкцию, но за разработку внутреннего строения Рекса взялся сам Его Божественная Тень. Пути с капитанского мостика до кухни, душа, жилых помещений, стоянки мух, арсенала и всевозможных складов были крайне нелогичными, запутанными, извилистыми, и многие из них и вовсе заканчивались тупиками. Через две минуты после начала скитаний по Рексу у Ксев и Свенли начались острые приступы топографического кретинизма, поскольку ни одно живое существо не могло бы сориентироваться в таких условиях без особого таланта или специальной подготовки. Они очень быстро перестали понимать, где находятся, сколько поворотов направо или налево сделали, и в какую сторону от их нынешнего положения находится капитанский мостик — пункт сбора в том случае, если всё совсем непонятно, бесперспективно и жутко.

У Кая же с ориентированием в недрах гигантского слизняка дела обстояли просто великолепно. Ведь всем божественным убийцам внедряли в мозг идеальные навыки ориентирования на местности: если жертва где-нибудь спрячется, её нужно найти в кратчайшие сроки, чтобы не успела сбежать. В который раз слыша по рации причитания Ксев и Свенли, в которых весьма часто употреблялись слова «безысходность», «ужас» и «отчаяние», он потратил некоторое время на их поиски и оставил их на капитанском мостике — дожидаться его и не предпринимать дальнейших попыток поиска нужных материалов.

Через два часа на одном из складов Кай нашёл контейнер мега-стекла с надписью «Соль», а ещё через полтора часа — выдуватель мега-стекла, хранившийся на противоположном конце корабля. Прихватив с собой лазер и огромный моток проволоки, к счастью, валявшиеся неподалёку, он вернулся на капитанский мостик и принялся вместе со Свенли сооружать нечто вроде паутины или решётки на месте пробоины в стекле. Проволоку они крепили к дыркам, которые выжигали лазером по краям пробоины. Затем, зарядив выдуватель мега-стекла найденным в контейнере из-под соли сырьём, они заполняли каждую ячейку жидкой пузырчатой массой, которая через некоторое время застывала. Конечно, результаты их самодеятельности выглядели несерьёзно, зато благодаря их усилиям корабль стал всё-таки пригодным к полёту до Кластера, где, конечно же, его собирались отдать на капитальный ремонт с полной заменой пострадавшего стекла.

Возясь с мега-стеклом, Кай раздумывал: «Нужно сделать так, чтобы Ксев в этом цикле времени меня любила, как и в предыдущем. Ведь ощущение, что всё не на своих местах и не так, как надо, доставляет мне дискомфорт. Из моей „прошлой“, человеческой жизни, мне известно, что девушки бывают склонны не думать о возможности кого-то полюбить, пока он сам не сделает первый шаг. Да, я отличаюсь от живых, в частности, температурой тела. Но вряд ли в данном вопросе температура важнее инициативы. Гипотетически, у меня даже есть одно преимущество. Вполне может оказаться, что я буду первым существом, которое проявляет инициативу по отношению к ней. Что она раньше говорила всем особям противоположного пола в первую минуту знакомства? „Рабыни любви не церемонятся“? „Рабыни любви не отличаются сдержанностью“? А, „Я — раба любви, и поэтому у меня это,… и поэтому у меня то…“ В таких условиях у её знакомых даже не было возможности сделать первый шаг, потому что этот самый шаг делала она сама.»

Поцеловать Ксев? Да пожалуйста. Кай не видел ничего сложного в таких действиях, и мог легко себе это позволить, несмотря на то, что не испытывал на этот счёт никакого энтузиазма. Если бы известные ему рецепты в подобных ситуациях были иными, он, скорее всего, не раздумывая прибег бы к ним. Пускать мыльные пузыри? Да пожалуйста. Кусать себя за колено? Да пожалуйста.

Через некоторое время после починки стекла, корабль отчитался, что состав воздуха стал пригодным для дыхания. Свенли и Ксев сняли скафандры, и Кай сказал:

— Иди садись в муху, Свенли. Я скоро к тебе присоединюсь.

— Стенли, Стенли, Стенли! — Возмутился он, но всё же направился к мухе.

Когда Свенли скрылся из виду, бывший божественный убийца своей левой ногой сделал первый шаг по направлению к недоделанной рабе любви. Затем он положил свои руки комнатной, точнее, среднекорабельной температуры ей на плечи.

— Моя работа на Рексе на данный момент закончена, и я должен вернуться на Лексс. Но скоро я снова буду с тобой. На планете Мантрида или на Кластере.

Темнота под форменным капюшоном Его Божественной Тени, полностью скрывавшая его лицо, на несколько секунд поглотила и её лицо. «Чем отличается поцелуй с живым существом от поцелуя с неживым? Холодностью и…» — ход её мыслей прервал её собственный резкий и громкий чих, потому что кончик одной из прядей полуразумных волос бывшего божественного убийцы проник ей в нос и мгновенно вызвал то самое чихание.

— Представляю, как эти волосы тебя защекотали за последние несколько часов, — сказала Ксев. — Твоё стремление посетить био-визиря, чтобы сладить с ними, теперь вполне понятно.

— Мёртвые не боятся щекотки. Но мне дейсвительно нужен Мантрид.

Итак, первая попытка поцелуя оказалась прервана незапланированным чиханием. Значит, надо предпринять вторую.

Кай откинул капюшон, вытер рукавом своё лицо, покрытое мелкими капельками слюней Ксев, помимо собственной воли заплевавшей его при чихании, собрал свои зловредные волосы левой рукой, а правой притянул её к себе. Ксев, которая за эти несколько секунд успела вспомнить, что является вовсе не полной версией рабы любви, и что не должна испытывать любовь ко всему, что движется, решила подвергнуть сомнению разумность происходящего:

— Ну а вообще, что это? И зачем это? — Спросила она.

— То, о чём ты тщетно мечтала четырнадцать миллиардов лет назад.

— Другой цикл времени?! Ты же был у Пророка Времени! Он, помимо всего прочего, чего-то тебе наговорил про меня?!

— Да. Он сказал, что ты меня любила.

— А почему ты пытаешься отвечать мне сейчас, а не тогда, когда это было уместно?

— Мёртвые бывают медлительны.

— Послушай… В этом что-то не то. Мало того, что ты мёртвый. На примере Пая я знаю, что можно влюбиться в мёртвого и мечтать, чтобы он стал живым. Дело ещё в том, что мне никогда не нравились такие, как ты. Когда у меня был выбор, я всегда выбирала тех парней, которые выглядят совсем по-другому — более мужественно, что ли. Единственное, что мне в тебе нравится — это твой гимн и то, как ты его поёшь. И ничто в двух вселенных не заставит меня тебя полюбить! Даже если вдруг возникнет целая армия точных копий тебя, которые будут напевать гимн и идти с транспарантами «Мёртвые не…». Ну, например, «Мёртвые не терпят равнодушия недоделанных рабынь любви». Даже в таком случае ни один из них не заслужит моего внимания!

— В том цикле времени ты была не совсем такой, какая ты сейчас. Ты была частично девушкой, частично ящерицей Кластера, как Свенли Тидл сейчас частично мужчина, частично кот.

— А, это меняет дело, — быстро сообразила Ксев. — Ящерицы Кластера ведь питаются людьми, их часто применяли во время публичных казней… А ты две тысячи лет был божественным убийцей. Действительно. Почему бы ящерице Кластера не полюбить убийцу? Представляю, как всё это выглядело тогда! — Ксев взяла Кая за правую руку и аккуратно выдвинула из неё скобу на несколько сантиметров — так же, как хозяйка может взять за лапу мурлыкающую у неё на коленях кошку и немного выдвинуть её когти лёгким нажатием пальцев на подушечки. — Я, наверно, любовно поглаживала твою скобу и приговаривала: «О великолепное смертоносное орудие! Самая прекрасная часть тебя. Она появляется в самый нужный момент, метко врезается в человеческие тела, и очень скоро они испускают свой последний вздох». Так и было? Так рассказывал Пророк?

