Участник:Nihil Omnia/Бегство от солнца

Содержание

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки.

• Глава I
• Глава II
• Глава III
• Глава IV
• Глава V
• Глава VI
• Глава VII
• Глава VIII

[[Категория:Постапокалипсис]]

Шанс

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА I ШАНС

Она варила борщ. Все необходимые ингредиенты были уже давно положены: несколько отборных пищевых червяков и тараканов, капуста и шампиньоны, выращенные в теплицах, соль и даже крысятина. Мясо млекопитающих они употребляли в пищу далеко не каждый день, но сегодня им повезло — охотничья кошка словила нескольких нахальных грызунов, посягавшихся на ценные человеческие пищевые ресурсы.

Вдруг дверь открылась, и на пороге появился парень в потрёпанном камуфляжном костюме, армейских ботинках, мотоциклетном шлеме с поднятым затемнённым визором, с большим рюкзаком и множеством всякого оружия и барахла в карманах и на различных застёжках. На его правой ноге виднелось большое пятно запёкшейся крови. Он держался за стенку, стараясь лишний раз не наступать на повреждённую ногу.

— Мама! — Радостно сказал он.

— Кто это тебя так отделал? — Не тратя лишних слов на приветствия, спросила женщина.

— Робингуды.

Она подошла к сыну и как следует врезала ему половником по шее. Таковы суровые матери эпохи постапокалипсиса — вместо того, чтобы пожалеть дитя, добавляют ещё в придачу, чтобы в следующий раз дитя было умнее и ловчее.

— И ты хочешь сказать, что ты — жалкая сопля, которая дала себя в обиду этим отсталым бандитам с деревянными луками и стрелами, которые уже полгода никак не могут добыть себе нормальное оружие?

— Да, мам.

— Ну и убог же ты! А улов и мотоцикл хоть спас от них?

— Да, я успел.

— И то хорошо. А что за улов у тебя?

— Пятнадцать ботинок, два мотка медной проволоки, совсем целая тарелка, три полупустых канистры с маслом, лопата, ножницы, складной нож, десять кусков мыла… Слушай мам, за последние несколько часов у меня нога распухла, и, похоже, начинается жар.

— Подожди, сейчас сгоняю в аптеку за поганками.

— А не изобрёл ли наш учёный чего-нибудь менее ядрёного? Помнится, в прошлый раз у меня от них галлюцинации были.

— Галлюцинации — это хорошо. Ты, главное, зови меня, когда они начнутся, и всё мне подробно рассказывай. Будет хотя бы что интересное пересказать подругам. А то мы всё только мужьях, о детях, да о готовке…

— Ладно, как скажешь… Только вначале позови Мелкого, у меня есть для него очень важная новость! Я должен сообщить её ему до того, как приму поганки, иначе расскажу ему не правду, а чудовищную фантастику.

— Хорошо. Сначала схожу за Мелким, а потом в аптеку.

Она вышла из комнатки и пошла по извилистому коридору очень странной формы — окружающие его комнатки были построены из чего попало, и как попало, безо всякой единой системы. Это здание несколько десятков лет назад было автомобильным заводом, и в распоряжении современных поселенцев были огромные помещения цехов. Цеха освещались тусклым электрическим светом, питающимся от множества окружающих завод ветряков. Дойдя до лестницы, она направилась по ней на крышу. На крыше было построено нечто вроде ещё одного этажа из крупных осколков стекла, смазанных то ли мазутом, то ли дёгтем, чтобы приглушить самый вредный спектр солнечных лучей, бесконтрольно прорывающихся через испорченную атмосферу. Под импровизированной стеклянной крышей над многоярусными грядками с капустой трудились двое: человек лет сорока и его помощник — точная копия её сына, которая, видимо, была её вторым ребёнком по кличке Мелкий. Они обдирали с капусты гнилые и сухие листья и складывали их в вёдра, для последующей переработки в компоненты почвы. Обнаруженных гусениц они складывали в специальные баночки, крепящиеся на поясе — гусеницы предназначались в салат.

Мелкий болтал со своим старшим коллегой:

— Так ты обещал рассказать, что тебе рассказал тот путник, которого ваша семья приютила на прошлую ночь.

— А, помню. Он рассказал много всего интересного, в том числе и историю знакомства его дедушки и бабушки в шестом поколении, которые жили ещё до Большой Вспышки.

— Правда?! Расскажи!

— Всё началось с того, что фотограф ей сделал очень красивые фотки, и она захотела положить их на интернет, чтобы все могли их видеть!

— И сколько он за это с неё взял?

— Он не говорил. У меня, конечно, нет 360-градусной уверенности, но я думаю, что фотки не могли стоить очень дорого. Я в детстве видел две фотки — это просто плотные куски бумаги с картинкой с одной стороны. Так что больше мелкой монетки или нескольких пуговиц он вряд ли взял с неё. Ну, или обменял на что-то пустяковое… Ну так вот, только захотела она положить их на интернет, а интернет в компьютере сломался, представляешь! Ну вот, она связалась по трубе с инженером…

Мелкий сделал шаг к какой-то торчащей наружу заводской трубе, пару раз стукнул по ней костяшками пальцев и спросил:

— Так? Этот инженер что, в соседней комнате сидел?

— Нет, по трубе, которая со специальными цифрами, на которые нажимают. Называлась телефон. Так вот, связалась она с ним по трубе, рассказала ему всё, что да как. Ну, раз такое срочное дело — новые фотки есть, а интернета нет, садится он на дракона и летит к ней.

— А, да, драконы. Я слышал. Кажется, до Большой Вспышки люди были озабочены экологией и думали, что машины её портят. В итоге начали переходить на экологически чистых драконов. А если дракон приходил в негодность или начинал промышлять похищением принцесс и сжиганием домов, его можно было пустить на мясо. Когда представляю, сколько в нём мяса, прям хочется проклясть всё на свете от злости, что я живу сейчас, а не до Большой Вспышки.

— Да эти драконы у многих вызывают бурю эмоций. Может, знаешь, что дед Шило, как только речь заходит о драконах, живших в век интернета, тут же начинает грязно материться и плеваться?

— Знаю, конечно. И стараюсь при нём не касаться этой темы. Его уже не перевоспитаешь. Я же понимаю, что когда он был моим ровесником, у людей были другие представления об истории, и учили их по-другому. Это только недавно в окрестностях города Червячинск открыли то книгохранилище, в котором нашли недостающие факты. Так и называется, вроде, «Червячинский книжный клад». Там чёрным по белому написано, что драконов вывели в секретной лаборатории в год изобретения интернета. И говорят, что там на обложке нарисована очень красивая, толстая полуголая женщина, летящая на драконе и одновременно читающая что-то в своём ноутбуке. Я сам эту книгу не видел, но мнению экспертов доверяю: они читали, знают.

В разговор встряла подошедшая мать Мелкого:

— Эй ты, иди домой, брат твой вернулся и хочет с тобой поговорить.

— Иду, мам… Кривой, справишься без меня?

— Ага, иди, — ответил его старший коллега.

Мелкий вернулся домой и увидел брата, лежащего под тёплым одеялом из кошачьей шерсти с добавлением человеческих волос. Его одежда и снаряжение были аккуратно сложены в углу. Мелкий подошёл к нему и сел на край топчана.

— Привет, Старший. Как дела?

— Так себе. Приболел чуть-чуть. Мама сейчас за поганками пошла… Вот что я хочу тебе сказать! Я был у восточного моря, там встретил незнакомых людей. Они мне сказали, что живут в подводном городе, где цивилизация не только не погасла, а даже превзошла за все эти годы ту, которая была до Большой Вспышки. Они — учёные, высадившиеся на несколько дней на поверхность, чтобы исследовать, в каком она сейчас состоянии. Кстати, говорят, что постепенно дела идут на лад: лет через двести станет на одну треть лучше, чем сейчас. Ещё вкратце рассказали, как возник их подводный город. Ещё задолго до Большой Вспышки в их стране было катастрофически много людей, места всем не хватало…

Когда Мелкий услышал про такую небывальщину, у него почти что закружилась голова от понимания того, как же трудно всё это осознать. Сейчас руины заброшенных городов простираются на сотни километров, и лишь в ничтожно малой их части теплится какая-то жизнь. А раньше было всё наоборот: этих огромных городов даже не хватало.

Старший сделал паузу, внимательно посмотрел на удивлённого брата и сказал:

— Рано рот открываешь, мама борщ ещё не сварила!… Так вот, людей было слишком много, и изобрёл кто-то технологию каких-то невидимых энергетических полей. С помощью неё они соорудили огромный купол на дне океана, который наполнили воздухом и всем прочим для комфортной жизни, соорудили там экспериментальный город и сбагрили туда несколько тысяч человек. От этого в их стране стало чуть больше места. Проект был секретный — иначе на дне океана и другие страны подводных городов понастроят, и в океане тоже места хватать не будет. И вот живут они там, тут у нас происходит Большая Вспышка, а они даже её не заметили. Узнали только через несколько лет, когда от любопытства в первый раз поднялись на поверхность… Так вот, они сказали, что я могу привести к ним одного или двоих. Их могут взять в подводный город, а могут и на фиг послать. Они там сами решают, неведомо по каким принципам. Только одно явное условие: все должны быть молодые, стариков не берут. Я пришёл за тобой, чтобы отвести тебя к ним, но придётся тебе ехать одному — видишь, я заболел.

— Наверняка они тебе наврали, и нет у них никакого подводного города. Они просто завлекают к себе людей, чтобы обратить их в рабство или пустить на мясо! Потому-то старики им и не нужны — и работники из них плохие, и мясо, наверно, так себе.

— Да ты как был в детстве трусом, так и остался. Во всём ищешь опасность. Объясняю поподробнее, специально для тебя: они были все одеты в новую, совершенно не известную нам одежду, и у них была новая и непонятная снаряга, которая нам и во сне не снилась!

— Они просто могли раскопать секретный склад.

— А если я тебе скажу, что они все такие жирные, как не отъешься и за десять лет? Что ты мне на это скажешь? Может, на том секретном складе была спрятана непортящаяся еда, которую они непрестанно жрали годами, замуровавшись там?

— Ладно, ты меня переспорил. А где они остановились, и когда там надо быть?

— Через десять дней они собираются обратно под воду, поэтому постарайся добраться пораньше. Из наших никого не бери, можешь взять только случайных попутчиков. Не люблю я наших, и не хочу им помогать. Все они какие-то ограниченные — не видят дальше своего носа. Никто из нашего города, кроме нас, собирательством не занимается, мир вокруг не смотрит. Все сидят на месте, протухают. Мама только и делает, что борщи варит и стучит неугодных половником по голове, и все остальные по своей сути такие же, как она.

— Что-то в этом не то… Ты никогда не был романтиком, гордо противопоставляющим себя обществу. Тут дело в чём-то другом… Давай угадаю! Ты их всех ненавидишь просто потому, что два месяца назад, когда твоя жена родила рыжего первенца, её на следующий день выдали замуж за Рыжего, и все за них радовались и говорили, какие они молодцы, а у тебя за спиной смеялись, да и не только за спиной…

— Хватит! — Заорал разоблачённый Старший. — Да ну их всех, уродов! Не хочу больше о них говорить… Вроде, ты меня спрашивал, где находятся подводные люди. Так вот, помнишь тот подвал в прибрежной зоне, далеко за Сахарогонском? Там, где возле эстакады мы обнаружили склад древней армии: десятки парных ботинок, такие тёмно-зелёные пятнистые штаны и куртки и отлично сохранившееся оружие? Точнее, я нашёл. А ты сказал, что мы вместе нашли, и добычу надо делить пополам, а я настаивал на своём. Тогда ты ударил меня в ухо, а я тебе врезал в нос?

— Да не врезал ты мне в нос, не выдумывай. Это я ударил тебя в ухо, а потом в нос, и ты согласился и сказал: «Ладно, давай пополам».

— Да что ты несёшь?! — Возмутился Старший. — Я так быстро не сдаюсь!

— Врёшь! Я отлично помню, как всё было на самом деле. Если ты старше меня на пять минут, это всё равно не даёт тебе права считать меня мелким дурачком, который должен во всём с тобой соглашаться.

— Сам врёшь! — С этими словами Старший приподнялся на топчане на локте левой руки, правую руку сжал в кулак и потряс ей.

Мелкий принялся прыгать вокруг топчана и дразнить его:

— Ну давай же, ударь меня, чего ты ждёшь!

— Маминого половника на тебя нет! — В отчаянии воскликнул Старший.

— Есть! — Послышался голос в дверях.

Мать ворвалась в комнату, отвесила Мелкому традиционный удар своим кулинарным орудием по голове и начала причитать:

— Мелкий, ну что ж ты его провоцируешь? Он бы на тебя накинулся и отделал бы тебя так, что синяки обязательно на роже бы остались, как и всегда… И кто бы тебя с такой побитой рожей в подводный город взял? Из-за этого никто бы из моих мальчиков не попал в цивилизацию: у одного ножка болит, а второй… как это называется… непрезентабельный!

Расчувствовавшаяся мать чуть не плакала, а кто-то из детей между тем быстро сориентировался в ситуации:

— Как?! Ты всё слышала?!

— Да, я всё это время стояла под дверью и слушала. А поганки нашлись у соседки, за ними далеко ходить не пришлось. Пока я тебя ими не накормила, Старший, говори конкретнее: где эти люди из подводного города? Неужели на том самом старом армейском складе сидят и вас дожидаются?

— Нет конечно. Они на берегу, их видно. Надо от того склада ехать кратчайшим путём к морю, и они там. Какие-то непонятные временные домики себе соорудили, ни с чем не спутаешь…

— Так, Мелкий, иди отнеси одежду Старшего в прачечную, и скажи, чтобы потом отдали портному, надо дыру от робингудской стрелы зашить. Утром, с первыми лучами солнца вешаешь одежду на крыше, она за десять минут высыхает. А потом берёшь оружие, мотоцикл, и в путь. Коляску от мотоцикла отстегни, ты не улов собирать едешь, а собираешься… как это называется… иммигрировать! И возьми у меня в тумбочке пятнадцать монеток и кулёк пуговиц, будешь себе на них еду и воду покупать… А ты, Старший, открывай рот, сейчас тебе вкусную поганочку скормлю.

Мелкий отправился в так называемую прачечную, а Старший, сморщившись, прожевал поганку и сказал:

— Мам, я вот что думаю… Помнится, нас на уроках заставляли читать книжку о Робин Гуде. Видимо, наши бандиты-робингуды так называются по герою этой книжки. И вот о чём там было: Робин Гуд отбирал монетки у богатых и отдавал их бедным, представляешь! А стрелял он в богатых из лука, как и наши бандиты.

— Ну и быстрая попалась поганка! Не успел ты её прожевать, а уже есть эффект — бредишь! Никому не могло прийти в голову отбирать что-то у кого-то, чтобы безвозмездно отдавать это другим. Чтобы отобрать, надо рисковать, надо силы тратить. Неужели всё это впустую? Всё награбленное забирают себе или продают, так было, есть и будет!

Продолжение следует…

Опасный день

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА II ОПАСНЫЙ ДЕНЬ

Мелкий ехал по дороге в руинах древней цивилизации. Дорога была извилистой, и пролегала между редкими современными поселениями. Поселения эти образовывались у ценных источников более-менее годной воды, которую после нескольких фильтраций можно было употреблять в пищу. Люди размещались в самых крупных и хорошо сохранившихся древних постройках поближе от источников, и все свои поселения гордо называли городами, будь там хоть двести, хоть пять семей. Города назывались по основным своим фермерским хозяйствам и ремёслам: Червячинск — фермы по выращиванию пищевых червей, Металлист — скопление кузниц, и многие другие. Начальники городов носили совершенно разные титулы — кому что взбредёт в голову, и лишь титул «царь» оставался вакантным, поскольку в представлении современных людей он обозначал повелителя целой страны, а то и всего мира. Об объединении всех современных городов речи пока не шло: справлялись как-то по отдельности, иногда торгуя и обмениваясь друг с другом. Между городами пролегали десятки и иногда сотни километров пустующих руин.

Настало утро второго дня поездки. Мелкий, переночевав в каком-то заброшенном древнем здании, завтракал кашей из сушёной картошки и читал книжку. Дело в том, что ежедневное чтение было негласной обязанностью всех жителей Капустинска — его родного города, где остались его мать и брат. Мэр города понимал, что потеря грамотности в конечном счёте приведёт к утрате последних сохранившихся технологий, поэтому шёл на такие жёсткие меры, как ликвидация безграмотных. Происходило это так. Раз в несколько месяцев начиналась экзаменация всех жителей города — человека запирали в пустом помещении наедине с произвольно выбранной книгой, и ему давалось задание — в течение часа прочитать страницу, выбранную экзаменатором наугад, а потом пересказать, что там написано. Если человек не справлялся, ему давали право на пересдачу в течение двух недель, а если и в этот раз всё заканчивалось провалом, то его ликвидировали, то есть выселяли из города с правом вернуться лишь тогда, когда он всё-таки сдаст экзамен. Людям было не так просто поддерживать свою грамотность — за время школьного обучения с единственным учителем на весь город, преподававшим все предметы школьникам всех возрастов, получалось освоить навыки чтения примерно на уровне второклассника доапокалиптического общества. Мелкий, разумеется, читал по дороге все вывески и слоганы на рекламных плакатах, которые ещё не совсем выцвели от времени. Тем не менее, он решил на этом не останавливаться и читать ещё и книгу, как минимум по абзацу в день.

Он, конечно, взял бы с собой свою любимую книгу, и вообще единственную из тех, что у него было — «Записки о Шерлоке Холмсе». Он понимал в ней не всё, но восхищался главным героем, и хотел быть похожим на него. У него весьма часто это получалось — на основе имеющихся фактов он делал правильные логические выводы, превосходя в этом искусстве многих, даже людей постарше. Но любимую книгу на время забрал его брат, пообещав вернуть через несколько месяцев, когда прочитает. Ничего не оставалось, как одолжить первый попавшийся экземпляр печатной продукции у соседей. Случилось так, что это оказался гороскоп на 2025 год для всех знаков Зодиака. Мелкий знал дату своего рождения, которая, разумеется, совпадала с датой рождения его брата-близнеца, и по книжке быстро определил, что они родились под знаком Близнецов. Странное и немного смешное совпадение. Мелкий решил читать прогнозы, относящиеся к Близнецам, и на те даты, которые совпадают с текущими. Сегодня, 23 января, он открыл свой гороскоп на 23 января 2025 года. Наполовину шутя, наполовину серьёзно он пытался проверить, насколько точны эти прогнозы, сравнивая вечерами предсказания на эту дату с событиями прошедшего дня. Вчера и позавчера события не имели ничего общего с написанной в книге белибердой, а сегодняшняя порция белиберды была такая:

«Опасный день. Астрологи рекомендуют сегодня действовать с большой осторожностью и по возможности воздержаться от заключения серьёзных сделок, важных переговоров и дальних поездок. Идеальный сценарий сегодняшнего дня — завернуться в плед, попивать чай и смотреть старые и добрые комедии или мелодрамы, поглаживая мурлыкающего у вас на коленях кота. Понятно, что реальные условия могут оказаться далеки от идеала, но всё равно нужно постараться максимально избегать риска и ответственности».

