Двенадцать подвигов Креакла
Ворвался однажды креакл во дворец, закричав царю: «на колени!» Послушался царь и положил свою подушечку для сидения на колени креаклу, чтобы сесть повыше. «Он меня боится!» — удовлетворённо подумал креакл.~ «История Роспилл в анекдотах».
Двенадцать подвигов креакла — телодвижения, которые совершил Первый Креакл, которые потребовал у него завистливый и хилый царь Роисфей, подзуживаемый богиней Героиной (ака Родина-Мать).
Краткая справка: первым на празднике жизни в царстве города Роспиллы по пророчеству оракула с острова Сорос должен был стать именно Креакл, чтобы править офисным планктоном совестливо и рукопожатно, но по козням Героины, ревновавшей к креативному классу, пока Креакл собирал и подделывал подписи избирателей, первым пробился в посадники Роисфей-лапотник и механизаторщик, сумевший путём раздачи колбасных обрезков мобилизовать помощников, которые набрали подписей избирателей на три обувных коробки больше. Ничего не поделать, пришлось верховному божеству (то ли Саваофу, то ли Иегове, то ли Аллаху, то ли Будде-Амидале — а скорее всего по олигархическому консенсусу) признать подсадным царём Роспилл другого царя, а Креакл за мыслепреступления отправлен был в рабы Роисфею на поднимание Роспилл с колен и совершение подвигов.
Немецкий блеф[править]
На земле Немечины появился однажды страшный блеф, который грозил стереть Роспиллы в порошок, если не оставит Роисфей в покое соседей и не перестанет укорять их за украденное сало. Блеф грозно рычал, бряцал железными механизмами, тряс какими-то графиками с цифрами и бродил у стен города, надеясь на городской бунт и богатую добычу. Боялся Креакл Роисфея, но ещё больше боялся силы блефа, втайне надеясь, что скоро кончится в городе провиант, перетрутся колодезные верёвки и лопнут струны гусляров. Тогда откроет он ворота блефу и снова станет лучшим другом Немечины. Но на Немечине сменился правитель, который не любил конфликтовать с соседями, и содрал он с блефа семь шкур из восьми. Оплакал Креакл кончину зверя грозного, которого победил внезапный злой рок.
Гидра империализма[править]
В нефтяном болоте близ города топ-менеджеров жила-была Гидра империализма — чудовище с телом змеи и девятью зубастыми головами дракона, прозванными то ли «большая восьмёрка», то ли «большая семёрка», поскольку ни один свидетель не смог сосчитать до конца количество голов Гидры и уцелеть. Пожирала Гидра мелких собственников и средний класс, кусалась, почём зря. Зато министрам-капиталистам было то на руку, ибо боялись остальные купцы выходить за стены города со своими осликами, чтобы не разориться, зато крупных собственников убытки не страшили, окупаясь вздорожанием цен на уцелевшее во сто крат.
Послан был Креакл убить Гидру силой миротворческих инициатив. Не радовало это задание Креакла, но за его спиной стоял призрак коммунизма и.о.Л-а/й (исполняющий обязанности Ленина и его товарищей) в качестве заградотряда с арбалетом. Стал тогда Креакл критиковать одну из (абсолютно одинаковых в звериной свирепости) голов Гидры за тоталитаризм и хвалить другую за демократизм, так что головы друг с другом перессорились, объявили друг другу «молчанку» и игнорирование. Остальные шесть голов пришли в хаос и разброд, не могли решить какую же им голову в споре поддержать, ведь как только загрызали одну головёнку, так на её месте вырастали ещё две, всё больше жёлтокожие и узкоглазые, чуждые ценностям империалистического болота.
Так бы и продолжалось почкование, если бы из соседнего болота с масляными отработками на помощь Гидре не вылез Рак (старший сотрудник Всемирной Организации Здравоохранения), напавший на и.о.Л-а/й. Пока чекист отвлёкся, Креакл по-скорому намочил свои стрелы в ядовитой крови Гидры из многочисленных отрубленных голов, взял парочку трофеев для Роисфея и, с чувством выполненнного долга, ретировался в Роспиллы, оставив и.о.Л-а/й добивать обоих чудовищ самостоятельно.