— О таких ситуациях он не говорил. Он лишь сказал, что ты, будучи частично ящерицей Кластера — хищным существом, склонным к исследованиям окружающей обстановки, весьма часто предпринимала рискованные вылазки, чтобы исследовать что-либо. Ты часто подвергала свою жизнь опасности, а я много раз тебя спасал.

— Странно… Ну, допустим… А в этом цикле я вовсе не ящерица, поэтому не рвусь исследовать всё и вся, и тебе не надо меня спасать. Вот ты и не спас меня ни разу. Да и Его Божественную Тень убил вовсе не ты. Ты не сделал в этом цикле времени почти ничего полезного, мне не за что тебя любить.

— А вот Пай, будучи на Лекссе, совершил никак не больше полезных поступков, чем я. К тому же, он был не более жив, чем я.

— Зато он был красивый! К тому же, когда я с ним познакомилась, я была просто глупой девчонкой, выращенной в коробке, я совсем не видела жизни. У меня было гораздо больше романтической чуши в голове, чем сейчас. В такой ситуации кого угодно полюбишь…

Ксев делила мужчин на две категории: «красавчики, которые мне нравятся» и «хмыри, которым нравлюсь я». Представителям первой категории она буквально сразу вешалась на шею — по крайней мере, так было раньше, пока сегодня она не узнала о себе кое-что новое. А над представителями второй категории — мужчинами или существами внешне на них похожими, которые ей не нравились, она любила поиздеваться и подшутить. Раньше это был один только Свенли Тидл, на котором она всё это время тренировала своё своеобразное чувство юмора. А теперь, похоже, добавился и Кай.

Но у бывшего божественного убийцы не было обычных человеческих чувств, которые она могла задеть. Было бы странно, если бы он сейчас сказал какую-нибудь колкость или схватил бы её за шею той самой скобой, над которой она потешалась. Помимо своей странной цели заставить Ксев любить себя и навести таким образом тот порядок, к которому он каким-то непостижимым образом привык в предыдущих циклах времени, Кай сейчас думал и о другом порядке — Божественном. Команде Лексса он заявил, что собирается планомерно разваливать этот порядок. А для этого требовалось, чтобы два корабля — Лексс и Рексс, благополучно добрались до Кластера. Ксев в тот момент была носителем ключа от Рекса, поэтому — существом, с которым было целесообразно не конфликтовать, а сотрудничать. Да и как он мог конфликтовать? Если бы он подумал «Мёртвые не конфликтуют» — это была была бы совершенно справедливая мысль.

— Так или иначе, мне надо возвращаться на Лексс, — ответил Кай. — Увидимся на планете Мантрида или на Кластере. Я больше не буду пытаться обнимать и целовать тебя, если в этом цикле времени ты чихать на меня хотела.

— Да не хотела я на тебя чихать! В этом виноваты твои ужасные волосы. Ещё бы сказал «Тебе на меня плевать» — это тоже случилось не по моей вине. Я просто тебя не люблю, вот и всё.

Он сел в муху и полетел на Лексс. Действительно, когда мёртвый имитирует поведение живого, чтобы живой человек начал проявлять к нему живые чувства — это зрелище на любителя. Может быть и хорошо, что так быстро появилась ясность, и Кай сразу осознал безрезультатность такого театра. Опять же, есть и другие способы добыть для себя то, в чём по какой-то парадоксальной причине нуждаешься. Например, если этот объект является существом с головой на плечах и двумя ногами — голова решает, куда идти, а ноги двигаются в соответствующем направлении, можно ограничить его свободу передвижения — что может быть проще? И оно будет с тобой очень долго — пока не помрёт. Но это потом, на Кластере. А сейчас нужно успешно добраться туда.

«Мёртвые не дают живым девушкам нормально жить, — раздражённо думала Ксев. — В каждом из циклов времени они попадаются мне на глаза в самый неподходящий момент и я сдуру в них влюбляюсь. Казалось бы, в этом цикле моя норма по любви к оживлённым мертвецам уже выполнена. Не успела я опомниться и начать жить спокойно, как приходит второй и требует, чтобы я теперь любила его. Какая наглость!» — Она топнула ногой, чтобы выпустить пар, и продолжила бесцельно смотреть на экран корабля, на котором пока что неподвижно светились ближайшие звёзды.

Когда Кай и Свенли вернулись на Лексс, капитаны обоих кораблей договорились об одновременном старте с одинаковой скоростью в сторону планеты Мантрида, координаты которой были известны. И вскоре корабли отправились в путь. Бывший божественный убийца уселся в самом подходящем на его взгляд месте для уединения — в уголке Ксев. Видимо, этот уголок ему приглянулся из-за тряпок сверху и по бокам, которые создавали иллюзию замкнутости пространства. Расположившись с комфортом, он принялся размышлять.

«Последние шестьдесят лет были не лучшим периодом в истории Божественного Порядка, ведь никакого порядка не было, а господствовал хаос. Если привнести упорядоченность, это поможет действовать более эффективно. Например, в случае с публичными казнями, нужно начать с того, чтобы составить их чёткое расписание. В недавние времена они совершались нерегулярно и спонтанно, и не все желающие находили возможность их посетить. Им требовалось экстренно отпрашиваться с работы или каким-либо другим образом корректировать свои планы. При моём же режиме, любой сможет посетить ту казнь, которая ему по вкусу. Также можно добавить и элемент новизны. Например, подносить микрофон ко рту того, кого казнят, и транслировать его крики на всех центральных улицах и площадях. Это можно назвать „политика гласности“. На первый взгляд, может показаться, что в ней есть рискованный элемент — жертвы могут кричать не просто что-то бессвязное, а выдавать и связный поток слов, например „Это тирания! Рано или поздно ей придёт конец!“. Но ничего по-настоящему рискованного в этом нет. Пускай со слов жертвы люди знают, какой именно ход мыслей привёл к тому, что её казнят, и избегают подобного мышления, если желают избежать казни.»

«Те божественные клоуны, которых я недавно видел во дворце, никак не могут носить звание божественных убийц: во-первых, из-за неподобающего внешнего вида, во-вторых, из-за вопиющей неэффективности. Из всех четверых хоть на что-то способен только один — тот, который был сделан из пожилой женщины. Для того, чтобы создать новых, достойно выглядящих и работающих убийц, нужен человек с талантами Мантрида. Время ссылки био-визиря подходит к концу — скоро я заберу его, и мы вместе отправимся на Кластер.»

«Также некоторые сомнения вызывает название государства — „Лига 20 000 планет“. Если я буду периодически взрывать сотни, а то и тысячи планет, то есть число планет будет меняться, название утратит свою актуальность и перестанет соответствовать реальному положению дел. Теоретически, можно присоединять к Лиге столько же новых планет, сколько взрывается старых, но всё равно, постоянный контроль количества — это довольно трудоёмкий процесс. Проще сменить название на просто „Лига“, без точного указания числа планет.»

«И теперь самое главное. Если передо мной стоит цель уничтожения человечества, то нужно установить конкретные сроки. Ведь правильно сформулированная цель должна быть чётко определённой по времени. Но это вопрос сложный, над которым надо как следует поразмыслить, поэтому я отложу его до завтра.»

«Также у меня есть планы насчёт Ксев. По прибытии на Кластер, я распоряжусь, чтобы её поместили в какой-нибудь просторный дворцовый зал за мега-стеклом, через которое на неё можно будет смотреть, и с микрофонами, чтобы была возможность с ней общаться. Я буду иногда приходить туда и разговаривать с ней. Я буду рассказывать ей о своих успехах в уничтожении человечества. Я дам ей особый титул — „Его Божественный Свет“. С одной стороны, мои планы насчёт Ксев похожи на древнюю человеческую традицию сажать красивых родственников меня-насекомого, которых природа снабдила крупными, красочными крыльями, на булавки и украшать ими помещения. С другой же стороны, тут есть принципиальная разница. Ксев, в отличие от них, будет живая. Я сделаю всё, чтобы её жизнь была в безопасности. Я не буду выпускать её из-под стекла и не разрешу к ней заходить никому, кроме роботов, которые будут приносить ей вкусную еду и красивую одежду. Я знаю, что у меня, Его Божественной Тени, есть множество врагов, которые при первой же возможности захотят уничтожить Его Божественный Свет. Да и сам я не буду к ней заходить, поскольку это будет совершенно бессмысленно. Сегодня я выяснил, что у неё нет желания прикасаться ко мне. А у меня такого желания и не было, ведь для меня красота — понятие интеллектуальное. Тем более, я сам создал её теперешнюю внешность, и поэтому она идеально соответствует моим представлениям о красоте. Да, я был тогда в неадекватном состоянии, но выполнил свою задачу на удивление хорошо.»

