Хармс, Даниил
Возьмите незабудку
На память обо мне.
Тогда собачью будку
Увидите во сне.~ Хармс про память о себе.
Даниил Хармс (родился за два дня до Нового 1905 года — умер 2 февраля 1942) — на 1/2 дворянин, на 1/2 фокусник, которого царь считал террористом и каторжанином, красные — антисоветчиком и зэком, врачи — шизофреником-симулянтом, попы — мистиком, очкарики — писателем-абсурдистом, а сам себя Хармс не считал.
Биографика[править]
Родился Хармс на берегах Невы при зелёной луне на чёрном небе, когда по ночным дорогам ещё бегали радужные пони, а гигантские лягушки, размером с города, плавали по водохранилищам.
Из училища отчислен за пофигизм, прогулы и наплевательское отношение к покраске школьного забора.
В наследство от отца получил томик стихов своего друга Велимира Хлебникова с дарственной подписью: «Моему чокнутому сыну дарю книгу такого же чокнутого поэта. — твой чокнутый батя».
В 1927 году создаёт карнавальное королевство или труппу ОБЭРИУ (первую Абсурдопедию до эпохи интернета), литературной знатью которой стал авангард рыцарства — Заболоцкий, Введенский, Вагинов, Бахтерев, с вассалами — Олейниковым и Шварцем. Узрев перспективность Хармса, его пригласил к себе в «Чиж» (чрезвычайно интересный журнал) Самуил Яковлевич Маршак.
В 1937 году само собою было случайно опубликовано его стихотворение «Из дома вышел человек», рассказывающее о том, что в СССР человек может бесследно исчезнуть как розовое облачко под лучами кварцевой лампы. После этого события издатели боялись печатать Хармса, чтобы тот ещё чего-нибудь неполиткорректное не брякнул. Однако смотрели на рейтинг, плакали, дрожали, кусали кактус и продолжали печатать.
Хармс прекрасно владел английским, немецким и говяжьим языками, любил детей, особенно в боях без правил, его хобби являлось ходить в лес с собакой и топором под разными псевдонимами (которых набралось несколько десятков). Из леса он притаскивал за шкирку лесников, которых заставлял сортировать набранные в том же лесу грибы, в которых ничего не понимал. Отделу уголовного розыска Хармс более известен как неуловимый резидент республики Портогардика Иван Торопышкин.
Однажды Хармс решил устроить бал, на явку прочих резидентов он позвал, но КГБ сидел в кустах, а в небесах на белом на слоне взирал на это сам Аллах. Рассыпчатый пирог испёк поэт, но понял вдруг, что явочный раскрыт его секрет. «Ну ё-моё!» — воскликнул Хармс тогда, и затопил камин он среди бела дня. Увидев дым, все резиденты разошлись, а Хармс был счастлив, ухомячив вмиг и сам пирог, и крошки от него собравши в рот. «Скотина!» — в КГБ решил народ.
Всё-таки в 1942 году резидента Портогардики Хармса решили брать даже без поличного за его абсурдные стихи, так как их чёрный юмор конкурировал с более абсурдным учением КГБизма. В тюрьме муза Аподия с плачем оставила тело Хармса на топчане, забрав его сатирическую душу с собою в то красивое оранжевое место, куда попадают все поэты, вызывающие смех у благодарных читателей.
Случаи из жизни Хармса[править]
Хармс никогда в путешествиях не заезжал слишком далеко от реки Невы, чтобы не увидеть чего такое, что затем и забыть будет невозможно.
На постоянные замечания главного редактора: «Вы написали с ошибкой», Хармс отвечал: «Так всегда выглядит в моём написании».
Хармс всегда хотел быть выше ростом. И однажды ему явилась добрая волшебница. «Ну?» — спросила она. Но Хармс промолчал. И волшебница пропала. Тогда он стал кусать себе ногти. Сгрыз на руках, а потом на ногах. И, вспоминая этот случай, всем друзьям Хармса всегда было не по себе.