Сицилийские пиццы[править]
Царь Роисфей ввёл эмбарго на сыры, к которым испытывал острую неприязнь, но сыры продолжали проникать в Роспиллы через границу, посредством сицилийской мафии, провозившей с собой итальянскую пиццу, в которой, как известно, можно провести не только запрещённые сыры, но даже мясную колбасу и нетепличные помидоры. Разгневанный царь послал изобретательного героя Креакла на далёкую таможню у брегов Понта Эвксинского в славный город Ростов-папа, чтобы побороть злодейскую контрабанду.
Понурил взор опечаленный Креакл, обожающий моцареллу, и стал думать, каким образом и себя не ущемить и сырных супостатов победить. Раздать нелегальную моцареллу жалким крестьянам — жаба душила, отослать пиццу обратно на Сицилию и не попробовать — обидно. Тогда вооружился Креакл в гараже царском грозной машиной экскаватором и жутким механизмом бульдозером, да как примется изымать пиццу у оробевших мафиози ковшом экскаватора, чтобы давить её отвалом бульдозера. Ни кусочка ведь не попробовал, зато никому не досталося. Так победил Креакл нашествие сицилийских пицц и удостоился похвалы сверху, хоть и делал это от природной вредности и духа бунтарского.
Всё равно его семье пиццу на дом приносят. А семья проживает в Сицилии.
Шарлатанский ветер[править]
Обладавший чудовищной силой Шарлатанский ветер каждый год дул над Роспиллами, приходя из Халдеи. Ветер врывался на агору, в купальни и в оливковые сады, где после себя оставлял кучу разбросанных, но живых халдеев: гадателей по бобам, изобретателей вечных двигателей, разработчиков суперфильтров для очистки воды и нооскопов. Каждый халдей считал себя магистром всех известных наук: алхимии, алфизики, алкоголии и интегральной алопеции, требуя у царя Роисфея золота на то, чтобы сделать Роспиллы городом-сказкой, где будут яблони цвести как на Марсе.
Стеснялся царь их прогнать от себя и отказать просьбам о финансировании, опасаясь, что халдеи уйдут к конкурентам в города Ахинеи и Спарту. Поэтому казна таяла, шарлатаны ходили гоголем, а город всё никак не хотел превращаться в цветущий сад. Креакл, направленный разобраться в премудростях халдейских и отделить учёных от шарлатанов, обнаружил, что это не так просто как кажется: первые списали свои манускрипты из Александрийской библиотеки, а вторые пишут отличные абсурдные исследования на оригинальные темы, которые поднимают настроение не хуже британских учёных. А так как и сам Креакл считал, что из колодца днём видны звёзды, ночью там плавают черти, а само небо — полированный кристалл, то решил возложить обязанности сортировки истины и лжи на жребий богов, предложив построить больше храмов Зевса, чтобы молиться Громовержцу об умножении силы Шарлатанского ветра, дабы тот проносил небогоугодных халдеев дальше, топя их в Адриатическом море, а богоугодных халдеев сбрасывал бы на Роспиллы как прежде.
Понравилась идея набожному Роисфею, и впервые похвалил он своего нелюбимого раба Креакла за проявленное остроумие. Так появился новый налог — на храмы.
Королевская дань[править]
Очень не любил Креакл чесночные сухарики под пиво за то, что считал эту закусь отечественным кормом для быдла, то ли дело — нарезанные полосками кальмары, которые не стыдно жевать интеллигентному человеку, культурно возлежа в дорожной канаве! Но, как он заметил, каждый год кальмары дорожали, а сухарики мельчали, и даже чесноком уже не пахли как прежде. «Так и от ненависти скоро ничего не останется» — сокрушался Креакл.