Думая «для меня красота — понятие интеллектуальное», он подразумевал, что его механизмы понимания женской красоты отличаются от этих механизмов в головах живых мужчин. Эмоции у него почти полностью отсутствовали, зато он мог просто «посчитать», что красиво, а что нет, применяя логику. Как, например, художники используют правило золотого сечения и прочие законы композиции, а также сочетаемости цветов. Он ценил Ксев как автолюбитель мог ценить красивую машину или как девочка — красивую куклу.

Очевидно, что Векс была права: в Кая действительно вселилась сущность насекомого — в тот момент, когда она покинула умирающее тело своего предыдущего носителя. Теперь это было ещё более странное существо: не просто искусственно оживлённый мертвец, а искусственно оживлённый мертвец с сущностью насекомого. Для большей ясности будем теперь называть его Кай-Его-Тень. Справедливости ради его стоило начать так называть раньше — с того момента, когда он и стал Каем-Его-Тенью. Но лучше поздно, чем никогда…

Итак, это был новоиспечённый лидер Лиги 20 000 планет, который сейчас строил планы своих действий и очень скоро должен был прибыть на Кластер и занять своё законное место. Какой же он теперь был и чем отличался от бывшего — эксцентричного старичка, обожавшего всех дурачить? Кай-Его-Тень состоял из трёх составляющих: «Смерть», «Насекомое» и «Человек».

«Смерть» представляла собой стандартные логические схемы в голове божественного убийцы, которые у всех божественных убийц были одинаковыми. Они помогали этим мёртвым существам быть в сознании и действовать.

«Насекомое» — новоприобретённая часть личности, задающаяся целью уничтожения человечества.

«Человек» — самая слабая на данный момент часть, которую регулярно теснила «Смерть», а теперь и вовсе загнало в угол «Насекомое». Главное, что в Кае оставалось от человека раньше, после возвращения человеческой памяти, были его прижизненные ориентиры насчёт добра и зла, которые он решил применять и после смерти, чтобы оставаться собой. Но «Насекомое», разумеется, сразу подавило в нём всё это, ведь оно всегда сметает на пути к своим целям всё, что идёт с ними вразрез. Единственное, что сейчас оставалось в Кае-Его-Тени от человека — это странное, особое и немного глупое отношение к другому человеку — Ксев. Под воздействием «Насекомого» оно приобрело собственнические и безжалостные черты. Разумеется, если планы Кая-Его-Тени состоятся, Ксев от этого будет в лучшем случае не в восторге, а в худшем — вообще тронется умом. Но ведь навредить другому человеку на радость себе — это так по-человечески! Это явно не «Смерть» с её холодным расчётом и не «Насекомое», для которого все люди совершенно одинаковы.

Предыдущий же носитель сущности насекомого, чьё мёртвое тело уже давно переварилось в пищеварительном отсеке Лексса, состоял только из двух частей — «Человек» и «Насекомое». Части «Смерть» в нём по понятным причинам не было, ведь раньше он был не оживлённым трупом, а вполне живым и весёлым шулером-контрабандистом-наркоторговцем. Ничего удивительного, что Кай-Его-Тень решил полностью перечеркнуть методы правления своего предшественника и действовать с точностью до наоборот. Вместо идиотского хаоса должен был наступить до безумия идеальный порядок.

Ритуал деградации

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА 11 РИТУАЛ ДЕГРАДАЦИИ

Оба корабля остановились на орбите безымянной планеты, на которой, судя по имеющимся данным, жил Мантрид. Несмотря на малый размер, на ней, как видно, присутствовала атмосфера, растительность и разные климатические зоны.

— Ты полетишь со мной, — сказал Кай-Его-Тень, обращаясь к Векс, и направился в отсек с мухами.

Она молча последовала за ним. А что ещё ей оставалось делать?

Идя до мух, Кай-Его-Тень взял рацию:

— Ксев, это Кай. Приём.

— Я служу Его Божественной Тени!

— Я рад за тебя. Мы сейчас собираемся тут ненадолго высадиться. Хочешь к нам присоединиться?

— Ненадолго — это насколько?

— Смотря сколько времени займут сборы Мантрида. Полагаю, что минут на тридцать максимум.

— Ой, нет, спасибо… Я тут нашла целый контейнер с карнавальными костюмами. Не представляю, зачем они были нужны Его Божественной Тени, ну мало ли… В любом случае, мне очень интересно их все перемерить. Так что мне есть чем заняться, и не хочется летать туда-сюда.

— Как знаешь, Ксев.

«Интересно, — подумала Векс. — Как меня звать высадиться на планету, так „Ты полетишь со мной“, а как её — так „Хочешь к нам присоединиться?“. Возможно, если мы со Свенли по возвращении на Кластер будем отправлены в протеиновый банк, то она — куда-нибудь ещё, и как бы её судьба не оказалась ещё хуже нашей… Как же всё-таки хочется, чтобы произошло чудо, которое бы спасло всех нас! Но я же — раба науки, поэтому я не верю в чудеса…»

на планете Мантрида

Они молча сели в муху и вылетели из корабля. Кай-Его-Тень задал на навигаторе известные ему координаты жилища Мантрида и повёл муху по ним. Они летели через гористую местность. Муха ныряла между скал и уступов, покрытых тонким слоем снега. Вот они влетели в прямое узкое ущелье, которое должно было привести их прямо к цели. С неба сыпались крупные, тяжёлые белые хлопья. Похоже, сейчас в этой зоне планеты была зима или межсезонье. А может быть, она всегда была такой? Иногда косясь на Кая-Его-Тень, Векс думала: «Он является Его Божественной Тенью, но перед нами изображает, что лишь изображает это. Я изображаю перед ним, что верю ему. Когда мы прилетим к Мантриду, я буду изображать перед Его Божественной Тенью, что изображаю перед Мантридом пленницу. Хотя фактически я и есть пленница.»

Наконец, в пустынном горном пейзаже показалось сооружение, явно когда-то построенное человеком. Это был крупный купол, стоящий на выступе скалы. Кай-Его-Тень направил муху прямо на него, и Векс увидела круглую дыру прямо посредине. Они влетели под купол через дыру и увидели, что пол этой конструкции целиком залит синеватой пузырящейся жидкостью, с которой постоянно поднимается пар. Тем не менее, имелись и небольшие площадочки, как занятые чем-то, так и свободные, и система деревянных мостиков между ними. Кай-Его-Тень посадил муху на одну из таких площадок, они вышли и направились вперёд по мостику.

Из примитивного шалаша, возвышавшегося на одной из площадок, вышел человек в потрёпанном чёрном плаще и направился навстречу гостям. У него была гладкая лысина, маленькие глазки, длинный нос крючком, глубочайший неаккуратный шрам, пересекающий подбородок и обе губы, а также серьги-тоннели в ушах. Плащ его был оборудован великим множеством карманов, и все они были чем-то набиты.

— Его Божественная Тень? — Спросил он.

— Да.

— Покорный Слуга служит Его Божественной Тени! — Он сделал характерный жест ладонью, а потом вопросительно посмотрел на Векс.

