Кинотеософия

Объекты рассмотрения кинотеософии

Кинотеософия — это наука о взаимоотношениях человечества, изобретений и высшего природного разума посредством передачи этих отношений через игрушечных собак. Представляет собой новую собачью ветвь левого течения, отпочковавшуюся в XXI веке. Некоторые исследователи ошибочно относят данное новомодное движение к пост-лефтистским идеям, но это утверждение — ошибочно.

Основные идеи

По данным открытых, заблокированных и частично доступных интернет ресурсов, адепты кинотеософии утверждают, что вся история человечества является ни чем иным, как историей изобретения. Изобретения игрушечных собак. В передаче отношений, взаимосвязи человека и игрушечной собаки, кинотеософия многое взяла от филосовского единства и борьбы противоположностей. На всех этапах существования классового общества, человек создавал фетиши, в данном случае — игрушечных собак.

Традиционно существовало два антагонизирующих класса: создателей игрушечных собак и жестоких их эксплуататоров или, по-новому, юзеров. Ремесленник, создающий собаку, не мог владеть ею, либо сделать игрушкой для своих детей, ибо подобная собака приобретала свойства товара или хабара. А товар, как известно, в сложных и запутанных математических формулах или серых-схемах может превращаться в деньги либо иные материальные ценности, на которые ремесленники традиционно содержали семью, а иногда таки проедали и пропивали. Эксплуатируемый класс, по законам жанра в тесном соответствии экономической теории, рождался и жил только для того, чтобы создавать (изобретать) новых, а также совершенствовать (модернизировать) старых игрушечных собак.

По версии известных и признанных снобов-учёных королевской Британской академии, собака — есть сам рабочий, так как рабочий влачит собачью жизнь и при этом является порождением своего труда. В этой связи в резултате многомесячных потуг-усилий была выведена на свет известная формула-попытка уравнения народных масс:

Землю — крестьянам,

фабрики — рабочим,

деньги — олигархам…

Рабочий + Капитал (первый том двухтомника) = Игрушечная Собака - Капитал (второй том двухтомника).

Из приведенного выше уравнения сам собой напрашивается вывод о том, что капитал уравнял рабочего и собаку, делая их одним целым. Но, поскольку собака собственностью рабочего не является (находится по другую сторону знака равенства), происходит отчуждение посредством диалектического закона отрицания отрицания. Работник пытается воплотиться в то, чем он на самом деле ни при каких обстоятельствах не может являться, в первую очередь, в связи с не равными экономическими условиями. Именно возникающий дух противоречия рождает отчуждение ремесленника и игрушечной собаки. Далее, в соответствии со стройной теорией, следует неизбежное отчуждение работника от работника. В результате каждый становится друг другу и своему продукту труда врагом, единой сучностью сущностью и конкурентом одновременно. Именно таким сложным манером адепты кинотеософии объясняют возникновение религий. Создатель (в данном случае игрушечной собаки) придаёт со временем своему творению идеалистический характер, отождествляя конечный продукт производства со всеми своими благами. Со временем подобная практика порождает предрассудки и сотворение кумира. Так появляется тотемизм и анимизм. Но тотемизм и анимизм — лишь часть самодостаточной диалектики кинотеософии, на практике отрицающей существование всей остальной современной науки. Всё, что ей нужно — существует в ней. Ради удовлетворения своих духовных потребностей, ремесленник создаёт игрушечную собаку, которой изначально уготована судьба Муму (в переносном, разумеется, смысле: «я тебя приручил, я тебя и утоплю в житейском океане!»). Попутно происходит подмена физики как науки, с последующим добровольно-принудителным переводом природных явлений в метафизическую область.