Наконец, и причина сего бедствия нашлась, и исправить её должен был Креакл по очередному повелению царя. Оказалось, что Роспиллы платят королевскую дань кальмарами и чесноком оленеводам и прочим любителям парнокопытных, чтобы те прославляли щедрость царя Роисфея перед своими оленями. «Скажи, отвращение очей моих государевых, — риторически вопросил царь, — смогёшь ли ты сделать так, чтобы меня и дикари в песнях славили, и закусь в Роспиллах оставалась?» Подумал Креакл, подумал, и сам оленеводом сделался, брал дани из городского бюджета меньше, а кричал «Долгие лета!» громче.
«Это я почему раньше такой злой был? — вещал он потом на пирах философических — потому что кальмар дорожал, а нахаляву денег не было. А теперь, за хороший барыш, можно хоть „Аллилуйю“ петь, хоть „Польку-бабочку“ танцевать. Был бы платёжеспособен заказчик». Но имя заказчика друзьям не называл. Пусть думают, что он борец за неприкосновенность частной жизни.
Понюшни Моралфагия[править]
В соседнем царстве-государстве условно-демократического типа были понюшни, принадлежащие буржуину Моралфагию, где буржуин долгогривый да толстопузый выращивал поней для своего удовольствия, кормил их силосом с серебряных тарелочек, чесал им шёрстку золотыми гребешками и делал им педикюр нанятыми шумерскими умельцами-чудодеями с пинцетиками и пилочками. «Моя частная собственность, мои деньжищи, чё хачу, то и варачу» — говаривал Моралфагий, «кто имеет золото, тот и устанавливает мораль общества, а общество… да идут они в Тартар эти босяки-неудачники». Любил Моралфагий выгонять распутных девиц с улиц красных фонарей, чтобы были рабынями приличных буржуинов, а не шатались по улицам, обожал Моралфагий предавать неудавшихся самоубийц публичному расстрелу с покаянием их во грехе распоряжаться своим житиём, которым только дядька Зевс и имел право распоряжаться чрез помазанных громовержцем людей с маузерами. «Ведь если все мои рабы попрыгают в реку с обрыва, то некому будет моим поням создавать должный уют с комфортом» — сетовал буржуин, «да и Контрацепцию пора сжечь на костре за содействие сокращению популяции чистильщиков понюшень».
Завидовал буржуину Моралфагию царь Роисфей, что тот открыто эксплуатирует двуногих трудящихся за счёт четвероногих пони, любимых населением за няшность. Электорат исправно и голосовал за Моралфагия, периодически вылезая из мрачных трущоб, но гордясь самыми комфортными понюшнями в целой вселенной, которые лелеял Моралфагий. А вот Роисфей, хоть и слыл тираном, но до циника-буржуина далеко не дотягивал. Послал правитель Роспилл своего верного Креакла, чтобы тот обчистил понюшни Моралфагия и испортил ему настроение. С чем Креакл прекрасно справился, ибо тоже обожал поней, хоть и был за частную собственность.
Птичий грипп[править]
Как то раз Пёсий Дон затравил со своими псами утку, а та возьми, да и чихни ему прямо в харю пёсийдонскую. Испужался Пёсий Дон, что заразит его птица болотная недугом заморским, стал искать лучших лекарей, платя им чистым золотом. Добрались глашатаи и до Роспилл, откуда сманили лучших врачевателей.
Смеялся царь Роисфей над тратами Пёсьего Дона, ибо сам-то платил своим лекарям за их врачевание ломаный грош да тёртую копеечку. «Ежели птичий грипп придёт в Роспиллы, у меня есть верный Креакл, за хороший да за откат мигом добудет мне лекаря». Каркал да накаркал. Поел однажды царь замороженную утку и простудился. «Неужели птичий грипп?» — опешил Роисфей. Потребовал пред свои светлые очи Креакла, найди, мол, врача компетентного.