Она, особо не медля, решила представиться:

— Я — Векс, раба науки! Эту трансформацию надо мной провели за невыполнение моих студенческих обязанностей и публичное оскорбление преподавателя в аудитории! Я получила совершенно непривлекательное тело и сильно пониженное либидо, — она погрозила ему указательным пальцем, — чтобы у меня не было ни желания, ни возможности тратить время на мужиков, и чтобы я всё своё свободное время посвящала науке. Подчёркиваю: моё либидо сильно понижено! Поэтому не приставай ко мне, всё равно ничего не добьёшься!

— Да Покорный Слуга не стал бы к тебе приставать, даже если бы ты была гораздо симпатичнее, — видимо, этот человек обычно говорил о себе в третьем лице, величая себя Покорным Слугой. — Ведь единственное существо в обеих вселенных, которое важно для него — это Гениальный Господин. Он погиб десять дней назад, но Покорный Слуга всё равно носит в своём сердце вечную память о нём.

— Мантрид мёртв? — Спросил Кай-Его-Тень.

— Увы, да. Давайте Покорный Слуга покажет вам его могилу.

— Покажи.

— Гениальный Господин погиб довольно далеко от этого места. Покорный Слуга похоронил его там, где он испустил свой последний вздох, и установил над ним памятную голограмму. Ежедневно он совершает туда пешие паломничества, и дорога туда и обратно занимает у него в общей сложности пять часов.

— Мы воспользуемся нашим транспортом, — сказал Кай-Его-Тень.

Лысый залез с ними в муху, и они полетели по указанному им пути. Через пару минут полёта Векс и правда увидела в одной из горных долин какую-то голограмму, но на первый взгляд она не была похожа на голограмму человека. Хотя бы потому, что человек представляет собой одно целое и стоит на земле, а на голограмме было несколько объектов, и все они летали.

Посадив муху вблизи этого своеобразного мемориала, они вылезли взглянуть на него.

Они увидели человеческую голову, возвышающуюся над крупной прозрачной склянкой с внутренними органами, на голове блестело подобие высокой металлической шляпы, приделанное к ней заклёпками. «Ёмкость для дополнительной памяти, весьма полезная штука для великого учёного», — предположила Векс. Голова, сосуд с органами и «шляпа» представляли собой неделимую конструкцию и парили в воздухе, а вокруг неё беспорядочно летали четыре механические руки и бурно жестикулировали. Рот головы в тот момент вещал:

— И как после этого ты смеешь меня будить? Иди лучше подотри мой порог своим вечно балаболящим языком! Пошёл во-о-о-о-он! — Два кулака из четырёх показали по увесистому среднему пальцу.

Затем изображение резко переключилось. Перед зрителями предстала койка, на которой основная конструкция лежала в горизонтальном положении, а все четыре руки отдыхали на полу. И вдруг всё это взмыло в воздух, руки сложились в кулаки, а рот снова принялся ругаться:

— Ничтожество! — Проорал он. — Сопля! Как ты посмел тревожить мой сон в редкий миг отдохновения?! Ты — недобитая пародия на механического кузнечика. — Крича, голограмма металась из стороны в сторону. — Я работаю круглыми сутками, я редко бываю в покое, ты же ничего не делаешь, кроме тупого поглощения непонятных тебе знаний, кроме тупого зазубривания иероглифов из книг на непонятных тебе языках. Единственная умная вещь, которую ты сделал в своей жизни — это то, что ты преклонился передо мной. И как после этого ты смеешь меня будить? Иди лучше подотри мой порог своим вечно балаболящим языком! Пошёл во-о-о-о-он!

Снова переключение. Снова койка, снова резкий подъём и всё та же ругань. То есть запись на голограмме была очень короткой, и теперь, видимо, воспроизводилась круглосуточно в режиме бесконечного зацикливания. А сейчас тяжёлые хлопья снега шли прямо сквозь голограмму, никак, разумеется, не меняя свою траекторию. Это был очередной повод вспомнить, что мирозданию глубоко безразличны люди, их дела и жалкие попытки увековечить память друг о друге — в природе всё идёт своим чередом, несмотря ни на что.

— Великий человек! Великий ум! Его смерть — настоящая трагедия для Вселенной! — Горестно сказал лысый в чёрном плаще. — Это была единственная попытка Покорного Слуги заснять Гениального Господина на камеру, но Гениальный Господин с подобающей ему жестокостью очень быстро пресёк её.

— И каким же образом Генитального Господина постигла смерть? — Пафосным тоном поинтересовалась Векс.

— Не смей оскорблять Гениального Господина, невежественная пошлячка! Ты же сама прямо сейчас смотришь на его голограмму и видишь, что у него нет ничего такого, на что намекает твой грязный язык! Моя любовь к нему — явление сугубо духовное! Духовное, духовное и ещё раз духовное!

— И всё же, отчего он умер? — Спросил Кай-Его-Тень.

— Все десять лет пребывания в ссылке на этой уединённой планете Гениальный Господин строил мощнейшую, высокотехнологичную машину. Он планировал перенести в неё своё сознание из остатков своего биологического тела и покинуть на ней эту тоскливую планету, пуститься в великое путешествие по Вселенной Света… До готовности этого монументального сооружения оставался буквально один последний штрих. Гениальный Господин и Покорный Слуга отправились на очередные поиски необходимого сырья — металлолома, оставшегося в этих горах от колонистов, чья цивилизация закончила своё существование на этой планете пять тысяч семьсот пятьдесят один год назад. Но вдруг послышался глухой удар, Гениальный Господин упал, и рядом с ним упала крупная черепаха. А в небе парил орёл. Глупая птица приняла блестящий на солнце контейнер интеллекта Гениального Господина, прикреплённый к его голове, за камень, об который можно разбить черепаху с высоты. Контейнеру интеллекта вот уже несколько лет остро требовался профилактический осмотр, ведь эти платы, микросхемы и блоки памяти нуждаются в регулярных проверках. Но Гениальный Господин не мог сам провести такой осмотр, ведь для доступа к контейнеру требовалось отключение его сознания. А Покорный Слуга тем более не мог, ведь он не имел и сотой доли тех знаний, которые для этого требовались. Удар черепахи об контейнер сыграл критическую роль. Гениальный Господин потерял от него сознание, больше оно к нему не возвращалось, и вскоре его лицо остыло, свидетельствуя об очевидной смерти…

Рассказчик стёр слезу с левой щеки.

— А вот скажи, — ехидно поинтересовалась Векс, — гениальная машина Гениального Господина, предназначенная для переноса его сознания и последующих космических полётов, цела или тоже разбита черепахами?

— Цела, — совершенно серьёзно ответил он. — Она надёжно спрятана там, под куполом. — Он махнул рукой в том направлении, откуда они прилетели.

— Но ведь в середине купола дыра, — не унималась Векс.

— Покорный Слуга предусмотрел всё! В том числе и падение сверху посторонних предметов, пущенных орлами или другими недоброжелателями. Он бы не допустил того, чтобы она стояла прямо под дырой. Машина Гениального Господина стоит сейчас у стены.

— Похоже, что я видел её, когда мы там были, — сказал Кай-Его-Тень. — Это круглое сооружение на длинных ногах?

— Именно так!

Странно. Векс ничего такого не под куполом не замечала. Видимо, она в первую очередь рассчитывала увидеть Мантрида и не обратила большого внимания на детали окружающей обстановки. А Кай-Его-Тень, бывший две тысячи лет божественным убийцей, всегда замечал практически всё.

— Ты понимаешь принцип его работы?

— Увы, нет. Покорный Слуга слишком ничтожен, чтобы проследить за ходом мыслей Гениального Господина, как бы он ни старался.

— Мы заберём машину на Кластер, — заявил Кай-Его-Тень, — и отдадим учёным. Они должны разобраться. Возможно, это будет важной ступенью технического прогресса на службе Божественного Порядка.

— Покорный Слуга желает отправиться с вами. Машина Гениального Господина очень дорога ему как память.

— Что ж, езжай.

Лысый в чёрном плаще торопливо схватил генератор голограммы, временно отключил её, сунул генератор в свободный карман и запрыгнул в муху, которая уже почти взлетала, ведомая холодными руками Кая-Его-Тени.