«Воздержаться от дальних поездок? Ага, щас! Прямо так возьму и останусь на месте, потеряв целые сутки и рискуя не добраться до нужного места в нужный день, и не попаду в подводный город с цивилизацией. Ну, зато всё будет безопасно.» — Подумал Мелкий, собрался, сел на мотоцикл и поехал.

Прошло несколько часов. Солнце уже клонилось к закату, и день скоро должен был закончиться, так и не став опасным. Мелкий подъезжал к знакомому железнодорожному переезду, за которым планировал остановиться на ночлег. Вдруг его внимание привлёк необычный гул со стороны железнодорожного моста. Добравшись до точки, на которой обзор не загораживался старинными зданиями, Мелкий увидел дивную картину. По рельсам, со стороны моста, тяжело пыхтя и вращая штангами на колёсах, приближалось чёрное чугунное чудище. На носу чудища была установлена труба, из которой валил чёрный дым. Это был настоящий паровоз. Мелкий оказался немало удивлён этим. Нет, паровые технологии были известны в современном мире, и то тут, тот там применялись умельцами. Собственно говоря, они были проще, чем дизель и электричество, которые тоже не были забыты. Ярким подтверждением чему был мотоцикл Мелкого. Однако паровозы ушли в историю ещё задолго до Большой Вспышки. Да и по железной дороге передвигались на мелких самодельных или восстановленных дрезинах, поскольку за дорогами никто не следил, и их состояние не позволило бы пройти чему-либо крупному. Но паровоз шёл. Медленно, покачиваясь и пыхтя, как дракон эпохи компьютеров, он приближался к переезду. Сзади него был закреплён тендер, обшивка которого была ржавой и местами прогнившей насквозь. Из него торчали сучья. Очевидно, паровоз за отсутствием угля шёл на дровах. В кабине машиниста и на дровах в тендерах сидели возбуждённые, взволнованные люди. Машинист выглядел гордо. Нос его был поднят вверх, и он взирал на окружающий мир с чувством превосходства.

— Эй, на мотоцикле! — Крикнул кто-то с тендера. — Приглашаем принять участие в выборах царя!

Мелкий подъехал к переезду и остановился. Паровоз затормозил тут же.

— Со времён Большой Вспышки не было ни одного царя. А ты хочешь сказать, что их вдруг появилось сразу несколько, и из них надо кого-то выбирать?

— Нет, появился только один царь, и я предлагаю тебе поддержать его кандидатуру на выборах, проголосовав «За».

— А мне это зачем? Я еду по своим делам, и царём не интересуюсь.

— Да давай к нам, проголосуешь, переночуешь у нас, и мы тебя как следует накормим. У нас много еды!

Аргумент оказался железным, и Мелкий согласился.

Надо сказать, что много еды Мелкий везти не мог из-за того, что на мотоцикл были навешаны канистры с бензином и прочее полезное оборудование.

— А вы до щебневого тупика? — Спросил Мелкий.

— Да, конечно, у нас на него большие планы, — с хитрецой проговорил человек с паровоза.

— Хорошо, я с вами, — ответил Мелкий и поехал вдоль путей в сторону тупика.

Вскоре они доехали до груды щебня, образовавшейся после крушения старинного товарного поезда. Паровоз остановился, из него вылезли люди, вынесли сумки с едой и прочий инвентарь, и начали сооружать костёр. Машинист подошёл к Мелкому и протянул ему руку:

— Царь.

— Мелкий… Ой, подожди, они говорили о выборах царя. А ты говоришь, что ты уже Царь.

— Я — Царь, просто ещё не все об этом знают. Но скоро все меня выберут! Сейчас я собираю команду сторонников. Предлагаю тебе выгодную должность. Я могу назначить тебя министром!

— Министром чего?

— Да чего угодно! У нас сейчас все министры по интересам, — он указал на людей, копошащихся у костра, — кто-то капусту любит — Министр Капусты, кто-то любит топоры — Министр Топоров. Выбирай что хочешь.

— Нет, спасибо. Мне завтра с рассветом надо продолжать путь по своим делам… Да и вообще, откуда у тебя такая уверенность, что тебя выберут?

— Мы восстановили утраченную ценную технологию — паровоз!

— Сами? — Недоверчиво спросил Мелкий.

— Не важно, — кратко ответил Царь, видимо, не желая пускаться в пространные объяснения, но в то же время, не желая врать лишний раз. — Я дам людям технологию паровозов, и люди меня выберут.

— Но паровоз ведь пока только один. Построить другие — неужели это так просто? А рельсы частично завалены — вот у тебя тут прямо перед носом щебневый тупик; и частично разобраны на металлолом. К тому же, люди нормально справляются и с автомобилями. Не вижу ничего сверхценного в такой технологии. Да, она нам больше подходит, чем более современные поезда, работавшие, вроде, от электричества. На них электричества не напасёшься. В этом единственный плюс паровозов. Почему бы просто не отдать паровоз людям, а к власти не рваться?

— Понимаешь, я хочу сделать этот мир лучше. Сейчас так много бандитов, надо с этим что-то делать. Люди в любой ситуации должны оставаться людьми. Верно я говорю?

— Думаю, что сейчас бандитов не больше, чем до Большой Вспышки. Я читал одну книгу, она была написана, может быть, за тысячу лет до неё, может быть, за сто. Главный герой там занимался расследованием преступлений. Да и вообще в государстве была целая служба для борьбы с преступностью. Называлась «полиция». Значит, бандитов было достаточно… Может, ты просто хочешь стать царём, потому что хочешь быть самым главным? Это с любым человеком рано или поздно случается, но я этим уже «переболел». Когда мне было тринадцать, я хотел стать мэром, а дядя меня отговорил. Он мне сказал, что это тяжёлая и опасная работа. Нужно постоянно следить, чтобы жители твоего города от голода не умерли, и чтобы никуда не разбежались. А ещё множество таких же дурачков хочет занять твоё место и строит планы, как бы тебя убить.

— Всё, что ты знаешь о жизни — это книги, и «лекции» твоего дяди. А твой собственный жизненный опыт где? Я тебя спрашиваю! И как ты смеешь меня поучать?

— Ты старше меня, но глупее, чем я был в тринадцать лет.

Царь обратился к своим министрам:

— Фас!

Они набросились на Мелкого и схватили его.

— Как мы с ним расправимся? — Спросил Царь.

— Давайте отрежем ему что-нибудь, без чего он сможет прожить несколько часов, пожарим, и заставим съесть! — Предложил кто-то.

— …Съесть, будучи подвешенным вниз головой! — Добавил кто-то другой.

— Нет. Так у него не будет физической возможности есть, поэтому никаких моральных страданий из-за сложного выбора. — Разумно возразил Царь.

Тут вмешался сам Мелкий:

— А кто мне только что говорил «Люди в любой ситуации должны оставаться людьми»?

— Я говорил о людях, которыми я буду управлять, а не о самом себе, — выкрутился Царь.

Кто-то из министров вернулся к обсуждению методов жестокой расправы:

— Хорошо, подвешивать вниз головой не будем. А потом под пытками заставим сказать, где живут его родители, а потом отрежем ему голову и отвезём им.

Ситуация была настолько бредова и ужасна, что начала казаться нереальной. Мелкий перестал воспринимать происходящее всерьёз, и думая, что вот-вот проснётся, громко расхохотался.

— Чего ржёшь?! — Удивился Царь.

— Только не снимайте мотоциклетный шлем с моей отрезанной головы! Стоит мне хоть как-то лохануться, мама тут же бьёт меня половником по голове, если я без шлема. А если в шлеме, то по шее. Явиться домой в виде головы без туловища — это лохануться по-крупному. Это явно заслуживает наказания половником. Но вот я буду в шлеме, значит по голове она бить не будет. Но шеи-то не будет, будет только голова. И куда же ей бить? У мамы будет… как это называется… Ког-ни-тив-ный дис-со-нанс!!!

Мелкий расхохотался еще громче.

— Всё, представление окончено. Пора разделаться с этим клоуном!

Царь поднёс пилу к горлу Мелкого, и через долю секунды должен был начать пилить. Но вдруг он упал навзничь и перестал шевелиться. На министров посыпался град стрел откуда-то из засады. С отчаянными криками они разбежались кто куда.

Мелкий остался там же, где стоял. Он посмотрел на бесчувственного Царя и увидел валявшуюся рядом с ним стрелу с тупым, тяжёлым наконечником. Видимо, она попала ему прямо в лоб и на некоторое время оглушила его.

Вскоре Мелкий увидел каких-то людей, бегущих к лагерю из двух ближайших заброшенных домов. Все они несли луки и колчаны со стрелами. Все, кроме одного — нескладного, узкоплечего человечка, еле поспевавшего за ними. Когда новоприбывшие окружили лагерь, и отстающий, запыхаясь, смог к ним присоединиться, они сказали ему:

— Радуйся, Кислый. Мы торжественно возвращаем тебе твой паровой чугунок, только в этот раз больше не теряй, каждый раз возвращать не будем. Отправляйся в свой город Металлист, расскажи им там о его пользе, пускай они всей толпой придут, разгребут щебень в тупике, ты сможешь проехать в город, и хранить чугунок там.

Теперь всё стало ясно: паровоз починил этот самый Кислый, а банда Царя и министров отобрала его.

В ответ на предложение людей с луками подключить к делу жителей Металлиста, Кислый принял то самое выражение лица, за которое, видимо, и получил своё прозвище. Чудовищно сморщившись, он простонал:

— Я боюсь. Как же я смогу их убедить?

— Нас ведь убедил. Значит, и их сможешь убедить. Ну всё, проваливай.

— О! Спасибо! Спасибо, благородные робингуды!

С этими словами Кислый сел в кабину паровоза и укатил в единственном доступном направлении — прочь от щебневого тупика. Что было с ним дальше — неизвестно.

Царь до сих пор никуда не убегал, но уже начинал шевелиться. Робингуды вовремя подоспели к нему и связали. Затем они смекнули, что вода, вскипячённая сбежавшими министрами уже вскипела, и что вокруг разложено полно продуктов, которые можно в этой воде сварить. Они продолжили начатый министрами процесс приготовления ужина, а освобождённому Мелкому предложили присоединиться. Он сел со своими освободителями у костра. Они решили поделиться с ним своими планами насчёт связанного пленника:

— Этого «Царя» мы подарим в рабство Старому Хрену, который живёт в Металлисте. Он очень старый, трудится в кузнице из последних сил, чтобы прокормить свою маму, которая еще старше его…

— Мама старше его? Какое ценное уточнение!

— Мы вообще-то тебе жизнь спасли. Мог бы и как-то поуважительней с нами… Так вот, его мама совсем выжила из ума, ходит по городу и ко всем пристаёт с рассказами о своей молодости. Её любимый рассказ — о том, как она уничтожила свою соперницу за сердце будущего папы Старого Хрена: убила и приготовила. Она во всех подробностях рассказывает об этом процессе — как именно она готовила все части тела. А теперь, когда у них будет раб, она будет всё рассказывать ему, а несчастных жителей Металлиста оставит в покое. А еще там есть бедная многодетная семья…

— Насколько многодетная?

— Сложно сказать. Количество детей постоянно меняется: кто-то рождается, кто-то умирает, сложно отследить. Но в последний раз, когда мы там были, их было одиннадцать. Отец в поте лица трудится на кузнице, мать пытается возиться с детьми, но мало что успевает. Дети голодают, болеют, бегают без присмотра и воруют. Конечно же, неграмотные. И второго раба мы отдадим в эту семью. Местные кузнецы его прикуют прямо в комнате, и он просидит там до конца жизни: будет смотреть за детьми, всячески их развлекать и учить их грамоте. Если сам, конечно, грамотный.

Мелкий вдруг понял, что под «вторым рабом» они могут подразумевать его! Он вскочил и попытался бежать, но его оперативно схватили за руки сидящие рядом робингуды. Его почти полностью разоружили и начали привязывать к дереву. Два странных баллончика у него на поясе вызвали особые вопросы робингудов:

— Что это?

— Это специальный экстракт поганок…

Наверно, гороскоп не врал: сегодня у Мелкого действительно был опасный день, сопровождающийся чудовищным невезением! Очевидно, робингуды были в курсе, что поганки применяются в медицине, поэтому они хищно посмотрели на баллончики, как на ценную добычу. Чтобы выйти из положения, пришлось экстренно врать:

— …Целебного эффекта не имеет, но вызывает галлюцинации и бред.

— И зачем это тебе?

— Неизвестно, когда случится беда, и захочется отвлечься от этой реальности галлюцинациями. Волшебные баллончики всегда должны быть под рукой.

— Наркоман хренов! С виду, вроде, нормальный парень, а на самом-то деле… Тебе должно быть стыдно!

Кто-то уже начал думать о ночлеге, положив голову на рюкзак Мелкого. Мелкий понял, что даже если удастся выбраться из связывающих его пут, всё равно не удастся достать жизненно-важный предмет из рюкзака, не разбудив спящего и не устроив переполох. В связи с этим он решил сделать два дела сразу: и продолжить диалог, и заполучить нужное:

— Я не просто так пустился во все тяжкие, я из-за моральной травмы пустился во все тяжкие. Была у меня возлюбленная, мы познакомились с ней на новогоднем карнавале, у нее на лице была непонятная резиновая маска со стеклами на глазах. А потом она погибла, и эта маска — единственное, что у меня от неё осталось. Лежит в моем рюкзаке, в верхнем клапане. Верните мне маску пожалуйста. Больше ничего не прошу.

Робингуды достали из его рюкзака противогаз, но, как и следовало ожидать, не поняли, что это такое.

— А как она погибла?

— Мы поливали капусту на многоярусных грядках, она просунула голову между ярусами, чтобы откусить маленький зелёный листик, и вдруг верхний ярус свалился на нее и сломал ей шею.

— Да уж, такую белиберду нарочно не придумаешь. Похоже, что ты говоришь правду. На, получи свою бесценную реликвию!

Они кинули противогаз ему под ноги, а дальше приступили к ужину, не обращая на него внимания. Дождавшись, когда все уснут, Мелкий смог достать из заднего внутреннего кармана куртки складной ножик и начал тихонько перерезать верёвки. Ему повезло — верёвки оказались полу-гнилые, и быстро поддались его манипуляциям. Затем он поднял с земли противогаз, надел его, и взял в руки один из баллончиков.

Дело в том, что система «Противогаз + баллончик» была специально разработана им и его братом для охоты на диких ворон, желающих поохотиться на людей. Противогазы с прилагающимися инструкциями они нашли на военном складе у моря, а баллончики когда-то давно купили в одном далёком городе. Заметив приближающуюся агрессивную стаю ворон, нужно было надеть противогаз, подождать, когда они подлетят максимально близко, и распылить баллончик. Часть птиц падала на землю, а остальные в ужасе разлетались. Лежащих на земле ворон можно было добить, а потом съесть, а излишки продать на мясо.

Мелкий вскрыл баллончик. Робингуды с дикими воплями разбежались. Мелкий же, слыша вдалеке их не утихающие ругательства, достал из кармана рюкзака фонарик, быстро собрался и уехал, освещая себе дорогу.

Он провёл остаток ночи километрах в десяти от щебневого тупика, и даже почти что смог выспаться. С первыми лучами солнца, не тратя время на завтрак, он продолжил свой путь. Ему вспомнилась книга гороскопов, но он решил больше её не читать. Теперь он знал, что некоторые прогнозы могут сбываться, но если опасностей все равно не избежать, зачем же знать о них заранее и бояться? А книга может пригодиться кому-нибудь другому, хотя бы на растопку костра. Он выкинул её на обочине и продолжил свой путь.

Продолжение следует…

Народные гуляния

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА III НАРОДНЫЕ ГУЛЯНИЯ

За поворотом он увидел девушку. Она была одета в идеально сохранившееся длинное белое платье, и на голове у неё болталась какая-то прозрачная белая тряпка. Без тряпки на лице и солнечных очков, конечно, тоже не обошлось. Руки девушки для защиты от солнца были покрыты изрядным слоем дёгтя. Болезненной худобой она не страдала — видно, что питалась неплохо и была красавицей как минимум местного масштаба. Увидев путника, она закричала:

— Помоги! Скорей, скорей!

Мелкий удивился. Да, нарядная красавица, встречающаяся где-то на пустынной дороге и молящая о помощи — это когда-то была самая распространённая ловушка для путников в постапокалиптическом мире — только человек приблизится к приманке, тут же из засады его атакует банда, грабит, убивает или обращает в рабство. Но такой приёмчик полностью вышел из моды в первые же десять лет после Большой Вспышки, и с тех пор прошло уже много десятилетий. Если кто-то хочет обмануть его, Мелкого, таким старомодным способом, эти «злодеи» вызывают у него лишь сочувствие. Он может смело приблизиться к девушке и отмахнуться от нападающих бандитов одной левой, решив остальные проблемы по мере их возникновения одним полушарием мозга. Опять же, это может быть вовсе и не ловушка, а что-нибудь другое, ещё более странное.

Поведение девушки, конечно, было странным: такая женственная и изящно одетая, стоит на дороге совсем одна и призывает незнакомцев. Похоже, что она совсем ничего не боится. Вдруг Мелкий вспомнил, что находится в окрестностях города Нефтяк. Тут всё более-менее встало на свои места: возможно, она — дочь местного магната, владеющего нефтяной вышкой. Он легко может содержать банду головорезов, которая, в случае, если с его ненаглядным отпрыском что-нибудь случится, будут так пытать виновных, что скорейшая смерть останется их единственной и заветной мечтой. Поэтому все боятся даже подойти к ней на пару шагов. А мысли о том, что могут быть посторонние люди, которые о могуществе её папочки понятия не имеют, ни разу не посещали её миленькую головку.

Мелкий подъехал к девушке на расстояние шага, остановился и вопросительно посмотрел на неё.

— Уфф… Как хорошо, что ты пришёл! Ты должен меня украсть и получить щедрое вознаграждение.

— Что за аферу ты задумала, полненькая?

Проигнорировав дежурный комплимент, который она, вероятно, слышала по сто раз на дню, девушка ответила на его вопрос:

— Да никакую не аферу, а просто мои родители — преданные адепты секты ретроградов. То есть для них важно, чтобы я, их дочка, выходила замуж, соблюдая все древние традиции. На древних свадьбах невест крали какие-то «левые» гости, и получали за это вознаграждение.