Потёр затылок Креакл и привёл к царю бабку-шептунью, ибо лекарей в Роспиллах более не осталося. Пошептала бабка, попрыгала перед богами, а Роисфей взял да выздоровел, ибо инкубационный, с ним же острый период обычной простуды сам собою миновал. «Что тебе дать за труды цареугодные?» — вопросил царь ведунью? «Яиц бы десяточек, да одесную возлежать на пирах да приёмах-то дипломатических, а более ничегошеньки рабе божией не надобно». Оставил Роисфей бабку-шептунью при дворе, а Креаклу выдал премию за эффективную борьбу с птичьим гриппом и успешную оптимизацию медицины.
Клоны Дармоеда[править]
У царя Роисфея был верный каспийский вассал — тиран Дармоед, который периодически клонировался и населял своими клонами прочие города-государства, до того осмелев, что вёл себя с царём Роспилл на равных.
Знал Роисфей, что Дармоеда можно было удержать в составе царства лишь золотыми цепями, которые регулярно ковались золотых дел мастерами и отвозились Дармоеду, чтобы не пожирал он подданных Роисфея, ещё водившихся в тех краях.
Неприятно было Роисфею платить цепями за покорность Дармоедову, но надобно, а вот с клонами-людоедами послал царь поквитаться верного, но противного ему Креакла. Пока клоны ещё являлись маленькими и слабыми, можно было разгромить их поодиночке и привести к покорности. Но не тут-то было: знали клоны, что Креакл мультикультуралист и интернационалист, склонный к поддержке свежеклонированных нацменьшинств, оттого быстро нашли с ним общий язык, подарили бутылку чачи, кинжал, папаху, девственницу и 14 баранов.
Вернулся к Роисфею умасленный Креакл, сказав, что клоны уже не те, и силушкой не уступают самому Дармоеду. Оттого требуется и им послать каждому по золотой цепи, чтобы хранили Роспиллам верность. На том и порешили. А клоны продолжали расти да набираться сил, пока Роисфей старел в неведении и ложном успокоении в собственном всемогуществе.
Пояс Амазона[править]
Амазон, сын Озона, правил большим междуречьем, где жили люди, умеющие читать и писать, покупавшие книжные свитки для себя и родных. Тысячи свитков в красивых малахитовых и серебряных футлярах хранились в больших библиотеках, прозванных «поясом Амазона». Во многих хранилищах беднякам за книги не надо было даже платить, таковым их давали читать бесплатно, за чем следило братство торрент-трекеров. Ненавидели пояс Амазона книжные спекулянты и шаманы в царстве Роисфея, так как амазонки, черпающие знания из великих библиотек-зиккуратов были мудры и не поклонялись невежественным жрецам Роспилл, не платили сапфирами и рубинами жадным авгурам за гадания по полёту журавлей да по говяжьей печени. Настраивали вельможи царя Роисфея против Амазона и его пояса, пока, наконец, не убедили.
Вновь вызвал Роисфей Креакла, поручив ему с отрядом воинов-копирайтеров разрушить библиотеки-зиккураты и сжечь вольнодумную литературу. «Я за законность и соблюдение авторских прав как во всех цивилизованных странах» — оправдывал себя Креакл, поджигая очередное хранилище книжных свитков. Так прекратил своё существование пояс Амазона, приблизив тёмные века, зато Креакл не только приказ царя исполнил, но и поступил как цивилизованный копирайтер, чем очень потом гордился.
Корованы легиона[править]
На западном краю земного диска на острове Эрефия жило и грабило корованы племя Анонимусов имя же им легион о трёх туловищах и трёх головах, которые для царя Роисфея были все на одно лицо. «То ли дело мои подданные» — рассуждал хилый Роисфей — «каждый пронумерован, увенчан дурацким колпаком и имеет аккаунт ВКонтакте с персональным номером телефона да паспортными данными». Злился царь, что не признаёт легион глазурированнных царских пряников, а признаёт VPN, Tor и анонимайзеры. Вызвал Роисфей Креакла пред грозные очи государевы: «скажи, недостойный, пошто Анонимусы грабят корованы невозбранно, да живут по своим гнусным правилам, не гнущаяся и мыслепреступлением? Разве совместимо сие со государствообразующей-то ролью кумиров зевесовых, любых сердцу моему державному, да и с твоими, нелюбимыми мною рукопожатными-то взглядами открытого общества?» Обрадовался Креакл тому, что впервые поставил Роисфей свои взгляды наравне с рукопожатными, расплылся в улыбке и думах горделивых. «Это успех!» — тешил себя Креакл — «ещё немного и Роисфей сам корону мне отдаст как более достойному владеть городом Роспилльским. Надо пойти на уступки и переловить легион, чтобы никто не остался без цифровой да идентификации».