Под куполом действительно стояла та самая машина и полностью соответствовала описанию Кая-Его-Тени. Её высота составляла около четырёх метров. Подхватив эту загадочную техническую новинку лапами мухи, они полетели по направлению к Лекссу.

Векс задумалась о Покорном Слуге. То, как он относился к Мантриду, было очень похоже на отношение 790го к ней — в те два дня, когда он был в неё влюблён. В один из этих дней она устроила вечеринку, и по какому поводу, сейчас уже точно не помнила. Чтобы позабавить своих полуреальных-полувымышленных собутыльников — божественных предков, она принесла в их тесную компанию 790го, который тут же начал распространяться обо всех реально существующих, гипотетических и просто воображаемых достоинствах своей возлюбленной. «О лучезарное светило науки…» — говорил он, и нёс прочую подобную ахинею. Не прошло и пары минут, как божественные предки захотели опошлить всё происходящее и начали на ходу придумывать частушки про Векс с такими словами, как «блудница» и «куртизанка». Да, некоторые из них употребляли устаревшие выражения, поскольку прожили свои человеческие жизни полторы-две тысячи лет назад. 790й же вступил с ними в жаркий спор, говоря о Векс в таких выражениях, как «мой нетронутый цветок» и «целомудренное сокровище». Вскоре они все так увлеклись своим спором, что и вовсе забыли, что с ними в помещении есть какая-то Векс. По крайней мере, когда «куртизанка», она же «нетронутый цветок», как обычно, как следует набравшись, поплелась в свой уголок спать, никто даже не заметил её ухода и не пожелал ей спокойной ночи.

Ещё один любопытный инцидент произошёл тогда, когда Векс, устав от просьб 790го проявить к нему нежность, которые она выслушивала вот уже тридцать минут, отвесила ему щелбан средним пальцем по «лбу», если можно так назвать место на корпусе головы робота. «Теперь лоб — самая ценная часть моего корпуса, потому что до него дотронулись прекраснейшие пальцы моей гениальной возлюбленной» — призналась счастливая голова.

И третьим примечательным моментом в истории их отношений стал тот миг, когда Векс отключила 790го, поставила перед ним зеркало, затем снова включила. Так он обрёл великую и безграничную любовь к себе.

В каких-то проявлениях своей безграничной преданности Покорный Слуга пошёл ещё дальше, чем 790й. Особенно ярко бросались в глаза их различия в манере говорить о себе. 790й так и называл себя 790м — кем он и был до этого нелепого перепрограммирования в рабу любви. И он использовал местоимение «я», как и полагается любому адекватному существу. Покорный Слуга же, похоже, категорически отказывался от своего первоначального имени, величал себя слугой и говорил о себе в третьем лице. «Полное самоуничижение на лингвистическом уровне» — подумала Векс.

«Всё это выглядит так, будто Мантрид провёл какую-то манипуляцию с мозгами своего слуги, чтобы вызвать в нём чувства наподобие тех, что испытывают рабыни любви, — думала она. — Но зачем ему это понадобилось? В итоге он получил существо, которое, наверняка, всё время ходило за ним и бубнило, какой он замечательный. Разве эта болтовня не мешала ему и не отвлекала от занятий наукой? Неужели Мантрид так нуждался в чьём-то признании, причём в такой его нелепой форме? Ведь он же был высококлассным био-визирем, у него имелось множество реальных достижений, которые не могли не быть общепризнанными. И зачем тогда весь этот цирк? Вполне возможно, что идиотское обожание со стороны слуги было не основной целью, а каким-то побочным эффектом. Может быть, он захотел сделать себе бесплатного покорного слугу на всю жизнь, и в итоге получилась не только покорность, но и любовный бред? Причём, бред мог проявить себя сразу не в полной мере, а прогрессировать постепенно. А Мантрид даже не мог прогнать его и заменить кем-то другим, потому что они на целых десять лет остались на планете лишь вдвоём.»

Кай-Его-Тень со свитой в лице Векс, Покорного Слуги и машины Гениального Господина прибыл на Лексс, капитаны Лексса и Рексса договорились по радиосвязи о времени старта и траектории полёта, и корабли стартовали.

Знакомство Покорного Слуги и Свенли оказалось неудачным. Человек-кот, как и всегда при виде любого незнакомца, начал демонстрировать своё кошачье поведение — ползание на четвереньках, трение головой о чужие ноги и попытки забраться на руки. Покорный Слуга же не понял кошачью природу Свенли, не смотря на все попытки Векс объяснить ему этот момент. Он воспринял его лишь как человека и зачем-то сравнил с другим человеком — Гениальным Господином, причём вовсе не в пользу Свенли. А Свенли всего лишь пытался быть дружелюбным в тех пределах, в каких это у него получалось, и не напрашивался не на какие сравнения.

На корабле настало обеденное время. Кай-Его-Тень удалился в уголок Ксев для своей медитации, которая стала после подселения в его тело сущности насекомого весьма регулярным занятием. Свенли, не пожелавший обедать в компании Покорного Слуги, наполнил свою миску и демонстративно удалился лакать из неё в свой уголок. «Я ещё покажу этому хамоватому дураку, кто здесь главный! Главный — тот, кто капитан! Но это потом… А сейчас я просто покушаю спокойно.» — Строил Свенли планы мести или хотя бы просто морально готовился к составлению таких планов.

Векс осталась с Покорным Слугой на кухне одна. Некоторое время они ели молча, но вдруг ему захотелось высказаться:

— Покорный Слуга рад, что ему выпало счастье находиться на одном корабле с Его Божественной Тенью.

— Почему же? — Поинтересовалась Векс.

— Покорный Слуга чувствует некоторое родство характеров и судеб с Его Божественной Тенью. Ведь Покорный Слуга — всегда чужой среди своих. Его презирают. Так уж сложилась его жизнь… Мантрид презирал своего Покорного Слугу с особым цинизмом, но это было болезненно-сладко и приятно щекотало нервы. Покорный Слуга преклонялся перед ним. Его Божественная Тень тоже был чужим среди своих, как и Покорный Слуга.

— Для того, кто живёт в человеческом теле с сущностью насекомого в окружении обычных людей, насчёт «своих» — как-то не густо, — возразила Векс. — Ведь все «свои» были убиты много тысячелетий назад.

— Нет, ты не поняла. Насекомое, которое стало Его Божественной Тенью, было изгоем среди других насекомых.

— Ты знаешь его историю?!

— Да, Покорный Слуга всю жизнь пытался быть историком. У него всегда была огромная тяга к накоплению знаний, но никогда не было таланта их анализировать. Покорный Слуга никогда не умел мудро рассуждать о причинах событий. Двенадцать лет назад он отправился на Бруннис — покинутую пра-родину бруннен-джи. Там, в архивах, он искал любые сведения по истории, которых не было в местах, более доступных. И там же его недостойный взгляд впервые упал на прекрасное лицо, сильные четыре руки и великолепные внутренности Гениального Господина.

— Вы познакомились на Бруннисе?

— Именно так. Похоже, что мы были тогда на той покинутой планете только вдвоём — так же, как и последние десять лет, в изгнании на той крохотной планетке, где Гениального Господина настигла смерть. А на Бруннисе Гениальный Господин искал тайные знания о биотехнологиях.

— А что же всё-таки насчёт истории последнего из насекомых? — Задала наводящий вопрос Векс, видя, что собеседник отклонился от темы.

— А, да! Может быть, это был вовсе не последний из насекомых. Тем не менее, история последнего из насекомых вполне могла быть такой… В архивах Брунниса было крайне мало сведений о цивилизации насекомых. Эти существа не стремились делиться с людьми информацией о себе и не давали за собой следить. Но имелись разрозненные обрывки информации, основанные на допросах пленных во время Великой Войны с Насекомыми. Покорному Слуге удалось узнать, что во время войны один из насекомых тайно наживался на этой войне. За такое предательство его подвергли самой унизительной казни из всех, что когда-либо были придуманы — так называемому «ритуалу деградации» — ритуалу призыва сущности в низшее, хоть и подобное по виду существо. Виновник помещается под купол из прочного стекла и со стеклянным полом, к нему запускают агнца, который несёт обычного таракана, помазанного нетилкарбимолом.