— С вами, ретроградами, я смотрю, не соскучишься! Да и вознаграждения я люблю. Вознаграждение, я надеюсь, не по шее?

— Нет, ты что?! В карман, и только в карман!

— На такое согласен.

— Отлично. Поехали со мной, в наш город Нефтяк. Можно на твой мотоцикл, да? Ехать где-то минут десять. Я по дороге тебе расскажу, как я со своим женихом познакомилась. Тебе интересно?

— Да, — честно ответил Мелкий. Он был любопытен.

— Ой, это долгая история… Наверно, надо начинать с рассказа о предыдущем женихе. А подобрали мне его родители. В нашей семье, понимаешь ли, отродясь никаких мутаций не было, поэтому они нашли мне жениха из такой же семьи, чтобы внуков-мутантов у них не появилось. То есть всё по-спартански, понимаешь?

— Нет.

— Тебя что, истории не учили?

— Учили немного, но про этих твоих спартанцев я слышу впервые.

— Ну, это была такая популярная секта времён царя Наполеона. Они были помешаны на отборе людей по определённым биологическим признакам. Когда младенцы появлялись на свет, их хватали жрецы, осматривали, и если видели, что хилый и больной, сбрасывали их прямо с небоскрёбов, чтобы они разбивались насмерть и не давали потомство в виде таких же хилых и больных.

— Ясно.

— Так вот, тот мой жених без наследственных физических мутаций был тяжелейшим занудой. Идём с ним, гуляем, а он мне полтора часа рассказывает весь технологических процесс выращивания высококалорийных пищевых червей. Я иду и мечтаю, что хоть бы какие-то бандиты на мотоциклах подъехали и сотворили бы что-нибудь ужасное, лишь бы этот кошмар прекратился. И вдруг действительно! Слышу рёв моторов, подъезжает банда человек из пяти, и они кричат моему жениху «Эй ты, у нас есть самогон! Поехали с нами!». Он обо мне и думать забыл, запрыгнул сзади на чей-то мотоцикл, и они укатили. Я смотрю им вслед и вижу — у кого-то такой классный рюкзак! Видно, что удобный и вместительный, и плюс множество всяких креплений, чтобы цеплять к нему что угодно! Я ору им вслед что есть сил: «Эй ты, где рюкзак взял?!» А он такой разворачивается, едет ко мне и рассказывает, что взял его на недавно раскопанном складе, где пока ещё сотни таких валяются, и предложил меня до склада подвезти. С того момента я в него влюбилась и решила выйти за него замуж. Родители не одобрили мой выбор — у него отец мутант и двое братьев мутанты, так что в нём наверняка эти гены тоже есть. Но я упёрлась. Они в итоге согласились, и я думала, что всё хорошо. Но я рано радовалась. Они потребовали, чтобы мы праздновали свадьбу по старым традициям, иначе нам отцовский грузовик не отдадут, в котором можно ездить и жить.

— И что такого ужасного в этих старых свадебных традициях?

— Да это вообще тихий ужас! Хотя нет, совсем даже не тихий. Шуму было очень много: всякие конкурсы, призы, дурацкий ведущий, называющийся «тамада», катание на лимузинах, похищения невесты по предварительной договорённости… И обычно на это на всё уходило столько же денег, на сколько можно жильё себе купить, если ещё столько же добавить.

— Обалдеть!

— Не то слово! В древности люди вообще были романтиками, не то, что мы. Для них было крайне важно всё, что как-то связано с любовью. Ты слышал про социальные сети, да?

— Это те, которые были в интернете?

— Да, те самые! В этих сетях у каждого был статус, где он мог писать о том, что у него на душе. Вот, допустим, какая-то девушка рассталась с возлюбленным, и ей от этого грустно, она так и пишет в этом статусе, что рассталась с ним, и что грустно ей, и какие-то красивые слова для этого подбирает. И читать этот статус могли все её друзья, и даже незнакомцы, и даже люди, живущие за морем. Представляешь, какая широта души! А в наше время разве бы так смогли?

— Вряд ли, — ответил Мелкий. — Я бы, например, писал в статусе о том, какие товары я недавно нашёл, и почём их продаю или на что меняю.

— Вот именно! Люди изменились. Раньше были лучше…

Они подъехали к большой толпе, которая встретила их радостными криками. Толпа собралась у какой-то двери, над которой красовались четыре буквы, собранные с самых разных вывесок. Это были буквы «З», «А», «Г» и «С». Неожиданно для себя Мелкий понял, что даже знает, откуда они взяли букву «А». Полгода назад, проезжая по ближайшей дороге, он явственно помнил зелёную вывеску «АПТЕКА» на одном из заброшенных придорожных зданий. Сегодня утром ему тоже довелось видеть её. Но, строго говоря, она была уже не той, что прежде, и сейчас представляла собой надпись «ПТЕКА».

Первыми вошли в помещение жених и невеста, а затем, как следует толкаясь, начала вваливаться остальная толпа. Люди заходили, бряцая оружием и периодически палили в воздух, устраивая то, что древние называли «салют». Когда все кое-как нашли себе место, женщина в белой (ну, почти белой) блузке начала речь, монотонно читая по бумажке:

— Итак, вы, Хилый и Булочка, в этот знаменательный день осознанно решили вступить в официальный брачный союз. Следует помнить немаловажный факт, что семья является важнейшей ячейкой постапокалиптического общества, и что таким образом вы берёте на себя значительную ответственность…

Выражение лиц всех присутствующих было настолько кислым, что Мелкий невольно перенял их настроение и тоже заскучал, не вслушиваясь в то, что она бубнит. Он предположил, что, наверно, скучная речь нужна для того, чтобы все как можно больше соскучились и как можно больше радовались последующему весёлому празднованию с конкурсами и похищением. Возможно, в этом и заключалась истина.

Когда скучная женщина в почти белой блузке закончила свою речь и объявила Хилого и Булочку мужем и женой, кто-то из толпы завопил чудовищно громким голосом:

— А теперь все в ресторан!!!

Мелкий схватился за уши, нервно потирая их руками. Он не привык к таким громким воплям.

К нему подошёл весьма упитанный по постапокалиптическим меркам мужчина средних лет. По лицу он был отдалённо похож на невесту, и вероятно был её отцом. Его упитанность говорила о том, что, скорей всего, Мелкий не ошибся: невеста — дочь нефтяного магната.

— Ты — похититель невесты, я правильно понимаю?

— Ага.

— Я — её отец, будем знакомы!

И с нескрываемой гордостью он добавил:

— Я самолично организовал всю эту церемонию, чтобы всё было по всем правилам. Огромное тебе спасибо, что ты всё-таки приехал. Ты успел буквально в последний момент. Дочка не могла бы ждать на дороге еще полчаса, заставляя ждать всех нас. Пришлось бы искать на роль похитителя кого-то из своих. А это, знаешь ли, плохая примета для молодожёнов… И не пугайся этого крикуна. Его зовут Сирена, это обычный бригадир на нефтяной вышке. Я его временно использую на роль тамады из-за его громкого голоса, чтобы всё слышно было. Разумеется, предварительно рассказал ему, что и как надо делать. Всё от начала до конца: и его одежда, и его слова — это всё я придумал. Вроде, пока что всё идёт отлично. Только вот мне не нравятся вон те волосатые мутанты — братья и отец жениха. Мало того, что мои внуки могут унаследовать их гены, так они ещё и отказались бриться по случаю свадьбы. Упёрлись и всё тут. «Мы — передовая ступень эволюции, мы — передовая ступень эволюции!»… Тьфу!

— Почему это они так много о себе возомнили? — Удивился Мелкий.

— Да всё просто! Они волосатые с ног до головы, видишь? И они утверждают, что лучше приспособлены к современным условиям жизни, чем нормальные люди. Они могут выходить на улицу хоть голые или по крайней мере без маски. Волосы защищают их от вредных лучей почти так же, как одежда… Ладно, я пока пойду поболтаю с другими гостями, это нужно для соблюдения всех приличий… А ты развлекайся тут, угощайся, пей, общайся с людьми, может, бабу какую подцепишь, — отец невесты хитро подмигнул и удалился.

Самогон, можно сказать, лился рекой, а от различных салатов ломился стол. Наверно, для жителей Сахарогонска, специализирующегося на самогоне, и для множества окрестных фермерских городов этот день тоже стал настоящим праздником — они обогатились огромным количеством бензина взамен на свою продукцию, доставленную на праздничный стол в Нефтяк.

Тамада, к чудовищному голосу которого Мелкий постепенно начал привыкать, много шутил, громче всех смеялся над собственными шутками, объявлял разные конкурсы с призами… Но дело было далеко не только в голосе. Если бы даже он был немым и был вынужден изъясняться жестами, он тоже привлекал бы к себе море внимания. Одет он был в одежду самых разных цветов и самого разного предназначения: и мужскую, и женскую, и детскую, и вечернюю, и деловую, и спортивную… Один только головной убор мог повергнуть любого в шок: по центру к шляпе был прикреплён череп какого-то вымершего млекопитающего, возможно, свиньи, покрашенный в кислотно-зелёный цвет, а по бокам крепились две антенны от радиоприёмников. Сверху была красная олимпийка, а под ней — чёрно-белая футболка с изображением лица древней красавицы и множеством хаотичных слов разного размера и очертания. Самыми крупными были два слова. Первое состояло из четырёх букв: перевёрнутая Г, О, галочка и Е. А второе — из трёх: крючочек, Е и Х. Очевидно, что надписи были сделаны на мёртвом языке. Также на тамаде была надета пышная розовая юбка до колен, под ней — синие джинсы, и, наконец, чёрные лаковые туфли на несколько размеров больше. А на шее, на том месте, где теоретически может быть галстук, торчал детский розовый бантик.

Мелкий, видимо, был недостаточно пьян для того, чтобы участвовать в конкурсах или хотя бы интересоваться ими. Он особо не налегал на самогон, понимая, что в любой момент может понадобиться похищать невесту, а от пьяного в таких вопросах не очень много толку.

Вдруг он услышал, что речь зашла о собирателях, и это привлекло его внимание. Тамада вещал:

— Дамы и господа, ни для кого не секрет, что есть такая профессия — собиратель. Многие, наверно, думают, что это тьфу как легко: приходишь в заброшенное здание, берёшь всё, что видишь, потом идёшь в лавку и всё сбываешь. Но нет! Если вдруг надо найти что-то конкретное, то как вы стали бы искать? Итак, объявляю конкурс собирателей открытым! Вы должны найти свой приз — бутылку самогона.

Послышались возгласы протеста:

— А ничего, что тут перед нами на столе стоят целые вёдра самогона?! Зачем нам искать бутылку?

— Секунду терпения, господа. Дайте договорить. Когда кто-то находит приз, я всем даю команду замереть на месте. Он тоже стоит на месте и быстро выпивает всю бутылку целиком, а потом имеет право подойти к любому человеку, который ему не нравится, и разбить бутылку об его голову. Или его голову об бутылку, смотря как повезёт. Так он сможет наказать неугодного ему человека, и абсолютную безнаказанность мы гарантируем! Сегодня ведь особенный день!

Многие с энтузиазмом кинулись искать бутылку. Минут через десять тамада начал выдавать подсказки, и в итоге кто-то всё-таки догадался заглянуть ему под юбку и обнаружил там бутылку, привязанную верёвками к ноге.

Все замерли по команде. Победитель быстро употребил жидкую часть своего приза внутрь, угрожающе посмотрел на отца невесты и неумолимо попёрся на него. Вот ему оставалась всего пара шагов, он уже поднял руку с бутылкой, готовясь нанести удар. Абсолютно все гости наблюдали за происходящим во все глаза, и стояла абсолютная, напряжённая тишина. Но вдруг победитель упал и тут же уснул, так и не дойдя до выбранной жертвы и не учинив над ней расправу.

А после этого конкурса последовал настоящий гвоздь программы!

— Итак, дамы и господа! Настало время для главного конкурса нашего торжества! Объявляю конкурс танцев! Победителя ждёт суперприз — совершенно новый чайник с изображением умопомрачительно восхитительных и ярких цветов!

Большинство гостей встало со своих мест и начало как-то шевелиться в надежде заполучить этот колоритный предмет домашней утвари. А некоторые, либо уже слишком пьяные, чтобы двигаться, либо просто ленивые, остались на своих местах.

Внезапно Мелкий, скучавший в одиночестве на широкой скамейке, обнаружил, что с обеих сторон его кто-то пихает чем-то жестким. Ему показалось, что ещё немного, и в нём образуются дыры наподобие тех, что образовалась в ноге его брата от стрел робингудов. Это оказались две неимоверно костлявые, почти беззубые и почти лысые женщины старше его лет на пятнадцать-двадцать.

— Пойдём потанцуем, полненький, — сказала одна из них.

— Из нас троих получится сногсшибательная танцевальная команда, и мы точно выиграем приз! — Добавила другая.

— Нет, девушки, не хочу, — ответил он.

Соблюсти приличия, ответив на их комплимент таким же комплиментом, у него язык не поворачивался: слово «полненькие» применительно к ним звучало бы, как тупое издевательство.

— А что ты тогда так внимательно на нас смотришь?

— Сдаётся мне, что вы мне кого-то напоминаете, но не припомню, кого именно.

— М-м-м… А ты всё-таки попробуй вспомнить. Нам очень интересно это узнать!

— Так, припоминаю… Вы напоминаете кого-то из моих снов…

— А конкретнее?

— Это секрет.

— Секрет? Как интригующе! Что это у тебя за секретные сны с нашим участием? Может, не секрет, а ты просто стесняешься? А нам тоже снятся всякие разные сны с симпатичными молодыми людьми вроде тебя. Давай мы поделимся с тобой своими секретами, а ты с нами — своими…

— Это не то, о чём вы думаете.

Мелкий сказал, что это секрет, потому что правда могла бы их сильно обидеть. И заключалась она в следующем: они были похожи на персонажа из его кошмара, который снился ему каждую вторую ночь. Это был мумифицированный труп древнего, у которого каждый раз в карманах или в руках находилось нечто особо ценное или жизненно-необходимое. Сюжеты снов чуть-чуть различались, но в то же время были до безобразия похожи один на другой — в каждом из них Мелкий мучительно решал сложную этическую задачу: обшарить отвратительную мумию, забрав ценности, или же уберечь себя от такой мерзости, но остаться ни с чем. В таких мучительных раздумьях он просыпался, и больше не мог заснуть. Большинство собирателей и вообще любых его современников совершенно не боялись мумий и уже успели извести большинство из них на удобрения и компоненты корма для сельскохозяйственных животных. Мелкий же выделялся из общей массы тем, что почему-то испытывал перед мумиями панический страх и невероятную брезгливость. Мать и брат много раз пытались вправить ему мозги, растолковывая, что бояться следует живых. Но не очень помогало: главным источником страха Мелкого всё равно оставались безобидные сушёные люди.

Женщины продолжали свои назойливые попытки потанцевать с ним или взаимно поделиться секретами, но его внимание уже полностью переключилось на другую картину.

По-видимому, братья-мутанты решили во что бы то ни стало забрать себе красивый чайник. Один из них схватил невесту за ноги и начал быстро вращать вокруг себя. Девушка истошно визжала, гости смотрели на эту акробатику как завороженные, отец-мутант прыгал от радости и аплодировал от души, родители невесты тоже смотрели с интересом, но пока не знали, что и думать. Подошёл второй брат-мутант и на лету схватил девушку за руки. Мутанты начали перетягивать девушку за руки и за ноги, как канат. Удивительно, но, вроде, от этого ни один из её суставов не вышел из своей пазухи и ни одно сухожилие не растянулось. Писк девушки был монотонным, без резких криков адской боли. Очевидно, она была невероятно крепкой. Вырвав, наконец, её из рук предыдущего «танцора», второй мутант начал вращать невесту почти точно так же, с той только разницей, что за руки. Мелкий решил, что настал момент действовать, и что похищение в такой ситуации будет не просто бессмысленным ритуалом, а также возможностью сохранить жизнь и здоровье невесты. Он набрался смелости и подпрыгнул к мутанту, вращающему девушку, ударив его сзади прикладом по голове. Он старался рассчитать удар, чтобы не лишить его жизни, но в то же время, отправить на какое-то время в отключку. План удался, но тут возникло ещё два препятствия в виде второго брата и их отца. Они с громким воем набросились на Мелкого, собираясь, очевидно, сделать из него отбивную. Понимая, что дело совсем уж плохо, отец невесты захотел наконец-то вмешаться. Он крикнул:

— Кажется, этот грязный ублюдок задумал похитить мою доченьку!

И более тихим голосом добавил:

— И, кажется, я намерен ему в этом помочь.

Он подскочил к отцу-мутанту, схватил его за длинные головные волосы и оттащил от Мелкого. С его сыном Мелкий справился самостоятельно. Возможно, важную роль тут сыграли нетрезвое состояние его противника и его головокружение от странного вращательного танца. Но так или иначе, Мелкий отбросил мутанта в сторону, схватил девушку за руку, взвалил её на плечо, потащил к мотоциклу, погрузил поперёк, как мешок, и смылся.

Отъехав на безопасное расстояние, он остановил свой транспорт, снял девушку и положил её на землю, давая ей возможность прийти в себя от мучительного танца и не менее мучительной езды.

Она опомнилась довольно-таки быстро, и заговорила невыразительным, будничным тоном, будто не произошло ничего из ряда вон выходящего:

— Меня уже, наверно, заждались. Не пора ли тебе возвращаться за обещанным вознаграждением и меня возвращать?

— Наверно, мне уже пора открыть тебе свои планы. Я не собираюсь возвращаться. Это в самом деле похищение, безо всяких розыгрышей. Так будет лучше для тебя.

— Что ты несёшь?

— Я не успел тебе рассказать, куда я направляюсь. Я двигаюсь к морскому побережью, там высадились учёные из подводного города, где сохранилась потерянная нами цивилизация. Из всех, кто туда придёт, они кого-то смогут взять с собой. Так что у тебя есть шанс на лучшую жизнь!

— Ты что, хочешь стать моим третьим женихом? — Кокетливо спросила девушка.

— Ну, ты, конечно, красивая и совсем даже не худая… Но я же говорю — у них там в подводном городе настоящая цивилизация! Значит, и еды много. Думаю, я смогу там найти десятки девушек, которые ещё толще тебя. Я собираюсь выбрать самую толстую. Она наверняка родит от меня много детишек, которые, когда я стану стар и беспомощен, будут кормить меня. Они до сыта меня обеспечат свежей капустой, а, может, даже вкуснейшими червями и тараканами.