С точки зрения представителей официальной науки Планеты Обезян (Земли), среди которых большинство кресел занято седалищами англосаксонских приверженцев монархии, кинотеософия местами содержит в себе некоторые основы физики, истории, механики, термодинамики, но преподносит их из-под полы и исключительно идеалистически. Чешский кинотеософ Ян Мртвы сформулировал некоторые законы, объясняющие законы механики и другие природные явления, частично переводя их в абстрактную плоскость, аспектов человеческих отношений:

1. Когда гремит гром, Великая Игрушечная Собака радуется на небе и бьёт от радости хвостом по облакам. Гром — отзвуки эха подобного удара.
2. Человек отказывается и соглашается, покачивая головой, с чем либо всегда только в такт лаю/визгу/покачиванию головой самой близлежащей игрушечной собаки.
3. Кинетическая энергия не исчезает бесследно, но сохраняется в батарейках временно выключенной игрушечной собаки.
4. Абсолютный дух игрушечной собаки существует даже в абстрактном государственном праве.
5. Бытие и сознание не определяют друг друга — их определяет степень радости Великой Игрушечной Собаки.

Подробней об этих законах и постулатах можно прочесть в фундаментальном трактате учёного «Принципы кинотеософии как альтернатива основам современной науки».

Устав и программа взглядов

Если следовать унылым правилам и действующей классификации политических движений и их поползновений, в том числе и вверх, то все настоящие кинотеософы являются монархо-синдикалистами.

В качестве первоочередных пунктов их программы требование немедленной глобализации планеты, то есть превращение её в мега государство, демократически управляемое наследным Гегемоном-Монархом, время от времени подтверждающим свои полномочия и легитимность по Всемирной паутине коллегией избранных с неба Великих Игрушечных Собак.

Ну, а пока суть да дело, во всём мире тысячи рабочих синдикатов продолжают в поте лица трудиться на благо создания игрушечных собак для их дальнейшего весьма перспективного сбыта на свободном от взимания местовых глобальном рынке.

При этом сугубо хозяйственные вопросы в отношении организации поставок продукции первой необходимости решались разными способами. На отдалённую перспективу планировалось пришествие (или нашествие) монархо-синдикализма на планету, с неминуемым изобретением высокоинтеллектуальных машин и исполнительных механизмов. На тяжёлую и неказистую долю роботов, выпало обеспечение всех житейских благ нового и подрастающего поколения, начиная с создания крова (покрова, одежды) и заканчивая синтезом относительно удобоваримой пищи из априори несъедобного сырья в полуавтоматическом режиме массового потокового производства.

По гипотезе, выдвинутой Мон Син Казаковым и его адептами, с позиций современного в меру индустриализированного общества, монархо-синдикализм, как таковой не ликвидирует разделение труда, да и не старается этого достигнуть. По этому часть рабочих будет вынуждена по-прежнему создавать предметы и товары первой необходимости, менять их на игрушечных собак, за которые потом они смогли бы выручить деньги, необходимые для покупки товаров, предметов и услуг первой необходимости для самих себя. В частности данные вопросы освещает, в том числе и в прессе, ближайший соратник Казакова, предстоятель церкви Летающего (реже — люминиевого) Макаронного Монстра (ЛММ), отец Артемий. По единодушному мнению союза читателей, автор является типичным графоманом, о чём неоднократно признавался на страницах своих фундаментальных основополагающих трактатов-опусов: «Экономика абсурда», «Критика экоанархизма», «Горграйнд как средство контрацепции», а также «Переписка Карлсона с Кащенитами, мечтавшими отжать крышу».

В числе прочего на пожелтевших страницах своего трактата автор выдвигает идею, горячо одобряемую и поддерживаемую некоторыми закоренелыми неокинотеософами — о кровожадной диктатуре пельвеганов. Казаков вместе с своим научным сотрудником, потомственным графом Егором Придомным, сформировали базис и надстройку, а также апрельские тезисы о пельвеганах.

Пельвеганы — активные противники вегетарианства, особенно в процессе приготовления и употребления в пищу суррогатных пельменей — движение, призывающее людей к потреблению исключительно натуральных мясных пельменей и водки в качестве жидкости, помогающей их усвоить. Оба (и Казаков, и Дворный) являлись приверженцами движения пельвеганов, активными сторонниками и подвижниками в его пользу. Но отец Артемий в своих агитационных проповедях пошёл дальше, его пельвеганизм оказался самым правым с призывами к радикализации и террору.