— А что такое агнец?

— А Покорный Слуга думал, что ты спросишь у него «Что такое нетилкарбимол?»

— Я же раба науки, поэтому нет ничего удивительного в том, что я знаю названия простейших химических реактивов… Но всё-таки, что же такое агнцы?

— Агнцы — это созданные лабораторным методом и впоследствии клонируемые гибриды людей и овец. В гибридах сущность насекомого в принципе жить не может. А ещё, сущность насекомого не может проходить через стекло, как и через другие непористые поверхности. Интеллект агнцев — почти как у человека, а покорность — как у овцы. Это были слуги насекомых. Об их внешнем виде мне ничего не известно… Нетилкарбимол обладает какими-то свойствами, которые притягивают сущность насекомого. Ритуал проходит под стеклянным куполом. И вот, сущность насекомого вылетает из виновника и вселяется в обычного таракана, помазанного нетилкарбимолом. Другие существа вместо агнцев не использовались. Известно, что выманенная из предыдущего тела сущность всё-таки имела несколько секунд, чтобы «одуматься» и вселиться не в таракана, а хотя бы в нечто большее. Агнцы, как я уже сказал, были гибридами. После проведения ритуала агнец должен был заколоть жертвенным кинжалом первоначального носителя сущности, то есть виновника, а потом заколоть самого себя. Затем с потолка подаётся струя воздуха, отбрасывающая таракана на несколько метров от тел виновника и агнца, и на них опускается так называемая «ваза». Таракан остаётся совсем один, без пищи и воды. Так, сущность виновника, заключённая в теле таракана, обречена на смерть вместе со своим физическим телом, которая обычно наступает от жажды. Сотни и тысячи насекомых могли наблюдать за такой казнью часами и даже целыми днями. Они упивались страданиями и унижением виновника и радовались, что его, наконец, настигла справедливость. Да, если бы они были людьми, созерцание таракана, медленно подыхающего под стеклянным куполом, не было бы захватывающим зрелищем для сотен и тысяч из них. Но у насекомых ведь другая психология. Они очень мстительны. Им история долгой и мучительной смерти униженного предателя кажется эпической. Для того, чтобы быть свидетелями такой истории, они могли бросать или откладывать важнейшие дела…

— То есть тот, кто стал Его Божественной Тенью, был казнён с помощью ритуала деградации? И как же он после этого стал Его Божественной Тенью?

— Не он, а его сын. У него был сын, который после унизительной казни отца был отправлен в вечное изгнание. Вскоре после этого все планеты и крейсера насекомых были уничтожены людьми, но об изгнаннике они забыли и полагали, что раса насекомых уничтожена полностью. Во время своего изгнания сын казнённого не мог вернуться к своим, потому что насекомые могли общаться друг с другом телепатически. Они сразу же прочитали бы его мысли, узнали, кто он такой, и изгнали бы его снова.

— Если они — телепаты, то как же его отец смог проводить финансовые махинации, которые ото всех скрывал?

— Взрослые особи умели фильтровать свои мысли и делать общедоступными только те из них, которые считали для этого уместными. Эта способность развивалась во время взросления, и у детей её не было. Тот изгнанник был ещё ребёнком… Если предположить, что Его Божественная Тень и есть носитель сущности того самого изгнанника, то у него и Покорного Слуги и правда есть что-то общее. Покорного Слугу тоже очень часто отвергали и презирали… Покорный Слуга действительно чувствует нечто общее с Его Божественной Тенью, и одобряет многие его поступки. В частности, Покорному Слуге нравится его выбор нового тела. Конечно, Покорный Слуга не видит лица, но, судя по голосу, этот человек здоров, полон сил и готов ещё долго служить на благо Божественного Порядка. Он ведь довольно молод?

— И да и нет, — ответила Векс. — Тело — физически не старое, но ему больше двух тысяч лет.

— Кто-то из божественных убийц? — На удивление быстро догадался слуга.

— Да, это Кай.

— Последний из бруннен-джи?!

— Ну да.

— О! Его ведь сделал Гениальный Господин! Надо пойти на него посмотреть. Получается, что это единственное, что осталось Покорному Слуге в память о Гениальном Господине, не считая его голограммы и машины. Его умелые руки изготавливали из Кая божественного убийцу, Покорный Слуга обязательно должен взглянуть на эту совершенную конструкцию своими глазами.

Его Покорный Слуга, который в последний раз видел Кая-Его-Тень в уголке Ксев, метнулся туда, а Векс направилась за ним. Они и правда нашли искомый объект там, где ожидали. Он, как и почти всегда в последние несколько суток, неподвижно сидел на середине большой кровати, скрестив ноги и даже не снимая сапог.

— Божественный убийца, — обратился к нему Слуга. — То есть нет, Его Божественная Тень. Снимите пожалуйста балахон, Покорному Слуге нужно осмотреть Вас.

— Зачем? — Послышался голос из мрака под капюшоном.

— Вы — единственное, что осталось у Покорного Слуги в память о Гениальном Господине, не считая его голограммы и машины. Ведь он же создал Вас! Снимите пожалуйста балахон.

— Нет.

— Ладно, Покорный Слуга справится как-нибудь и в такой обстановке, — сказал этот надоедливый человек. Его голос звучал так, будто он делает кому-то одолжение.

Порывшись в своих многочисленных карманах, он нашёл налобный фонарик, нацепил его, затем запрыгнул на кровать к Каю-Его-Тени, нагло натянул на себя полу балахона, и через секунду его голова оказалась уже на уровне квадратной панели на груди объекта исследования, где располагались разъёмы для подкачки прото-крови. Из того же места через плотную ткань балахона теперь просачивался свет фонаря.

— Это — одно величайших творений Гениального Господина, — комментировал Покорный Слуга, видимо, обращаясь к Векс. — Когда оно было завершено и в первый же день тестирования убило полторы сотни человек, Гениальный Господин получил биологический орден первой степени, что в те времена было величайшей наградой для био-визиря.

— Вы мешаете моей медитации, — сказал Кай-Его-Тень, так и не удосужившись пошевелиться.

Векс быстро направилась прочь, а Покорный Слуга, проигнорировав заявление Кая-Его-Тени, продолжал разглядывать панель, трогать разъёмы на ней и что-то при этом вещать.

Просидев пару минут в своём уголке, раба науки вдруг услышала шаги и шорох. Вскоре по коридору мимо неё прошёл Кай-Его-Тень, волочивший за ногу труп Покорного Слуги, который оставлял на полу крупные, размазанные кляксы крови.

«Видимо, тащит его в пищеварительный отсек Лексса», — подумала она. Никаких других мыслей и чувств по этому поводу у неё не было. Убит наглый, неосторожный человек с мозгами рабы любви, и что такого? И убит так быстро, что даже пикнуть не успел. Самое главное — что он поделился с ней знаниями, которые, возможно, помогут ей уничтожить сущность насекомого, поселившуюся в Кае. Что ж, скоро она начнёт действовать, пытаясь привести свой план в исполнение…

Векс взяла детектор жизненных форм и установила настройки, чтобы найти всех имеющихся на корабле мелких живых существ. «Результаты — 1 шт», — показал детектор, и на нём загорелась стрелка, показывающая направление, по которому следовало искать. Ориентируясь по стрелке-навигатору, Векс дошла до душевой, и там на полу сидел, шевеля усами, таракан. Если это не знак судьбы, то что же? Единственное мелкое существо на всём корабле, оно — таракан, и вот уже почти у неё в руках! Её единственный шанс спасти обе вселенные. Но нет, у неё вряд ли хватит реакции поймать его. Пока она, склонная к неторопливым размышлениям раба науки, будет тянуться к нему своей нерасторопной рукой, он уже успеет скрыться, причём, как минимум дважды. Зато на Лекссе был Свенли Тидл! Его быстрая реакция хищника в такой ситуации просто незаменима.