Девушка помрачнела и гневно ответила:

— Ты не только ничего не понимаешь в женщинах, но и вообще ни в чём ничего не понимаешь! Говоришь, что у них там сохранилась цивилизация, а потом говоришь о червях и тараканах. А как же драконье мясо, а как же свинина?! Мой дедушка пробовал настоящую свинину, в его времена свиньи ещё не вымерли от свиной эпидемии. Он говорит, что вкус свинины — это самое приятное воспоминание его жизни. А ты тут о червях… Поворачивай, вези меня обратно.

— Ты хорошо подумала?

— Очень.

Не будучи сильно разочарованным, но и не в приподнятом расположении духа, Мелкий развернулся.

Вернувшись, они обнаружили, что за это время свадьба стала гораздо менее шумной и весёлой. Это неудивительно. Во-первых, две ключевые фигуры мероприятия вышли из игры — жених мертвецки пьян, а невеста была похищена. А во-вторых, многие допились примерно до состояния жениха и спали. Братья-мутанты дрыхли в обнимку, одновременно обмимая ещё и тот самый чайник с изображением цветов. Очевидно, вопрос безопасности не играл решающей роли в постапокалиптических конкурсах: если даже чуть не угробили невесту, главное, что танец был запоминающимся, значит, заслуженный приз неизбежен.

Некоторые участники торжества еще не спали, а сидели или даже держались на ногах. Они о чём-то вяло болтали или помогали с уборкой помещения.

Их молчаливого появления никто не заметил. Чтобы хоть как-то привлечь внимание и начать переговоры о выкупе, Мелкий крикнул, держа невесту за руку:

— Я привёл похищенную невесту! Требую выкуп!

Окружающие медленно и незаинтересованно посмотрели на них. Наибольшее участие отразилось в глазах отца невесты, он-то и ответил Мелкому:

— Какую невесту? Какой выкуп? Расскажи нам поподробнее. Самогон ведь не очень хорошо действует на память, понимаешь?

Мелкий, сообразив, что подробное объяснение о невесте и выкупе, оказывается, является обязательной частью этого спектакля, разыгрываемого по заранее предусмотренному сценарию, открыл рот и начал толкать какую-то речь. Как выяснилось позже, это оказалась одна из самых неудачных речей в его жизни.

— Эта противная девка, которую я сейчас держу за лапу — ваша дочка, которая выходит замуж вон за того отморозка, который сейчас дрыхнет мордой в салате. Совсем недавно его ещё более отмороженные братишки-мутанты схватили её и размахивали ей, как бандиты самодельной булавой. Я пришёл к логичному выводу, что похитить её — один из немногих шансов сохранить ей жизнь. И вот я её похитил и повёз вон по той дороге. А она оказалась такая гадкая и неблагодарная и быстро мне надоела. Я решил: да ну её на фиг. Верну-ка я её лучше вам и выкуп получу. Требую десять канистр бензина!

Отец невесты захихикал злорадным смешком.

— Ты — собиратель, парень?

— Да.

— И фиговый ты, честно говоря, собиратель! В вашей профессии важно не только добыть ценности, но ещё и выгодно сбыть их, подчёркивая все их реальные и вымышленные преимущества. А ты в этом полный ноль — называешь свой товар гадкой девкой. И зачем нам нужна гадкая девка? Чтобы доброе дело сделать, избавив тебя от неё, и чтобы нам потом мученически её терпеть? А тебе ещё за это и десять канистр? А за что, скажи на милость! Две — максимум, и то только за старания.

Мелкий совсем приуныл. Не то, чтобы его очень огорчил слишком маленький выкуп. Две канистры — это в любом случае лучше, чем ничего. Но вот узнать что ты — «фиговый собиратель» — это уже обидно. С канистрами в обеих руках он устало поплёлся к мотоциклу, как-то привязал их где-то сбоку их и печально поехал дальше.

Продолжение следует…

Откровение

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА IV ОТКРОВЕНИЕ

Проснувшись утром, Мелкий вдруг однозначно понял одну простую вещь: в подводном городе он никому не нужен, поэтому его туда не возьмут, и ехать туда незачем. Резкий и внезапный приступ интуиции, по-видимому, деспотично подавил всю его логику, и он уже сидел на мотоцикле и бодро двигался домой к маме.

Несколько дней быстро пролетели в дороге и особо не запомнились.

Войдя в хорошо знакомую дверь, он застал маму за привычным занятием — она варила борщ, держа в левой руке половник. Тем не менее, она при этом ещё и вязала оставшимися двумя руками свитер из конопляных волокон. Правой нормальной рукой она делала петельки, а крошечной недоразвитой левой рукой просто держала вторую спицу. Для более сложных задач дополнительная рука не годилась, но ей повезло: для вязания большего и не требовалось. Хотя вообще это что-то новенькое! Еще несколько дней назад у мамы не было никаких дополнительных рук.

— Значит, не взяли тебя? — Рассерженно спросила она.

— А я и не пытался. Я просто вдруг понял, что не возьмут, и даже не захотел попытать счастье.

— Слабак! — Выругалась мама и отвесила ему традиционный удар половником по шее.

Если бы сейчас удара от неё не последовало, Мелкий подумал бы что что-то пошло не так, и, возможно, у него зародилось бы подозрение, что всё это сон.

— Ну ладно. По случаю того, что мой сын — такая козявка, я вынуждена опять напиться… Бензин будешь?

Не дожидаясь ответа, она взяла канистру и налила по кружке себе и Мелкому.

Мелкий попробовал бензин на вкус и сделал неожиданное открытие: тот бензин совершенно не отличался по вкусу от самогона.

Вдруг за стенкой завопила соседка:

— Опять пьянствуешь, бензиновая алкоголичка! Воняет на весь этаж!

Через несколько секунд она уже вбежала в их комнату, угрожающе потрясая кулаками.

Мама Мелкого сделала глубокий выдох, одновременно поднеся зажигалку ко рту. Из её рта на соседку вырвался поток пламени, у несчастной загорелись одежда и волосы, и она с диким визгом покинула помещение.

— А почему ты принялась пить бензин, мам? — Поинтересовался Мелкий.

— Потому что ваш папа умер.

— Так это было пять лет назад, а бензин ты пьешь только несколько дней!

— Ну, может, потому что я торможу… Мне понадобилось несколько лет, чтобы осознать, насколько всё плохо. Но в итоге до меня всё-таки дошло! Медленно, но верно!… Ну, за новые руки! — Произнесла она тост, налив себе и сыну по второй кружке бензина.

— Что?! Ты хочешь сказать, что дополнительная рука у тебя выросла от бензина?

— Ага.

— А это можно как-то вылечить?

— Да, конечно. Идёшь до заброшенных небоскрёбов, обходишь вокруг них и обязательно увидишь стеклянную пирамиду. Там есть лекарство, которое мне поможет. Идти надо пешком, там много завалов, которые на мотоцикле не объедешь.

— Ясно. Ну, я пошёл, — сказал Мелкий, оставил недопитую вторую кружку на столе и удалился в указанном направлении.

По дороге он заметил странную вещь: где-то в землю была вкопана передняя часть очень старого телевизора — такой модели, которые использовались ещё за десятки лет до Большой Вспышки. Стекло экрана было выбито, и вместо него зияла пустота, уходящая глубоко под землю. Возможно, кто-то вырыл подземное убежище и решил как-то зафиксировать выход из него такой своеобразной рамочкой, надеясь на то, что так земля будет меньше осыпаться. Вдруг из земли, через эту рамочку начали вылезать ожившие мертвецы: они были в лучшем случае синевато-бледными, а в худшем — полуразложившимися. И тут Мелкому случайно вспомнилось странное слово «зомбоящик». Возможно, он когда-то знал, что оно значит, но в тот момент вспомнить не мог. Тем временем, мертвецы всё вылезали и вылезали из телевизора, окружали Мелкого и постепенно сжимали кольцо. Шли они еле-еле, и Мелкий сам удивлялся, как это он дал себя окружить. Ведь от их нападения можно было легко спастись бегством в темпах обычного прогулочного шага. Их осанка была, мягко говоря, посредственная, а руки беспорядочно болтались, как тряпки. Нападавшие нудно бормотали «Мозги… Мозги…»

— Мама говорит, что у меня мозгов пока мало, — скромно сказал Мелкий. — Мне пока что только семнадцать.

— Ну… всё же лучше, чем ничего…, — отвечали мертвецы.

— Слушайте, а вообще не надо кусать людей, это плохо, — неожиданно начал поучать их Мелкий.

— Плохо?… Ясно… Мы больше не будем…

Мертвецы начали покорно пятиться назад и возвращаться в телевизор.

На этом приключения по дороге за лекарством не закончились. Вскоре он увидел груду мёртвых тел на дороге, и одного выжившего. Но в окружавших его мертвецах был один существенный плюс — они лежали тихо и мирно и не пытались охотиться за мозгами. Полуживой человек потянул к Мелкому руки и простонал:

— Бензина, бензина…

— Нет у меня бензина. Воды хочешь?

— Нет, спасибо. Хочешь, я поведаю тебе нашу печальную историю?

— Ну, валяй.

— Поняли мы как-то раз, что в любом нормальном постапокалиптическом обществе должен быть религиозный культ, посвящённый технике, и у него должны быть фанатичные приверженцы. И решили организовать церковь «Рабы компьютера»…

Мелкий тем временем разглядывал своего собеседника и его мёртвых товарищей. Они с ног до головы были увешены какими-то маленькими, непонятными детальками. Возможно, эти детальки и правда были компьютерными, и человек говорил правду. Он продолжал:

— Но увы, однажды в нашей вере зародился раскол: мы разделились на последователей Бога Ворота и Бога Работа.

— Странные имена у ваших богов!

— Их правда так звали, мы просто перевели их имена с мёртвого языка, по словарю. На этом языке их звали Гейтс и Джобс.

— Давай угадаю… Вы все друг друга поубивали в споре, чей бог — настоящий?

— Истину говоришь, юноша! Видимо, Дух Интернет послал на тебя нирвану.

Не впечатлившись похвалами в свой адрес, Мелкий сказал:

— Что ж вы так подвели своих богов? Они вам этого не простят!

Фанатик разрыдался:

— Если ты так говоришь, значит, Дух Интернет говорит через тебя, и правда боги нас не простят. Но я хочу хоть как-то искупить наши прегрешения. Хочу передать тебе основы нашего культа, чтобы он не угас. А ты принесёшь эту истину всем людям! Главное, что надо знать: вон в той телеге, — фанатик показал на тележку из супермаркета, наполненную каким-то техническим хламом, — хранятся мощи Великого Компьютера. Если над ними регулярно читать мантру, то снизойдёт на вас Дух Интернет. А слова мантры такие…

— Всё, хватит пока. Я вообще-то тороплюсь. Может, когда закончу, я вернусь за тобой, и если ты будешь ещё жив, я тебя дослушаю. Ну, а если нет, значит такова воля Духа Интернета.

Фанатик не стал с ним спорить. Мелкий беспрепятственно дошёл до небоскрёбов и вскоре нашёл стеклянную пирамиду. Он приблизился к ней и через стёкла разглядел там мумию, лежащую прямо в центре помещения. Вдруг ему пришла в голову дурацкая мысль, что всё правильно: в каждой пирамиде должно быть по мумии. Ему было известно, что ещё одна цивилизация, погибшая ещё раньше предыдущей, в больших количествах сооружала пирамиды, снабжая их все мумиями. Было одно только отличие — более современные мумии образовались естественным образом во время Большой Вспышки, а мумии предыдущей цивилизации были изготовлены умышленно.

Преодолевая чудовищный страх, он всё равно вошёл внутрь в поисках лекарства для мамы. Кое-как найдя в себе силы посмотреть на мумию вблизи, он заметил, что её сухие пальцы сжимали бутылочку с надписью «Бальзам от сверхкомплектных рук». Сомнений не оставалось — это то, что нужно! Требовалось разжать эти пальцы и взять бутылочку во что бы то ни стало! Но почему, почему эта мумия настолько ужасна?! Он уже почти сотню раз видел её во сне, и эта ситуация ему уже порядком поднадоела. От злости Мелкий начал возмущаться вслух:

— Зачем ты постоянно появляешься мне на глаза?! У тебя вообще совесть есть?!

На что мумия ответила:

— А как ещё мне до тебя достучаться? Сейчас ты впервые догадался заговорить со мной, а раньше всё время молчал.

Говорящая мумия — это такое неожиданное явление, что все эмоции Мелкого израсходовались на удивление, и на панический страх уже ничего не осталось. Поэтому он ответил не дрожащим голосом, а таким тоном, будто разговаривал с обычным человеком:

— А что тебе мешало заговорить со мной первым?

— Мы, люди прошлого, не так воспитаны. Я просто не мог себе позволить такую бесцеремонность и ждал первого шага от тебя.

— Да чтоб вы сдохли с этими вашими скучными формальностями! Что хотите-то от меня?

— Чтоб мы сдохли? Более бессмысленного пожелания я ни разу не слышал. А хотим от тебя вот что… Сейчас расскажу всё подробно. За несколько дней до Большой Вспышки я оставил дома в чемодане «Руководство по изготовлению солнечных батарей». Эта книга там отлично сохранилась. Сегодня ты увидишь лучшую жизнь. Затем ты свернёшь вглубь, в заброшенные кварталы, будешь ходить там и найдёшь карусель. Когда посмотришь на неё, она начнёт крутиться. Ближайшая дверь к этой карусели — дверь моего подъезда. Я жил на третьем этаже, справа. Ты войдёшь в квартиру и заберёшь книгу. Ты будешь пытаться отдать её начальникам разных городов, и начальник, которому ты сможешь вручить её беспрепятственно, и будет тем человеком, кому она предназначена. Он соберёт учёных, они освоят технологию и распространят её в других городах и в твоём тоже. А теперь ты проснёшься.

Мелкий резко открыл глаза и увидел темноту. Вначале он не понял, жив ли он вообще, и начал громко дышать, чтобы убедиться в реальности своего существования. Ещё неизвестно, что лучше: разговаривать во сне с мумиями или просыпаться задолго до рассвета от кошмаров в холодном поту. Но всё-таки хорошо, что его бесславное возвращение домой, трёхрукая мама, самогоноподобный бензин, ожившие мертвецы, компьютеропоклонники, говорящая мумия — всё это не существовало в реальности, а лишь приснилось ему. Через некоторое время он пришёл в себя, сварил завтрак на костре из запасённых с вечера сухих веток, и вскоре увидел первые сегодняшние лучи жгучего солнца.

Глава ещё не окончена.

• Находит книгу.
• В попытках найти книгу заодно находит и две кастрюли.
• Предпринимает первую попытку отдать книгу. «Город» из десяти семей — Кто здесь главный?! (Начальник города — это тот, кто всеми командует, а не тот, кто всех смешит).

Продолжение следует…

Она

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА V ОНА

Кварталы заброшенного древнего города, наверно, тянулись бесконечно, и как назло, на дороге не было ни одной живой души, кроме Мелкого. Не появлялись и обычные грузовики, циркулирующие между городами, снабженные грузом для обмена или продажи и пачкой хмурых и злых сторожей для охраны этого груза. Мелкий был бы рад даже им, но они, видимо, сговорились между собой решили в это утро устроить рабочий перерыв. Стараясь проехать очередные безлюдные руины как можно скорее, Мелкий прибавил скорости.

Вдруг он услышал крик, доносящийся из какого-то дома, но из-за рёва своего мотора не смог ничего разобрать. Мелкий притормозил и огляделся. Из окна первого этажа торчала лысая и ничем не прикрытая голова.

— Что?! — Крикнул в ответ Мелкий. — Я не расслышал!

— Я спрашивал, куда ты так несёшься, будто за тобой гонится Тётка По?

— Кто это?!

— Иди сюда, расскажу!

Радуясь возможности хоть с кем-нибудь пообщаться, но в то же время не забывая об осторожности, Мелкий вошёл в дом с калашом на изготовку. Квартира была почти пуста. Видимо, собиратели прошлись по ней уже несколько раз. Лысый человек сидел в коридоре у костра и ел только что приготовленную еду, а рядом с ним стояли две сумки, набитые каким-то хламом. По сумкам Мелкий легко признал в незнакомце своего коллегу — собирателя.

Мелкий присел у костра.

— Ну, куда несся-то с такой бешеной скоростью? — С улыбкой спросил лысый.

— В Сахарогонск.

— Ясно. Это был бы нормальный город, если бы его не оскверняла омерзительная Тётка По.

— И чем же она так отличилась, эта твоя тётка?

— Да не моя она! Ни в коем случае! Такого врагу не пожелаешь! Она — лысая, беззубая, безрукая, всё её лицо покрыто огромными волдырями размером с нос. Она варит омерзительный самогон из кошачьей мочи, и для большего эффекта макает в него дохлую ворону, предварительно протухавшую в течение пяти дней. Каждый выливает ей эту мерзость в лицо, а она с ними расправляется двумя разными способами. Если некрасивый — сжирает заживо у всех на глазах, предварительно перегрызая глотку. А если красивый — грязно пристаёт к нему, хватая за лицо и за задницу!

— И ты у неё был и самогон её пробовал?

— Да-да, именно так! Я — очевидец.

Мелкий как следует присмотрелся к лысому. Солнечного света, нагло проникающего из окна соседней комнаты, и костра было вполне достаточно, чтобы разглядеть его шею — она была безо всяких повреждений.

— Но почему-то ты всё ещё жив, и даже шрамов на глотке у тебя не видно, — заметил Мелкий.

— Ты всё напутал! Я же красивый. Она не хотела меня загрызть, а грязно приставала ко мне.

— И как же она тебя хватала, если безрукая?

— Ты опять ничего не понял! «Безрукая» я имел в виду в переносном смысле: руки у неё не из того места растут, и нормальный самогон не может приготовить.

— А всё остальное тоже в переносном смысле?

— Нет! В самом что ни на есть прямом… Кстати, я тоже еду в Сахарогонск. Я собираюсь остановиться в отеле «Клопик», там Тётка По никогда не бывает, так что это относительно безопасно. По дороге я могу рассказать про неё поподробнее…

— Ну давай. У меня уже даже сейчас есть и другие вопросы. Как, скажи пожалуйста, она перегрызала кому-то глотку, если она беззубая?

— Кто беззубый? Тётка По беззубая?! Внимательней слушать надо, не говорил я такого. У неё зубы как у волка, только в несколько раз острее.

— Вот это мутации так мутации!… Кстати, мы так и не познакомились. Меня зовут Мелкий, а тебя как?

— Пушок.

Мелкий недоверчиво посмотрел на своего абсолютно лысого спутника. Пушок прочёл немой вопрос в его глазах и пустился в объяснения:

— Понимаешь, я родился мутантом, покрытым волосами с ног до головы, и своё имя получил в первый же день жизни. Но потом я постепенно облысел.