Поставил Креакл огненную стену и два столба каменных, через которые не пускали ни одного Анонимуса, пока не назовёт своё имя истинное. С тех пор корованы стали грабить люди государевы, да не понарошку аки Анонимусы, а всерьёз и по-настоящему, отчего корованы как-то быстро совсем закончились.
Яблоки Посполит[править]
Креакл по велению царскому направлен был в Посполиты, дабы отыскать золотые яблоки без ГМО и принести в Роспиллы. По совету же деда Нерея взял с собой целую банку червей, так как по мудрости дедовой — то яблоко золотое, которое червяки едят с удовольствием. Долго странствовал Креакл, пока не добрался до гор титана Атланта, который предложил путнику поддержать экономическую стабильность на своих плечах, пока сам Атлант не сходит за яблоками, так как у одной прабабки имелися подходящие, без ГМО, только она никого к себе в сад не пускала, кроме правнука — самого Атланта-свет-батюшки. Взвалил на себя Креакл всю тяжесть экономическую, но не имея опыта, изнемог: ноги подкосились, плечи отдавились, руки опустились. Никак не хотела экономика следовать теориям ростовщическим и рецептам абсолютного отсутствия дотаций и монополии. «Вот тебе, бабушка, Атлант и расправил плечи!» — неприятно поразился Креакл такому открытию. Еле дотерпев до возвращения хозяина, с облегчением вернул Креакл Атланту тяжесть экономического планирования, а сам припустил рысцой в обратную путь-дороженьку.
За три мили до города до царского вспомнил запыхавшийся Креакл, что не провёл проверку яблок на подлинность. Вытащил хрустальную банку с червями из сумы перемётной и отдал вредителям на пробу посполитные яблоки. Да не успел оглянуться, как голодные черви на плоды набросились и сглодали их за милу душеньку. Испугался Креакл явиться с пустыми руками пред Роисфеем, нарвал в ближайшем саду каких-то яблок, рассудив: «всё равно никто при дворе толком не знает, что такое ГМО, и чем оно от яблок без ГМО отличается».
Укрощение Децибела[править]
Всех своих врагов победил Роисфей благодаря помощи креакловой, вольной или невольной. Остался один адский пёс Децибел, который громко лаял на концертах роковой и металлической музыки, изрыгая словеса крамольные, привлекая молодёжь неразумную к политической забытой активности. «Посадить бы на цепь Децибелище буйное как ручных ныне мамкиных байкеров» — охмуряли чело думы тёмные Роисфея на троне сидящего. «Может в этом Креакл поспособствует?» Так направил он в Роковы горы черепов зияющих слугу бессистемного на последний, двенадцатый, подвиг.
Вошёл Креакл в мрачное царство Аида, чтобы увести оттуда трёхглавого пса Децибела, чей хвост оканчивался головой драконовой. «А если не пойдёт, уморим голодом» — порешили Креакл с супругой Аидовой поп-дивой Персефоною. Голод — не тётка, помаялся, Децибел, помаялся, и склонил пред Роисфеем две свои буйные головушки, только третяя не покорилася, но ей за то ничегошеньки и не было, так как супротив остальных двоих устоять была неспособною.
А Креакл? А Креакл так и остался мальчиком на побегушках, пока Роисфей не состарился и не передал Роспиллы преемнику, а того не смело античной демократией.