Векс направилась к нему, вкратце объяснила ситуацию, снабдила его детектором жизненных форм на случай, если таракан за это короткое время успел сменить свою дислокацию, а также вооружила закрывающейся колбой.

Через две минуты гордый капитан вернулся с победой, неся в колбе свой трофей. Они направились в лабораторию, где Векс дала Свенли подробную инструкцию к действию, попросила его дважды пересказать ей инструкцию, чтобы отследить, правильно ли он понял её, и задала множество каверзных вопросов о его действиях во всевозможных непредвиденных ситуациях. Затем она удалилась в отсек с мухами и заперлась в одной из них. Мухи, как и сам Лексс, были биомеханическими, и Векс надеялась, что сущность насекомого не сможет в них переселиться, поскольку с её точки зрения они могут попадать в категорию гибридов.

Свенли Тидл взял пузырёк с нетилкарбимолом, вылил его в блюдце, вытряхнул туда таракана, затем взял пинцет и ткнул им в это мелкое насекомое. Таракан схватился лапками за пинцет, подобно тому, как утопающий в болоте хватается за протянутое ему бревно, и начал карабкаться вверх. Свенли стряхнул таракана обратно в колбу, положил её в карман и отправился выполнять свою миссию.

Бывший охранник четвёртого класса, являвшийся ошибочно сфабрикованным гибридом человека и кота, был идеальным кандидатом на роль исполнителя древнего ритуала деградации, ведь именно благодаря его гибридной природе, сущность насекомого не смогла бы переселиться в него. Как будто бы созданный самой судьбой для того ответственного дела, которые ему предстояло совершить через несколько мгновений, он решительной походкой шёл по коридорам Лексса, неумолимо направляясь в уголок Ксев, где всё ещё медитировал не подозревающий ни о каких тайных кознях Кай-Его-Тень.

И вот, Свенли Тидл предстал перед Каем-Его-Тенью, вынул из кармана колбу и твёрдой рукой снял её крышку. «Ты мешаешь моей медитации», — хотел сказать Кай-Его-Тень, но стоило ему открыть рот, как вместо слов из него вылетел синий светящийся туман и устремился к колбе. На своём пути он быстро становился всё более плотным, и, в момент залетания в колбу, представлял собой лишь синюю светящуюся точку. Точным, быстрым и выверенным движением Свенли водрузил крышку колбы обратно и принялся рассматривать её содержимое. Светящейся точки не наблюдалось. Видимо, она обитала сейчас в мозгу таракана, как и планировалось.

— Благодарю за изгнание из меня сущности насекомого, — сказал освобождённый Кай со свойственной ему невозмутимостью.

— Пожалуйста. Я всегда знал, что способен на великие поступки!

Освобождённый от сущности насекомого, Кай снял с себя униформу Его Божественной Тени и остался в своей обычной одежде, которую носил всё это время под ней, ведь мёртвым не бывает жарко. Он аккуратно сложил балахон и отложил его в сторону, намереваясь при случае отдать Векс — вдруг ей будет интересно исследовать встроенное в него оружие — тени Тени.

Оставив драгоценную колбу, чтобы её случайно не разбить по дороге, они направились к Векс — сообщить ей, что ритуал деградации успешно проведён, и что она может вылезать из своего убежища.

Итак, сущность насекомого была заточена в теле таракана, а таракан, в свою очередь, заперт в колбе. Далее последовала оживлённая дискуссия, в ходе которой было решено дождаться его естественной смерти. Этот вариант казался самым надёжным. Ведь если попытаться как-то искусственно приблизить смерть этого существа, например, ударить по колбе блэк-пэком, колба может развалиться на долю секунды раньше аннигиляции таракана, сущность успеет вылететь и вселиться в другого носителя. Тем более, в описанном Покорным Слугой ритуале сущность насекомого умирала вместе с телом естественной смертью, значит, это самый надёжный способ.

Поставив колбу на пол, все трое уселись вокруг неё и принялись ждать. Через два часа оба корабля сделали плановую остановку в одной из контрольных точек маршрута до Кластера. Во время остановок корабли могли общаться друг с другом по рации. Векс предложила позвать Ксев. Возражений не было.

— Ксев! Говорит Векс. Приём.

— Приём.

— Поездка на Кластер отменяется. Пока что мы останемся здесь, до полного выяснения всех наших вопросов. Ситуация сильно изменилась. С момента смерти Его Божественной Тени, Кая контролировала сущность насекомого, которая диктовала ему свои цели. Но сейчас мы её изгнали, и она заточена в колбе.

— Сущность насекомого? То-то я и смотрю, что он совсем раскаялся…

— Он в чём-то раскаивался перед тобой?!

— Нет, я имею в виду рас-кая-лся, то есть перестал быть нормальным Каем. Но я-то списывала такой эффект на то, что было исполнено пророчество, у него как будто камень с души упал, и поэтому настроение изменилось.

— Как выяснилось, пророчество ещё полностью не исполнено. Но, похоже, финал уже близко. Если хочешь, садись в муху, прилетай к нам и будешь с нами наблюдать за смертью насекомого в колбе.

— Конечно хочу.

Вскоре явилось человеческое существо, одетое в костюм лягушонка. Лёгким движением руки в перепончатой перчатке оно расстегнуло горизонтальную молнию на голове, имитирующую лягушачий рот, откинуло капюшон с нашивками в виде огромных глаз, и все узнали Ксев.

— Я опять примеряла костюмы, и решила не переодеваться, потому что торопилась к вам, — прокомментировала девушка.

Теперь таракана созерцали все четверо. Ожидание обещало быть долгим. Время от времени Свенли Тидл напоминал всем, что именно благодаря его стараниям сущность насекомого сейчас почти побеждена, и судьбе обеих вселенных, видимо, ничего не угрожает. Кай молчал, а Ксев и Векс вяло поддакивали Свенли и продолжали сидеть в скучной тишине за своим странным занятием. Проезжая на своей платформе мимо собравшейся компании, 790й изрёк:

— Сидят эти убожества и ничтожества, уставились на таракана. Что они в нём нашли? Ведь самый интересный, самый очаровательный, самый привлекательный — это я! Я, я и ещё раз я!

Свенли Тидл, вот уже несколько часов осознававший себя спасителем обеих вселенных, на этот раз оказался всерьёз затронут неадекватным бахвальством самовлюблённого робота. Он не сделал обычную скидку на неполноту человеческого мозга 790го и принялся с ним спорить:

— Ты никогда не был самым-самым! Ни в чём! А теперь самый-самый — это я! Я — спаситель обеих вселенных от…

Робот не дал ему договорить:

— Да что мне эти вселенные? Я гораздо важнее обеих вселенных. Знать ничего не хочу ни про эти жалкие вселенные, ни про их жалких спасителей.

— А ты послушай, послушай! — Свенли, видя, что робот уже укатывается, не очень-то желая с ними долго общаться, вскочил с места и погнался за ним. — Я спас вселенные от Его Божественной Тени, потому что я смог заточить сущность насекомого, которое правило Лигой 20 000 планет, в эту стеклянную тюрьму. И ей вряд ли удастся выбраться из этой тюрьмы!

— «Вряд ли» — это ещё не победа, — рассудил 790й. Тебе пока нечем хвастаться. А вот я совершенный, прекрасный, неповторимый уже прямо сейчас, и я был таким всегда.

— Эй, Свенли! — Крикнула Векс. — Вернись! Мы тут как раз и наблюдаем за судьбой вселенных! Полной ли будет твоя победа над Его Божественной Тенью или же всё-таки нет! Так что вернись!

— Стенли. Стенли. Стенли, — недовольно пробурчал он себе под нос, но всё-таки бросил бесплодные попытки споров с роботом и вернулся.