На этом энтузиазм Пушка в разговорах о том, что не относится к Тётке По, иссяк, и он снова переключился на свою любимую тему. Он снова и снова что-то рассказывал о Тётке По, и Мелкий узнавал всё новые, столь же шокирующие и противоречивые подробности. Мелкий слушал его в пол-уха и думал о своём. Оказывается, он сильно переоценил свои возможности в плане разговоров с занудами: человеческое общение только в первые десять минут кажется абсолютным благом, а потом начинаешь уже оценивать, интересно тебе или нет, и в худшем случае желать как-то избавиться от собеседника. Пушок же за это время успел поесть, завязать тряпками лицо и голову, погрузиться на свой мотоцикл, спрятанный неподалёку, и присоединиться к Мелкому на пути в Сахарогонск.

По дороге Мелкий думал, что, может, его спутник, немного развеется и проявит свои способности в разговорах о чём-то, не относящемся к той роковой женщине. Также он осознал, что езда на мотоцикле имеет один большой плюс — моторы сильно шумят, и едущий рядом товарищ не имеет возможности побеседовать с тобой.

Через несколько часов Мелкий захотел остановиться на перекус, и Пушок, радуясь возможности снова пообщаться, сказал:

— Счастливые мы люди! Сейчас обедать будем, и Тётка По нам аппетит не испортит…

— Ещё раз скажешь о ней — прогоню!

— И как же ты меня прогонишь? Ты вооружён, но и я вооружён. Может, я победю тебя, и твой труп тётка По будет макать в самогон вместо дохлой вороны?

Мелкий подумал: «Он мне не брат, чтобы драться с ним просто так, на пустом месте. Надо подумать, наверняка есть способы справиться с ним как-то по-другому…» Он продолжал слушать рассуждения Пушка об этой выдающейся персоне и иногда немного поддакивал, а сам обдумывал план действий. Через несколько минут у него появилась коварная мысль!

— Слушай, Пушок, а мы ведь едем в Сахарогонск. Неужели ты не боишься встретить там Тётку По?

— Ужасно боюсь, но всё-таки надеюсь, что не встречу.

— Раз уж идёшь на такой риск, надо полагаться не на надежду, а на оружие.

— Для таких случаев у меня припасён Спрингфилд, — с этими словами Пушок многозначительно покосился на свою винтовку. — Тот, кто мне ее продал, клялся, что именно из него застрелили Князя Кеннеди, который жил ещё за много лет до Большой Вспышки.

— И сколько зарядов в этом твоём историческом чуде техники?

— Пять.

— Маловато будет. Всю обойму израсходуешь, а Тётке По наверняка от этого хоть бы что. Вдруг у неё такая степень мутации, что поражённые пулей ткани мгновенно регенерируют? С неё станется! Мой тебе совет: вооружись-ка ты дополнительно!… Вон в том здании ты был?

— Нет.

— Отлично. Иди туда, там найдёшь склад с арматурой. Арматура понадёжнее пятизарядной винтовки будет. А я тебя подожду…

Обманутый Пушок вдохновился иллюзорной идеей Мелкого и устремился к зданию, на которое показал его вероломный попутчик. Когда Пушок скрылся из виду, Мелкий мгновенно собрал вещи, запрыгнул на мотоцикл, как следует прибавил скорости, а потом выехал на параллельную дорогу, на которой Пушок вряд ли нашёл бы его, и продолжил свой путь в Сахарогонск.

Через пару часов он увидел остановившуюся на обочине машину и человека, копошащегося над открытым капотом. Услышав шум мотоцикла, незнакомец оглянулся и активно замахал руками.

Мелкий слез с мотоцикла и направился к человеку и его машине. Это была Рено с колёсами от трактора, приделанными для лучшей проходимости. А над капотом торчал мотор с очень большой турбиной. Очевидно, он тоже был взят с какого-то другого транспортного средства. Это достижение постапокалиптической инженерной мысли было забито разными вещами, которые оккупировали даже крышу. И владелец его тоже привлекал к себе внимание — на нём была широкополая малиновая шляпа, множество цветных фенечек, браслетов и бус.

Глядя на Мелкого, шагающего в дорожной пыли, Незнакомец сказал:

— На ногах его пыль тысячи дорог и городов, в глазах — миражи о призрачном райском прошлом предков, а на плечах — груз из обломков разрушенного мира…

Мелкому хватило ума понять, что странный человек описывает его, то есть типичного собирателя постапокалиптической эпохи, но для большей поэтичности говорит о нём в третьем лице. Предположив, что и сам оратор тоже живёт собирательством (А иначе почему вся его машина ломится от улова?), Мелкий незатейливо ответил ему:

— Сам такой же! Только всякими фенечками обвесился, — сделал ещё шаг навстречу, и потрепал рукой одну из фенечек на руке незнакомца, которая весело забрякала об другие.

Человек радостно улыбнулся:

— Ты прав, но не совсем. Я — не собиратель, а перекупщик, который покупает улов у других собирателей. Я помогаю экономить ваше время, и вожу ваш улов в города вместо вас. Вы же можете жить на месте сбора хоть месяцами и только иногда выходить на дорогу для встречи со мной. А зовут меня Шекспир. Предвосхищая все вопросы, которые обычно следуют потом, спешу сообщить тебе, что своё имя я ношу в честь великого поэта, жившего задолго до Большой Вспышки.

— Мелкий. Меня так зовут, потому что у меня есть старший брат-близнец.

— Мелкий, ты будешь очень большой молодец, если поможешь мне починить двигатель. С ним что-то стряслось…

— А монетка большому молодцу полагается?

— Разумеется, но оплата будет по результатам.

— Молоток есть?

— А топор сгодится?

— Ну давай, попробую…

Мелкий взял топор и, подойдя к открытому капоту Рено, сильно тюкнул куда-то. Двигатель буркнул. Шекспир нажал на газ, цилиндры забурчали.

— Работает! — Обрадовался Шекспир. Держи монетку! Кстати, ты можешь заработать ещё монетку и две пуговицы, если продашь мне эти две кастрюли, которые захламляют твой мотоцикл.

Мелкий посмотрел на недавно найденные и взятые для продажи кастрюли:

— Ну уж нет! Даже в Сахарогонске я смогу их продать как минимум за две монетки.

— Ну, как знаешь. А я тоже еду в Сахарогонск. Вообще-то я направляюсь дальше, в город Больница, но планирую и в Сахарогонске остановиться. Говорят, там живёт чудовище с рогами и собачьей головой, которое опаивает всех собирателей самогоном из поганок и крови предыдущих несчастных собирателей. Хочу узнать, что кроется за этой мрачной легендой…

Мелкий устало закатил глаза и скрестил руки на груди.

— И здесь она! Куда же от неё деваться?… Так, давай сразу к делу! Если в этих местах случилась авария на месте захоронения древних радиоактивных отходов или химического завода, и образовавшееся излучение разлагает мозг, сразу так и скажи, и я по-быстрому свалю отсюда. Если ты сам от него не спасся, хотя бы предупреди другого!

— Я же не сам это придумал. Мне об этом рассказал другой собиратель, с которым я разговаривал несколько дней назад.

— Пушок?

— Он самый.

— Тогда всё ясно. Что-то мне не очень верится во все эти рассказы. В реальной жизни не может существовать такого страшилища. С такими уродствами она откинула бы коньки ещё будучи младенцем. Да и настолько гадкой она не может быть: если она так третирует клиентов и даёт им такое мерзкое пойло, почему к ней ещё кто-то ходит, и она не разорилась?

— О да, ты безусловно прав. За завиральными рассказами этого несчастного наверняка кроется какая-то личная трагедия. Возможно она — первая красавица города: все зубы целы, волос на голове пруд пруди, на теле даже есть немного жирка, представляешь? И вот он, пленённый её красотой, упал однажды перед ней на колени и сказал, что не променяет и минуты, проведённой с ней, на целую жизнь в старом цивилизованном мире. А она ему в ответ: «Ха-ха! Ты себя хоть в зеркало видел? Да я скорей от двухголового мутанта четырёхголовую двойню рожу, чем хоть раз поцелую тебя. О-хо-хо-хо-хо!»

— Ну, ты же поэт, ты везде, где ни плюнь видишь романтическую лабуду. А я мыслю проще. Возможно, мадам отжала у него ценный улов, который он собирал полгода, а, может, его родную маму пришила. А, может, ещё и наделала из неё шашлыка и подавала на закуску к своему самогону. С кем не бывает?

Вечером этого дня Мелкий и Шекспир добрались до Сахарогонска. Этот город располагался в квартале из древних многоэтажных жилых домов с предусмотрительно заколоченными от солнечного света окнами. Его жители занимались множеством всяких дел и ремёсел, но больше всего Сахарогонск славился своим самогоном, который гнали из сахарной свёклы, выращиваемой в теплицах неподалёку. Самогон был основным продуктом, производимым на экспорт, да и главной местной достопримечательностью, которая привлекала гостей города. С этим было связано хорошее по современным меркам развитие сферы услуг: три нижних этажа одного из домов были полностью заняты так называемыми отелями, ресторанами и супермаркетами. Старинные, пафосные названия для чего ни попадя были ещё одной местной особенностью. Как будто бы сахарогонцы думали, что если назвать обменную лавку супермаркетом, она ни с того ни с сего станет так же хороша, как настоящие супермаркеты времён расцвета ныне рухнувшей цивилизации.

Путники расположились в отеле «Калифорния» на первом ярусе пятой авеню второго района. В переводе на нормальный язык это значило «первый этаж пятого подъезда дома номер два». Известно, что владелец отеля так назвал своё детище, вдохновляясь песней, под которую танцевали его бабушка и дедушка в седьмом поколении ещё до Большой Вспышки. Слова песни были забыты. Возможно, она была на мёртвом языке, и лишь название сохранилось. Его смысл никто не понимал, и это слово воспринимали просто как красивое и необычное сочетание букв. А условия там были ничуть не лучше, чем в двух других. Отель «Калифорния» занимал помещения четырёх древних квартир на первом этаже, а на втором располагались отели «Клопик» с тремя квартирами и «Клопик мини» с одной квартирой, зато трёхкомнатной.

Переночевав в этом замечательном месте, Мелкий пошёл утром в супермаркет «Изобилие» с целью продать те самые многострадальные кастрюли. А Шекспир остался в номере, сославшись на то, что улов в этом городе сложно сбыть дорого, и что в это утро ему как раз пришло вдохновение поработать над своими путевыми заметками.

Супермаркет располагался в десятом подъезде, занимая там первые два этажа, и по дороге к нему Мелкий вдруг увидел вывеску на девятом подъезде «Ресторан у Тётки По. Ярус 3». Он забыл, куда и зачем шёл, ворвался в девятый подъезд и сломя голову бросился на третий этаж. Пробегая последний пролёт лестницы и будучи уже почти у цели, он поскользнулся, упал и разбил коленку. Громко выругавшись, он встал и доковылял до заветной двери. На двери было написано: «РЕСТОРАН У ТЁТКИ ПО» и строчкой ниже — «ПЬЯНСТВАВАТЬ — ПОЖАЛУЙСТА! БУЯНИТЬ — ЗАПРИЩЕНО!!!» Слово «Заприщено» было подчёркнуто, и от него шла стрелочка, показывающая на рисунок чушь ниже надписи. Там были изображены два человечка, один из которых пинал другого ногой под зад. Разумеется, этот рисунок по красоте и реалистичности не мог соревноваться с восхитительными картинками из старинных книг, тем не менее человечки были похожи именно на человечков, а не на что-то другое: руки — две, ноги — тоже две, голова — одна, и ноги длиннее рук.

Ознакомившись с правилами, изложенными на двери в столь доходчивой манере, он вошёл. В помещении, бывшем в древности кухней, суетилась женщина. Её волосы были зелёными, очень длинными и пышными, что явно свидетельствовало о том, что они — парик. На исхудалом лице было три-четыре небольших прыща — не много и не мало для среднестатистической женщины того времени. При виде нового посетителя она улыбнулась обычной приветственной улыбкой, и Мелкому бросилось в глаза отсутствие одного из передних зубов. Остальные же зубы, вроде бы, были на месте, и потеря только одного — в общем-то по современным меркам не беда.

Рассмотрев женщину за стойкой и убедившись, что она, скорей всего, не Тётка По, а какая-то наёмная работница, Мелкий оказался немного разочарован. Но если не получилось увидеть её собственной персоной, надо хотя бы попробовать её самогон.

— Полстакана самогона! — Крикнул он прямо с порога.

Женщина подала ему стакан. Для начала Мелкий принюхался. Запах был самый обычный. Он сделал пару глотков, и вкус тоже его не впечатлил. Очевидно, Пушок, мягко говоря, немного приукрасил местные достижения в самогоноварении. Однако Мелкий всё-таки не сдавался, и захотел найти в этом заведении хоть что-нибудь, подтверждающее шокирующие рассказы Пушка.

— Слушай, полненькая, а где же сама Тётка По?

Приветливое выражение лица женщины тут же резко изменилось.

— Во-первых, я не дура и отлично понимаю, что не полненькая. Я принимаю оплату либо деньгами, либо товарами, фальшивые комплименты тут неподходящая валюта. А во-вторых, я сама и есть Тётка По собственной персоной.

Увидев сильное удивление Мелкого, Тётка По почему-то не стала его спрашивать, чему он удивляется. Вместо этого она продолжила, в более спокойном тоне:

— Почему-то вы все, собиратели, так себя ведёте: прямо с порога спрашиваете самогон, потом просите позвать меня, а потом у вас челюсть отпадает, когда вы слышите, что я и есть я. Вначале я пыталась допытываться, в чём тут дело, но так и не получила ни от кого вразумительного ответа. А теперь уже мне на это, в общем-то, наплевать. Не буду же я вас пытать. Главное, что исправно платите за мой самогон, понимаете, что он нормальный, а потом приходите снова и снова. Благодаря вам, собирателям, я скоро накоплю на маленькую цистерну, в которой мой самогон будут возить по окрестным городам!

— Странно, что тебе раньше никто об этом не говорил. Может, плохо спрашивала? А я могу сказать вот что — о тебе один собиратель распространяет нелепые слухи. Всех, наверно, раздирает от любопытства, и они спешат к тебе, как на только что обнаруженный старинный склад с джинсами. Дашь монетку — я расскажу тебе о нём.

Поразмыслив несколько секунд, Тётка По решила-таки рискнуть, недоверчиво протянув Мелкому монетку.

— Его зовут Пушок. Он — собиратель. Лысый, болезненно худой, у него нет как минимум трёх зубов…

— Имён я не спрашиваю и не запоминаю, а такие приметы — это не приметы вовсе! Под твоё описание подходит каждый второй современный человек. Давай, гони особые приметы!

— Их нет, — грустно сказал Мелкий.

— Опухоли, язвы, татуировки?

— Нет. Или, может быть, скрывает под одеждой…

— Может быть, мутации какие-нибудь?

— Не видно.

— Эх… Давай монетку обратно! И за самогон заплати!

Мелкий разочарованно вернул монетку и порылся в карманах. Найдя две отлично сохранившиеся пуговицы, он выложил их на стол. Тётка По кивнула, подтверждая, что согласна на такую оплату.

— А вот что! — Сказал Мелкий. — Я знаю, где он может быть. Я могу сбегать туда, попытаться найти его и заставить раскрыть правду, что в действительности между вами произошло. Тебе же интересно узнать?

— Ну что за вопросы?! Я вообще-то живой человек, а не скелет древнего, погибшего при Большой Вспышке. У меня есть любопытство!

— И сколько же ты готова за это заплатить?

— Пять монет.

— Идёт. Скажи только, где отель «Клопик»?

— Второй ярус пятой авеню этого района.

— А, точно! Я остановился там же, только на первом этаже.

— Никаких «этажей», мальчик. Ярусы! И никаких «подъездов». Авеню! Услышит кто-нибудь из местной «богемы», что ты так наш город не уважаешь, вызовут тебя на дуэль. Будь осторожней, береги зубы, пока целы.

— Спасибо за совет, Тётка По. Буду осторожнее.

Мелкий вылил остатки самогона на свою разбитую коленку в целях дезинфекции, и направился в отель «Клопик». На ходу он мысленно молился всем возможно существующим божествам о том, чтобы застать там Пушка. Проходя через первый этаж, он на секунду заглянул к Шекспиру, чтобы сообщить ему новости:

— Видел Тётку По. Обычная. Самогон — обычный. Иду в «Клопик» всё разузнать у Пушка. Если хочешь — давай за мной.

Не дожидаясь решения Шекспира, он направился на второй этаж. Менеджер на ресепшне, то есть старуха, сидящая на табуретке на лестничной клетке с вязанием в руках, в ответ на его вопрос, где остановился лысый собиратель, указала пальцем на нужную дверь.

Ворвавшись в комнату, как ураган, он выхватил нож из ножен и приставил его к горлу Пушка. От испуганной жертвы последовала незамедлительная реакция:

— Умоляю! Пощади! Пощади! Всё отдам! В том доме и правда было много всего ценного, только не арматура. Я нашёл там ложки. Алюминиевые!

— Спасибо, обойдусь.

— Вилки!

— Однохренственно.

— Ну, тогда возьми розовые детские бантики. Они сейчас самый вопль моды! У меня их целая коробка.

— Ты не понял. Я хочу знать правду.

— Какую правду?

— О ней и о тебе.

— О ком «о ней»?

— Когда ведёшь светские беседы, ты говоришь о ней без умолку, а когда тебя прижимают к стенке, ты делаешь вид, что её не существует. Интересное кино… Я только что от неё, я её видел своими глазами. Что между вами произошло? Колись!

— Ладно, вижу, мне деваться некуда. Так и быть, расскажу всё как было. Однажды я зашёл в её заведение, напился там, начал буянить, а она схватила меня за шиворот и выставила на улицу.

— И всё?

— И всё! В тот момент у меня в голове как будто что-то щёлкнуло. Я сделал мысли о мести целью всей своей жизни. Я поклялся говорить о ней как можно больше, и как можно хуже.

— Как неинтересно! — разочарованно сказал Мелкий.

Шекспир, который уже секунд тридцать стоял на пороге, схватил карандаш и начал судорожно что-то записывать в своём потрёпанном блокнотике. Мелкий отпустил Пушка, сложил нож, подошёл к поэту и с любопытством глянул ему через плечо, разглядывая странные закорючки-буквы, которые он не умел различать — Шекспир писал прописными буквами, а Мелкий знал только печатные.

— Отойди, не мешай, мои мысли распугаешь! — Пробормотал поэт, продолжая записывать.

Наконец, зафиксировав всё, что нужно, Шекспир прочёл вслух:

— «Она стала его богиней, и он построил в своём сердце алтарь с её изображением. Другие люди дарят изображениям своих богинь воображаемые цветы, а он — особенный. Он дарил воображаемое дерьмо».