В частности, во второй части своей книги (глава «Критика экоанархизма»), автор философской концепции смеет утверждать, что:

«В наше время, благодаря усилиям известной шведской провидицы и прорицательницы Тумберг, слишком многие общественные организации, да и простые люди начинают чрезмерно заботиться об экологии. Подобный подход неминуемо приведёт к краху всей существующей цивилизации, ибо замкнутая экосистема слишком сложна, многолика, зависима и динамична, чтобы в ней смог выжить, в том числе из ума, простой обыватель. И именно поэтой причине неизбежно начнётся кровавая война с последующей массовой вырубкой леса для нужд Великого Китая или наоборот: массовая вырубка китайцев с целью озеленения планеты. При этом флору должна представлять монокультура — пшеница, а фауна будет представлена неиссякаемым источником говядины. Братья и сёстры, присоединяйтесь к вооружённому восстанию пельвеганов и нашему верховному божеству — механической собачке, способной вызвать гастрит».

Отец Артемий берёт на себя ответственность открыто заявлять, что только милитаристически настроенные пельвеганы знают истинную силу и возможности Великой Игрушечной Собаки, в том числе насылать порчу или гастрит на желудки неправедных.

Что особенно отрадно, лично Казаков по этому поводу ничего не говорил. А когда однажды в одной из передач у него прямо спросили: «Каково, как вы считаете, истинное предназначение Великой Игрушечной Собаки?», он, улыбнувшись, ответил: «Я не знаю её имени и потенциальных возможностей, но точно знаю, что её не называют ни Иисусом, ни Мессией, ни Пророком. Кстати, Иисус — это мой давнишний знакомый из Назарета, где играет на гитаре и в рок-группе он, скажу вам прямо, человек, а не собака».

Придя к власти, диктатура пельвеганов должна была уничтожить классовые противоречия, сделав угнетаемым классом полицейских, правых всех мастей, веганов (вегетарианцев) и примкнувших к ним рок-музыкантов. Пельвеганы также должны были бы заняться перераспределением собак, доходов, пельменей и водки. Однако до сих пор воинствующий пельвеганизм не настолько популярен среди кинотеософов.

В числе прочего, кинотеософы не признают наличие и не поддерживают многие государства из-за рыночной конкуренции и войн, которые они ведут ради завоевания рынков. Это всё отнимает много времени и сил, так необходимых для производства игрушечных собак. Однако это не мешает расколу между более консервативным и более либеральным крылом кинотеософов.

Кинотеософы-традиционалисты придерживаются той точки зрения, что на рынке сбыта игрушечных собак нет места существованию собак на солнечных батареях, а есть место различным «устаревшим», традиционным видам (статические, динамические, на пальчиковых батарейках, на бензине и т. п.). Это связано с тем, что солнечные батареи настолько сильны в конкуренции, что с ними не смогли бы сравняться никакие другие игрушечные собаки. Вот почему иногда, некоторые кинотеософские школы и отдельные личности принимают участие в некоторых военных конфликтах, связанных с рынком сбыта игрушечных собак. Прогрессивные же кинотеософы отстаивают право на существование игрушечных собак на солнечных батареях, прикрываясь затёртым до дыр лозугом: «каждому — по потребностям». Всё равно собаки будут самой большой частью оборотного капитала при монархо-синдикализме, по отношению к остальным его составляющим и наполняющим частям (деньги, услуги и т. д.). Под скипетром великого и справедливого монарха, пельвеганизированное на либеральных началах, общество, вступившее в эру кинотеософии навсегда познает счастье и достаток для всех.

Литература

• Ян Мртвы — «Принципы кинотеософии как альтернатива основам современной науки».
• Казаков Мстислав — «Диалектика Кинотеософии», «Манифест Пельмеганистических Синдикатов», «Монархо-Синдикализм и вопросы Сталинизма».
• Отец Артемий — «Экономика абсурда. Критика экоанархизма», «Горграйнд как средство контрацепции», «Парадокс Русского Рока», «Диалектика Игрушечной Собаки» и многие другие, утраченные в виду отсутствия резервных копий в интернете.