К счастью, не все существа из экипажа Лексса были столь разговорчивыми, как Свенли Тидл и 790й. Например, Кай, в очередной раз делал всем большой подарок, оставляя свои мысли полностью при себе:

«Я — Кай, последний из бруннен-джи. Много тысячелетий назад бруннен-джи привели человечество к победе в Великой Войне с Насекомыми. Пророчица Времени предсказала, что с моей помощью будет уничтожен Его Божественная Тень — последний из насекомых. Сейчас сущность насекомого сосредоточена в таракане и заперта в колбе. Вполне вероятно, что скоро таракан и правда помрёт, и сущность, за неимением другого доступного носителя, помрёт вместе с ним. Вместе со мной за колбой с тараканом наблюдает Ксев. Одета она в костюм земноводного, который ей очень идёт, как и, наверно, любой другой костюм. Пророк Времени сказал, что в предыдущем цикле времени она меня любила. В этом же цикле Ксев сказала, что не любит меня. Правда, это был не совсем я, поскольку моими словами и действиями частично управляла сущность насекомого. Но Ксев ведь думала, что разговаривает со мной, значит, не любит именно меня. С другой стороны, если бы она меня любила, это было бы совершенно бесполезно, потому что я не смог бы ответить на её чувства. Ведь мёртвые не отвечают на чувства живых. Своими большими серыми глазами с длинными ресницами она сейчас смотрит на таракана, а на меня не смотрит. Это в очередной раз говорит о том, что она меня не любит. Также очевидно, что таракан в данной ситуации заслуживает гораздо больше внимания, чем я, ведь именно от его смерти зависит исполнение пророчества. Моя же роль в пророчестве уже выполнена. Ведь Пророчица Времени предсказала, что с моей помощью будет уничтожен Его Божественная Тень — последний из насекомых. Сейчас сущность насекомого сосредоточена в таракане и заперта в колбе. Вполне вероятно, что скоро таракан и правда помрёт, и сущность, за неимением другого доступного носителя, помрёт вместе с ним. Вместе со мной за колбой с тараканом наблюдает Ксев. Одета она в костюм земноводного…»

Прошло ещё пятнадцать часов. Таракан то вяло ползал по колбе, то неподвижно сидел на её стенках. Но по лёгкому шевелению его усов было очевидно, что он, всё же, жив. Иногда мимо наблюдателей за насекомым проезжал на своей платформе 790й, как всегда, нахваливая себя и критикуя всех остальных. Свенли Тидл каждый раз подавлял в себе импульсы встать, погнаться за ним и доказать, кто здесь по-настоящему самый важный. Он ведь всё-таки понимал, что это пустая трата времени, а наблюдать за медленной смертью таракана, а, значит, и за судьбой обеих вселенных — занятие более важное и достойное.

Векс раздумывала о судьбе кораблей. Нужны ли теперь им оба корабля, какой-то один или вообще ни один из них не нужен? Что лучше: уничтожать или оставить про запас? Какой шанс выше: что на вселенную нападёт какой-нибудь враг, с которым можно будет бороться только таким оружием, или что корабли попадут в руки сомнительных личностей, которые будут взрывать планеты с сомнительными целями? Также она не забывала и про машину Мантрида, хранящуюся сейчас на Лекссе. Интересно, удастся ли ей разобраться в принципах работы этого устройства? И каковы перспективы его практического применения?

Ксев время от времени совершала походы на кухню за едой для себя или для других живых участников этой скучной церемонии. В один из таких походов она попутно зашла в свой уголок и принесла оттуда зеркало. Время от времени она брала его, любовалась собой и раздумывала: «Я — такая красивая… И я была воспитана так, чтобы делать мужчин счастливыми. Но я никому не нужна. Точнее, не нужна ни одному нормальному, симпатичному мужчине. А таких поклонников, как у меня, врагу не пожелаешь. Получеловек-полукот — не годится. Оживлённый мертвец — не подходит. Хотя нет, ещё хуже — оживлённый мертвец, в котором в тот момент затаилось насекомое. Такое мне категорически не подходит! А ещё был 790й. Это тоже, конечно же, явно не для меня. Я — такая красивая и такая несчастная…» И на глаза начинали наворачиваться слёзы. Она откладывала зеркало и снова приступала к созерцанию таракана — даже это, пожалуй, было более позитивным занятием, чем созерцание своего прекрасного отражения и сопутствующие ему угрюмые размышления.

В 6.31 утра по стандартному времени Вселенной Света неподвижно сидевший на стенке колбы таракан вдруг упал на спину и после падения не подал никаких признаков жизни — ни лапы, ни усы его не шевелились. Векс поднесла к колбе заранее заготовленный детектор жизненных форм и настроила радиус поиска — «10 см» и максимальный вес разыскиваемых существ — «50 грамм». На дисплее загорелась надпись «Результаты — 0». Но и в столь очевидном случае команда Лексса всё равно решила перестраховаться. Ещё три часа они сидели и напряжённо ждали, не зашевелится ли таракан и не вылетит ли из него светящийся синий туман. Но ничего подобного не произошло. Наконец, Кай сказал:

— Я считаю, что это тело надо сжечь. Но кому следует этим заняться?

— Ты — последний из бруннен-джи, он — последний из насекомых, — ответила Векс. — Он сейчас мёртв, но и ты тоже не очень-то жив… Да, в этом теле сейчас нет его сущности, но она ведь в нём была, хоть и совсем недолго… Так что я считаю, что предать его огню надо именно тебе.

— Хорошо, — ответил Кай.

Векс отправилась в лабораторию за зажигалкой и вскоре принесла её.

Бывший божественный убийца открыл колбу, вытащил из неё таракана, положил на свою ладонь и зажёг огонь. В его странных каре-зелёных глазах отразились оранжевые огоньки. Вначале загорелись ноги и усы его бездыханного врага, потом пламя перешло на туловище и крылья. Через несколько секунд он превратился в бесформенную чёрную массу неопределённой формы, охваченную неумолимым пламенем, а вскоре — и вовсе в горстку пепла. Рука последнего из бруннен-джи от данного ритуала, разумеется, совсем не пострадала.

Да и в целом, как видно, эта история закончилась неплохо: обе вселенные спасены, их спасители живы или, по крайней мере, не более мертвы, чем в начале своих приключений. И разве может быть плохим финал той истории, последнее слово в которой сказано её главным героем, и это слово — «Хорошо»?

А звёзды, проплывающие на мониторе Лексса, были, как всегда, невозмутимы и равнодушны.

звёзды на экране Лексса

Разное

Подкорректировать речь Пророка.

Нарезка

Намётки диалогов и сюжета, ещё не распределённые по главам.

Как Векс, Ксев и Свенли впервые видят скобу Кая. Ему просто лень дойти до какого-то предмета и взять его, вот он и пользуется скобой.

— Они — мёртвые.

— Мёртвые? Не! Они просто притворяются мёртвыми, чтобы заманить нас в ловушку.

Иллюстрации

• внешность Ксев (рисунок) (забиваю)
• эмблема департамента по борьбе с неравенством (забиваю)
• хранилище знаний на Бруннисе
• гимн бруннен-джи (аудио)
• муховод(ы)
• роботы-охранники на Кластере
• 790й влюбляется

галерея

Бонус

Стих — не мой и не юмористический, выкладываться в Абсурдопедии не будет. Просто у меня тут хранится в черновике.

Нить красно-жёлтых огней
В раненной сети прямых.
Шаг всё быстрее, быстрей,
В ночи разорванный штрих.

Жаться к углам — не сомнут;
Три перебежки — за дверь;
Чёрного Кластера спрут
Что-то замыслил теперь…

Чёрные руки теней
Длинными сделал закат.
К ночи все тени сильней.
Чёрен убийцы наряд.

Сзади шаги? Тишина.
Вечен хитиновый трон.
Ночь. Подворотня. Стена.
Пущенной молнии звон.

[[Категория:Абсурдотека]] [[Категория:Фанфики]] [[Категория:Антиутопии]] [[Категория:Чёрный юмор]] [[Категория:Многоглавые чудища]]