Пушок на это сказал:

— Да, ты прав, я — особенный. Так оно и есть. Спасибо, что разглядел во мне мою особенность среди этой серой массы людей. Но она — не богиня, и в моём сердце нет никакого алтаря. Напиши лучше, что она — труп дохлой кошки, это будет ближе к реальности.

Шекспир запротестовал:

— Я — поэт, я так вижу!

— А если я отдам тебе три розовых бантика, ты напишешь так, как я сказал? Бантики очень ценные, на них знаешь, сколько всего можно выменять!

— Я — поэт, я не променяю своё авторское видение на мелочные выгоды. Пойдём, Мелкий.

— Пять бантиков! — В отчаянии крикнул Пушок, но его уже никто не слушал.

Мелкий вернулся с отчётом к Тётке По. Узнав, что Пушок — это посетитель, которого она выставила за дверь, она отказалась давать Мелкому пять монет, и ограничилась только тремя. Мало ли, кого она выгнала за все эти годы, всех не упомнишь. Мелкий неохотно согласился с ней, и, узнав напоследок, где живёт начальник города, попрощался и пошёл дальше по своим делам. Сбыв кастрюли в супермаркете «Изобилие», он направился в так называемый «Белый дом» — здание древней электрощитовой, покрашенное в белый цвет. Тётка По говорила, что начальник города, носящий титул «бюрократ», обретается именно там. На ресепшне в «Белом доме» сидел менеджер, но не старуха, как в отеле «Клопик», а молодая девушка. Узнав, что ему нужен бюрократ, она поинтересовалась, умеет ли Мелкий писать, и, получив утвердительный ответ, протянула ему тетрадь и сказала: «Запишитесь пожалуйста на приём». Мелкий открыл тетрадь и увидел список из множества имён, написанных самым разным почерком.

— А если я запишусь, сколько придётся ждать?

— Ну, обычно приходится ждать неделю — полторы… Дней через пять можешь прийти и узнать, сколько осталось человек, и когда примерно наступит твоя очередь. Только очередь не пропусти, а то снова записываться придётся.

— А просто так прийти к нему, без записи, можно?

— Нет, молодой человек, строго по записи. У нас тут высокий уровень цивилизации, и всё упорядоченно.

Так и не вписав своё имя в тетрадку, Мелкий ушёл, неся на плече свой рюкзак, в котором всё время таскал чемодан с книгой. Оказалось, что отдать руководство по изготовлению солнечных батарей местному начальнику не только сложно, а даже практически невозможно. Ну, значит, если верить предсказанию, эта книга для него не предназначена, и должна продолжить путешествие на его плечах в другие города…

Продолжение следует…

Хулиганы

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА VI ХУЛИГАНЫ

Мелкий и Шекспир добрались до очередного крупного города на своём пути. Он располагался в корпусах древней больницы, и почему-то вся местная терминология сохранила изначальный колорит: корпуса назывались корпусами, бывшие помещения палат — палатами, бывшее помещение морга — моргом, а начальник города — главным врачом. И одевался этот «главный врач» в белый халат.

Своим названием город тоже выделялся из общей массы, назывался он не по характеру основной деятельности его жителей, а всё по той же медицинской тематике — Больница. А жители его промышляли в основном техникой и пытались заниматься наукой. У них была крупная автомобильная мастерская и несколько кузниц, а также проводились опыты по приготовлению съедобных блюд из диких мутировавших растений, растущих на поверхности. Свои кулинарные достижения они тестировали на крысах, но ни одна крыса, продегустировав эту стряпню, не выжила. Тем не менее, энтузиасты не отчаивались и продолжали упорствовать.

Мелкий захотел пойти поесть, а Шекспир сказал, что не голоден и ушёл по своим делам. Узнав, что подкрепиться можно в помещении на третьем этаже, в зале, где над дверью написано «Столовая», Мелкий устремился туда. Кроме девочки лет двенадцати там никого не было, и она налила ему тарелку ухи.

Это экзотическое блюдо не стало для него сюрпризом — Сахарогонск находился недалеко от побережья. Жители приморских городов иногда ели рыбные блюда, и Мелкому доводилось их пробовать. Тем не менее, рыба не была широко распространённой — многие реки и озёра материков пересохли, а путь до моря из дальних районов был труден и опасен. Караван с вяленой рыбой был вооружён, как серьёзный военный отряд из-за постоянных посягательств грабителей на ценный груз. Поэтому в глубине материка рыба считалась дорогим деликатесом.

Через некоторое время вошёл ещё какой-то посетитель. Несмотря на то, что он находился в помещении, и не было необходимости закрывать кожу от солнечного света, у него на лице была кепка с козырьком, солнечные очки и платок на нижней части лица. Нетрудно было догадаться, зачем он так вырядился — у многих разрастались всяческие отвратительные язвы на лице, и они не хотели смущать окружающих своим внешним видом. Что ж, разумно… Тем не менее, при виде этого человека всё равно особо впечатлительные люди имели возможность смутиться — он был одет в грязные лохмотья. Очевидно, он был очень беден: более новую одежду купить не мог, а пойти в руины заброшенных городов, чтобы чего-нибудь себе собрать, боялся.

Бедняк подошёл к девочке, попросил налить себе ухи и, к удивлению Мелкого, нашёл денег, чтобы расплатиться. Пока девочка подогревала уху, он немного с ней болтал:

— А где мама, Кочерыжка?

— Заболела. Я сегодня её заменяю. И уху вместо неё сварила.

— Какая молодец! Мама должна гордиться тобой.

Бедняк взял миску и подошёл к Мелкому:

— Привет! Можно к тебе присоединиться?

— Да, конечно.

Он сел за столик напротив Мелкого и сказал ему:

— Приятного аппетита!

— И тебе, — ответил Мелкий и подумал:

«Надеюсь, я правильно ему ответил? Ну, если не поправляет, значит правильно. Никогда не слышал такую фразу. Наверно, она употреблялась ещё до Большой Вспышки. Может быть, этот человек принадлежит к секте ретроградов, как и родители той невесты на свадьбе? Странно вообще, очень странно! Аппетит ведь есть всегда, и когда ешь, он не может быть неприятным. Желать приятного аппетита во время еды — это всё равно, что желать простуженному человеку соплей».

Дальше они ели молча. Бедняк не снял платок с лица даже для того, чтобы поесть, и каждый раз просовывал ложку под него. Через некоторое время в столовую вошли ещё двое, тоже заказали ухи и сели за соседний столик. Вдруг один из них рявкнул на девочку:

— Что за дерьмовую уху ты тут сегодня сварила?! Верни нам деньги!

Девочка испугалась и не знала, что делать. Бедняк ответил им:

— Не выдумывайте, отличная уха! Нам она наливала из того же самого котла, и нам очень нравится. Там есть всё, что нужно: и картошка, и немного вяленой рыбы, и тараканы для дополнительной калорийности, и соль…

— А ты кто такой?! Наверняка тебе тут платят за то, чтобы ты их уху нахваливал и нас обманывал!

Бедняк встал из-за стола, подошёл к грубиянам и спокойно сказал:

— Совершенно верно, уважаемые клиенты. Я — сотрудник этой столовой. От лица нашего заведения вам сегодня полагается эксклюзивная услуга.

С этими словами он схватил их миски обеими руками и одновременно надел им на головы. Они, громко матерясь, накинувшись на него с кулаками. Мелкий крикнул:

— А я тоже люблю похулиганить!

Он бросился к дравшимся, схватил кого-то из грубиянов за бороду, повалил на пол и потащил к выходу. От такой неожиданности его жертва не смогла оказать нужное сопротивление, и только бессмысленно брыкалась. Вдруг бородачу пришло в голову громко завопить: «САНИТАРЫ!!!» Противнику бедняка повезло больше: он смог сорвать со своего оппонента кепку и платок. Видимо, узнав открывшееся знакомое лицо, он вскрикнул от удивления: «Так ты -» Крик оборвался. Бедняк зажал ему рот, оторвал кусок от его рубашки и поместил ему в рот в качестве кляпа. И тут явились пятеро человек одетые в то, что до Большой Вспышки, видимо, было белыми халатами. Вооружены эти молодцы были кусками арматуры. Они застали Мелкого и бедняка в очень невыгодном виде: Мелкий волок брыкавшегося грубияна за бороду, а бедняк запихивал кляп в рот второму.

— Вы арестованы, — сказал один из санитаров. — Так, вижу, есть свидетель… Кочерыжка, расскажи, что тут произошло.

Бедняк, стоявший спиной ко всем, кроме своей жертвы, быстро нацепил сорванные кепку и платок обратно, и повернулся лицом к санитарам, покорно ожидая правосудия.

Девочка, дрожа от страха, но уже немного успокаиваясь, начала свой доклад:

— Хмурый и Топор сказали, что у меня плохая уха, и потребовали вернуть деньги. А уха у меня хорошая — можете попробовать прямо из котла. Рваный им тоже сказал, что уха хорошая, а потом надел им их миски с ухой на голову. А потом этот мальчик… то есть мужчина… то есть мальчик крикнул, что он тоже любит похулиганить и схватил одного из них за бороду. А потом пришли вы.

— Всё ясно, — вынес свой вердикт один из санитаров. — По свидетельским показаниям, это хулиганство, причём один из вас признался в том, что отдаёт себе отчёт о совершаемом преступлении прямо в процессе совершения преступления. Мы приговариваем вас к полагающимся по нашей конституции наказаниям. Мальчик и Рваный, вы проведёте эту ночь в морге. А вы, Хмурый и Топор, сейчас можете идти, но утром возвращайтесь, и мы отправим вас на общественно-полезные работы по посадке диких кактусов, и трудиться будете до заката. Если не явитесь, вы будете приговорены к пожизненной выписке из больницы.

Очевидно, «выписка из больницы» означала «изгнание из города». Двое грубиянов ушли, печально склонив головы. Санитары, ведя Мелкого и Рваного под руки, сопроводили их на нижний этаж, открыли дверь с надписью «Морг» и затолкали их туда. Затем послышался зловещий скрежет ключа в замке и удаляющиеся шаги. Примечательно, что в помещении было абсолютно темно. Действительно, зачем тратить ценное электричество, вырабатываемое ветряками вовсе не в избытке, на то, чтобы сделать пребывание хулиганов в морге более светлым и менее страшным?

Мелкий предложил:

— Может, поищем, на что здесь можно сесть или лечь?

— Не заморачивайся. Здесь ничего нет, кроме пола и стен.

— Откуда ты знаешь?

— Да я здесь завсегдатай.

— Вот как?!

— Да. Я часто хулиганю, чтобы как-то выпустить пар. Очень устаю на работе.

— И кем ты работаешь?

— Прямо сказать не могу, это секрет. Моя работа заключается в том, чтобы восстанавливать справедливость.

— Но когда ты хулиганишь ты тоже, вроде, пытаешься восстанавливать справедливость? И где же тут разнообразие?

— Вообще-то ты прав… Я об этом никогда не задумывался, но получается, что на работе и на отдыхе я занимаюсь одним и тем же — пытаюсь сделать мир более справедливым. Только на отдыхе я делаю это кулаками, а на работе — хитростью и коварством.

Мелкому стало интересно, как такие добрые дела можно вершить хитростью и коварством, но Рваный так и не сказал ему ничего конкретного. Тогда Мелкий решил попытать его по другому интересующему его вопросу:

— Тех двоих приговорили к посадке кактусов. Как это?

— А, к посадке кактусов меня тоже часто приговаривали. Я знаю, как это делается, и могу рассказать. Берёшь машину, лестницу и топор. Едешь к ближайшим взрослым кактусам, приставляешь к ним лестницу, залезаешь, добираясь до отростков, срубаешь их топором, минут десять сушишь на солнце, потом везёшь в город, ставишь в ёмкость с водой. Через несколько дней малыши пускают корни, идёшь туда, где приказано сажать, и сажаешь…

— Вы с ума сошли?! Специально сажаете этих паразитов, да ещё и тратите на них ценный ресурс — воду! В пищу они не годятся, и иногда даже норовят разрастись на дорогах, и приходится их рубить. Вот расчищать дороги от кактусов — это я ещё могу понять…

— Тут дело вот в чём. Нам недавно попался школьный учебник по биологии. Там было написано про фотосинтез — что любые растения делают воздух более пригодным для человеческого дыхания. В нашей местности насчёт кактусов пока не богато. Мы даже проводили эксперименты — ездили в кактусовые леса и долго гуляли там. Тамошний воздух действительно лучше. Вот мы и помогаем им размножаться. Кактусы движутся к нам откуда-то с юга, наверно, из какой-то древней оранжереи. А раньше в нашей стране они могли расти только в квартирах и в тех же оранжереях: климат был неподходящий. Ты же знаешь, что были холодные зимы, когда с неба сыпалась белая замёрзшая вода — снег?

— Вроде, да, — ответил Мелкий.

Отбывать наказание было тяжело: очень хотелось спать, а на полу было слишком холодно. Они то ложились, пытаясь уснуть, то вставали и прыгали, пытаясь немного согреться. Наконец у Рваного, видимо, кончилось терпение. Мелкий вдруг услышал какое-то странное шипение, доносившееся от его товарища по несчастью, и его голос:

— Раздолбай вызывает базу. Приём!

— База слушает! Приём!

— Я опять загремел в морг. Заберите меня отсюда. И моего соседа тоже заберите.

— Поняли. Сейчас идём. Конец связи.

Мелкий очень удивился:

— Так вы владеете технологией телефонов?

— Нет пока, хотя изучаем постепенно… Это я разговаривал по рации.

Вскоре за дверью послышались голоса:

— Особым указом главного врача велено передать хулиганов в наши руки.

Дверь открылась, и узники вышли. В коридоре их ждали какие-то другие люди в белых халатах, которые взяли их за руки и проводили на пятый этаж. Они довели их до двери с надписью «Главный врач», впустили туда, пожелали спокойной ночи и удалились.

В кабинете главного врача было очень богато! Стены были покрыты плиткой самых разных цветов и размеров, и разной степени сохранности, имелась отлично сохранившаяся мебель: письменный стол, две кровати, платяной шкаф и книжный шкаф с целыми стёклами. В книжном шкафу, разумеется, были поражающие воображение книжные запасы. Что было в платяном шкафу, неизвестно, но наверняка, огромный склад целёхонькой и очень удобной одежды.

Человек, известный под именами Рваный и Раздолбай, снял кепку, очки и маску. Мелкий увидел совершенно обычное лицо, безо всяких язв и опухолей. Необычным было только наличие всех зубов, по крайней мере, передних. Весьма странный факт в виду того, что человеку было минимум лет тридцать пять. А главного врача на месте не было. Или, может, уже был? Мелкому пришла на ум нелепая догадка:

— Может, главный врач — это ты?

— Угадал!

— Вот так встреча!

— Ага, бывает… Можешь ложиться вон на ту кровать. На ней обычно спит мой младший сын, который живёт со мной, но сейчас уехал подучиться в Книгоград… Так что располагайся.

— Книгоград? Да, слышал про такое пару раз. И как там сейчас люди живут?

— Если честно, хуже не придумаешь! Живут они впроголодь, и совсем как полумёртвые. Достаточно еды они себе вырастить не могут, потому что слишком заняты: по полдня читают книги и составляют всякие там картотеки по ключевым словам, иногда проводят конференции. И весьма часто им приходится тратить ресурсы на покупку новых книжных находок, которые им привозят собиратели. Я каждый год выделяю им пять процентов с бюджета нашего города и пытаюсь убедить начальников других городов делать так же, но пока что не выходит. Максимальный порыв щедрости в их сторону ограничился дарением двух вёдер картошки. И то, просто картошки, без самих вёдер…

— А к нашему обращался, в Капустинск? Толковый мужик, книжки ценит и ликвидации безграмотных устраивает.

— Нет пока. Ясно, попробую… Так вот, по идее, учёные из Книгограда должны ещё зарабатывать на учениках, которые приезжают к ним учиться и читать книги, но находится слишком мало желающих. Ведь гораздо проще никуда не ехать, а найти какого-нибудь «знатока» в своём городе, который посвятит во все тайны своих «научных» знаний. Отсюда у людей и берутся представления о том, что в древности правитель любой страны назывался царём, носил блестящие одежды, яркие, как солнце, и летал на элитном драконе. Или о том, что у беременной женщины ребёнок развивается в желудке, и что есть ей надо как можно меньше, иначе можно ребёнка едой задавить.

Увы, но главному врачу не удалось подобрать подходящие примеры, которые сразу убедили бы Мелкого в явном преимуществе образования в Книгограде перед способом передачи знаний из уст в уста. Пример с царём, блестящими одеждами и драконом почти в точности повторял то, что он слышал в детстве со слов учительницы. А проблемами беременных женщин он и вовсе не интересовался, справедливо полагая, что лично его они никогда не коснутся. Попавшие в такую ситуацию женщины пускай сами как-нибудь разбираются. Пусть спросят у себе подобных, в конце-то концов.

Вдруг он вспомнил самое важное! У него есть ценная книга, и предназначена она, если верить словам мумии из его сна, тому начальнику города, которому удастся вручить её беспрепятственно. Если этот человек вместе с ним хулиганил, загремел с ним в морг, а теперь пригласил его к себе и предложил располагаться на кровати своего сына, очевидно, что вручение ему книги будет делом пустяковым. Мелкий залез в свой рюкзак, достал оттуда чемодан, раскрыл его перед главным врачом и без лишних предисловий сказал:

— На!

Тот с интересом взял книгу и минут на десять углубился в неё. Наконец, он вынес свой вердикт:

— Отличная вещь! Вроде, здесь написано вполне понятно, и есть множество схем и чертежей. Я, конечно, не знаю, сможем ли мы всё это понять и добыть нужные материалы, но как только что-нибудь такое соорудим, сразу поедем к вам делиться технологией, а потом и в другие города… К вам — это в Капустиск, верно?

— Да, — подтвердил Мелкий.

— Договорились. А вообще, тут могут быть блестящие перспективы! Солнце у нас сейчас есть в избытке, и если сможем преобразовывать его в электричество, можно будет засеять съедобными растениями все подземные помещения. В одном только метро сколько места! Есть такое километрах в тридцати на запад отсюда… Там люди живут на станциях, а пути почти никак не используют, кроме как для перемещения между станциями. Навыращиваем мы на путях себе жратвы, и разжиреем так, что наша ширина превысит наш рост. Мы станем такими неповоротливыми, что цивилизацию настигнет второй (или какой там по счёту?) капут! — С этими словами главный врач расхохотался грубоватым и весёлым смешком. — Так что вот, будем с помощью твоей книжки точить пилу.

Мелкий похолодел. До сих пор главный врач казался ему нормальным человеком, но фраза про заточку пилы книжкой вдруг заставила его подумать, что он отдал ценную вещь в руки безумца.

