Литература
 |
Это статья о культуре. Она расказываит а том, што кто то нарисавал, слипил сыграл или напесал пат кайфам. Если вы тупое быдло, вы ничево тут ни паймёти.
|
Вся литература целиком построена на страдании. Страдает либо автор, либо персонажи, либо читатель.~ Маркиз де Сад про литературу.
Литература — искусство растянуть анекдот на целую книгу печатных выражений для занятия времени читающих. Считается изящной словесностью, разделяясь на поэзию, прозу и репосты в соцсетях.
История русской литературы[править]
Литература впервые появляется примерно в 5 классе школы до этого маскируясь под «Родное слово» и прочие книжки.
Нулевым литератором на Руси, с которым любознательных школьников знакомили в подворотне, был князь Святослав, который любил эпистолярный жанр. Увидит врага, напишет на киевском заборе всё, что думает о нём самом, его маме, его собаке и его образовании, а с конце сделает вежливую приписку, «ЗыСы: иду на Вы!» Анатомические фразеологизмы, используемые Святославом в прозе, до сих пор считаются самыми ёмкими словами в неформальном русском языке.
Первым же цензурным литератором, включённым в школьные учебники, стал монах Нестор, любитель исторического фэнтези, сочинивший первый русский бестселлер «Повесть временных лет», где правдиво рассказано о происхождении русских от древних евреев.
Тогда же зародилась авторская поэзия, когда конкурент Нестора волхв Боян придумал поэму «Слово о полку Игореве», состоящую сначала из одного слова «Аминь!», но позднее обросшую белыми стихами про провал карательной экспедиции против половцев, с которых и взять-то было нечего, кроме половины овцы, да и ту не отдали.
Не остался в стороне от деятельности литературного клуба и князь Владимир Мономах, надававший, пользуясь случаем, скучных советов своим непослушным детям в «Поучении», которое всё равно никто из них читать не стал.
Позже митрополит Иларион написал «Слово о законе и блогодати», где высоко оценил древнерусских блогеров веским «Аминь!»
С тех пор ничего интересного на литературном горизонте Руси не появлялось, вплоть до Жуковского с его страшилками про лесного царя, похищающего младенцев, да его племянника Пушкина, создавшего Луркоморье, чтобы троллить самого царя вся Руси, Великия, Белыя да Малыя самодура.
После того как Пушкина застрелили критики из чеховского ружья, появился шотландский горец Лермонтов, наблюдавший по утёсам-великанам за тучками и кавказскими пленниками, чтобы набраться поэтического вдохновения. Критикам пришлось пристрелить и Лермонтова. Но его героическую тему развил прозаик Гоголь посредством создания супергероя Тараса Бульбы, гонявшего по украинским степям ляхов, жидов, турок и прочих трезвенников за веру православную. Поскольку Гоголь был прозаик, а не поэт, критики стрелять его не стали, но заставили сжечь второй том «Мёртвых душ», где были описаны новые методы финансовых махинаций. Испуганный Чернышевский именно тогда и написал свой панический манифест «Что делать?», а Лев Толстой в газете «Война и мир» всё норовил перейти на французский язык, чтобы избежать лап критиков, не умеющих читать на других языках, кроме русского, на что Достоевский неодобрительно отозвался романом «Идиот». Зато порадовал Салтыков-Щедрин, написав историю города Глупова, в которой щедро похвалил отечественные порядки.
Не остался стоять в стороне и Тургенев, ответив за Базарова стихами в прозе, чем сломал шаблон Гончарову, слёгшему на диван в полной обломовщине, став таким образом первым диванными воином из высоких творческих побуждений ещё до появления интернета. Глядя на такое безобразие, Некрасов разразился памфлетом «Кому на Руси жить хорошо», потребовав от Роскомнадзора запретить пропаганду хикки, но было уже поздно. Бесовщина пошла гулять по Руси вместе с аниме и Воландемортом (сокращённо — Воланд) с лёгкой руки Булгакова и Аннушки, разлившей масло с парохода современности, где Маяковский с Есениным спорили о том, что у каждого из них находится в их широких штанинах, как сыграть на флейте водосточных труб и почему Блок с Брюсовым одинаково чужды и печальным журавлям на белой берёзке под окном и отеческим гробам. Зато на тихом Доне Шолохов упорно учил деда Щукаря ловить рыбу динамитом, чтобы на сытый желудок построить эпическую силу в строках прозаических, да Горький где-то в Бессарабии искал утешения со старухой Изергиль в цыганской кибитке. Юг, романтика, что поделаешь.
На Западе была своя атмосфера. Пастернак выращивал пастернаки для докторских нужд, Набоков лёжал на боку, подсматривая за лолитами, Замятин всё мялся с местоимениями, Солженицын солженитствовал. Не писатели, прямо слово, а сплошная Нобелевская премия с занесением в расстрельный список.
«Эх, ребята, всё не так, всё не так как надо» — запел тогда Высоцкий под лютню Окуджавы, допевшись до пробуждения Цоя, у которого всего-то и осталась пачка сигарет в кармане. Хоть так. В XXI веке даже и курить запретили, лишь Пелевин водил карандашом, ностальгируя на портрет героя гражданской войны гражданина Чапаева, рисуя пустоту. Наступило время Бантиков в слезах, да прочих торчков по закоулочкам, когда литература окончательно превратилась в сетературу. И Абсурдопедия там была, мёд-пиво пила, по усам текло, а в рот не попало.
Вкратце о прочей литературе[править]
Мораль, которую можно почерпнуть из литературы[править]
- Чтобы сохранить письма, их лучше писать на бересте.
- Даже ваша мёртвая душа имеет ценность в денежном выражении.
- Счастливую собаку Муму не назовут.
- Утопиться лично — значит быть за свободу самовыражения.
- Чем дальше в историю, тем круче богатыри.
- Лягушек ловят лишь нигилисты.
- Поэты часто погибают в перестрелке.
- Горе — от ума.
- Буревестник похож на чёрную молнию.
- От золотого кольца буржуазному писателю избавиться не так-то просто.