— Да не смотри ты на меня так удивлённо, — безошибочно истолковав выражение его лица, продолжал главный врач. — Есть такой древний анекдот, который отлично понятен и в наши дни. Два лесоруба пилят лес. Один жалуется другому на жизнь: «У меня пила такая тупая, еле-еле дневную норму успеваю выполнять…» — «Ну так заточи её!» — «Некогда». В наше время все живут, как в этом анекдоте: есть хочется прямо сейчас, поэтому нет времени на то, чтобы восстанавливать утраченные технологии. Если кто-то находит техническую книгу, он в худшем случае пускает её на растопку, а в лучшем — просто отвозит куда-то, где она лежит до лучших времён, и ни у кого нет времени её изучить и что-то собрать по приведённым там инструкциям.

Наговорившись как следует, они, наконец, погасили свет и решили поспать. Главный врач, очевидно, заснул почти мгновенно, а Мелкий лежал на непривычно роскошном ложе и блаженствовал. Подумать только! Настоящая кровать, сильно возвышающаяся над холодным полом. В ней, наверно, было бы тепло даже без матраса и одеяла. Но в том-то и дело, что они тоже имелись, и какие! Матрас был ватный, а одеяло — шерстяным, сделанным, вероятно из шерсти какого-то вымершего животного. И это ещё не всё! Чтобы эта роскошь меньше изнашивалась и грязнилась, она была снабжена… специальными чехлами — постельным бельём! Мелкий смог по достоинству оценить все эти блага рухнувшей цивилизации и немедленно задался вопросом, как побыстрее разбогатеть и начать жить не хуже, чем приютивший его главный врач. И ведь решение задачи казалось очень простым! Они с братом на самом деле работали собирателями только в пол-силы, если не хуже. Им просто нравилось путешествовать и выезжать за пределы родного Капустинска, а ценные вещи они искали вяло и лениво. В принципе, работы в таком темпе им вполне хватало: они собирали достаточно, чтобы выменять улов на еду и не умереть от голода, а мама пока что легко справлялась со своей работой повара, и обеспечивать её не требовалось. Но сейчас настал момент, когда Мелкий понял, что пора что-то менять: хватит жить нормально, надо жить отлично! Надо поднапрячься и купить второй мотоцикл и коляску к нему, и отправляться ездить вместе с братом в неизведанные земли — туда, где, возможно, не ступала нога собирателя, и могло сохраниться множество всякой роскоши. Вдвоём безопаснее, и собрать можно больше. Ну и что, что они часто дерутся и ругаются, надо как-то поладить, ради такого дела всё возможно. Может быть, в этих землях живут какие-нибудь кровожадные мутировавшие твари и вооружённые до зубов бандиты, или, может быть, вооружённые до зубов мутировавшие бандиты. Но на пути к достижению цели не надо ничего бояться. Такова была суровая философия избранных, которые проявляют смелость и упорство, рискуя жизнью в своём стремлении добыть сказочные богатства и вплотную приблизиться к призрачным идеалам погибшего общества потребления.

Но вдруг Мелкий понял, что его новые планы совершенно не актуальны — он ведь через несколько дней уже отправится в подводный город с сохранившейся цивилизацией. Осознав, что хватит строить стратегии обогащения в мире, который он скоро покинет, Мелкий тут же успокоился и уснул, как убитый.

Продолжение следует…

Активисты

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА VII АКТИВИСТЫ

Утром Мелкий позавтракал с главным врачом, а потом попрощался с ним и пошёл на поиски Шекспира. Он спрашивал всех встречных пациентов (такое название носили жители этого города), не видели ли они человека в малиновой шляпе. Наконец, кто-то сказал, что видел, как он прошёл с тележкой, полной товаров, на склад местного магазина, что располагается в палате номер 512. Мелкий нашёл эту палату, открыл дверь и остановился на пороге. Там он застал Шекспира, держащего в руках джинсы, у которых не хватало одной штанины. Весёлым и энергичным голосом он вещал какому-то другому человеку:

— …Какие полцены?! Ты с ума сошёл? Во-первых, джинсы разорваны не ровно пополам, и утеряно явно меньше половины. Во-вторых, самая ценная часть — верхняя, и она в целости и сохранности. Ты хоть знаешь, какой там сложный покрой? Он по выкройкам делается, это тебе не прямую штанину сшить. Тем более, там есть отлично сохранившаяся застёжка «молния», что тоже немаловажно. Берёшь эту вещь, берёшь прямоугольный кусок любой ткани, просто пришиваешь его вместо отсутствующей штанины, и будет тебе счастье!

И тут он заметил Мелкого и обратился к нему:

— Привет! Тебе чего?

— Ты мне нужен на пару слов.

— Сейчас иду, — и, обращаясь к предыдущему собеседнику, добавил — А ты пока подумай. Меньше, чем за две трети цены я эти джинсы тебе не продам, и ты упустишь выгодную сделку.

Шекспир вышел в коридор, и Мелкий тихонько рассказал ему про подводный город, предложив присоединиться и попытать счастье. Реакция Шекспира на услышанное, в общем-то повторяла все те этапы, которые были у Мелкого, когда он услышал эту историю от своего брата. Вначале удивление, потом недоверие и поиск подвоха, а потом согласие и желание действовать. Но сейчас ситуацию осложнял один нюанс: торговля с директором местного магазина была в самом разгаре, и хотелось сбыть все товары. Может, в подводном городе их монетки были и не в ходу, но ведь не факт, что Мелкого и Шекспира туда возьмут. Поэтому Шекспир решил задержаться и закончить свои дела, а потом уже догнать Мелкого на своей быстрой машине.

— Ехать, как я понимаю, прямо по главной дороге до моря? — Спросил Шекспир.

— В основном — да.

— Хорошо. Давай встретимся у мороженого?

— Как?! За полгода, пока меня здесь не было, кто-то добыл откуда-то молоко и восстановил древние холодильные технологии?!

— А, ты не знаешь, ты же в этих краях не местный… «Мороженое» — это абсолютно белый рекламный щит, который висит над дорогой, и на котором было изображено мороженое. Мой дедушка его ещё застал, в его времена он ещё не совсем выцвел…

— Да, белый рекламный щит помню. Это единственный из тех, что висят над дорогой, а не стоят на обочинах.

— Да, именно тот!

— Ну давай, до послезавтра. Встретимся у мороженого.

— Договорились!

Мелкий пошёл на парковку, забрал мотоцикл, расплатился за стоянку и выехал.

Сегодняшняя дорога прошла без приключений, только вот день выдался необычно жаркий, и Мелкий уничтожил почти все запасы воды. Их требовалось где-нибудь пополнить, но городов на этом участке дороги он не знал. Вдруг он заметил грузовик, двигавшийся навстречу, и замахал рукой, призывая водителя остановиться. Из машины высунулась бородатое лицо в крупных защитных очках:

— Тебе чего?

— У вас можно купить воды?

— Нет. Самим не хватает.

— А знаете где-нибудь поблизости какой-нибудь город?

— Да, едешь километров десять вперёд, там развилка, и налево отходит такая еле заметная дорожка… Только там сущий дурдом. Без крайней необходимости соваться туда не советую.

— А что там такое?

— Слушай, малец, мне не за то платят, чтобы я останавливался и болтал по дороге со всякими там…

— Там хоть не опасно?

— Для жизни и физического здоровья — нет, — крикнул вслед водитель, уже тронувшись с места и отъехав на несколько метров.

Мелкий был прямо-таки заинтригован, кроме того, и воду надо было где-то взять, поэтому он решил поехать в «дурдом» и попытать там счастья.

Найдя развилку на дороге, он направился, как и сказал ему суровый водитель, по левой дорожке, и вскоре увидел древний бетонный забор, за которым виднелось несколько зданий с ветряками на крышах. Сомнений быть не могло, это и есть тот город.

Мелкий подъехал к древнему КПП, и из него вышел человек в кожаной куртке с металлическими заклёпками, джинсах, широкополой шляпе, тяжёлых ботинках и увешанный различным оружием. КПП располагался на восточной стороне, и солнце уже почти зашло, поэтому незнакомец сейчас обходился без тёмных очков и тряпок на лице. Стало ясно, что это вовсе не незнакомец, а незнакомка — на Мелкого смотрело миловидное женское личико. В руках дама держала дымящуюся самокрутку и фляжку. Она как будто бы сошла с рисунка древнего художника, изображавшего женщину постапокалипсиса, с той только разницей, что у неё не было огромной, полуголой груди или открытого живота.

— Ну, чо надо? — Спросила она.

— Переночевать и купить воды.

— За ночлег — монетка, за то, чтобы никто не спёр это твоё двухколёсное убожество — тоже монетка. Обе монетки — мне. А воду купишь утром.

Мелкий расплатился, она впустила его на территорию города и указала на здание, куда можно было идти. Здание с виду было совершенно не примечательным, но когда Мелкий вошёл внутрь, он понял, насколько примечательны его жители! Всё началось с того, что прямо с порога к нему подскочило два или три человека, и все чмокнули его в щёку с комментарием «Привет, миленький!». В современном мире поцелуи в щёку были крайне редкой формой выражения симпатии, и применялись в основном между матерями и детьми лет до пяти. Терпеть такое от посторонних это было… Мелкий вспомнил сложное слово, который часто употреблял врач в его родном городе. Негигиенично!

— Эй, хватит буянить, — попытался остановить их Мелкий.

Кто-то ответил ему обиженным голосом:

— Мы просто хотели показать, что рады тебе…

— Верю. Но давайте всё-таки без поцелуев.

— Ладно, как скажешь… Тебя обязательно надо познакомить с Мозгом. Он — главный идеолог мужской идеологии.

Мелкий не возражал, ему стало интересно. Его повели по направлению к лестнице, ведущей на верхние этажи. Проходя по помещению, которое, вероятно, раньше было цехом древнего завода, он разглядывал людей. К его большому удивлению, все они были мужского пола: мужчины, мальчики, старики. Кто-то спал, кто-то что-то жевал, кто-то крутил педали собранных из подручных материалов велосипедных генераторов, а кто-то насыпал на доску песка и рисовал что-то пальцем на этом песке. Провожатые довели его до третьего этажа и запустили в другой бывший цех. В центре помещения сидел человек, и вокруг него образовался круг из нескольких десятков других. Они скандировали хором: «Нет угнетению! Нет угнетению!». Духовный лидер поднялся с места, бросил своей аудитории краткую инструкцию: «Повторите это упражнение ещё двадцать раз, а потом переходите к следующему», и направился к Мелкому. Этот незнакомец тоже потянулся к Мелкому, норовя поцеловать его, но товарищи его вовремя остановили:

— Не надо. Этот слишком груб, и боится.

— Жаль, — сказал незнакомец. — Ну привет, меня зовут Мозг. Сейчас я расскажу тебе основы мужской идеологии. Начнём с самого начала. Раньше мужчины и бабы были разными видами людей, и мужчины могли размножаться без баб. Но бабы для порабощения мужчин изобрели биологическое оружие, которое лишило мужчин возможности рожать детей. Из-за применения этого оружия и наступила Большая Вспышка, и теперь мы живём в этом ужасном, полумёртвом мире.

— То есть это оружие подействовало и на растения, и на атмосферу?!

— Именно так!

— Что ж, ещё одна теория в копилку причин Большой Вспышки. Их и так много, и одна нелепее другой, а сегодня я ещё и вашу услышал.

— Это не теория, а чистая правда!… И знаешь, как мы тут живём? Рассказать?

— Ну давайте.

— Каждое утро они сгоняют нас ухаживать за тепличной картошкой, за тараканами на тараканьей ферме, а также прясть, ткать и шить одежду из волокон дикорастущей конопли, а ещё готовить. Целыми днями мы трудимся, а вечером они загоняют нас обратно. А ещё заставляют нас работать, не покладая ног — по несколько часов приходится крутить педали велосипедных генераторов. А сами целыми днями читают, чинят автомобили, учатся стрелять, распоряжаются бюджетом и жрут самогон. Правда, самогон жрать могут только те, кто не пузатые. Но, правда, пузатых — большинство, потому что от количества дочерей у них зависит положение в обществе. Чем больше дочерей, тем выше должность. У Великой Матери их одиннадцать. А что они заставляют нас делать для того, чтобы отрастить пузо, тебе лучше не знать! Это омерзительно и унижает наше человеческое достоинство.

Мелкий расхохотался и сказал:

— А в других городах люди живут по-другому. Мужчины, наоборот, борются друг с другом из-за женщин. Например, когда все узнали, что мой брат собирается жениться на одной местной красавице, многие захотели с ним подраться, в том числе и парни из других городов.

— Извращенцы! Не ведают, что творят! И вообще, такие мужчины называются «помогальники».

— Это как?

— Они помогают бабам почувствовать свою, бабскую значимость. Из-за таких помогальников как раз бабы и наглеют, а потом захватывают власть. В вашем городе скоро будет как в нашем, вот увидишь! Надо пресечь это зло на корню!

— Да пожалуйста. Только занимайтесь этим сами. Если здесь вам так плохо, можете сбежать отсюда на волю и попытаться навести там свои порядки.

— Нет, мы не знаем, что там на самом деле происходит во внешнем мире. Нам страшно туда бежать. Но мы разработали мужскую идеологию под названием «антибабодеспотия» и надеемся, что она нам поможет здесь, в родном городе. А ты можешь нам помочь. Ты грамотный?

— Да.

— Какое счастье! Наконец-то к нам пришёл грамотный мужчина! Дело в том, что бабы не хотят с нами считаться и мнят себя выше нас. Они владеют письменным языком, и мы хотим заявить им о своих правах на их языке — письменно. Из рубашек, которые мы предварительно отбелили с помощью выжигания на солнце, мы сделаем плакаты. И вышьем на них буквы конопляным волокном. У нас припасены карандаш и бумажка — мы их заранее похитили у баб. Напиши пожалуйста нам лозунги на бумажке, мы их тебе продиктуем. А за ночь мы их скопируем на плакаты, и утром выйдем на демонстрацию.

— Ах, как хитро задумали! Ну, давайте попробуем. Тащите бумажку…

— Ага, сейчас…

Кто-то пошёл искать необходимые письменные принадлежности, а главный активист продолжал развлекать Мелкого занимательной беседой:

— Ну, и что там ещё у вас происходит? Не обижают ли тебя бабы?

— Да нет. Разве что мама лупит иногда половником по голове.

— Это безобразие! Это ярчайший пример бабодеспотии!

— Нет, это она, можно сказать, любя. В воспитательных целях. Мне совсем не больно, и синяков даже не остаётся. А вот когда папа был жив, он тоже меня воспитывал, и синяки порядочные оставались.

— А что с папой случилось? Наверняка, мама угробила!

— Нет, его убили бандиты.

— Что?! Ты хотел сказать «бандитки»?

— Нет. Бандиты. Ни разу в жизни не слышал, чтобы в бандах были женщины.

— Наверняка это твоя мама бандитов подговорила, чтобы его убили!

И тут Мелкому стало противно, что они дошли до расспросов о его семье и высказывают теперь идиотские предположения. Ему захотелось выдать на это какую-нибудь глупость или гадость, и ответ не заставил себя долго ждать:

— Прыщ твой на лбу их подговорил!

Мозг схватился за крупный прыщ прямо посредине своего лба, и от такого резкого движения прыщ лопнул.

— Сбегайте к бабам за самогоном! Надо продезинфицировать рану, — попросил бывший обладатель прыща.

Кто-то выбежал за дверь, но вскоре вернулся ни с чем:

— Они выжрали все запасы самогона, не оставив даже несколько капель. До следующей закупки, говорят, спирта не будет.

Пострадавший заплакал:

— Как же так?! А если ранка распухнет?

К нему подсели двое товарищей, обняли его с двух сторон, начали утешать и гладить по голове.

Кто-то подошёл к Мелкому и сказал ему:

— В концепции анти-бабодеспотии на такой случай тоже есть особый термин! Твои действия называются «рожеущемление».

— Что?! Не припомню, чтобы я хоть раз в жизни прищемил кому-то рожу дверью.

— Ты опять ничего не понял. Всё тебе надо объяснять. Ты нагло напомнил нашему Мозгу о временной неприятности на его роже, то есть на лице — о прыще. Да будет тебе известно, что рожеущемление — это ущемление, притеснение мужчины в связи с особенностями его внешности. Но на самом деле каждый мужчина — красавец. Если же у него на время возникают какие-то особенности, он называется «нетипичный красавец». А указывание нетипичному красавцу на его особенности называется «рожеущемление».

Тут в разговор вклинился кто-то ещё:

— А ещё бывает больноущемление — ущемление мужчины в зависимости от того, болен он или здоров; старомелкоущемление — ущемление по возрасту, жертвами которого становятся мальчики и старики; тощеущемление — притеснение слишком тощих мужчин. А самый главный порок общества — это мужеущемление — ущемление мужчин. А ещё бывает бабовосхваление — восхваление баб, которого они не заслуживают; оправдание мужеовеществления — оправдание того, что бабы относятся к мужчинам, как в вещам; жертвообвинение — обвинение жертв мужеущемления, что они сами во всём виноваты…

Мелкий скрестил руки на груди, состроил очень кислое лицо и закатил глаза, нарочито показывая, как ему скучно. Второй его собеседник вдруг оказался на редкость понимающим и попытался остановить оратора:

— Да не готов он прям сейчас это всё такой кучей воспринять! Не видишь, что ли?! Чего ты затараторил, как на экзамене по мужской идеологии?

— Так завтра же как раз сдаю, Мозгу. Решил воспользоваться подходящей возможностью всё повторить…

Они беседовали, и Мелкий вскоре почувствовал, что пора бы уже ложиться спать. Обращаясь к не перестающему плакать Мозгу, он сказал:

— Эй ты, нетипичный красавец! Чего раскис? Я уже спать хочу, а лозунги мне кто будет диктовать?

Тот, кто готовился к предстоящему экзамену, попытался возразить:

— Не надо нетипичного красавца называть нетипичным красавцем! Это очередное проявление рожеущемления.

Но Мозг, не обращая внимания на слова своего защитника и понимая, что для дела мужской идеологии срочно требуется продиктовать лозунги, взял себя в руки, подошёл к Мелкому и начал диктовку, продолжая всхлипывать:

— «Мы против бабодеспотии!»

— Так… записываю…

Он продиктовал ему ещё два лозунга — «Образование — мальчикам!» и «Выращивайте сами свою картошку и тараканов!», а потом несколько активистов уселось вышивать, а остальные, в том числе и Мелкий, легли спать.

Через несколько часов наступило утро. Всем выдали по две варёные картошины и двум упитанным жареным тараканам. Мозг приказал выделить Мелкому дополнительного таракана в знак признательности за участие в деле развития мужской идеологии. Мужское население города поело и вышло во двор. Там они каждое утро получали инструкции от Великой Матери и задания на день. Мелкий не очень торопился в путь, он решил задержаться минут на пять и посмотреть, что будет.

Вместо того, чтобы смиренно стоять со склонёнными головами и ждать указаний, мужчины гордо шли по внутреннему двору с рубашками, натянутыми между двух горизонтально поставленных палок. И на рубашках красовались многозначительные надписи. В глазах мужчин горел огонь, а выражение лиц было как никогда суровым и решительным. Лозунги гласили: «Мы против вредного солнечного излучения!», «Лучше быть здоровым и сытым, чем бедным и голодным!» и «Картошка годится в пищу!».

Мелкий еле сдерживался, чтобы не захихикать, и изо всех сил закрывал рот руками. Однако переживал он зря: если бы даже он расхохотался во всё горло и смеялся бы до слёз и до боли в животе, высоко запрокинув голову, всё равно он остался бы незаметной серой мышью. Ведь внимание всех женщин было приковано к лозунгам, а внимание всех мужчин — к реакции женщин на эти лозунги.

Да, он написал совсем не то, что диктовали, и неграмотные мужчины вышили на плакатах точные копии этих надписей. Но он пошёл на этот коварный обман не только для развлечения. Он преследовал и более практичные цели. Неизвестно, чего можно было ожидать от этих женщин. Может быть, за написание лозунгов в их изначальном варианте суровые дамы устроили бы над ним жестокую расправу. А если не над ним, то над своими мужчинами, и Мелкому не хотелось быть свидетелем сцен в жанре «кровь и кишки».

После пары минут всеобщего молчания, с надзорной вышки послышался голос какой-то старой женщины:

— Мужики, марш на кухню, приготовьте себе по дополнительной порции картошки, а потом на работу. Гость города — ко мне!

Мелкий пошёл к вышке, а мужчины устремились в обратном направлении — видимо, в помещение, называемое кухней. Многие выражали ему свою благодарность:

— Спасибо! Благодаря тебе они нас поняли, и пошли хоть на какие-то уступки. Начало нашему освобождению положено!

Мелкий поднялся по многочисленным ступенькам. Там, наверху сидел кто-то в чёрных очках и с тряпками на лице — как и полагается для защиты от агрессивного солнца. Наверно, это была начальница города, носящая титул Великая Мать.

— Это ты написал лозунги под диктовку мужиков? — Спросила она.

— Да, — ответил Мелкий.

Он не стал конкретизировать, что писал он хоть и под диктовку, но совсем не то, что диктовали.

— Молодец. Так ты помог нам понять, что на самом деле происходит у них в голове. Мы-то думали, что они там совсем обалдели, поэтому не хотели их слушать. Но благодаря тебе до нас дошло, что всё не так уж плохо: наши мужики, оказывается, понимают самые очевидные вещи, и всё не так безнадёжно. За это тебе полагается благодарность — можешь бесплатно набрать у нас воды. Но больше, пожалуйста, к нам не приезжай. Неизвестно, как на наших мужиков подействует общение с грамотным себе подобным, так у нас и до государственного переворота может дойти. А на женскую половину мы тебя пустить не сможем — мужики могут у нас оставаться только с целью осуществления общественно-полезных работ по сохранению человеческого биологического вида. Посторонних мы на такие работы не зовём, потому что уже были случаи, когда дикие, иногородние мужики потом вторгались к нам вооружённой толпой, требовали своих детей, а заодно еще и город пытались разграбить.

Странно, что Великая Мать говорила с ним не просто утверждениями, но ещё и объясняла причины, и даже сказала «пожалуйста». Мелкий ожидал от неё другого. Видимо, по правилам города можно было угнетать только своих мужчин, а с посторонними общаться почти что на равных. Мелкий попрощался с Великой Матерью, бесплатно набрал воды и отправился в путь, радуясь, что родился в Капустинске, а не в этом безумном городе.

Продолжение следует…

Нет

Вы читаете самую полную библиотеку мировой литературы. Другие страницы… На правах рекламы: эта страница содержит 0 % текстов Викитеки. ГЛАВА VIII НЕТ

Большие дома в очередной раз закончились, и Мелкого окружила пустошь, выжженная солнцем. Далеко впереди над дорогой виднелось белое пятно. Это и было «мороженое», у которого он договорился встретиться с Шекспиром. Тот уже был в назначенном месте. Заглушенная Рено стояла у обочины, и судя по почти полному отсутствию хлама в машине, его сделка в городе Больница удалась. Шекспир стоял, скрестив руки груди и глядя на абсолютно белый, выцветший плакат. Мелкий подошёл к нему вплотную.

— Привет! — Сказал он, даже не оборачиваясь и продолжая глядеть.

— Что ты хочешь там увидеть?

— Да вот я думаю: там изображено мороженое с черникой или с клубникой?

— А что такое черника и клубника?

— Древние сладкие растения: синевато-чёрное и красное. До меня доходили слухи, что где-то их выращивают до сих пор, но я сам ни разу их не пробовал.

Мелкий с сомнением пожал плечами.

— Но глядя на плакат, ты их не попробуешь. Так что поехали, нас ждут.

— Да, ты прав. В путь! — Ответил поэт, снимая с плеча калаш и кладя его в машину.

Дорога была относительно хорошей и чистой. По ней нередко ездили местные торговцы. Вскоре, за очередным холмиков, показались контуры строений, бывших когда-то дальними районами древнего прибрежного города. Путники въехали на проспект, и прямой дорогой понеслись к берегу. Через пару километров проспект поворачивал направо, а улочки и переулки, подходящие к нему, спускались прямо к морю. Но Мелкий, бывший в этой паре за проводника, не поехал по ним, а свернул по проспекту.

— Почему мы не едем прямо? — Выкрикнул из окна Шекспир.

— Там не проехать, сейчас сам всё увидишь, — ответил Мелкий и свернул к левой обочине, под которой был ощутимый обрыв.

Они стояли на насыпи, переходящей в старинную эстакаду, а слева, в сторону моря, простирались кварталы города, и между домами плескалась вода. За прошедшие годы разлившееся от таяния ледников море захватило прибрежные районы, и теперь дома торчали из воды, как огромные каменные рифы.

Мелкий и сам засмотрелся, но он видел это не впервые. Собирая улов, они с братом проезжали здесь пару раз. Шекспир же раньше здесь не бывал. Он вышел из машины, подошёл к краю эстакады и принялся смотреть на открывшийся вид. Мелкий постоял немного и сказал:

— Поехали!

Но Шекспир не отреагировал.

— Ты чего завис, как компьютер?

Шекспир вздохнул и произнёс:

— …И лики старых городов
Восходят из-под вод глубоких,
Вдали от новых берегов,
От облучённых вечных снов,
Глядят на нас из дней далёких…

— Какой ты, оказывается, предсказуемый, Шекспир.

Шекспир мгновенно изменился в лице и замахнулся на Мелкого кулаком:

— Чо?! Ты чо тут воняешь?! По морде захотел?

— Посмотри на себя! Ты кто вообще: поэт или бандит неграмотный? Не буйствуй, дай хоть договорить… Я хотел сказать, что эти затопленные дома — зрелище действительно впечатляющее, и что я ожидал от тебя каких-нибудь красивых слов, когда ты их увидишь. А сами слова — действительно красивые, давай остановимся, и ты их запишешь в свой блокнотик? Я подожду.

Услышав такое объяснение, Шекспир немного успокоился и ответил:

— Да нет, оно того не стоит. Рифма — так себе, слишком примитивная… Давай лучше двигаться дальше. Кажется, я уже их вижу, там, вдали!

Мелкий посмотрел туда, куда указывал его попутчик, и действительно: на спуске с эстакады, почти у самого берега яркими пятнами пестрели несколько странных, разноцветных сооружений, и вокруг них копошилось несколько человек. Без сомнения, это были те самые учёные из подводного города. Мелкий и Шекспир устремились вперёд, и, подъехав поближе, сошли со своих транспортных средств и направились вперёд пешком. Когда до ближайшего человека оставалось буквально несколько шагов, они споткнулись о незримую преграду и упали. Человек подошёл к ним. Они удивились его узким глазам — раньше они ничего подобного не видели. Человек сказал что-то на непонятном языке.

— Ну, только этого нам и не хватало! — Возмутился Мелкий. — Говорят так, что ни фига не разберёшь! Брат меня об этом не предупреждал.

— Ничего, выкрутимся, — оптимистично сказал Шекспир. — Я им такую выразительную пантомиму покажу, что они не только всё поймут, но ещё и попросят повторить на бис.

Вдруг они услышали какой-то монотонный механический голос, который говорил на том же языке. Иностранец опять что-то сказал, и голос заговорил уже по-другому — так, что Мелкий и Шекспир его поняли:

— Перед вами невидимое защитное поле. Оно защищает нас от вредного спектра солнечного излучения и от непрошеных вооружённых гостей. Вы пришли по поводу переселения в подводный город?

Это был автоматический переводчик, как позже выяснилось, вмонтированный в специальный браслет на руке у иностранца. Благодаря этим устройствам Мелкий и Шекспир смогли и дальше с ними общаться — осуществлялся перевод каждой фразы с одного языка на другой, и очень быстро.

— Да, насчёт переселения в подводный город, — ответил Мелкий.

Вдруг за спиной они услышали рёв мотора и оглянулись. К ним на полном ходу катился мотоцикл.

— Давайте подождём его, — предложил незнакомец.

— Этот не с нами, мы его не звали.

— Всё равно, может, он нам сгодится.

Вскоре Мелкий к своему ужасу и отвращению узнал человека на мотоцикле — это был Пушок.

— Что здесь у вас за праздник? Тётку По хороните? — Поинтересовался новоприбывший.

Проигнорировав его странные слова о какой-то Тётке По, человек ответил:

— Отбираем людей для жизни в подводном городе с уцелевшей цивилизацией. Если хочешь, можешь принять участие в конкурсе.

Пушок с огромным энтузиазмом согласился.

Мелкий возмутился. Пушок, оказывается, преследовал их, по-видимому, спрашивая у всех встречных, куда они держат путь. И к тому же он только что узнал про подводный город, и нагло норовит попасть туда. Но Мелкий не стал спорить с Пушком и набрасываться на него с кулаками, благоразумно полагая, что подводные люди как-нибудь сами разберутся. И вообще лучше лишний раз не демонстрировать агрессивность, иначе есть шанс испортить впечатление о себе и продуть своё место в райском подводном городе тому самому Пушку.

— Бросайте оружие, а потом я вас просканирую, — сказал человек.

Все трое разоружились. Спрингфилд Пушка и калаши разных моделей, принадлежащие Мелкому и Шекспиру, упали на землю, за ними последовали и оба ножа Мелкого.

На Пушка из какого-то крошечного устройства в руках иностранца устремился поток сиреневого света. Человек посмотрел на экранчик своего устройства и кивнул:

— Чисто. Следующий…

Настала очередь Шекспира, а затем — Мелкого.

Через пару секунд он услышал:

— Так… А обрез у тебя за пазухой?

— Ой, извини, забыл.

Мелкий расстегнул куртку и отбросил обрез.

— А два пистолета во внутренних карманах?

— Ужас! Я не знал, что этот ваш… как его… скаммер… настолько хорош.

Мелкий отбросил и пистолеты.

— А эта скляночка у тебя на поясе, которая, по-видимому, является газовым баллончиком кустарного производства?

— Ой, ну это так, вообще не серьёзно. Сделано действительно очень плохо. Я не знал, что это у вас считается за оружие.

Скляночка тоже оказалась на земле.

— А складной нож, хранящийся в таком хитром кармане где-то у тебя на спине?

— Да ты, наверно, просто смеёшься надо мной! Максимум, что им можно сделать — это перерезать верёвку, и то гнилую, и то медленно…

— Не важно, всё равно сбрасывай.

Ножик покинул своё штатное место и присоединился к остальным богатствам.

— Всё, чисто, отключаю поле в вашем секторе, проходите.

Человек нажал на что-то на каком-то другом устройстве, и путники смогли беспрепятственно пройти. Они шли по лагерю и, не помня себя от любопытства, во все глаза разглядывали окружающих людей и обстановку. Технологии были им абсолютно незнакомы, а все люди — сильно похожи на человека со сканером. Он привёл их в один из домиков, и их взору предстал ещё один человек, нелепо присевший в воздухе на согнутых ногах и смотрящий в какую-то прозрачную панель с непонятными схемами, картинками и символами. «Возможно, он сидит на стуле, сделанном примерно по принципу ихнего невидимого защитного поля» — подумал Мелкий и оказался не слишком далёк от истины. Глаза этого человека тоже были узкими, однако, возможно, чуть пошире, чем у остальных. Или, может быть, Мелкому просто так показалось. Увидев их, человек отключил прозрачный экран и обратился к ним:

— Здравствуйте! Я — Смирнов Иван Петрович, начальник миграционной службы подводного города.

Это имя оказалось для Мелкого бессмысленным сочетанием звуков, он не знал, что оно означает, и запомнить не мог. Он решил, что будет называть его просто «ты», поскольку повторить всё это в нужной последовательности с первого раза практически невозможно.

Иван Петрович продолжал, обращаясь к Пушку:

— Итак, почему ты хочешь к нам?

— Я хочу жить в вашем замечательном подводном городе, потому что там нет отвратительной Тётки По.

Желая восстановить справедливость, Мелкий сказал:

— Он к вам хочет не потому, что там нет Тётки По, а потому что там есть множество новых ушей, которые ещё не слышали об этой Тётке По. Но я вам и не советую о ней слушать — ничего выдающегося, слишком много, и ни капли правды. Да и вообще я его с собой не звал, а он сам к вам впёрся.

— Ясно, — коротко ответил Иван Петрович. — Такие нам точно не нужны…

В отчаянии Пушок сказал:

— Тётка По — воплощение зла в чистом виде: абсолютное зло, без единой капли добра. Но этот случай — вершина её злодеяний! Из-за неё меня не взяли в подводный город!

— Успокойся, молодой человек. Не для того мои предки по отцовской линии помогали проектировать подводный город, чтобы пускать в него таких, как ты.

Обращаясь к Шекспиру, он продолжил:

— Так… А ты кто такой, и почему эту шляпу нацепил и обвесился кучей блестяшек, как экспонат на выставке?

— Я — поэт, яркая личность и могу себе позволить лёгкую эксцентричность, — без лишней скромности произнёс Шекспир.

— Что пишешь?

— Поэмы в тетрадках… С собой у меня их нет, только вот небольшие заметки в блокнотике…

— Покажи.

Иван Петрович взял блокнотик, ткнул на последнюю запись и приказал:

— Читай!

— «Она стала его богиней, и он построил в своём сердце алтарь с её изображением. Другие люди дарят изображениям своих богинь воображаемые цветы, а он — особенный. Он дарил воображаемое дерьмо».

— Да, возможно, в этом что-то есть… Ты, я смотрю, выражаешься интересно, и всю жизнь прожил тут, на поверхности среди дикарей. Я возьму тебя в подводный город, ты напишешь роман о здешней жизни, и он станет бестселлером, потому что всем до жути любопытно, как вы тут живёте…

Пушок не дал ему договорить:

— Так это же написано обо мне! Если в этом что-то есть, значит, и во мне что-то есть! Возьмите и меня тоже.

— Прекрати возникать! Тебе ясно сказано — «Нет». Поэт он на то и поэт, чтобы описывать всё интересно, не взирая на то, как оно скучно само по себе… И вот ты, поэт, напишешь интересную книгу о том, как у вас тут на поверхности, и целых двадцать пять процентов с продаж сможешь забрать себе.

Шекспир подскочил на месте от удивления:

— Ты хочешь сказать, что семьдесят пять процентов заберёшь себе?

— Да. Так я возьму плату за то, что устрою тебя жить в подводный город.

— Обойдёшься! — Возмутился Шекспир.

Оказывается, поэт-дикарь не только знает, что такое проценты, но даже умеет их правильно считать, и пытается отстаивать свои права. Это стало для Ивана Петровича неприятной неожиданностью, и он решил вернуться к финансовому вопросу позже:

— Ладно, о процентах поговорим потом… Сейчас с оставшимся кандидатом надо разобраться.

Он взглянул на Мелкого и вынес приговор:

— Нет. Это было ясно ещё с первой нашей встречи, но я тогда об этом промолчал. Ты слишком красив.

— Я — не тот человек, которого ты видел несколько дней назад. Это был мой брат-близнец, он сейчас заболел и не смог прийти. И как понять «слишком красив»? Что в этом плохого?

— Ладно, объясню поподробнее. У меня есть пятнадцатилетняя дочь. Она любит играть в старые, доапокалиптические игры о постапокалипсисе. Забавно звучит, правда? И по уши влюблена во всех их главных героев. Показывает мне картинки с ними и говорит, что замуж за такого хочет. А ты будто бы с этих картинок сошёл: и по внешности, и по одежде и снаряге. Вооружён до зубов, всё по классике — я дистанционно наблюдал результаты сканирования на своём экране. Рано моей дочери замуж в пятнадцать лет, не нужен ты в нашем городе. Точка.

— Да ты только покажи мне на неё пальцем, я сразу же подойду к ней и обматерю её. Я умею, честно! После этого она забудет о мыслях выйти за меня.

— Хе-хе, да ты просто не слышал, как мы с ней дома разговариваем. Она к такому привыкла. Скорей всего, никаких оскорблений она даже и не заметит.

— Может, вы когда-нибудь потом опять выберетесь на поверхность? Через месяц, через год? Тогда я приду с братом. Мы же жутко похожи, и оденемся одинаково. У нас есть запасы такой одежды, мы однажды целый склад нашли… Ты возьмёшь нас в подводный город, и твоя дочь влюбится в нас обоих сразу и не будет знать, кого предпочесть. Помнится, мне в детстве старинную легенду читали, как какое-то сельскохозяйственное животное стояло между двух одинаковых куч высушенных растений и не знало, к какой куче идти. Так в итоге и сдохло от голода. Так будет и с твоей дочерью. Нет, конечно, она останется жива, но ни за кого из нас замуж не выйдет.

— Что ты такой назойливый, как этот твой товарищ, у которого какая-то Тётушка По?! Я, Иван Петрович, сказал «Нет», значит нет. Точка.

О чём ещё написать

• заменить сахарную свёклу

Заметки для себя

• 1 день — не происходит ничего
• 2 день — глава «Опасный день»
• 3 день — глава «Народные гуляния»
• 4 день — глава «Откровение» (часть про то, как нашёл книгу) + глава «Она»
• 5 день — днём не происходит ничего, на ночь останавливается в городе Больница — глава «Хулиганы в морге»
• 6 день — днём не происходит ничего, на ночь останавливается в безумном городе — глава «Активисты»
• 7 день — глава «Нет»